Читать книгу Зауряд-врач - Анатолий Дроздов - Страница 1

Сделав последний стежок, я завязал нить. В тот же миг к ране протянулась рука с ножницами. Обрезав нить, Оля забрала у меня иглу и протянула поднос с медикаментами. Я промазал шов йодом, наложил марлевую салфетку на рану и закрепил пластырем. Гражданский хирург поручил бы это дело сестре, но у военных иначе. Мы и повязки сами меняем – это позволяет видеть последствия операции. Хочешь сделать что-то хорошо – сделай сам.

Я взял мальчика со стола и понес к выходу. Снаружи ко мне метнулся бородатый мужик – отец пацана. Он протянул руки. Подскочившая Оля набросила на них простыню. Я сгрузил ребенка на руки отца, Оля закутала его простыней. Подскочил переводчик.

– Не давать сегодня есть и пить, – сказал я, и переводчик забормотал по-арабски. – Он, впрочем, сам не захочет. На второй день можно сладкий чай или воду. На третий – куриный бульон и протертую курицу, затем – кашу и кислое молоко. Через неделю можно есть и другое, но пища должна быть легкой. От боли давайте таблетки, не более одной за раз (Оля сунула под простыню блистер). Через семь дней можно снять швы. Это сделает любой медик.

– Альф щукр![1] – выдохнул бородатый. – БаракаЛлаху фика![2]

Он залопотал по-арабски, мотая головой.

– Говорит, что это его единственный сын, и вы спасли его род, – сообщил переводчик. – У него нет денег, чтобы отблагодарить вас – война разорила всех, но он будет молить Аллаха, чтобы тот был милостив к вам. Он хочет знать ваше имя.

– Игорь.

– БаракаЛлаху фика, Игор! – кивнул бородач и унес сына машине. Взревел мотор, и старый пикап укатил прочь.

– Закурить есть? – спросил я у переводчика.

Он полез в карман и достал пачку. Я взял сигарету и сунул в рот. Сириец щелкнул зажигалкой.

– Щукран[3].

– А-фуан[4], – сказал он и перешел на русский. – Вам не за что благодарить меня, господин. То, что вы делаете для нас, мы никогда не забудем. Будем молить Аллаха, чтоб он сохранил вас.

«В Афгане тоже обещали, – подумал я. – Отец говорил. И что вышло?»

Отец ездил в Афганистан трижды. Вернулся с 40-й армией. Ему тогда было 43, а мне 15. Как мы с мамой радовались!..

Я кивнул переводчику. Тот поклонился и убежал. Я затянулся и покрутил головой. Смотреть было не на что. Полуразрушенное селение с серо-коричневыми домами, невысокие холмы в отдалении, дорога – все такого же унылого цвета. И пыль. В Сирии она везде, даже в Дамаске. Как тут люди живут? Привыкли, наверное. Человек ко всему привыкает, даже к смерти. Это я о врачах. Хотя видеть, как гибнут дети…

– Товарищ майор!

Хотиненко, наш тыловик.

– Собираемся, лейтенант. Сегодня все. Пациенты кончились.

Он козырнул и побежал к палатке. Сейчас из нее вытащат оборудование и отнесут в грузовик. Затем снимут палатку…

Бу-бух! – грохнуло за холмом. Я глянул вверх. Время будто замедлилось. Каплеобразный предмет падал на меня с неба. Летел медленно, будто не торопясь. «Мина!» – сообразил я, но ничего сделать не смог. Меня будто парализовало. Мина скользнула с неба и ткнулась в землю в шагах трех от меня. Я видел, как пошел трещинами ее корпус, открывая спрятанный внутри огонь. Он плеснул наружу и полыхнул в мою сторону. «Вот и отблагодарили!» – мелькнула мысль и исчезла. А вместе – и все остальное…