Читать книгу Ты не одна. Дневник мамы недоношенного ребёнка - Анастасия Зорина - Страница 4

Вы, наверное, думаете, что, вернувшись домой, я побежала вставать на учет, как мне советовал врач. Но это не про меня. Имея опыт вынашивания трёх беременностей, я понимала, чем это грозит. Частые походы к врачам отберут много моего времени и сил. Переживать я буду больше, чем раньше, ведь редко какой врач будет способствовать спокойствию беременной. Ну, а уж главную заповедь врача «Не навреди» старалась соблюдать лишь половина врачей, с которыми мне довелось встретиться. Я решила отложить визит до недели двадцатой для всеобщего блага, руководствуясь принципом: спокойная мама – спокойные дети.

Итак, с возвращением в город каждого члена нашей семьи ждали свои великие дела. Нашего папу – разумеется, работа в Москве, путь до которой в одну сторону занимает полтора часа. Детей – детский сад и кружки.

Дети в сад ходят по-разному. Дочка – с удовольствием, сын – до сих пор с истериками. Мне приходится проявлять чудеса коммуникабельности, чтобы Ваня зашёл в группу без слёз. У воспитателей нет ни времени, ни желания его успокаивать.

Когда дети в саду, у меня есть свободное время на домашние дела. После обеда у меня начинается моя работа. К счастью для нашей семьи, она занимает намного меньше времени, чем у моего мужа. Я – репетитор, даю частные уроки, как правило, на дому. Только к одному ученику я езжу каждый будний день. Такая работа имеет свою специфику, но мне очень нравится. Самое большое удовлетворение – видеть, как мои ученики «растут». Помимо этого, я люблю детей всей душой. Ну, а уж что времени на домашние дела остается больше, чем от обычной восьмичасовой работы, бесспорный факт. Между занятиями я должна забрать детей из сада, отвести и забрать с кружков. Я знаю много мам, которые работают, как и я, на дому. У моей соседки тоже двое детей (два и четыре года). Она устроила у себя косметологический кабинет прямо в квартире. В общем-то, это обычное дело – работать на дому. В декрете я сидела только с первым ребёнком примерно до полутора лет. Зная, что самое главное – хорошо воспитать первого ребёнка, я всю душу вложила в Лизу. Гуляла по четыре часа каждый день, занималась с ней всем, что знаю, сама научила её плавать. Спустя шесть лет воспитатели спрашивают у меня: «Как вы воспитываете Лизу?! Как вам удалось так хорошо её воспитать?» Ответ прост: «Главное – любовь. Если в семье есть любовь, и дети будут воспитанными». Благодаря этим принципам, наши дети – наша гордость.

В городе я начала ощущать свою беременность иначе. К сожалению, лёгкий токсикоз, который только слегка беспокоил меня на море, перешел в стадию регулярных приступов рвоты. Запах сигаретного дыма и выхлопных газов неминуемо приводил к тошноте. Каждый раз, гуляя с детьми, я должна была найти такое место, где воздух идеальный. Иначе же меня могло вырвать прямо на улице. Разумеется, это срабатывал механизм защиты детей, но мне это доставляло много проблем.

Изжога — ещё одна проблема, с которой я сталкиваюсь каждую беременность. Я не ем жареного и острого, я вообще не ем перед сном, я ложусь на высокие подушки, пью молоко, но изжога всё равно не дает мне спать по ночам. Это основная причина бессоницы. Судороги — мой враг номер два. Чтобы снять их, надо потянуть пальцы ног на себя и задержать их в таком положении на пару секунд, пока мышцы не расслабятся. Или же потянуть пальцы больной ноги к себе, стараясь не сгибать колено. Растягивать мышцы нужно постепенно, если это делать резко, может быть обратная реакция – усиление судорог. Врач также назначала мне препараты с магнием, кальцием, объясняя, что причиной судорог может быть дисбаланс электролитов.

Что касается психологического фактора, то к тому, что у меня будет двойня, я привыкла очень быстро. Однако, слова «близнецы», «двойняшки» для меня не были волшебной музыкой, и я совсем не могла понять тех знакомых, которые мне говорили: «Какое счастье! Это была моя мечта!» Как правило, это были люди, у которых был один ребёнок… У меня же это была уже шестая беременность и предстояли четвёртые роды. Довольно серьёзная нагрузка для организма за какие-то 7 лет. Разумеется, мы осознанно подходили к каждой беременности. В жизни должно быть место подвигу, – считали мы. Ведь каждая новая жизнь приносила нам не только счастье, но и дополнительные заботы.

