Читать книгу Степан Разин. Историческая повесть в стихах. Часть 2 - Анатолий Кириллович Савин - Страница 6

Царь проснулся в страхе

Рано с петухами

Бос, в ночной рубахе

Встал под образами

Ему снился сон дурной

Будто с южных гор

Турки с крымскою ордой

На Москву идут войной

Сея всюду глад и мор

Воевать с султаном

Беды нету горше

– Мстит владыка окаянный

Знать, за мир наш с Польшей —

– Хорошо, что это сон

А то пот прошиб —

Сделав до земи поклон

Царь снял ком с души

Из Стамбула весть идет

Не по нраву польский дар

И султан лишь повод ждет

Чтоб спустить на нас татар

Да и кому по нраву

Русско – польский договор

Коим уж на берег правый

У Днепра царь кинул взор

Руси отдан Киев – град

Со всей его округой

А ведь сколько лет подряд

Был король султану другом

И держал царя в узде

Хваткой вековой

По днепровской борозде

Как никто другой

Янычары и поляки

Заднепровские просторы

Тихо, мирно и без драки

Сколь времен зорят, что воры

И сейчас султан боится

Что Русь, встав из колыбели

На юго – запад устремится

Как на восток доселе

Входит Ртищев – здраве будь

Государь, великий князь!

Что кладешь до земи грудь

Гнева божьего боясь? —

– Как же, Федор – видел сон

С юга басурмане прут

Будто смят казачий Дон

И на Москву идут —

– Что ты, батюшка, окстись

Сказывал Ордын – Нащекин

Турки с персами сошлись

Сами в алчной склоке

Им, чай, не до нас

А тайши с мурзами

Были биты уж не раз

Донскими казаками —

– Ладно, Федор, помоги

Обрядиться в платье

Да ступай свечи зажги

В молельной палате —

Надев царский балдахон

Из парчи, каменьев, злата

Весь молитвой поглощен

Царь скрывается в палату

Приложившись к образам

Из крестовой шел к царице

А оттуда спешил в храм

На заутреню молиться

Зело усердный – часами

Иной раз кладет поклоны

Иногда еще слезами

Обливаясь упоенно

По нечетным дням недели

В пост Успенский и Великий

Даже квас вкушать не смели

Боясь царского окрика

А по четным и воскресным

Он трапезничал лишь раз

Не скоромной, пищей пресной

Добавляя ржаной квас

Богобоязненный царь

К сорока годам решил

Положить все на алтарь

Для спасения души

И теперь любой свой гнев

Иль худое слово

Он, в молитвах, преуспев

Замаливал сурово

Еще царь любит охоту

Вот уж, право, его страсть

По лесам, лугам, болотам

Бродит подолгу и всласть

Соколиную особо

Тут он так поднаторел

Что писал каноны, чтобы

Всякий знанием владел

За малейший недочет

В подготовке соколов

Иной раз кнутом сечет

Не жалея бранных слов

Царь хоть вспыльчив, но отходчив

И обидчика прощал

И боярин, и заводчик

Его норов уже знал

Чужд обычной, мелкой мести

Как бы гнев не клокотал

Он ни казнью, ни бесчестьем

Никому не угрожал

Может быть, по той причине

Что не шибко лютовал

Только двор его отныне

Так «тишайшим» и прозвал

Обитает царь в палатах

Здесь же его двор

Все такой же, тесноватый

Со стародавних пор

Правда, Кремль уж перестроен

По – иному, не «с плеча»

