Читать книгу Великое село - Анатолий Елахов - Страница 9

Все дальше и дальше уходили в глухие урманы наши маленькие герои. Все глуше лес, все зыбучее болота.

Днем, когда солнце поднималось в зенит, тайга превращалась в настоящее пекло. Плавилась на соснах смола, над болотами поднималось знойное марево, настоянное на сладковато-терпких запахах торфа и багульника, от которых кружилась голова.

Путались ноги в зарослях брусничника, соленый пот застил глаза, струился потоками по лицу, разъедая уголки губ.

От комариного гула стоном стонала тайга. И только марлевые накидки, запасенные в детдоме и вываренные в дегте, спасали ребят от этой адской напасти.

Но ребята все шли и шли без остановки.

Непуганые глухариные выводки сновали под самыми ногами, лисы не спешили уступать людям дорогу при встрече и даже зайцы, пасшиеся на полянах, не скакали испуганно прочь, завидев человека.

Шли тайгой уже третьи сутки. Колька шел впереди, лицо его было сосредоточено, чувствовалось, что парнишка всей душой стремился туда, где на берегах родового озера прошло его детство. А вот у Васьки таежные урманы рождали в душе смятение и тревогу. Он вспоминал с грустью маму, их родной опустевший разом деревенский дом, голубоглазую девочку Лару, детдом и Виктора Акимовича. Иногда Ваське казалось, что этот побег, который устроили они с Колькой, был глупой затеей. Но тут же в глазах его вставало ухмыляющееся лицо Леньки и Андрюхи Чекана, и шаг становился увереннее и тверже.

К середине третьего дня Колька неожиданно остановился и прислушался.

Васька, шедший сзади тоже, притормозил и взял на изготовку берданку.

– Слышишь? – Колька поднял к верху палец, замирая.

Васька тоже затаил дыхание. Шумела тайга, попискивали малые пичуги, звенели комары, позванивал невдалеке ручеек. И тут в таежную тишину где-то далеко вошел до боли знакомый задиристый боевой клич.

– Петух! – Обрадовался Васька.

…Не прошло и получаса, как в тайге образовался просвет, и ребята вышли к вырубкам, густо заросшим малиной и цветущим иван-чаем. За вырубкой начиналась изгородь. Ребята пролезли между жердинами и осторожно вышли на опушку. Отсюда открывалась картина довольно большого таежного поселения.

Прямо перед ними колыхалась уже вышедшая в трубку рожь, слева голубело льняное поле, за хлебной полосой стояли крепкие, рубленные в лапу амбары, за амбарами дома. На задворках домов видны были огороды с пасекой колод в двадцать, покрытых сверху соломенными шапками. В центре деревни возвышалась маковка часовни с деревянным крестом. За деревней виднелось серебряное зеркальце озера в оправе темного леса. На озере в лодке зависал над сетями рыбак.

Справа чуть в стороне от деревни при впадении таежного ручья в озеро стояла водяная мельница. Ее замшелое колесо неспешно вращалось, роняя искрящуюся на солнце воду.

– Вот это да! – Выдохнул пораженный Васька. – Красотища какая! Хотел бы я здесь пожить хоть недельку.

Колька не успел ему ответить. От деревни к лесной опушке бежала девчонка лет тринадцати в сарафанчике, ладных лапоточках, красных, аккуратно навернутых на ноги онучах.

– В лаптях! – ахнул Васька. – Как в кино!

В одной руке девчонка несла деревянную бадеечку, а во второй была палочка, которой девочка громко стучала по бадеечке.

– Зорька, зорька! – весело кричала она. – Звездка, Звездка! Идите сюда!

Девчонка бежала прямо на ребят. Мальчишки попятились и спрятались заросли иван-чая. И тут за их спинами что-то затрещало, зафыркало, ребята оглянулись и замерли от ужаса. Рядом с ними лезли сквозь заросли огромные горбоносые лоси. Они едва, едва не наступили на ребятишек.

Лоси уверенно шли к девчонке, которая уже перелезла изгородь и достала из бадейки ржаные ломти хлеба. Лоси хватали хлеб большими мягкими губами.

А девчонка, зажав покрепче одной рукой бадейку, сноровисто принялась доить лосиху.

Васька аж задохнулся от увиденного.

– Нет, ты смотри, Колька, – прошептал он с жаром. – Доит! Лося доит! Вот чудо.

Струи густого лосиного молока уже не звенели о дно подойника, видимо он быстро наполнялся. Лосиха покорно позволяла себя доить. Кажется, ей это доставляло удовольствие. А рядом своей очереди ждала вторая лосиха.

Васька, чтобы лучше разглядеть эту, поразившую его картину, привстал в своей ухоронке. И тут девчонка увидела его.