Слава Богу, в трудные моменты меня поддерживали не только муж и родственники, но и просто хорошие люди, знакомые с похожими ситуациями. Часто это были профессионалы своего дела. Одна из таких людей для меня – Наталья Евгеньевна. О ней я не могу не написать. Пять лет назад я выбирала для себя врача, с которым мне предстояло рожать. Роды были вторые, беременность протекала отлично, и мне очень хотелось, чтобы и роды прошли как можно лучше, а главное – естественно. Решено было рожать по контракту. То есть в роддоме, где есть условия для естественных родов. И это означало, что я заранее выбирала акушерку и врача, которые в обязательном порядке будут присутствовать на родах. Прочитав отзывы в интернете про всех врачей, я решила, что самым лучшим вариантом будет роддом, где в то время Наталья Евгеньевна работала заведующей родовым отделением.

Встретились мы с ней на 36 неделе беременности. В общении она мне понравилась. Помню, как из-за отклонений от нормы анализов, врач назначила мне лекарство: «Срочно пьём. Через три дня пересдаём анализы». Я же решила, как обычно по-своему: сначала пересдать анализы через три дня, а потому уж лекарство начать пить. Повторные анализы были в норме, лекарство я, разумеется, не пила. Наталья Евгеньевна смотрит на результат и спрашивает: «Вы пили лекарство?» «Нет…», – часто врачи высокого уровня не терпят непослушания. «Ну и правильно. Надо сначала сдавать анализы повторно и при подтверждении отклонений уже пить лекарство». Тут я поняла, что это врач, который мне идеально подходит. Врач – советник, который уважает твой выбор и спокойно относится к твоим собственным решениям, далеко не всегда совпадающим с рекомендациями врача.

Что меня ещё несказанно радует все эти годы, так это то, что Наталья Евгеньевна готова помочь в любой момент. Так было и тогда: «Звоните мне в любое время. Днём, ночью – мне неважно. Если я смогу, я вам отвечу». К счастью, ночью мне так и не пришлось беспокоить доктора. Но таких самоотверженных, благородных людей в наше время встречать мне приходится нечасто. Вы скажете: «Но это же был контракт. То есть вы рожали платно!» А я вам отвечу: «Даже когда ты платишь деньги врачу, давно у него консультируешься, далеко не каждый даст свой номер телефона. Ну, а уж о том, чтобы отвечать на звонки, перезванивать, когда пациент не дозвонился (о ночном времени я вообще умолчу), и речи быть не может».

Крёстная моей старшей дочери работает педиатром. Именно она мне рассказала о том, что сейчас всё чаще на конференциях врачи услышат, что это (внимание!) опасно – давать номер телефона пациентам. Пациенты не умеют соблюдать субординацию. Каждый второй из них только и думает о том, как испортить жизнь врачам: написать жалобу в департамент здравоохранения, главному врачу или подать иск в суд. И бедные врачи совсем не защищены от несправедливости со стороны пациента. И поэтому врачей, желающих помочь пациенту в критический момент, становится всё меньше и меньше. На моих вторых родах Наталья Евгеньевна присутствовала от начала и до конца. Сами роды были вертикальные. Вес ребёнка 4 кг. «Его можно выписывать хоть сейчас», – сказала акушерка роддома с улыбкой. У меня же было всё не так радужно – открылось кровотечение (в первых родах было так же). Мне сделали чистку. Уже дома примерно через месяц после родов возобновилось кровотечение.

Ультразвуковое исследование в платной клинике показало наличие полипов, выдали направление на повторную чистку. Я в расстроенных чувствах звоню Наталье Евгеньевне. Она меня успокаивает: «В частных клиниках постоянно ошибаются. Ведь они редко после родов делают осмотры. Поймите, если бы чистку делала не я, то у меня были бы сомнения. Будем считать, что для вас это в пределах нормы». Действительно, вскоре всё пришло в норму. Обошлась я тогда гомеопатией и моральной поддержкой со стороны доктора. Уже тогда стало понятно, что послеродовые кровотечения могут стать причиной моей смерти. Так называемый ДВС-синдром. Врачи делают то, что должны. Получилось остановить кровотечение – повезло, не получилось – значит, не повезло.