Вместо старых, добрых бревен

Все теперь из кирпича

Меж построек галереи

То есть, крытые ходы

Чтобы в случае нужды

Путь был суше и скорее

Все добротней и пышней

Чем в былые годы

Стекла сделали видней

Росписи на сводах

Потолки позолочены

Там угодники витают

Кои к книгам обращены

Кои вниз взирают

На стенах палат обои

Все из тонкой кожи

Теперь царские покои

На былые не похожи

Кое – где видны скульптуры

Живописные полотна

Этот царь к иной культуре

Приобщается охотно

И под сводами столовой

Роспись знаков зодиака

Словом, все здесь стало новым

Больше света, меньше мрака

Лишь одно вот не менялось

Теснота его двора

И толкучка начиналась

Прямо с самого утра

Люди, не жалея ноги

Все сословий, возрастов

Обивают здесь пороги

Дьяков думных и судов

Дворянин, солдат, стрелец

Мещанин и прочий

Или с жалобой купец

Все стояли в очередь

В голове служивый люд

По царскому указу

Каждый день им надо тут

Ожидать приказа

Будет оный или нет

Но пеший или конный

По парадному одет

Строится в колонны

Из – за скученности этой

Распускают языки

А уж ссорой разогреты

Прилагают кулаки

Иногда – в самих покоях

Не бывает без борьбы

Не взяв верх, в кулачном бое

Рвут кафтаны и чубы

И, случается, боярин

Позабыв свой род и чин

Налетает как татарин

На собрата без причин

Если перед царским оком

Вдруг схватились – не дай бог

Отлучали их до срока

Не пуская на порог

Хотя среди молитв и грез

Пребывал царь часто

Он и в ссорах тех всерьез

Принимал участье

Ему нравилось мирить

Словом, а не властью

Так, что дня не мог прожить

Уже без этой страсти

Царь – отец во все вникал

Что касается двора

Кто болел, кто как рожал

Кому преставиться пора

А рожденным выбирал

Самолично имена

И боярин лишь вздыхал

– Вот такие времена! —

Рано обретя престол

К сорока годам

Царь дородность приобрел

Потучнел не по летам

Хоть подвижность не упала

И на подъем, все так же скор

Только лекарь мал – по – мало

Зачастил на царский двор

Сделав раз кровопусканье

И познав вдруг облегченье

Царь подверг тем испытаньям

Всех бояр без исключенья

Всем, кто здрав или больной

Уложив на лавки

Выпускали кровь иглой

Или же булавкой

И бояре лишь вздыхали

– Ведь бывало хуже встарь

Или Грозного не знали

Коль негож тишайший царь —

Но пока еще до срока

Царю было далеко

И лечебная морока

Забывалась им легко

Ерундой царь не томился

Хватит прочей суеты

Все усерднее молился

Да терпимей блюл посты

И приемник был известен

Сын – царевич Алексей

И учен, и благочестен

Прямо диво, отрок сей

С восьми лет читал, писал

С редкостным уменьем

А к двенадцати познал

И стихослаженье

Опосля и одолел

Математику, латынь

Словом взгляд, на что не кинь

Во всем царевич преуспел

Вот здоровьем слабоват

Жалуется Ртищев

– Не выходит из палат

Игр с детьми не ищет —

Все один за чтением

А уже тринадцать лет

Как бы этим рвением

Не накликал себе бед

– Нет, такого не случится

Он беду отмолит! —

И царь истово крестится

– Чай, на все господня воля —

