Читать книгу Визит на грешную землю - Анатолий Агарков - Страница 5

Однажды архаровцы мои не приехали на Элеватор. Девять… десять часов… их все нет. И Гришака молчит. По уговору должен был позвонить в случай чего. Что же произошло? Голову сломал, но не мог понять – что? Решил – надо набраться терпения, несмотря на гложущую тревогу, и отдаться судьбе. Что-то странное происходит однако.

Ближе к полудню стало ясно, что делать – надо идти в комхоз. А Гришаку-чертяку изругаю за ослушание. Заторопился – сначала пораньше на обед, потом в контору свою. В котельной Истомин – он не ходит трапезничать домой.

– Что-нибудь новое? – спросил его.

Он меня понял.

– Бригаду нашу забрал Белов. Трубы в Южноуральске режут и грузят.

– В смысле? Какие трубы?

– Новые. УУ ЖКХ нам трубы оплатило для ремонта теплотрасс.

– Новые? А зачем же их резать?

– Чтобы трактором перевезти.

– Твою мать! А длинномер нанять ума не хватает?

– Я не знаю. Белов командует.

Мигом забыл про Элеватор и свои демонтажные заботы, пошел искать главного инженера, чтобы крепко-накрепко поругаться – с трубами мне кувыркаться, так зачем же их резать?

– Тупица и бездарь! – ругал я Белова, не скрывая ярости.

Правда, скрывать её было не от кого – народ весь на обеденном перерыве. Контора пуста, кабинеты закрыты. Я сел в тенёчек на лавочку во дворе комхоза с намерением выловить главного инженера и остановить его преступную деятельность. Но несмотря на нервозное состояние, накатил сон…

Точнее кошмар – я искал Белова в каком-то болоте, но на глаза попадали разные причудливые твари, совершенно неузнаваемые. Что к чему?

Так и не поняв, медленно вынырнул из сна. Тень переместилась в сторону, и я уж вспотел под солнечным гнетом. Отдохнувшим себя не почувствовал, к тому же мучила жажда. Глянул на дисплей мобильника – проспал почти полчаса. Сейчас народ хлынет. Белова все нет. Наверное, уже умотал паразит в Южноуральск – трубы резать…

Подъехала Замышляева на своей личной «Волге».

А была-не-была! Что я теряю кроме своих цепей?

– Елена Владимировна разрешите обратиться?

– Чего тебе? – директор остановилась, разглядывая меня – давно не видела: должно быть, соскучилась.

– Я – старый котельщик. И как все, продымленные насквозь мужчины, терпеть ненавижу, когда кто-то топчет мой огород.

– Ну-ка, ну-ка… В чем дело? – засмеялась Замышляева.

Постепенно она начала меня понимать, и разговор пошел живее.

– Отстраните Белова от труб – он их режет. Совершенно новые! Уму непостижимо, что за глупость.

– Ну, правильно, чтобы в тележку тракторную вошли.

– А длинномер внапряг найти?

– Чем за него платить?

– Я найду.

– Ну, если так, то берись сам.

– Так отстраните Белова. Прикажите ему трубы не трогать. Завтра они все будут здесь – целые и невредимые.

– Я позвоню сейчас Белову. Но если у тебя случится прокол…

– За слова отвечаю. Вы только не дайте этому идиоту портить новенький материал.

– Ух, ты его как! И не страшно? – ведь он же твой непосредственный начальник.

– А что, начальник не может быть идиотом, когда вот так поступает? – не посоветовавшись…

– Или наоборот… – раздумчиво сказала Замышляева и покачала головой.

Договорившись с директором, отправился в УУ ЖКХ к Савченко В. И.

На что я надеялся? Почему – вы спросите – только что поступивший на службу начальник базы может найти деньги для оплаты услуг длинномера, а директор и главный инженер комхоза нет? У меня школа и опыт МУП «Коммунсервис», у которого не было своей кассы приема налички от населения. В случае всякой финансовой нужды мы обращались в «Службу заказчика» (теперь Учреждение по Управлению ЖКХ) и практически никогда не имели отказа. У комхоза была своя касса для приема налички от населения – например, за услуги ассенизаторов. Баня общественная также сдавала сюда свою выручку. Короче, УУ ЖКХ на мелкие просьбы финансовой помощи привыкло комхозу отвечать – у вас есть свои деньги, злодействуйте. Ну, а я…

Я пришел к Савченко Валерию Ивановичу и объяснил ситуацию с трубами.