Узнав о своей беременности двойней, звоню Наталье Евгеньевне и сообщаю, что хочу рожать с ней. «Вы знаете, что я перешла работать в роддом в Железнодорожном?» «Мне всё равно, куда ехать». «Двойню сложнее выносить, чем родить. Если доносите хотя бы до 32 недель, то можно и здесь рожать. Если же начнутся роды раньше, то едьте в Москву либо в восьмой роддом на метро Динамо, либо же в пятнадцатый. Вы говорите, что по первому УЗИ разница в две недели? Это настораживает. При монохориальной диамниатической двойне такое бывает, когда один плод является донором, а другой реципиентом. Один «объедает» другого. При этом, как правило, у того, кто меньше по весу, потом меньше проблем. А кто больше по весу, у него проблемы как минимум с сердцем, поскольку оно перегружено. Обязательно на двадцатой неделе сходите на УЗИ. Потом сообщите мне результаты. Если будут вопросы до этого, звоните».

После этого разговора я почувствовала, что все, к сожалению, может пойти не так, как я планировала.

Спустя какое-то время, примерно на восемнадцатой неделе, я всё-таки встала на учёт в женской консультации. Я выбрала самого опытного, самого лучшего врача. Звали её Марина Константиновна. Помню, что в самый первый раз, изучив довольно внимательно мои анализы, она сказала: «Не вы первая, не вы последняя. Не переживайте. Ведь у вас не тройня. Всего лишь двойня». Надо заметить, этот позитивный настрой она не теряла всю мою беременность. Это для любой беременной женщины самое ценное во враче. При этом, несмотря на свой опыт, Марина Константиновна говорила, что некоторые диагнозы она слышит впервые. Зная свои слабые стороны, я сообщила, что в предыдущий раз был повышен D-димер. Это довольно специфичный показатель в анализах крови. Многие на него не обращают внимания. Если он немного превышает норму, можно не переживать, всё будет хорошо. Но если же он превышает норму в 6-ю раз, то надо очень постараться выяснить причину повышения у гематолога. Итак, анализы приходят потрясающие, – превышение нормы в восемь раз. Всё же двойня. Марина Константиновна смотрит на заключение гематолога, где ясно написано, что у меня гипокоагуляция, и ещё много интересных слов, непонятных для неё. «Как же так?! D-димер – показатель гиперкоагуляции, а у вас гипокоагуляция. В анамнезе во время родов (трёх) кровопотеря превышала физиологическую норму. Надо вам съездить на консультацию в Кулакова. Сейчас я напишу вам направление. И рожать вам тоже там надо… Или в Центре планирования. Вы же рожали сами всегда. Но сейчас у вас двойня, я, конечно, не хочу вас пугать, но… иногда вследствии ДВС-синдрома…» Я давно ждала от неё этих логических умозаключений: «Могу умереть». «Да…», – она многозначительно смотрит на меня. – «Будем надеяться, что они назначат уколы, которые будут разжижать кровь. Иногда их колют всю беременность. Может, это поможет».

Вынашивать двойню очень тяжело, я начинаю считать каждый день. Помню, примерно в это время я сообщила о своей беременности Оле Банниковой. Это ещё один человек, который меня поддерживает в трудные моменты жизни, связанные с медициной. Она не раз помогала мне то советом, то просто разговором по душам, то тем, что давала таблетки, которые привозила из Европы, т. к. в России их не найдешь нигде, ну, а во вторых родах она от меня просто не отходила. Повезло тем, кому довелось с ней рожать. По поводу моих тревог, связанных с повышением D-димера, она ответила, что, может, и не стоит обращать внимания на это, поскольку ещё совсем недавно беременным вообще не делали этот анализ. В сложных ситуациях я обычно опрашиваю несколько врачей, а потом сама принимаю решение. Не совсем я лёгкий пациент, а точнее совсем не лёгкий.

