Читать книгу Баллада о Северном Транссибе. Сказание о затопленном лесе - Анатолий Иосифович Музис - Страница 2
Баллада о Северном Транссибе
Оглавление«Российское могущество
прирастать будет Сибирью…»
М. В. Ломоносов
1. Пролог
2. Тайга
3. Байкал
4. Зимник
5. Тоннель
6. Бригадир
7. Мост
8. Очарованные Чарой
9. На Якутском тракте
10. Семья
11. Почетный рейс
Пролог
Так верно сказано, что, право,
Точней и лучше не сказать:
– России мощь, богатство, слава
Сибирью станут прирастать…
И было так!
В веках зачтется
Отважных предков каждый шаг.
Они звались – землепроходцы.
Хабаров!.. Атласов!.. Ермак!..
Глухой неведомой тропою,
Где даль за близью не видна.
Пушниной,
золотом,
рудою
Воздала им Сибирь сполна.
Но лишь теперь мы знаем клады,
Что раньше сталось не сыскать.
Однако, знать – не все…
Их надо
Не просто «знать»,
Их надо – взять!
Из глубины, из дальней дали,
Такой, что космосу сродни.
С земли, которой не пахали,
С земли, которой не топтали
С той самой давней старины.
Сибири новый покоритель
Уже зажег костров огни.
Его зовут – Первостроитель.
Землепроходцам он сродни.
Он в век космической надежды
Вершить назначен чудеса.
Но перед ним стоят, как прежде,
Все те же горы и леса.
Тайга
Леса… Массивы исполины.
Рек необжитых берега.
Завалы… Заросли… Чистины…
Нет, это не леса – тайга!
То светлохвойная,
то черневая,
То смешанная,
то кедрачь…
Горелая и мшелая.
Без края.
Попробуй-ка ее переиначь.
Она до Лены и за Леной.
Она безмолвна и темна.
Она как будто суть Вселенной,
Куда ни кинь – везде она.
А вертолет все ниже… ниже…
Под ним поляна.
– Значит, здесь?
– Затихли лопасти.
Ты вышел
В таежный мир, какой он есть.
Взглянул вокруг, сначала робко.
Тайга! А ты в ней первый раз.
Тебе бы хоть какую тропку.
Ну, пусть не тропку, пусть пролаз.
Хоть что-нибудь, чтоб было видно
Куда смотреть, куда идти?..
А то, как сослепу.
Обидно!
На счастье, ты здесь не один.
Вас много. Целая бригада.
В груди неведомый восторг.
На каждом форма стройотряда.
Прораб при вас и свой комсорг.
Палатки выстроились на ночь,
Один на всех большой костер.
Прораб в годах – Иван Иваныч —
Ведет степенно разговор.
– Здесь не «пролаз», ребята,
нужен.
Задача: взять лесную ширь.
Транссиб на юге перегружен,
Он там один на всю Сибирь.
Руда и уголь,
нефть и рыба,
Сортовый лес: кругляк и брус,
Строительных конструкций глыбы
И воинский чехленный груз…
И земли, что уже под севом,
И земли, что служить могли б.
И пробуждающийся Север,
Все – грудью давят на Транссиб.
А он, сто лет без перемен,
Грозит закупоркою вен.
И только здесь, в таежной гуще
Решенье тех проблем насущных…
На сосны опустились звезды,
К костру ребят прижала ночь.
В чужой тайге совсем не просто,
И от костра уйти не в мочь.
Огонь то сникнет, то взбодрится,
А то как будто в самый раз.
Он белкой прыгает по лицам
С внимательным прищуром глаз.
А угли тлеют, как рубины,
И сизым курятся дымком.
– …Впервые просеки рубили
Мы здесь еще в сороковом.
Навстречу солнцу! К океану!
Да! До войны! А то, когда?
Тогда, пожалуй, было рано.
То были трудные года…
Он руки над огнем простер.
– А ну, подбрось еще в костер!
И тут же прутиком, достойно,
Огонь пошевелил слегка.
