Читать книгу Тайная жизнь гениев - Анатолий Бернацкий - Страница 8

Личная жизнь великого итальянского композитора Джузеппе Верди полна трагедий. И преследовать они начали его спустя недолгое время после того, как в мае 1836 года 23-летний Верди женился на Маргарите Барецци – дочери своего попечителя. В марте 1837 года у них родилась дочь Верджиния. В июле 1838 года он опять стал отцом: на свет появился сын Ичилио. А спустя всего несколько дней судьба наносит Верди первый болезненный удар: в молодой семье внезапно умирает дочь Верджиния.

Через год очередная беда: в начале октября заболел маленький Ичилио, но врачи не смогли разобраться, что за недуг свалился на малыша, и через три недели, 22 октября 1839 года, мальчик умер.

Все это походило на проклятие судьбы. Маргарита находилась в полном отчаянии. Она была буквально раздавлена свалившимся на нее горем. Тенью бродила по комнатам, ничего не ела, только и делала, что плакала. Верди тоже замкнулся в себе.

Однако злой рок продолжал витать над Верди. Маргарита после смерти сына так и не пришла в себя. Она выглядит совсем больной. В начале июня она уже не встает с постели: у нее высокая температура, она бредит. Врач ставит диагноз: энцефалит. И 18 июня 1840 года, вскоре после полудня, Маргарита уходит навсегда.

Верди тяжело переносит трагедию. Смерть жены отозвалась в душе композитора пустотой и безразличием. Его дни ничем не заполнены – ни делами, ни мыслями. Это – мрачные, глухие дни. Однако, находясь даже в таком состоянии, композитор тем не менее вынужден выполнять обязательства. И он в состоянии полной отрешенности, без малейшего желания начинает работать и кое-как заканчивает оперу «Король на час». Естественно, в таком состоянии создать шедевр трудно. Опера, поставленная 5 сентября 1840 года в театре «Ла Скала», терпит фиаско. Оскорбительные выкрики, свист, презрительный хохот – так публика оценила очередное творение Верди…

Казалось бы, такая череда бед может сломать любого человека. И Верди тоже едва выстоял. Он погрузился в состояние полной апатии, какого-то странного недомогания, бесконечной печали и горя. Он с трудом переживает однообразные, похожие друг на друга дни. Кое-как коротает вечера. Питается как придется. Нередко ест только раз в день, ровно в шесть часов вечера. Войдет в харчевню, сядет в углу за столик и сидит, уставившись в белую скатерть, порой за вечер ни с кем не обмолвившись ни словом. Затем торопливо расправляется с едой, накидывает плащ и уходит домой.

Начинаются холода, выпадает первый снег. В комнате зябко, дров для печки он покупает мало. Когда стужа становится невыносимой, он кутается в свой длинный черный плащ, выходит на улицу и долго бродит в полном одиночестве по городу.

Однажды, когда Верди в очередной раз брел по знакомым улицам, композитор случайно встретился с импресарио Бартоломео Мерелли, который буквально всучил ему либретто оперы «Набукко». «Я вернулся домой, – расскажет спустя много лет Верди, – и со злостью швырнул рукопись на стол. Падая, тетрадь раскрылась. Я невольно взглянул на лежавшую передо мной страницу и прочитал: “Лети же, мысль, на крыльях золотых…” Я прочел стихи дальше, и они глубоко взволновали меня. Это был к тому же почти парафраз из Библии, которую я всегда любил читать. Я пробежал одну строфу, другую. Но, все еще твердый в своем намерении вообще не писать больше музыки, сделал над собой усилие, закрыл тетрадь и лег спать. Только где там… “Набукко” сверлил мне мозг, сон не приходил. Я поднялся, прочел либретто не один, не два, не три раза, а много раз, так что к утру, можно сказать, уже знал сочинение наизусть. (…) День – строфа, день – другая, так постепенно опера и была написана»…

Либретто «Набукко» стало для Верди тем спасительным мостиком, который помог ему перебраться с берега страдания, тревоги, апатии, на котором он пребывал последние месяцы, на берег надежды, вдохновения, творческого труда. Опера появляется на сцене «Ла Скала» 9 марта 1842 года и имеет ошеломляющий успех: последние аккорды грандиозного финала заглушают громовые аплодисменты и рукоплескания.