УЗИ девятнадцать недель – разница между плодами две недели. УЗИ двадцать четыре недели в 15 роддоме делает заведующая. Врач говорит, что всё в норме. Разница по весу та же – две недели. Делает доплер, чтобы посмотреть кровоток, – всё хорошо. Почему же разница по весу между плодами? Врачу непонятно: «Надеюсь, разница не будет увеличиваться, но надо постоянно отслеживать состояние». Я пересылаю результаты Наталье Евгеньевне, пересказываю подробности посещения. «Это ненормально, что вес разный. Должна быть причина. Может быть, это из-за синдрома фето-фетальной трансфузии».

Двадцать пять недель. При двойне живот растёт очень быстро. Мне кажется, что на этом сроке я выгляжу и ощущаю себя как в сорок недель при одноплодной беременности. Я еду на консультацию в Научный центр акушерства, гинекологии и перинатологии имени академика В.И. Кулакова. Здесь врачи сталкиваются с самыми тяжёлыми случаями.

Так уж случилось, что на необъятную территорию этого учреждения машины не пропускают. Следуя до нужного мне корпуса, я всё больше понимаю, насколько тяжело вынашивать двойню, и что больше в это чудесное-расчудес-ное учреждение я не приеду. В общем-то, справедливости ради стоит отметить, что женщинам, лежащим с угрозой выкидыша, здесь предоставляют каталки. Как и в любом учреждении подобного масштаба, чтобы попасть к врачу, необходимо пройти через бумажную волокиту. Итак, через час я у врача в кабинете. Здесь мы обнаруживаем, что УЗИ у меня не из их центра. Необходимо, чтобы врач, работающий именно в этом центре, оснащенном наисовременнейшей техникой, и имеющий незаурядный ум, сделал УЗИ. Слава Богу, мне разрешают сделать его у врача-узиста, который работает в этом же корпусе. Но, конечно, все приёмы осуществляются строго по записи. А в списке у врача-узиста меня нет. Врач-гинеколог уговаривает своего коллегу сделать мне УЗИ. Он с пониманием соглашается.

Я сажусь в очередь. Ещё часа два ожидания. Наступает время, когда гинеколог, к которой я записана на прием, должна идти домой. Она звонит в кабинет УЗИ и просит поскорее меня принять. Меня наконец-то вызывают в кабинет. После стандартных вопросов, типа «Двойня естественная или эко?», врач приступает к исследованию. Необычно наблюдать малышей на экране большого телевизора. Техника здесь действительно самого высокого уровня. Врач очень внимательно всё смотрит. Разница в размере плодов опять всё те же две недели. Все отлично! Доплер в норме. «Зачем вас вообще к нам направили?» – удивляется доктор. «Из-за разницы в размерах. Все думают, что один получает больше питания, чем другой». «Это просто объясняется. Они были зачаты с разницей во времени около двух недель. Ведь эта разница не меняется. Такое может происходить при двойной овуляции, когда две яйцеклетки выходят из яичников в разное время и после этого оплодотворяются. В результате появляются двойняшки с разным сроком зачатия, которые поэтому и различаются в размерах. Не надо всех слушать. Вот после родов часто говорят докармливать детей смесью из-за того, что у матери якобы не хватает молока. А про физиологическую потерю веса забывают».

Как можно быстрее я иду к гинекологу. Любите ли вы, дорогие читатели, задерживаться на работе? Дама, к которой я попала на прием, явно уже желала быть далеко от Научного центра. Быстро пробежав глазами анамнез, который гласил, что мне предстоят четвёртые роды, она ненавязчиво осведомилась: «И сколько раз вы ещё собираетесь рожать?!» Такое сочувствие с её стороны к коллегам, которых такие, как я, не оставляют без работы, было для меня неожиданностью. «Это последний раз. Я устала… Больше рожать не буду». Услышав такой обнадеживающий ответ, врач уже более спокойно продолжила: «По УЗИ у вас всё в порядке. Что вас интересует? Зачем вас направили в наш центр?» «Повышен D-димер. Сильно. Врач хочет назначить уколы фраксипарина или клексана». «В таких случаях обычно назначают клексан. Но я считаю, что вам нет необходимости его колоть. Ведь по коагулограмме у вас гипокоагуляция. Есть ещё вопросы?» Вопросов больше не было. Наскоро написав заключение, врач убежала.