Взял в пальцы уголек – спокойно,
И прикурил от огонька.
– А как зовут тебя?
– Андрей.
– Ну, что ж, Андрей. Смотри бодрей.
Здесь в нашем деле весь вопрос,
Как в преферансе. Важен снос.
Пришел в тайгу, люби тайгу.
Не побеги…
– Не побегу.
– Не озоруй. Тайга твой дом,
Когда ты сам стоишь на том.
А если что, сомкнется крона
И ты тогда как под водой.
В стволах двустволки
два патрона.
Не жги их зря. Твое с тобой…
И кто ты есть, по крайней мере,
Тайга, как жизнь, тебя проверит…
Ну, ладно! Спать! Встают здесь
рано,
А красным байкам нет конца.
Уснул Андрей.
Во сне Ивана
Он видел точно, как отца.
Тот, как отец, сказать бы мог:
«Живи и счастлив будь, сынок!»
И вот уже крепка походка,
Не спотыкается нога.
И не «щетина», а бородка.
Таежный форс.
А что тайга?
Привычны и ночная сырость
И жгучей мошкары огонь.
Тайга пропустит, сделай милость.
Лишь только зря ее не тронь.
Не тронь ее, не будь беспечным.
И помни: ты здесь гость, пока.
А мать-тайга стояла вечно
И простоит еще века.
Байкал
Прорвав тайги крутой затор,
Внезапно засверкал простор.
Он словно чаша лазурита
В оправе черных берегов.
Вода и небо синью слиты.
– Байкал! Ты, значит, вот каков!
Как будто сказка,
будто сон то:
Перед тобой морская гладь
Уходит вдаль, до горизонта.
А горизонта – не видать.
Играют блики на закате
Гигантской рыбьей чешуей
И на подводных крыльях катер
Бурун вздымает за кормой.
Пускай не каждому известно,
Что глубина здесь просто страсть,
Что четверть всех запасов
пресной
Воды в Байкале собралась;
Что омуль, знаменитый омуль,
Не где-нибудь, а только тут;
Что острова, бывает, тонут,
А горы сказочно растут;
Что Баргузин волной швыряет
Высокой, шквальной, штормовой;
Что триста рек в Байкал впадают,
Чтобы излиться Ангарой —
О Красоте, понятно, речь,
И надо красоту беречь!
Понятно: люди нет, не могут
Порушить чудо-красоту.
Им надо отвести дорогу,
Как говорится – «за версту».
Но, чу! По берегу Байкала
Бульдозером поломан лес.
Ему дороги, видно, мало,
Так прямо по лесу полез.
Рокочет он за поворотом
И треск, как будто ледоход
там.
Андрей ему наперерез.
Раскинул руки, встал как крест.
Бульдозер мощный, сильный,
новый.
Отвал стальной, тревожный блеск.
В кабине парень двухметровый.
А все-таки, поди, не съест.
– Ты что, сдурел? Смахну, как муху…
И рычагом поднял отвал.
Андрей подумал: «Он под «мухой».
Такой способен наповал».
А сам стоит, хоть дрожь по телу.
И нет ему назад пути.
– Куда?!
– Пусти! Тебе какое дело?
Твой берег, что ли? Отойди!
– Да ты пойми. Ведь неспроста
Здесь заповедные места…
Заскрежетали гусеницы
И трактор двинулся…
– Ах, так!
Словами, значит, не годится.
Тебе один закон – кулак!
Пошел не в драку, а в атаку.
Ведь на бульдозер не попрешь.
И парень… Он здоров, однако.
Не все так просто…
Ну, а все ж,
На склон…
Потом напропалую —
В кабину, в дверцу, на прорыв.
Схватились за грудки вплотную,
А трактор ходом на обрыв.
Верзила! Лоб! Таких недаром
В народе кличут «волчья сыть»,
Дыхнул сивушным перегаром,
Ну, впору сразу закусить.
Такого и убить не жалко.
Нажрался, гадина! Стервец!
