Читать книгу Медвежий край. современная проза - Анатолий Александрович Муравский - Страница 5

Медведь с пчелинным улием

В одной колхозной деревушке жил дед Михайло. Несмотря на солидный возраст он продолжал работать в колхозе пасечником. Дома у деда тоже было несколько ульев.

На лето дед своих пчел переселял на заброшенный хутор, где и организовал свою пасеку.

Правление колхоза уважало деда Михайло за его трудолюбие и познания в пчеловодстве. К нему даже приставили для обучения молодежь. Михайло никогда не отказывал в помощи и обучал молодых пчеловодов своим премудростям. И всем был хорош дед, но был у него один недостаток: любил дед Михайло поворчать.

Бывало, встанет рано поутру и давай на свою бабку ворчать.

– Куда задевала мою рубаху? Где мои чуни? Вечно после твоих уборок ничего не найдешь!.

Баба Нюра привыкла к его ворчанию, и совсем не обращала на это внимания. Да деду и не нужно было его. Просто ему нужно было что-то ворчать себе под нос.

Когда дед работал на своей пасеке, он любил разговаривать с пчелами.

– Ну как дела у вас сегодня? – спрашивал он, заглядывая в улей, – опять подись филонили? А вчера денек был хорош, у меня аж все косточки на солнышке прогрелись.

Или:– Ну чего, чего разбушевались? Ну возьму я чуток медку, надоть медовушки поставить.

А медовуха, к слову сказать, у деда Михайло была отменной. Он с удовольствием угощал ею своих гостей, и расплывался в улыбке до самых ушей, когда его медовушку нахваливали

Как- то раз, придя на свою пасеку, дед Михайло обнаружил пропажу одного улья, который стоял ближе всех к импровизированному забору.

– Это, что за напасть, – проворчал дед, – неужто какой вор объявился на деревне?

Надо отметить, что в деревне спокойно было в смысле воровства. И у жителей заборы использовались, как защита от домашней скотины, да как межа между участками.

Это были, как правило, невысокие изгороди из жердей, частокола, или просто плетень.

У нашего деда на пасеке был заборчик в виде двух жердин, между столбами. Высота этого забора была такой, что через него можно было спокойно перепрыгнуть.

Так вот, возле этого забора со стороны леса и пропал улей. Его явно кто-то утащил в сторону леса, потому, что верхняя жердина забора валялась на земле.

– Вот, мать твою ити, – промолвил дед, – и кому помешали мои пчелки.

Он подошел к забору и на оторванной жердине увидел клок шерсти. Шерсть явно была медвежьей.

– Вот нечистая! – выругался дед Михайло, – Этой пропасти мне еще не хватало. Теперь придется пасеку охранять от косолапого.

Михайло был старым таежником, и на пасеке у него хранилась его старая, но надежная берданка. Он пошел в избушку, ворча про себя:

– Надо ж этому косолапому ко мне именно на пасеку забраться. Мало чё ли в деревне пасек. Вон у Митрия совсем в лесу стоит, так нет же прошел мимо и залез на мою.

Так, ворча себе под нос, дед Михайло взял свою берданку и пошел в лес, смотреть куда медведь уволок улей. Зашел в лес и сразу наткнулся на свой улей, который аккуратно стоял возле березки. И только крышка улья была снята и валялась в стороне. Рядом валялось несколько опустошенных рамок. Внутри улья было слышно тревожное негромкое гудение оставшихся в живых пчел.

Михайло сходил на пасеку, взял свою трехколесную «тачанку», так он называл свою самодельную на деревянных колесах тачку, и перевез улей на пасеку. Жердину приколотил на свое место, обошел вокруг свое хозяйство, и отправился в деревню. Берданку свою, на сей раз, забрал с собой.

На следующее утро дед Михайло отправился к себе на пасеку уже при оружии.

– Поглянем, что там щас деется, – бубнил себе под нос Михайло, – небось сёня у Митрия промышлял?

С такими мыслями дед пришел на свою пасеку. Огляделся кругом, вроде все ульи на месте и забор целый. Вот только у двух ульев крышки валялись на земле.

– Это, наверно, молодежь хулиганила, – решил дед.

Но когда подошел ближе увидел на месте преступления клочки шерсти и разграбленные ульи. Поврежденья правда были не большими. И дед Михайло быстро привел ульи в порядок.

Вернувшись в деревню, дед пошел к председателю колхоза с просьбой помочь выследить и убить злодея.

– Ты, Тимофеич, не сумлевайся, уговаривал он председателя, – мы убьем этого злыдня, токмо один я не осилю, мне подмога требуется. Дай мне пару хлопцев, мы засядем на крыше избушки и сарая. Под нашим обзором окажется вся лесная сторона.

Председатель подумал:

– А ведь когда медведь расправится с пасекой деда, он может перебераться на колхозную.

– Ты, Михайло прав, – сказал Тимофеич, – Требуется этого злодея изничтожить. Хорошо, я дам тебе в помощь двух хлопцев с карабинами.

На этом и разошлись.

Ночью дед Михайло с хлопцами устроили засаду на медведя. Но только зря всю ночь просидели на крышах. Медведь не появился на пасеке у деда Михайло.

Зато у Митрия разворотил сразу три улья.

– Надо ж, – сетовал Митрий, – разворотил полностью три улья. Не оставил ничего.

На следующий день засады устроили сразу на двух пасеках. Но и на сей раз бандит обхитрил охотников, и похозяйничал на колхозной пасеке.

Тогда вся деревня загорелась желанием перехитрить косолапого бандита. И собрались все деревенские пасечники на пасеке деда Михайло.

– Надоть нам в лесу сделать несколько лабазов, – предложил Михайло, – и пусть там схоронятся кто помоложе будет, у кого гляделки получше. А мы уж по- стариковски спрячемся на крыше избушек.

– Это правильно ты решил, Михайло, – сказал Тимофеич, – а на колхозной пасеке мы собак поселим. Туда то косолапый не сунется.

Так и порешили.

Две недели охотились все за медведем, но этот любитель меда умудрялся все равно пробираться на пасеки. Правда, теперь он уже не грабил ульи, а стал их воровать.

А в конце августа вдруг медвежьи набеги на пасеки сами прекратились. И непонятно куда подевался этот косолапый. Толи кто его подстрелил в лесу, толи он ушел подальше от деревни в тайгу. Однако больше грабежей на деревенских пасеках не было.

А дед Михайло в этот год, несмотря на войну с медведем, накачал меда целый бочонок. Да еще медовухи четверть припрятал в погребе.

25.02.2011г.