Эта поездка усилила мой кашель, начавшийся совсем недавно. А интуиция мне подсказывала, что совсем не так уж всё и радужно, как об этом говорят врачи Научного центра. В раздевалке ко мне, совсем уставшей и растерянной, подошла девушка, с которой мы виделись в очереди на УЗИ, и начала мило со мной разговаривать. Я была рада неожиданно появившейся собеседнице, отвлекшей меня от тяжёлых мыслей. Девушка была на тридцать седьмой неделе беременности и провела целый день в центре, оформляя контракт на роды. «Вот человек, которому ещё тяжелее дался этот день, чем мне», – подумала я. – «Ведь я провела здесь всего полдня».

Трудно передать эмоции Марины Константиновны словами, когда она прочитала заключение: «D-димер повышен в восемь раз, и ничего не назначили!.. Вы ещё куда-нибудь ездили?» «Нет, не успела», – после долгих ожиданий приёма врача и хождений с одного этажа на другой, я поняла, что надо быть полностью здоровой для таких испытаний. Разумеется, я решила вылечить свое ОРВИ и только после этого продолжать обследования в специализированных центрах. По моим воспоминаниям больше ничего особенного в женской консультации в ту беременность не происходило. Конечно, я после происшедшего позвонила Наталье Евгеньевне. Она как обычно спокойно отреагировала: «Клексан обычно назначают в условиях стационара. Странно, что в вашей ситуации они ничего не назначили. Попейте курантил две недели. Потом его надо будет сменить на другое лекарство, поскольку происходит привыкание организма». В этот раз я безо всяких сомнений послушалась Наталью Евгеньевну. Но, к сожалению, мой темп жизни в постоянных заботах о детях, доме и работе не давал мне отлежаться до полного исчезновения кашля.

На двадцать восьмой неделе моей беременности заболел и муж. Да ещё как! Пневмонией.

Когда у мужа спала температура, я, улучив момент, решила сходить в церковь. Это всегда поддерживало меня в трудных ситуациях. Беременность для меня была как испытание, причём настолько серьёзное, что я понимала, что такое бывает, пожалуй, раз в жизни. «Если на этих выходных я не причащусь, у меня уже не будет сил, чтоб причаститься до родов», – я уговариваю мужа посидеть с детьми. Он с пониманием меня отпускает. Одно из самых ценных качеств моего мужа, что он дает мне отдохнуть от детей, когда мне это нужно: я могу пойти в кино с подругой, сходить в бассейн, покататься на велосипеде. Одним словом, я могу побыть без детей. Это очень помогает в семейной жизни.

Итак, воскресенье. Придя домой из церкви, я почувствовала, что живот начал каменеть. Причём, легче становилось, только если я лежала. Матка расслаблялась, и становилось терпимо. Лежать просто так – довольно скучное занятие, и я решила посмотреть фильм. Вчера были именины нашего сына, Вани. Мы его назвали в честь Святителя Иоанна Златоуста. Случайно просматривая новости в социальной сети, я наткнулась на фильм «Крестный путь Святителя Иоанна Златоуста» 2008 года. Его и решено было посмотреть. Очень интересный фильм о сильной личности. Место действия – Византийская империя 4–5 века от Рождества Христова. Несмотря на практически идеальный образ жизни, Бог послал Иоанну множество скорбей, которые не сломили его. Воистину можно сравнить его жизнь с жизнью Христа. У каждого крестный путь свой. И Голгофа – у каждого своя…

Тонус матки увеличивался, и уже на следующий день я поняла, что надо ехать в роддом. Муж, конечно, уговаривает меня ехать: «Если всё хорошо, то вернёшься домой и всё». Я боюсь, я очень боюсь, всего двадцать восемь недель. Я пишу смс Наталье Евгеньевне. Позвонить мужества у меня не нашлось. Она мне отвечает, что бояться не надо, надо ехать, что в роддоме могут сохранить беременность, ну, а если начнутся преждевременные роды, то проколют уколы, раскрывающие лёгкие детей. Вечером перед сном Ваня целует меня в живот и говорит: «Может, Господь нам оставит хотя бы одного ребёночка…» Такие слова невозможно забыть. Кажется, их я буду помнить вечно. Рано утром я собираюсь и еду в роддом.