Но, ничего. С такой дыхалкой
Ты только «лоб», но не боец.
Один другого не подвинет,
С сивухи воротит нутро.
В железной тесноте кабины
Ни в зубы дать, ни под ребро.
А трактор боком накренило,
Обрыв и берег – все впритык.
– Ты спятил! – заорал верзила,
И из кабины зайцем – прыг!
– Вот так давно бы…
Но не мешкай.
Вздохнул Андрей и рычаги
Без суеты, а все ж поспешно,
Уже свободно, в кулаки.
Машину выровнял как надо,
На месте разворот крутой
И на дорогу. Дело свято.
А тот бежит, кричит: – Постой!
Андрей лишь оглянулся строго.
– Бежишь? Беги… Беги, давай…
Машину вывел на дорогу.
– Вот так. Теперь садись, езжай.
Верзила явно запыхался,
Но глотку больше не дерет.
– Откуда ты здесь только взялся?
– Из тех ворот, что весь народ…
Ушел бульдозер по дороге
Назначенной. А между тем,
Почувствовал Андрей, что ноги
В коленках ватные совсем.
Ведь надо же. Какая сила
И злость вселились вдруг в него.
Но если б не струхнул верзила,
Еще не ясно, кто кого?
И тот обрыв, такой коварный…
Присел на камень, где стоял.
Признательный и благодарный
У ног его лежал Байкал.
Зимник
А там, восточнее Байкала,
Где цепь межгорных котловин,
Там новое берет начало
Край камнепадов и лавин.
Двумя рядами встали горы,
Лишь синь-полоска в вышине.
Ты как в широком коридоре,
В непревзойденной тишине.
А то, похоже из колодца,
Раздастся отдаленный гул.
Земля внезапно содрогнется,
Как будто кто ее вспугнул.
Со склонов и вершин в долины,
Стремленьем яростным полны,
Сорвутся шумные лавины
И вскачь помчатся валуны.
Здесь нет дорог,
здесь только тропы
И те, не прямо, а в обход.
Здесь транспорт необычной пробы —
Олени или вертолет.
Олень,
Две пары тощих ног.
Пол центнера нагрузишь,
лег.
А для любого вертолета
Барьером служит непогода.
И с ней такие чудеса,
Что нет надежней «колеса»,
Когда мороз скует болота.
На первый взгляд как будто
странно.
Автомобиль. Не что-нибудь…
А путь здесь даже и не санный.
Обычный «зимник», зимний путь.
А между тем – и старожилы
Ту правду могут подтвердить —
Нам эти зимники служили
И будут впредь еще служить.
Немало мест у нас в Союзе,
Где стройки в топях да в лесу.
И тонны,
тонны,
тонны грузов
Везут по зимникам,
везут.
Дорогой движется колонна:
Автомашины, вездеход.
Дорога где-то проторена,
А где и трактор не пройдет.
Река петляет серпантином,
Здесь нет разбега для гонца.
Колонна держит по чистинам.
Андрей через стекло кабины
Глядит туда, где нет конца.
Напарник полушубок скинул,
Гудит налаженно мотор.
– Откуда родом?
– Мы – тверские.
– А как зовут?
– Шофер-Егор.
А ты какого будешь кваса?
– Отец – маркшейдер, дед – шахтер.
Я поселковый, из Донбасса…
Гудит налаженно мотор.
И славно так катили. На, ведь!
Одна на сотню верст окрест,
Огромной белой чушкой наледь
Легла как раз, где переезд.
Когда намерзнет лед до дна,
Дорога для воды одна.
Прорвав по щелям лед, вода
Идет тогда поверху льда.
На солнце серебром струится,
Одета белой пеленой.
Тут, на морозе – минус тридцать!
А там, по виду, как в парной.
Машины встали. Встали люди.
Молчат и ждут.
– Что делать будем?
Как ни крути и ни верти,
А наледь надо обойти.
И первым вымолвил Егор:
– Андрей! Шахтер! Бери топор.