Итак, Рубикон перейден. Снова, охваченный неудержимой страстью творчества, Верди начинает создавать свои бессмертные шедевры. И одновременно влюбляется.

Его пассией становится Джузеппина Стреппони. Ей двадцать девять лет. У нее изящные плечи, запоминающаяся внешность, нежный овал лица, завораживающий взгляд больших, подернутых легкой грустью глаз. Четко обозначенные, точно нарисованные, разделенные пробором густые волосы, крупный нос, правда, ничуть не портящий ее лица. Безусловно, умная и нежная женщина, с умеренным чувством юмора, достаточно образованная. У Стреппони двое детей: их не признал отец, известный тенор.

Она тоже влюбилась в Верди. Безудержная страсть и гениальность этого человека покорили ее. А ведь характер композитора весьма далек от идеала. Он – гордый, упрямый, высокомерный, иногда даже способный на недостойные поступки, властный, заносчивый эгоист. И тем не менее в письмах к миланским знакомым она постоянно интересовалась делами Верди, его здоровьем, планами на будущее, а также тем, как принимает его оперы публика.

В то же время Верди пока не предпринимал решительных действий, хотя Джузеппина и привлекала его больше других женщин. Так, если певица гастролировала в Бергамо, Верди всегда находил возможность побывать в этом городе. Если же она отправлялась в Милан, он напоминал о себе записочкой или букетом цветов.

В конце концов, чувства взяли верх над разумом. Находясь в Париже, в ноябре 1847 года Верди убедил себя, что спутницей его жизни станет Джузеппина Стреппони. Правда, о браке он пока разговора не заводил. Но Джузеппина все равно счастлива. Так же как и Верди. Они полюбили друг друга.

Но эту любовь нередко омрачали внешние обстоятельства, во многом связанные с неуживчивым характером Верди. Особенно это проявлялось в Буссето, округе, где он родился и провел свои детские годы. Композитор и его возлюбленная редко выходили в общество и никого не принимали. Когда же выезжали в коляске осматривать свои владения, сухо приветствовали, если в этом возникала потребность, тех, кто встречался на пути. Но эту пару тоже не особо жаловали. Особенно Джузеппину: ее сторонились, не здоровались, когда она одна проходила по площади этого небольшого городка.

Безусловно, невесело жилось Джузеппине с таким человеком, хотя и с гениальным. Он либо замыкался в упрямом молчании, либо ворчал на всех и вся – на слуг, на крестьян, которые, по его мнению, плохо работали и воровали, на батраков, не выполняющих свой долг. Жаловался он на дорогую жизнь, на городской рынок, который его раздражал своими ценами и торговцами, на ливень, затопивший поля, на оросительные каналы, которые постоянно засорялись.

Верди постоянно боялся обмана и предательства, поэтому ко всем относился с недоверием. Часто он был груб, резок, порой даже жесток. Когда Верди проходил по комнатам, все сразу же умолкали и прятались по углам, чтобы лишний раз не попадать ему на глаза. Стреппони тоже старалась быть незаметной, чтобы своим присутствием не раздражать своего возлюбленного.

На своей вилле он не принимал никого. Иногда позволял явиться доктору, и то лишь в том случае, если чувствовал приступ какой-нибудь из воображаемых болезней, которые постоянно преследовали его. Если же из знакомых кто-то писал композитору, что хотел бы навестить его, Верди язвительно отвечал: здесь нет ничего интересного, только четыре стены, крыша, самый обычный сад, деревья да яма, заполненная водой, которая называется озерком. И не стоит тратить время и силы на путешествие.

