Читать книгу Летушко мое. Стихи и рассказы - Анатолий Дмитриевич Венедиктов - Страница 54

На селе ничего от людей не утаишь и не спрячешь, как шило в мешке. Подтверждений тому множество. Вот, на пример, что случилось в большом Белорусском селе над Припятью.

Осталась вдовой Аннушка двадцати лет от роду, не успев почувствовать себя ни женой, ни хозяйкой по- настоящему. Жить продолжала в доме родителей мужа с грудным ребенком, выполняя свои обязанности по заведенному в этой семье порядку.

До замужества, после детдома закончила она ТУ и работала на фабрике, а жила в общежитии. На вечера в фабричный клуб собирались парни не только поселковые, но и деревенские из ближайших сел. Там Аннушка и познакомилась со своим будущим мужем Иваном.

Привел он ее в родительский дом, и все у них складывалось хорошо. Родители мужа искренне звали Аннушку дочкой и радовались рождению внучки. Да случилось несчастье- погиб Иван в своем тракторе на поле от прямого попадания молнии.

Рождение дочки не только не испортило внешность Аннушки, а напротив, округлилии формы ее, и характер. Добрая по природе своей, она не могла ни говорить громко, ни громко плакать. Поэтому, наверное, и горе связанное с потерей супруга, было людям посторонним незаметно. Но время летит быстро, а чужая беда забывается еще быстрее. На деревне стали поговаривать о том, что пора бы Аннушке снять с себя «крепость» и обратить свое внимание на холостых мужиков. Да и женатые не прочь были приволокнуться за оставшейся без мужа молодухой. Однако, эта самая молодуха, ни каких поводов и слабины подобной направленности не показывала, что естественно порождало всяческие домыслы и пересуды.

«Да я, не я буду, если не оприходую её без всякого разгону в первую же ночь», – горячился местный повеса и пьяница Николай по прозвищу «Проня», после второго стакана самогонки.

«Ну, уж ты Коля и загнул», – не желая ссориться, возражали ему собутыльники.

«Вспомни сколько Иван за ней ходил, прежде чем женился».

«И вовсе это ничего не значит, – отвечал Николай, распаляясь всё больше – тогда она была девка, а теперь баба! Бьюсь об заклад, что сделаю как сказал сегодня же ночью, а вы за это поить меня будите всю неделю досыта. Если же сорвется у меня это предприятие, обещаю кукарекать ночами вместе с деревенскими петухами в течении все той же недели».

«Не горячись, Проня!», – увещевали его друзья. Но все было напрасно. На том и порешили.

А наша Аннушка в этот день допоздна стоговала сено со свекром в заречных лугах. Вернулась домой поздно. Малышка-дочка спокойно спала со свекровью в чулане, там, где обычно спали молодые. Свекор, напившись молока, по привычке залез на печь погреть свои старые кости и быстро заснул. А молодая хозяйка, наведя порядок на кухне, прилегла здесь же на кровать, где обычно отдыхала свекровь. Настала ночь темная и покойная с редким лаем собак и кудахтаньем сонных кур.

Поспорив с дружками, Николай – Проня, несмотря на изрядное подпитие,

проникся поставленной перед собой задачей, от дальнейшей пьянки отказался, незаметно уйдя домой.

Он прекрасно видел, как возвращались из лугов покосники, как в их доме за занавеской мелькали тени и как погас свет на кухне, где очевидно ужинала семья.

Хмель почти прошел, но сомнений у Николая, по-прежнему, не было. «Где наше не пропадало, – думал он – не сорвется, всяких обламывал». Однако тревога все же не покидала его – мало ли что?

Через час после того как в доме, где жила Аннушка, погас свет. Николай, перемахнув палисадник, влез в открытое окно передней, перевел дух. Дверь в кухню оказалась приоткрытой, было слышно, как старик-свекр похрапывал на печи. Скрипнула и затихла кухонная кровать, беззаботно тикали на стене ходики.

«Порядок», – решил наш повеса, прикрыв кухонную дверь и на цыпочках пробираясь в чулан, где по его расчетам спала вдовушка. Окно в чулане было зашторено занавеской, на кровати просматривались контуры спящей женщины.