Читать книгу Новый год в России. История праздника - Анастасия Углик - Страница 4

«В большие праздники сходится «большая вулица»: разряженные парни, девушки и молодые бабы собираются со всей деревни в одно место и именно на «Авсеевский куток»… устраивают «карагод», поют, пляшут, играют на свирели далеко за полночь», – записывает в начале XX века исследовательница курского фольклора Елена Резанова. Она же отмечает, что хотя песни и забавы, которыми сопровождаются праздничные посиделки, являются обычными для местности и исполняются в разное время года, но в новогодний период они приобретают особое значение и смысл.

Посиделки (или, как их еще называли, – посидки, вечерки, супрядки), зимние сборища молодежи – в будни для работы, а в праздники как развлечение, – начинались задолго до рождественских дней, с первых чисел декабря. Но пика своего они достигали именно в святочные вечера. Из дорождественских дат можно отметить 22–23 декабря, когда девушки пекли пироги и угощали ими парней. Фольклористы уверяют, в бывшем Кадниковском уезде (это в Вологодской области), например, в некоторых святочных обычаях и до нашего времени сохранились приметы старины. Трудно сказать, так ли это, но еще несколько десятилетий лет назад во многих отдаленных поселениях святочные празднества продолжались с 22 декабря по 6 января. И в вечер на сочельник, а иногда и 22 декабря девушки продолжали устраивать «копыльные вечера» (копыл – это прялка). За прялкой, понятное дело, в этот вечер никто не сидел, однако девушки должны были продемонстрировать потенциальным женихам свою домовитость. Они и старались: в складчину покупали продукты, пекли пироги и накрывали общий стол, к которому приглашали парней и угощали их чаем, пирогами и другими яствами. Когда пироги кончались, на стол ставилось решето, в которое парни клали карамель, пряники, орехи и прочие лакомства. Девушки делили их между собой, после чего начинались игры и пляски – иногда на всю ночь.

Праздничный характер таких предсвяточных сборищ подчеркивают все исследователи русского быта. «Перед святками начинаются обыкновенно «сборные» беседы, или «свозные». На такие беседы собираются обыкновенно парни и девушки из нескольких соседних деревень. На таких беседах деревенские парни-женихи «выглядывают», или «высматривают», себе невест из чужих деревень. Нечего, конечно, и говорить, что на такие сборные беседы девушки являются разодетыми во все свои лучшие наряды».

Дореволюционная открытка «Жена везет пьяного мужа с посиделок», 1850-е годы

На эти праздничные «беседы» собирались всей деревней, без различия пола и возраста. В назначенную для праздника избу приходили соседи, а также парни и девушки из деревень в округе – и 10, и 15 верст не считались за расстояние. Девушки чинно рассаживались на лавках от печки до лицевого угла и от него до красного окна… Молодицы, старухи и женатые мужики, не участвующие в забавах, занимали места на лавках у печи и в само действие не вмешивались, были просто заинтересованными зрителями. Это правило нарушалось только в том случае, если молодежь, развеселившись, забывала о безопасности – в этом случае кому-то из старших женщин позволялось покинуть свое место в сторонке и остудить горячие головы – надо было следить за тем, чтобы не случилось пожара. Для неженатых молодых тоже было определено свое место: они размещались от красного окна до угла, где висели образа, «почестного», и от него до заднего, «полоненого» угла, направо от входа. Хозяин стоял у стола и принимал от парней деньги – за право посещения сборных бесед надо заплатить, да это и понятно, ведь дом после таких сборищ (а чего только во время этих праздников не случалось!) необходимо было приводить в порядок.

Все эти вечерки, разумеется, к христианскому празднику имели крайне мало отношения. Традиции их куда более древние, сохранившиеся от солярных культов, которых придерживались древние обитатели русской земли. Хотя дохристианский обряд со временем слился с христианским, но полного поглощения так и не произошло, несмотря на все проповеди и порицания церковников. Не смогли уничтожить народные гуляния и официальные запреты, издаваемые светскими и духовными властями. Указ Киевской духовной консистории от 1719 года, ссылаясь на «государево распоряжение», например, гласил: «…по указу его священнейшего царского величества… дабы везде по городах, местечках и селах малороссийских поперестали богомерзских молодых людей зборища на вкулачки, Богу и человеком ненавистные гуляния, прозиваемия вечурницы, на которые многие люде молодие и неповстягливие от родителей своих мужеска и женска полу дети по ночам купами собираючися, неисповедимия безчиния и мерзския беззакония творять, справуючи себе игры, танцы и всякие пиятихи скверная в воздух оскверняючая песней восклицания и козлогласования, откуду походят галаси, зачепки до сваров и заводов, почему найбарзей последуют и забойства, а наипаче подчас таких нечестивых зборов разние делаются ексцесса, яко то блудние грехи, девства растления, беззаконное детей прижитие…»