Но вернемся во дворец

От заутрени царь плавно

Опустился, наконец

С небес – до дел державных

Не сказать, чтобы с охотой

Но, смиряя свою лень

Царь включается в работу

До обеда каждый день

Тут и ближние бояре

То есть, маленькая дума

Кому царь как благо дарит

Вместе с ним сидеть и думать

Кто они – Ордын – Нащокин

Хитрово, Стрешнев и иные

Дружбе с кем немалы сроки

Или связи родовые

Только первый худородный

И случайный человек

Но его волной народной

Вынесло на царский брег

Начал с думного дворянства

А с Андрусовского мира

За раденье и упрямство

Взлетел в царские кумиры

И в Кремле уже два года

Новоявленный боярин

Всем, кто здесь знатнее родом

Он стал хуже, чем татарин

При дворе это внове

Новичка своим указом

Царь поставил во главе

Аж, Посольского приказа

Родом с Пскова – он у ляхов

Много новшеств перенял

И, осмыслив все, без страха

Их теперь царю внушал

Царь сначала упирался

Верный русской старине

Но одумался и сдался

Покорившись новизне

Кроме тех предметов быта

Что развесил по стенам

На Москву теперь открыта

Дверь и воинским частям

Тяжело царь, не без боя

Но решился, наконец

Менять ратные устои

На гольштинский образец

Распахнул казну широко

И за златом, серебром

Потянулись издалека

Немцы, свейцы – косяком

А чтоб жить в своей среде

Обособленно могли

Им в немецкой слободе

Скопом землю отвели

Там и строили плацы

Места много здесь

А потом уж и дворцы

Чтоб навек осесть

И сегодня царь совет

Начал с ратных дел

– Как довольны или нет

Иноземцы, что пригрел? —

Он сидит на троне

Шапка Мономаха рядом

Блеск на бархатной попоне

Притягивает взгляды

Опирается на посох

С золотым крестом

Ждет ответа на вопросы

Озирая всех кругом

– Государь, в Тайный приказ

Жалоб нет поныне —

– Ну, а сколь число у нас

Их в высоком чине? —

– Генерала всего два

Свеец и немчин

И те артачились сперва

Пока не поняли причин

Но, как жалованье взмыло

И прочли о том в указе

То покладисты и милы

Стали в том же разе —

– А напомни – ка, Хитрово

Сколь сулим им серебром? —

– Государь, по сто рублевых

Генералам выдаем

А полковникам по сорок

Пятьдесят лишь пушкарям

Пушкарь, чай, везде дорог

И у нас, и у них там —

– А напомни, сколь число

Ты мне их нарыскал? —

– Да десятков пять было

Не менее по спискам

Капитанов и майоров

И под ними кто – иных

Под три сотни буде скоро

Не считая рядовых —

– А просторны ли казармы

И довольны ли харчами? —

– Государь, постои гарны

Есть и кто, уже с домами

С камня или кирпича

А кто пользовал бревно

Те живут таперича

У нас семьями давно

Харч у ратников славный

Жалоб то ж не поступало

Как – никак, оплот державный

Кормить плохо не пристало —

– А как православный люд

Не бузит, случаем там? —

– Государь, туда не идут

У иноземцев, свой же храм —

– Государь, встревает Стрешнев

А как быть с послами Рази?

Я уж мекал, делом грешным

Заковать за безобразия —

Атаман их нешто вправе

Нам не подчиняться

Струги все себе оставил

Где сейчас за ним гоняться?

