Читать книгу Конец Хитрова рынка - Анатолий Безуглов - Страница 15

Конец Хитрова рынка
14

Оглавление

Двор уголовного розыска напоминал большую конюшню. Еще с Трубной слышалось ржание лошадей и ругань извозчиков. Теперь давалась разнарядка, и у МУРа круглосуточно дежурило двадцать экипажей, на которых сотрудники выезжали на операции. Вначале лихачи пытались сопротивляться. Кто ссылался на болезнь лошади, кто просто не приезжал. Но после того как Груздь провел с ними «митинг», все стало на свои места. Речь матроса была кратка, но содержательна.

– Кем вы были до революции?! – патетически спрашивал Груздь у лихачей. – Лакеями самодержавия. Кого вы возили? Князей, баронов, проституток, офицеров и прочие язвы на теле трудового народа. Если рассуждать диалектически, революция вас раскрепостила, освободила от эксплуатации. Поэтому вы и должны ей служить верой и правдой. А кто будет саботировать, будем стрелять как тайных агентов буржуазии и заклятых врагов рабочего класса. Вопросы будут?

Неизвестно, что оказало большее влияние, речь или сама грозная внешность свирепого матроса, увешанного бомбами, но больше ни одного случая отлынивания не было.

Ночью я участвовал в облаве на Сухаревке. При Миловском сотрудники, принимавшие участие в ночных операциях, могли являться во вторую половину дня, теперь же каждый должен был быть на своем рабочем месте к восьми утра. Сейчас было только половина восьмого, но в большой комнате, примыкавшей к дежурке, собралось человек десять. Здесь сидели Арцыгов, Груздь, ребята из боевой дружины. Все они плотным кольцом окружили Сеню Булаева, который со вкусом что-то рассказывал. Сеня не говорил, он играл. Голос, мимика и жесты у него были такими, что мог бы позавидовать и актер. Я протолкался поближе к рассказчику.

– А, гимназист! – повернулся ко мне Арцыгов. – Небось тоже любишь цирк?

– А кто его не любит? – развел картинно руками Сеня. – Все любят… Значит, было это на второй день после приезда из Питера. Ну ладно, приходим, суем мандаты – нас в директорскую ложу.

– С Сеней не пропадешь! – подмигнул Арцыгов, скаля белоснежные зубы.

– А ты думаешь! Ну, вначале все как положено: собачки прыгают, лев по бревну, как мы по улице, ходит, гимнасты под самым куполом всякие сногсшибательные фокусы показывают. А потом выходит клоун и начинает жарить куплеты. Что ни куплет, то Советскую власть кроет. Терпел я, терпел, а потом невмоготу стало. Для чего, думаю, революцию делали, свою рабоче-крестьянскую кровь проливали?! Говорю Гофману: «Иосиф, давай его возьмем». Он мне на ухо: «Хорошо. Сразу же после представления пойдем за кулисы». – «Нет, – говорю, – сейчас!» Он меня уговаривать, а я – ни в какую. Не могу терпеть больше подобного безобразия. Вынимаю браунинг и – на арену, Иосиф, натурально, за мной…

– Врешь! – хохотнул кто-то из слушателей.

– Спросишь у Гофмана, – отмахнулся Сеня.

– А он в Москве?

– Нет, в Оренбурге.

Когда смех утих, Сеня выхватил у молоденького красноармейца только что закуренную цигарку и как ни в чем не бывало продолжал:

– Подскакиваю я, значит, к этому клоуну и говорю: «Предъявите документы!» Публика в ладоши бьет, какая-то дамочка даже «браво» кричит. Восторг неописуемый! Откуда, думаю, такая сознательность? А потом дошло: за «рыжих» нас приняли. Но тут, натурально, не до публики. Клоун сначала растерялся, глазами захлопал, а потом смекнул, в чем дело, и колесом за кулисы, драпанул, значит. Мы за ним, Гофману кто-то подножку подставил – он падает и в потолок бабахает. А я жму дальше. Гляжу, клоун на клетку со львом прыгает. «Слазь, – говорю, – стервец, стрелять буду!» Молчит и не слазит. Я смотрю на него, он на меня, а лев на нас обоих. Что тут будешь делать? «Э, – думаю, – где наша не пропадала! Отдам свою молодую, цветущую жизнь во славу революции». Зажимаю браунинг в зубах и начинаю карабкаться на клетку. Гляжу, лев тоже контрреволюцию поддерживает: рычит и хвостом себя по бокам хлещет.

– Ой, не могу, – застонал, захлебываясь смехом, рыжий парнишка из дружины. – Уморил!

– Смешно подлецу, – снисходительно кивнул в его сторону Сеня. – А мне тогда, братцы, не до смеха было. Сами посудите, лев хоть и царь зверей, а животное все-таки неразумное, ему ситуации не разъяснишь: откусит полноги, а потом привлекай его к ответственности! Но на клетку вскарабкался я все-таки благополучно. Стою на четвереньках, оглядываюсь, – Сеня присел и завертел головой, – а клоуна нет: успел уже на другую клетку перескочить и рожи мне оттуда строит…

Дослушать окончание похождений Сени Булаева мне не удалось. Ко мне подошел Виктор и потянул за рукав.

– Пошли, Медведев вызывает.

– Зачем?

– Зайдешь – узнаешь.