Подойник выпал из ее рук и глухо стукнулся о землю.

– Держи молоко-то! Прольется! – Крикнул ей хозяйственный Васька, порываясь спасти удой.

Девчонка завизжала. В округлившихся глазах ее стоял ужас, словно она увидела не деревенских мальчишек, а что-то невообразимо страшное.

– Эй! Не балуй. – Тут же раздался басовитый окрик. Из-за деревьев появился молодой русоволосый мужик в окладе бороды и длинной поясной рубахе. В руке его блестел топор.

Но, увидев ребятишек, он тоже опешил, застыв с раскрытым ртом. Васька с Колькой посмотрели друг на друга. Вроде бы ничего необычного в их облике не было, чтобы привести людей в такое изумление.

– Здравствуйте! – нашелся, наконец, Васька. – Мы это, идем с Оби, нам на Шаман надо!

Мужик и девчонка оторопело молчали.

– А скажите, это какая деревня? – продолжал Васька начатый разговор.

Мужик не отвечал. Но лицо его, фигура не выражали агрессии или злобы и Васька решился подойти.

– Это Колька Покачев, показал он на друга, тоже присмиревшего и пялившегося во все глаза на девчонку. Он – из вогулов. Мы на его родовое озеро пробираемся. На Шаман. Стойбище там. Не слыхали? – Еще раз объяснился мальчишка.

Мужчина с топором молча покачал головой.

В это время лосиха наклонила морду к Васькиной голове и дохнула горячо прямо Ваське в ухо. Мальчишка отпрянул, а мужчина чуть заметно улыбнулся.

– Не бойся. Они у нас ласковые. Не обидят.

Девочка тоже прогнала, наконец, с себя оцепенение, подняла подойник.

– Ты, вот что, Анютка, заканчивай обряд, а я с гостями пойду в деревню. – Сказал бородатый, видимо, Анюткин отец, и жестом пригласил ребят следовать за собой.

Прошли межой к деревне. Посреди ее стояли пахучие стога сена, меж ними возвышались деревянные качели для детворы, колодезный журавль тянул длинную шею к небу.

– Какой веры? – Спросил строго ребятишек мужик. – Старого обряда или нового, бесовского?

– Чего, чего? – Не понял Васька вопроса.

– Крещеные, спрашиваю вас, али нехристи?

– Не дяденька. Мы не верующие. У нас давно религию отменили. И старую, и новую. Колька, вон правда, верит, так у них своя вера. Они дяденька, щуке поклоняются…

– Тьфу ты, Господи, прости меня грешного! – Рассердился было мужик. – Вот она власть царская, сатанинская – Каково, дети малые без креста живут!

– Да у нас, дяденька, власть давно не царская. У нас советская власть. – Теперь черед удивляться пришел Ваське.

– Как не царская? Неужели конец пришел антихристу.

– Давно уже пришел. – Радостно сообщил Васька. В семнадцатом году скинули царя и всех его пособников.

Мужик упал вдруг на колени и стал молиться, отбивая поклоны.

– Господи, велик ты в деяниях своих, покарал отступников веры твоей.

– Дяденька, так вы что же не знали, что царя давно уже нет? Тогда вы не знаете, что была революция и гражданская война…

– Война? – Поднял мужик голову от земли. – И кто с кем воевал?

– Богатые с бедными. И победили в той войне бедные.

– Бедные? Ну-ка, ну-ка, скажи, а как же приверженцы старого обряда? Утвердили они веру свою, победили ли вероотступников?

– Мы про это дяденька не проходили еще в школе. Мы знаем, что веру отменили и многие церкви закрыли, потому, как Бога, говорят, нет!

Мужик снова начал молиться и отбивать поклоны.

– Так вы, должно быть, дяденька не знаете, что и другая война была. Великая Отечественная.

Мужик поднялся с колен и уставился на Ваську полными смятения глазами.

– Говори!

– Русские воевали с немцами. В сорок первом году эта война началась. Вообще-то это была вторая мировая война. Там все кто-нибудь с кем – нибудь воевал. Наших двадцать миллионов погибло. Мой папа тоже погиб. Он летчиком на войне был. – Сказал Васька с дрожью в голосе. – Но мы все равно победили.

Мужик молча положил на русую Васькину головушку широкую ладонь, потом обернулся к дому.

– Марья! – Крикнул он, обращаясь к раскрытому окну, – готовь погану посуду, гости к нам.

Слышно было, как в доме что-то сбрякало. После этого на волю выглянуло испуганное женское лицо.

В доме был полумрак, видно было, что изнутри освещают его мятущиеся огоньки лампад, висящих перед иконами.

Женщина истово перекрестилась.