А уйдет коли на Дон

Там и вовсе растворится

Может взять их, тогда он

Глядишь – остепенится? —

– Будя, Родион – Афанасий

Ты как мекаешь, кажи? —

– Государь, долг платежом красен

С Разей надо бы дружить

Нам пока он не опасен

Казаки – наша опора

У границ стена, по сути

На пути султана – а, скоро

И шаха – чем черт не шутит

Да и буде ли охота

Шаху с Русью воевать

Если южные ворота

Разин буде прикрывать

Слух идет – побил он флот

Шахский – и не раз

Что же их за подвиг тот

Заковать сейчас

Пущай идут на Дон

Как и желают

Небось, поотвыкли от жен

Может потишают

Давно ждет и Стенькин друг

Атаман Яковлев Корней

И, нехай, казачий круг

Решит – кто из них главней —

– Ладно, Афанасий, быть сему

Зла послам не учинять

Я их без Корнея не приму

А тебе бы надо принять

– Сколько их? – Три есаула

Смиренно с неделю ждут

В приказной под караулом —

– Ладно, расспроси и пусть идут —

– Что ещо у нас бояре? —

Царь зевнул и потянулся

Невзначай, посох ударил

Тот не выпал, но качнулся

– Государь, встрял Милославский

Куполов облезли главы

Надобен ремонт заправский

В обители святого Саввы? —

– Да, Илья, давно пора

Настоятелю кажи

Чтобы завтра же с утра

Тебе смету положил —

– Государь, и обветшал

Твой Коломенский дворец —

– Давно, верно, час настал

В нем для камня, наконец —

– Нет, Илья, люблю из бревен

Там я чую живой дух

Камень мертв, бревну не ровен

От него один недуг

Подлатать дворец бы надо

Кое – что и заменить

Он же мне не для парада

А чтоб на лето Кремль забыть —

– Государь, ещо слово

Молвить мне позволь? —

– Опять, ты Богдан Хитрово

Что ж, давай глаголь —

– Этот год, как никакой

Беглыми обилен

Волости нет ни одной

Где б они ни были

Уже не семьями бегут

Уходят деревнями

Не пугает их не кнут

Не оковы с цепями

У меня в трех вотчинах

Рожь с полей не сжата

Пшеница не обмолочена

Нет людишек в хатах

Стоят заколочены —

Тут бояре зароптали

Вздохи – охи множа

– Наконец, царю сказали

Что их так тревожит —

– А что, Дон их принимает? —

– Государь, не все на Дон

На Руси места хватает

И холоп наш стал смышлен

Кто на Север, кто на Волгу

Стопы правят беглецы

А искать их, мало толку

Вон, какие там концы

До стрелецкого подвоза

Достучаться нелегко

А дождешься их обоза

Так они уж далеко

Да и всем стрельцов не хватит

Чтобы справиться со злом

Не поставишь к каждой хате

По детине с бердышом

Отбивается совсем

Холоп от боярских рук

Что – то надо делать с тем

А стращать их – пустой звук

В прошлом годе, с трех семей

Я продал по мужику

Так всю рожь, что снял с полей

Мне спалили на току

И никто не сознается

Хоть кнутом пугай, хоть дыбой

Как баран наземь упрется

И молчит себе, что рыба

Вовсе бога не боятся

И когда такое было

А работая – ленятся

Кое – как, в пол – силы —

– Да, народец распустился

А виной всему, чай, Дон

Хотя Яковлев божился

Верховодит слабо он

Как считаешь, Афанасий? —

– Государь, Дон виноват

С этим я согласен

Холоп туда косит взгляд

Но и нашего бы брата

Я хотел предостеречь

Мужика забрать из хаты

Знать, семью на смерть обречь

Не по – божески, грешно

Хоть и холопье семя

Но крещеное оно

Чтоб морить без время —

– Ладно, буде, Афанасий

О холопе горевать

Видел я, как в одночасье

На дыбы он может встать

Иль забыли бунт соляный

На Москве погром, пожар

Огнь в очах их окаянный

И растерзанных бояр

Смерды, прямо предо мной

Жгли Морозовский дворец

Ещо чуть, и «дядька» мой

Был б зарезан, как агнец

Слава богу, обошлось

И они отхлынули

Мне же так отозвалось

Будто сердце вынули

Так, что Дон, надо закрыть

Взять все тропы на учет

И беглец должон забыть

Где туда есть ход

Яковлеву указать

Чтоб усилил бдения

А довольствие давать

Токмо по радению

И расставить караулы

По дорогам беглецов

За поимку – и посулы

Увеличить для стрельцов

Князь Хованский обленился

Перестал мышей ловить

А ведь, как просился

Головой приказа быть

Афанасий, поручаю

Князю все растолковать

Либо он вас выручает

Либо место главы сдать! —

Царь в гневе покраснел

Налились кровью очи

Хорошо, что князь не зрел

Сцену ту воочию

Он – то делал все, что мог

Чтоб расставить сети

Только где найти садок

На просторы эти

В Тамбове, Пензе и Твери

Забиты все остроги

Но, ведь, что не говори

Всем не свяжешь ноги

Бежит лапотная Русь

Кинув все – далече

Взвалив вековую грусть

На стертые плечи

Потекли, как ручейки

Обходя заслоны

Дети, бабы, мужики

По скитам и схронам

Между тем, царь потишал

И краснота спала

То, что он сейчас узнал

Уже не раз бывало

И, как правило, когда

Неурожайный год

– С чем же, связывать тогда

Нынешний исход? —

Царь не ведал, что раскол

В православной пастве

Только множит произвол

Власть имущих в царстве

Шли от рабства и согляда

На все четыре стороны

Хранить жесты и обряды

Православной старины

Для того леса и схроны

Когда жизнь кромешный ад

Когда мзда, грабеж в законе

И главенствует разврат

Рассуждая так и эдак

Царь вернулся взором в зал

– Кто ещо, хотел поведать

Князь, тебя я не слыхал?

Кажи, Никита, что за вести

С Белозерских берегов

Как живет чернец известный

Чему учит иноков? —

Тут бояре встрепенулись