В кабинете Медведева было сильно накурено. Махорочный дым щипал глаза. «Всю ночь они, что ли, здесь просидели?» – подумал я, вглядываясь в лица сидящих.

– Продолжайте, Петр Петрович, – бросил Мартынов, когда дверь за нами закрылась.

– Я, собственно говоря, уже кончил, – каким-то лающим голосом ответил Горев. – Мое мнение можно сформулировать в нескольких словах: если господин Медведев желает кончить жизнь самоубийством, то для этого совсем необязательно отправляться на Хитровку. Он может прекраснейшим образом пустить себе пулю в лоб, не покидая этого кабинета.

– Зачем же так, господин Горев? – как будто обиженно сказал Мартынов. – Дело, конечно, рискованное, но не такое уж безнадежное, а вы сразу заупокойную тянете…

Медведев постучал ладонью по столу.

– Внимание, товарищи! Мы не на митинге. Дискуссию открывать не будем. Просто Горева, видимо, неправильно информировали. Вопрос с операцией решен, план ее разработан, так что спорить по этому поводу ни к чему.

– Тогда покорнейше прошу прощения, – наклонил голову Горев.

– Ну, ну, зачем же такое смирение? – добродушно усмехнулся Медведев. – Все равно не поверим. Но ближе к делу. Надежная агентура у вас на Хитровке есть?

– Что вы понимаете под словом «надежная»?

– Видимо, то же самое, что и вы. Нужны две явки. Сможете их обеспечить?

– Только такие, где бы в спину нож не всадили, – вставил Мартынов.

– Думаю, что смогу.

– Думаете или сможете? Как говорят в Одессе, это две большие разницы.

– Смогу.

– Вот и хорошо. Инструктаж Сухорукова и Белецкого возьмете на себя. Ознакомьте их с планом операции.

Из кабинета Медведева мы вышли вместе с Горевым.

– Что за операция?

– Не терпится? – усмехнулся Горев. – Сейчас узнаете. Прошу. – Он открыл дверь комнаты и пропустил нас вперед. – Должен подойти еще Федор Алексеевич, но, я думаю, мы можем начать и без него.

Мы с Виктором уселись на маленький потертый диванчик, стоящий у стены напротив письменного стола.

– Ну так вот, молодые люди, то, чем нам сейчас предстоит заниматься, уравнение со многими неизвестными. Надеюсь, господин Белецкий, вы еще не забыли математику и представляете себе, что это такое? Впрочем, свою точку зрения на эту весьма рискованную затею я уже высказал господину Медведеву, он ее не разделяет. Так что больше говорить по этому вопросу я не собираюсь, в конце концов, это не входит в мои функции. Я исполнитель. Несколько дней назад из Московской чрезвычайной комиссии нам сообщили, что они располагают агентурными данными о том, что на Хитровке готовится нападение на правление Московско-Курской железной дороги. К агентурным данным со стороны я отношусь критически; чаще всего это плоды фантазии того или иного сотрудника, который должен объяснить начальству, куда уходят отпущенные деньги. Ерохин, когда с него требовали отчета, тоже ссылался на агентуру… Поэтому мною было проверено сообщение МЧК. И оно подтвердилось. Действительно, готовится ограбление, и, видимо, в нем примет участие вся головка Хивы: так называемый атаман Хитровки Разумовский, Мишка Рябой и прочие сливки местного общества. В связи с этим я предложил усилить охрану правления, направить туда наших людей и провести ряд целевых облав на Хитровке, но господин Медведев со мной не согласился, он выдвинул свой план: ввести в бандитскую группу под видом уголовника работника розыска.

– Здорово, – сказал Виктор.

Горев иронически на него посмотрел.

– Вы так считаете, потому что слишком мало знаете Хитровку. Наша работа не терпит дилетантов. Здесь одной смелости мало. Вы помните, как погиб Тульке?

– Один погиб, другой останется в живых, – упрямо сказал Виктор.

– Дай бог, дай бог. Мне бы вашу уверенность.

– Кто же пойдет на Хитровку?

– Медведев.

– Шутите? – спросил Виктор.

– Я лично не шучу, что же касается господина Медведева, то можете у него поинтересоваться.

– Дела… – протянул Виктор.

Меня тоже ошеломило сообщение Горева. Так вот почему он тогда говорил о самоубийстве!

Довольный произведенным эффектом, Горев немного помолчал, словно давая нам возможность самим убедиться в абсурдности затеваемого, и уже другим тоном сказал:

– Медведев должен войти в шайку под видом петроградского налетчика Сашки Косого. Его на Хитровке не знают или, во всяком случае, не должны знать. Наша непосредственная задача обеспечить, насколько это возможно, охрану Медведева и поддерживать с ним связь…

Скрипнула дверь, и в комнату вошел Савельев.

– Относительно сегодняшнего разговора?

– Да, – кивнул Горев.

– Любопытное дельце, любопытное. Только уж больно рискованное! Придется потрудиться, ох как придется! Миловский бы на такое никогда в жизни не пошел – не на тех дрожжах замешан…

Горев сердито на него посмотрел и вдруг улыбнулся.

– Зажегся?

– Зажегся, – чуть смущенно признался Савельев.

С его приходом все как-то оживились. Мы приступили к обсуждению деталей предстоящей операции. Она поистине была уравнением со многими неизвестными. Просидели у Горева мы часа три.

Конец Хитрова рынка

Подняться наверх