– Туп ваш главный инженер.

– Не то слово.

– Ну а ты-то, что хочешь?

– Я найду длинномер – оплатите его услуги?

– Договор надо сочинить.

– Не надо никакого договора. Сделаем проще – я подпишу водителю путевой лист, а вы рассчитаете сумму своими тарифами и оплатите. Расчетчик-сметчик-экономист, надеюсь, в конторе у вас есть? Помню, в «Службе заказчика» эти функции исполнял Быструшкин.

– Есть. Как не быть?

– Ну и все. Значит, договорились.

Я отправился домой к знакомому мужику – владельцу и водителю длинномера.

«Камаз» с длинным кузовом стоял возле частного дома практически на окраине поселка – да, такой машине вряд ли своими силами гараж построишь. Калитка из штакетника, собаки не видно. Я вошел во двор, поднялся на крыльцо и постучал в дверь костяшками пальцев. Подождал, потом постучал кулаком. Никто не откликнулся. Дернул за ручку – дверь заперта. Дальше не знал, что предпринять, но уходить не собирался. Машина нужна позарез, и времени нет.

Позади дома был фруктовый сад: яблони, вишня, сливы – все отцветает, а хозяина нет и там…

Вышел на улицу, прилег на травку в тени «камаза», решив – пока водилу не дождусь, не уйду…

Когда, очнувшись от сна, открыл глаза, надо мной стоял тот, кто мне был нужен.

– Сморило?

– Деловым отдыхать некогда.

– М-да… в чем-чем, а лени нас не упрекнешь. Какими судьбами?

– Работа есть.

– Говори.

Вникнув в суть, он поморщился:

– У вас, муниципалов, есть одна хреновая черта, которая делит задницу вашу пополам – вы никогда не держите слова. Без договора я не поеду.

– Можно и договор состряпать, но времени нет – трубы должны быть завтра в комхозе. Но чем, скажи, тебя не устраивает мой вариант? Я подпишу почасовую путевку. Всех делов тебе – прокатиться в Южноуральск, потом в комхоз. Там погрузят, здесь разгрузят. Всех затрат – ведро соляры. Чем дома стоять бесплатно, лучше за деньги в комхозе почалиться. А договор тебя прямиком приведет в налоговую инспекцию…

– И неизвестно, что заплатят.

– Я подпишу тебе столько часов, сколько отметишь в своей путевке. А в УУ ЖКХ тебе рассчитает зарплату грамотный специалист согласно принятых у них нормативов. И заметь – за этот калым не надо будет нигде отчитываться: подоходный налог они с тебя слупят. Кроме того, с тобой познакомятся и узнают – какой безотказный ты и добросовестный парень; возьмут на заметку, будут звонить. Калымы посыпятся, как из ведра… Ну что, договорились?

Видя, что он еще сомневается, добавил:

– Сейчас не уборочная. Не стоит попускаться ни одной возможностью заработать. Говори «да» или я к конкурентам пошел.

Он огорченно махнул рукой:

– Если бы не ты просил, ни за что не поехал… Завтра куда и во сколько?

Трубы были спасены!

После того, как я их доставил, Белов молчал и хмурился, даже здороваться перестал – видимо, про «идиота» ему передали.

А вот Замышляева стала приветливее.

– В твои годы надо спать по ночам, – как-то сказала вполне дружелюбно.

Я посмотрел на неё с удивлением:

– Неужели так заметно?

А потом понял, что особой прозорливости тут не нужно, вспомнив, как рассказывал секретарше о ночных бдениях при поступлении на работу. Но раз зашел разговор да к тому же приветливый, решил воспользоваться моментом.

– Кстати, Елена Владимировна, я в совершенстве владею Интернетом в плане реализации неликвидов. Если в комхозе есть, что продать, и не доходят руки, я к вашим услугам.

– Подумаю, – был ответ.

Напряженные отношения с Беловым не давали покоя. А может, к чертовой матери этого главного инженера? В глазах начальства я его опустил. Достаточно еще немножечко подтолкнуть и – прощай, Владимир Михайлович, освободи-ка кресло.

Но хочу ли я на его место? Точно нет. Просто идиота над собой терпеть больше не было сил. Но еще что-то сдерживало – может быть, стал бояться ответственности? Словно бы, сам того не ведая, прошел зенит деловой жизни, и теперь начался закат – медленное сползание к спокойному существованию без всяких напрягов.