Она хотя и «Стройка Века»,
Всему начало лесосека…
Когда тебе ясна задача,
И наледь выглядит иначе,
И темный лес, и белый снег,
И даже времени разбег.
А жизнь, как жизнь.
Как и везде.
Звенят сосульки в бороде.
За два часа готов проход
И первым двинул вездеход.
Проверил мост, проверил гать,
А там, машинам помогать.
Затем повел Егор машину.
Автомобиль – не вездеход.
Цепями спутанные шины —
Где гать, где сушь, а где и лед.
Скользит, цепями лед скребет.
Со льда на берег спуск крутой,
Мосток налажен над водой.
Прошел и мост, и на бугор
Машину вырулил Егор.
Один прошел, другому проще.
Но это тоже как сказать.
Ты не на пирогах у тещи,
Здесь рот не надо разевать.
А зазевался – гроб!.. могила!..
И так случилось.
– Братцы, все!..
Одну машину накренило
И в яму задним колесом.
Да, видно засадило прочно,
Буксует так, что цепи в клочья,
И яму всю разворотило.
Егор прикрикнул: – Что смотреть!
Тащите все, что есть с настила…
Андрей схватил большую жердь
И сходу колесо подважил.
– Ребята! Навались дружней!
А колесо, как сила вражья,
Да силой этой по спине.
Ты ахнул только, стиснул зубы.
Такая боль, что не стерпеть.
Но хорошо, что полушубок,
А то, могла б сломаться… жердь.
Но что нам охать, коль в итоге
Машина все же на дороге.
А в стороне уже Егор
Валежника набрал в костер,
Плеснул бензином из ведерка
И спичкой – р-раз!
Огонь чихнул,
Подпрыгнул, будто от восторга,
И прямо в небо полыхнул.
Гудит костер, дымит костер
И фляжку достает Егор.
– Хоть не положено в дороге,
Да что ученого учить?
Когда вот так промочишь ноги,
Не вред и горло промочить…
Для профилактики, Андрей
Глотнул и стал смотреть бодрей.
Утихла разом боль в спине.
– Еще глоток?
– Нет, хватит мне.
Тогда водитель для примера
Глотнул. Вот это был глоток.
Другой бы поперхнуться мог,
А для него – такая мера.
И вновь мотор кабину греет,
А впереди – лесной затор.
Баранку передав Андрею,
Мотает головой Егор
И улыбается во сне
Тверской родимой стороне.
А вдоль дороги – валуны,
Как надолбы времен войны.
И выход из долины узкий,
Горами замкнут на замок.
Там сам хребет Северо-Муйский
Как раз долине поперек.
А над хребтом луны осколок.
Да и на склоне – огоньки?
Андрей сообразил: – Поселок!
Как раз, что надо. Горняки!
Теперь мы отдохнем законно…
К поселку подошла колонна
И поднял голову Егор.
– Мы где?
– Приехали на базу.
– Так что ж ты? Надо было сразу!
Машину заводи во двор!
…Конец пути. Глуши мотор.
Тоннель
Как символ доблести и чести,
Первейшая из всех эмблем,
Стоит на самом первом месте
В Северомуйске буква «М».
«Метро» в тайге. Наказ суровый —
Сквозь толщу гор пробить тоннель.
– Пятнадцатикилометровый!
Вот это будет щель, так щель.
Таких тоннелей много ль в мире?
Все наизусть, наперечет.
Но этот строится в Сибири,
А «климат» здесь совсем не тот.
И все ж, Андрей, запахло домом?
Быть может встретят земляки?
Из темной глубины проема
Мерцают лампы-светляки.
Мы все из одного истока.
Но к а к нас мама родила?
Одним – комфорт, другим – дорога,
А третьим – новые дела.
Ты каску взял, вошел в забой,
Оставив за спиной покой.
Ты буришь.
Скверно! Гниль-порода!
Тоннель пришелся на разлом.
Уходит бур в породу схода,
Не как сверло, а напролом.
Конец ознакомительного фрагмента. Купить книгу