Эротические игры ряженых в русской традиции

Михаил Лазаревич Лурье

Бросается в глаза и чрезвычайная жестокость ряженых по отношению к тем, кого они вовлекают в игру. Наиболее яркие в этом смысле материалы представлены у Преображенского. Можно прийти к выводу, что некоторые игры сводились именно к истязанию присутствующих. Вообще в процессе игрища девушки должны были пережить ряд ощущений. Вызвать у них определенные эмоциональные переживания и физические состояния было одной из задач ряженых. Не только поведенческая, но и эмоциональная парадигма была запрограммирована для тех, кто включался в игру: в общей атмосфере раскрепощенности, возбуждения, веселья девушки должны были обязательно испытать неподдельные страх, стыд, отвращение и физическую боль.

Деревенские зимние сборища продолжали проводиться несмотря ни на официальные гонения, ни на деятельность сельского и городского духовенства, ни на возмущение народными обычаями благонамеренных журналистов.

В самой системе и организации рождественских вечерок имеются вариации. Видимо, под давлением церковников распространился запрет проведения их в первый день Рождества, так что возобновлялись они обычно на второй день. Также не всегда во время таких посиделок полностью отказывались от работы. Многие свидетельства указывают на то, что хотя бы видимость полезной деятельности сохранялась. «На посиденку приходят в лучших платьях, и тоже не с иной работой, а исключительно с пряжей. Некоторые славнухи (невесты, славящиеся богатством, красотой или трудолюбием) украдкой с собой приносят уже готовую пряжу, так как заботливые матери каждый раз у возвратившейся с посиденки дочери осматривают, много ли напряла за вечер, а в иной веселый вечер, между тем, не удается и преслицы-то в руки взять. На святочных посиденках, пока не придут славнухи, плясок не бывает. Собравшиеся девушки прядут, а парни любезничают, шумят, поют песни и т. п. Но вот пришли и славнухи. Начинают устраивать игры, пляски… На этих посиденках как парни, так и девицы бывают и из других деревень, но только с той разницею, что парни приходят каждый раз из своей деревни, между тем как девицы приезжают к своей подруге или к кому-нибудь из родственников на все святки, а не на один вечер, и, конечно, не забывают прихватить свои наряды».

«ДЛЯ МНОГИХ МОЛОДЫХ ПАРНЕЙ СВЯТКИ СЛУЖАТ СМОТРИНАМИ И ОЗНАКОМЛЕНИЕМ С БУДУЩЕЙ НЕВЕСТОЙ. ПОЭТОМУ СПУСТЯ НЕДЕЛЬКИ ДВЕ-ТРИ СВАХА ПОЯВЛЯЕТСЯ В ДОМЕ КОТОРОЙ-НИБУДЬ ДЕВУШКИ, САДИТСЯ ПОД МАТИЦУ И НАЧИНАЕТ ВЕСТИ СВАТОВСТВО».

Документы точно указывают и время, какое продолжались зимние праздничные обряды, называя их игрищами. Например, в 1684 году патриарх Иоаким запрещал совершавшиеся в Москве «скверная и бесовская действа и игрища в навечерии Рождества Христова». Упоминая о совершавшихся «мужи с женами и девки» «плясании», пении «бесовских песен», ряженьи и т. п., он в своем указе писал: «…також и по Рождестве Христове во 12 днех до Крещенья Господа нашего Исуса Христа таковая же бесовская игралища и позорища содевают».