Так и не протиснувшись к чему-то путному, решил, игнорируя главного инженера, работать напрямую с директором. Не откладывая в долгий ящик, тут же отправился к Замышляевой с предложением.

– Елена Владимировна, трубы теперь у нас есть, и задвижки на складе имеются… Надо делать ревизию теплотрассам и начинать ремонт. А то не успеешь оглянуться, как лето красное пройдет, и отопительный начнется сезон.

– Ну, так делайте, – сказала она. – Красный флаг в руки.

Я вышел из её кабинета с твердым намерением начать ревизию и ремонт теплотрасс, а на все наезды Белова отвечать просто – у меня приказ директора. Как известно, ничто и никогда не повторяется. И наши отношения с главным инженером теперь будут другими. Если снова надумает показать, кто главнее из нас, надеюсь, сумею его убедить, что он выбрал не ту аудиторию.

Решительным шагом из конторы направился в котельную, чтобы озадачить парней на ревизию. И по дороге нагнал Белова с Расуловым, беседующих и идущих в том же направлении. Какие интересные люди! И что их связывает?

Расулов – тот самый полковник в отставке, бывший при Кожевникове главным инженером комхоза. Однажды он нагрянул с самолично собранной комиссией в Восточную котельную и учинил самостийную ревизию моей производственной деятельности. Сделал жесткий вывод о профессиональной непригодности вашего покорного слуги. Однако Кожевников ему посоветовал этим актом подтереть себе задницу. Отношения у нас с Расуловым стали с тех пор неважнецкими.

Сейчас он где-то в Администрации района отирался в советниках по коммунальной части у Шумакова С. В., строго придерживаясь принципа отставных военных – все равно где и кем числиться, лишь бы служить, но не работать.

Я замедлил шаг и прислушался, когда понял, что Белов во всю мощь голоса и прокисших амбиций с яростной энергией закладывает Расулову нашего директора. Разговор этот меня очень заинтересовал.

– … она посадила своего сынка смотрящим за сауной в бане. Билетов там нет – кто бывает, сколько платят, никто не знает… Просто семейную вотчину организовала.

Расулов молчал, Белов продолжал:

– Мне очень трудно с ней работать – совершенно некомпетентна ни в одном вопросе. Ни одного дела до конца не доводит. Только сплетничает дни напролет с бабами в конторе да против меня интригует. Хвастает, что с Шумаковым спит. Трудно сработаться с таким начальством…

Заговорщики прошли котельную и направились в баню. Мне пришлось прекратить преследование с подслушиванием, чтобы не вызвать их подозрений.

В операторской другая засада. За столом, как всегда, Истомин иже с ним – Иван Степанович, Натаха-прачка и Тевелев-младший. На столе почти пустая литровая банка – судя по запаху, самогона. Ничуть меня не смущаясь, сварщик наливает полстакана:

– Пей.

Интересно кого это он угощает? Истомин – диабетик, ему нельзя. Евгений – спортсмен, потому и не пьет. Ну, не мне же, в конце-то концов…

Стакан взяла прачка.

– Наталья, – говорю ей вместо тоста, – накажу.

Она томно потягивается, нацеливая в мою сторону упругие груди:

– Ах, накажи меня, начальник, пару раз да так, чтобы еще хотелось – и выпивает.

Закусила долькой лука на корке хлеба и говорит:

– Кстати, я оставила резюме в «Ресурсе» – надеюсь скоро от вас уйти. Знаешь там сколько фасовщицам платят? Тебе и не снилось…

Ну, о чем с ней говорить? Обращаюсь к виночерпию:

– Иван Степаныч, ты тоже подыскивай себе работу. Я сделал заказ на сварщика в Центр Занятости. Как подгонят, тебя уволю…

– А слесарем возьмешь? – просит он.

– Возьму, если пить бросишь.

– Вот сейчас допью и сразу брошу, – он выливает остатки пойла из банки в стакан.

– Где, Григорий? – спрашиваю Тевелева.

– Ложку режет.

– В смысле?

– А вон там, – он кивает в котельный зал.

Нахожу Витаминыча в закутке на лавочке. У этого свое хобби – в свободное от работы время вырезает из березовых чурок деревянные ложки. И не плохо, скажу, получается. Он без дела сидеть не может – трудоголик хренов!

– Пьют, етиихумать! – пожаловался я и присел рядом. – Ты – одна у меня отрада.