Джузеппина в этой обстановке ощущала себя пленницей. Она долгими осенними и зимними месяцами смотрела, тяжело вздыхая, в окно и видела лишь покрытые снегом поля, голые деревья и свинцовое небо. Верди, наоборот, чувствовал себя в этой пустыне хорошо. Общаться с людьми и миром ему не хотелось.

Постепенно композитором стала овладевать почти болезненная страсть к сельскому хозяйству. Он чуть ли не каждый день стал проводить то в поле, где наблюдал за урожаем, то ухаживал за фазанами или за птенцами павлинов, которыми очень гордился. И во всех этих экскурсиях его сопровождали любимые собаки Лулу и Блэк. По этому поводу Стреппони замечает: «Любовь Верди к сельской жизни стала манией, безумством, сумасшествием». Когда же он хотя бы на недолгое время покидал свое имение, то слал работникам такие подробные распоряжения, словно он был не композитор, а рачительный фермер.

Казалось бы, привыкшая к образованному обществу и шумной артистической жизни Джузеппина должна была в первые же месяцы сбежать от такого деспота. Но вместо этого Джузеппина Стреппони и Джузеппе Верди тайно уезжают в Коллонж-су-Салев, где 29 августа 1859 года сочетаются браком. А засвидетельствовали это событие звонарь и кучер. Мероприятие прошло почти незаметно: без друзей, без торжественного застолья, без свадебного путешествия. Но и после бракосочетания никаких изменений в характере Верди не произошло. Наоборот, он стал еще несноснее и даже начал бравировать своими недостатками…

И только в конце 1867 года наконец его характер стал немного спокойнее. Вместе с женой, дирижером Мариани и его возлюбленной – певицей Терезой Штольц он две недели провел в Париже. Именно в это время он и увлекся певицей. Сначала Верди пытался противостоять этой любви, но потом отдался ей целиком.

Певица тоже увлеклась Верди. А вскоре рассталась с обуреваемым ревностью Мариани. Страдания одолевают и Стреппони. Она вспоминает то чудесное время, когда Верди принадлежал одной лишь ей, и слезы грусти наворачиваются на ее глаза. И пусть он был нетерпимым, грубым, однако он был ее. Погрузившись в свое горе, Джузеппина почти совсем отрешилась от жизни. При этом она даже пыталась скрыть свое душевное состояние от Верди, поэтому старалась держаться так, словно в отношениях между нею и мужем ничего серьезного не произошло.

В это же время в обществе стали распространяться слухи, которые к тому же обрастали разного рода домыслами, о запутанных взаимоотношениях Верди, его жены, а также Штольц и Мариани.

Джузеппина все еще надеялась, что ее муж одумается. Но ее надежды не оправдались. К тому же в доме часто стала появляться Штольц, которая являлась на репетиции «Аиды». Джузеппина видела, что ее почти не замечают, а проявляют редкую любезность только из-за светских приличий. С каждым днем она становилась мрачнее, старалась не показываться на глаза мужу, редко выходила из дома, до минимума свела свои контакты с окружающими.

В семейных отношениях появились трещины. Джузеппина едва выдерживает такую жизнь. Ее терпение постепенно иссякает. Наконец выдержка ей изменяет, и она пишет Верди очень резкие строки, решительно обвиняя его в предательстве. А он? Сказать трудно. Но, скорее всего, его ответ был, как и раньше, «убийственным и грубым»…

Описывать все перипетии этой истории нет смысла. Одно можно сказать, что она длилась долго и на всем ее протяжении Штольц чувствовала себя настоящей хозяйкой в семейном доме Верди. И все же, несмотря на все неурядицы, Джузеппе и Джузеппина не расстались…

14 ноября 1897 года в 4 часа дня 82-летняя Джузеппина вздохнула в последний раз, и ее голова беспомощно упала на подушку. Верди оцепенел от горя, а затем заплакал, словно ребенок: громко, не сдерживая слез. Видимо, в тот момент он осознал, кем была для него Джузеппина и кого он навсегда потерял в этот миг.