Как уже было сказано выше, песни, исполняемые на таких сборищах, не обязательно были новогодними по тематике – пелось все, что нравилось, что вообще любили петь. Поэтому понятие «святочная песня» часто неправильно интерпретируется исследователями-фольклористами. Когда они спрашивают у исполнителей: «Когда пелась эта песня?» и получают ответ: «На Святках», это не означает, что ее полностью выключали из других праздничных дат. Ответчик просто вспоминает самое яркое ее исполнение. Впрочем, бывали песни и совершенно тематические:

«Для многих молодых парней Святки служат смотринами и ознакомлением с будущей невестой. Поэтому спустя недельки две-три сваха появляется в доме которой-нибудь девушки, садится под матицу и пресловутым предисловием начинает вести сватовство. Время от Святок до масленицы считается лучшим для заключения браков», – записывает Елена Резанова. Возможность заключения брачного союза вскоре после святочных вечеров учитывалась и родителями, имевшими детей «на выданье» и «на возрасте». Так что крестьянские семьи считали необходимым проведение святочных сборищ молодежи и стремились их во что бы то ни стало организовать, разумеется, исходя в этом из имевшихся возможностей. Неимущие крестьяне в складчину организовывали так называемые ссыпки. Ссыпки – тоже игрище, устраиваемое несколькими небогатыми крестьянскими семьями, «на которое может приходить всякий, кто бы ни вздумал».

* * *

* * *

Дореволюционная открытка из серии «Русские типы»

Владимир Лукич Боровиковский «Аллегория зимы», 1804 год

Игрище созывалось состоятельными крестьянами, имевшими в своей семье несколько девок. На игрище, как и на ссыпки, звали соседей, обращаясь с просьбой к хозяину дома, чтобы он пожаловал со всей семьей. Обычно следовал ответ – обещание прислать молодежь и полуотказ прийти самому. Приглашения адресовались не только к односельчанам, но и к живущим в соседних деревнях.

Так что можно смело утверждать, что вечеринки во время Святок были очень важным событием – на них неженатые парни и девушки получали шанс познакомиться, что было уже существенно для «брачного» развития событий. Поэтому и сами игры были особенными. Часто открывала сборище игра «Перепелка». Правила ее были такими: подойдя к девушке, парень ударял ее по плечу, после чего они кланялись друг другу и расходились по местам. Удар по плечу – символический знак женитьбы. Некоторые исследователи рассказывают и о другом, более прозрачном варианте: «На юге Петрозаводского уезда все парни по очереди берут каждую из девиц и, сделав вместе два круга, кланяются им и благодарят за то, что не отказались идти за них замуж». Почему-то это и называлось «жениться», хотя совершенно очевидно, что о браке здесь речь не идет, нельзя же жениться всем на всех.

За «Перепелкой» следовала «Утушка». Девушки заводили песню:

Затем самые смелые выкликают имена парней, которые подходят к ним, берут их за руки, то сводя в такт обе руки вместе, то разводя по сторонам, и перешептываются. Хор в это время поет несколько песен: «Не яхонтик по горнице катался»; «Ты почто, мати, хорошу родила»; «Не стойки по стойкам стоят; «Поблекло, поблекло лицо»; «На кабак идет детина»; «Красна девица коров доила»; «Скоморох ходил по улице». Первые четыре песни в этой игре последовательно развивают одну тему: молодец уже думает о женитьбе, встречает девушку и понимает, что пришло ему время жениться, а девушке идти замуж. Три заключительные песни – это своего рода предостережение, все они связаны с темой плохой семейной жизни, отказа от замужества, об опасности встречи девушки с другом. То есть очевидно, что подобранные таким образом лирические и свадебные песни на вечерках превращались в игровые.

Еще один важнейший момент святочных собраний – это обязательное присутствие ряженых. Об исконном характере их свидетельствуют те же документы XVI–XVII веков, запрещавшие не только бесчинный «нощных говор и плещевание», но и одевание харь и масок. Но, как и в случае с самими вечерками, запреты и преследования не вытравили обряда. Больше того, собственно ряженье становилось основной чертой, выделяющей святочные вечерки из остальных зимних. Ряженые, именуемые «окрутчиками», «кудесниками», были носителями архаической обрядности, проводниками языческих традиций и карнавального духа – им отводилось особое место. «На Святках парни являются на беседы окрутчиками, т. е. наряжаются скоморохами и калеками. Скоморохи должны одеться в свое же платье, только вывороченное наизнанку, и прикрыть лицо платком или маской, а калеки и нищие покрываются каким-нибудь дырявым старьем, приделывают на спину горб и навешивают на себя кошели и корзинки. Первые пляшут и выделывают разные штуки, а вторые подходят к зрителям просить у них милостыни» – так описывается ряженье в Вологодской губернии.