Помолчали, задумавшись о роли пьянства в обществе.

– Я не понимаю таких людей, – соглашается Витаминыч.

– Я тоже. Пить и работать – не по мне. Либо пить, либо работать – не могу себе представить, как можно сочетать неприятное с бесполезным.

Наверное, хотел сказать иначе, но получился каламбур, который мне понравился, и не стал поправлять.

– Иван Степаныч – всяко-разно не сварщик, но просится в слесари. Ты ведь тоже не хочешь в операторы возвращаться, и я планирую тебя бригадиром назначить. Ну, и тогда за пьянство в бригаде буду спрашивать с тебя.

– Много бездельничаем, от того и пьем, – высказал Григорий интересную мысль.

Я тоже свою озвучил:

– Окладников трудно мотивировать, а орать я не люблю – поэтому планирую выдавать задания на рабочий день. Сделал – топай домой, не успел до пяти – задержись.

– Да если бы мы работали по своему профилю, а то черте куда посылают, – обреченно сказал Тевелев.

– Все, с этим покончено. С завтрашнего дня начинаем подготовку котельной и трасс к отопительному сезону – делаем ревизию и ремонт. И задания буду планировать на день. Ты вот что, Григорий, начинай на толпу покрикивать, а я постараюсь для тебя выбить бригадирские десять процентов.

Витаминыч уставился на меня несколько удивленный. Потом кивнул, соглашаясь.

Разговор с Тевелевым словно придал мне сил. Но на душе оставалось паршиво. Напряги с Беловым выбивали из колеи. Зря я его идиотом назвал. Стоило бы язык придержать.

В прежней своей производственной деятельности всегда раздражался, если встречал некомпетентность или не успевал что-то сделать. Сейчас можно было столько не волноваться. Определенные изменение, произошедшие с возрастом, казалось, делали меня неуязвимым для человеческой глупости и выхолостили суетливость – иначе бы не пошел «в люди». Полвека просуществовав на Земле, постиг, что прошедшего времени не бывает. Точно так же, как не существует будущего. Таким образом, не может быть ни потерянного времени, ни сэкономленного. Единственно важное – то, что ты сделал.

Раньше, в моем инженерном прошлом, такой философии не наблюдалось – я все время куда-то спешил. Теперь мое кредо изменилось. Жизнь – это игра случая, вечный поток заманчивых предложений, из которых можно выбрать то, что более по душе. Все работают за оклад и воруют. Я не ворую, но организую новые темы, дающие дополнительные доходы – хотя их можно назвать «подпольными». Так было в Восточной котельной. На новый уровень этого бизнеса мне хочется выйти на новом поприще. Обстановку уже знаю. Осталось сделать самое важное – определить, чем заниматься.

Но пока оттягивал принятие решения. В мечтах не оставляло пьянящее ощущение полноты жизни. В мечтах я был властелином всех и вся. Мне блазнилось – дайте срок, и каждый здесь будет работать на меня. Но на практике что-то сковывало. До последнего момента…

Теперь все стало легко. Или почти все. Замышляева и Белов, похоже, сцепились в смертельной схватке за власть. Никто из этих двух идиотов не понимает, что выгода не в чине и воровстве, а в разумном подходе к любой ситуации и возможностях дополнительно заработать, которые предоставляет муниципальное предприятие. Самое время мне начинать собственные темы на базе комхоза. Думаю, везение меня не оставит, стоит только вырваться из порочного круга недовольства сложившимся положением и немного напрячь мозги.

Ильич был не прав: самое важное искусство – это не кино, а умение владеть собой.

Возможно, Расулов что-то пообещал Белову по поводу карьеры директора, и Владимир Михайлович был в самом прекрасном расположении духа, когда я явился в наш с ним общий кабинет.

– Что с Элеватором? – как ни в чем не бывало, спрашивает меня главный инженер.

– А ничего. У меня приказ директора – начать подготовку котельной и теплотрасс к отопительному сезону. Народ я уже озадачил ревизией. Сам хочу свозить газовый счетчик на поверку в Тюмень. Кстати, могу воспользоваться для этой цели комхозовским «бобиком»?

Не закончив общения с Беловым, набрал номер МУП «Теплосервис». Мне нужен был Кузаков – бывший начальник Центральной котельный, перебравшийся к пенсии на казенные харчи.

Белов:

– Какая поверка? Какой счетчик? Ты не мудри, а толком скажи.