Читать книгу Испытание жизнью - Анатолий Лубичев - Страница 12

Когда Захар получил телеграмму: «Родился сын, ждём твоего скорейшего возвращения. Елена», до окончания срока службы оставался почти год. Захар явился к командиру и, показав телеграмму, обратился с просьбой об кратковременном отпуске.

– Какой ещё кратковременный отпуск? До дома две недели, обратно две недели, да дома, трёх дней мало, это, как минимум, ещё неделя. Обратись к политруку может он что – то посоветует, – и, когда Захар, отдав честь, чётко развернулся, собираясь уйти, командир части добавил, – Сочувствую Вам, но ни чем не могу помочь, не имею права отпускать солдата из части в такое тревожное время.

Политрук внимательно выслушав Захара, посочувствовал:

– Вам, рядовой Сергеев, совсем немного осталось послужить, но я всё же попробую обратиться к командованию с рапортом о Вашей досрочной демобилизации.

Через пару дней, во время утренней физзарядки на площадке перед казармой, к Захару подошёл дежурный по части:

– Рядовой Сергеев, срочно в медпункт.

Захар попытался уточнить:

– Могу я перед этим зайти в казарму, одеться.

– Так иди, всё равно придётся раздеваться.

Захар вошёл в кабинет военврача:

– Товарищ военврач, рядовой Сергеев прибыл по вашему приказанию.

– Сергеев?.. Сергеев?.. Вот, что Сергеев, политрук сказал, что ты при нагрузках очень задыхаешься, и попросил тебя осмотреть. Задыхаешься?

– Нет вроде. Не замечал. Как все.

– А, я вот даже сейчас заметил, что ты задыхался, когда вошёл в мой кабинет.

– Это после зарядки. И потом бежал.

– Постороннему взгляду заметнее задыхаешься или нет, тем более врачу.

– Поэтому, запомни и заруби себе на носу – задыхаешься!

Доктор долго его прослушивал, простукивал мял живот, опять простукивал и прослушивал, заставил отжаться от пола, сколько может. Захар отжался двадцать восемь раз, слегка вспотев. Военврач протёр его полотенцем и снова стал обследовать.

– Одевайся. «Не задыхаюсь». У тебя парень врождённый порок сердца. Тебе физические нагрузки противопоказаны. Потом, когда— нибудь, медицина сможет устранять этот дефект, но пока большие нагрузки противопоказаны. Завтра на военную медицинскую комиссию к десяти утра.

Комиссия состояла из военврача, медицинской сестры, командира части и политрука.

Военврач зачитал медицинское заключение. Командир части спросил у присутствующих, какие будут предложения.

Заявление сделал только политрук:

– Комиссовать. Не хватало нам ЧП в части со смертельным исходом. Комиссовать.

– Прошу голосовать, – и командир части первый поднял руку.

Все проголосовали «за».

– Рядовой Сергеев, Военная медицинская комиссия принимает решение комиссовать Вас по состоянию здоровья, с прохождением ежегодного обследования по месту воинского учёта. Вы признаны негодным к воинской службе в мирное время, а в военное время годным к нестроевой службе. Всё.

– Завтра оформляйся солдат и удачи в личной жизни, – добавил после слов командира части политрук, незаметно подмигнув Захару.

На следующий день, ещё до подъёма Захара растолкал дневальный:

– Вставай, старшина зовёт.

В первую очередь зашли в оружейную комнату. Старшина проверил на месте ли записанная за Захаром винтовка и повёл его в каптёрку, переодевайся:

– Стыдно явиться к молодой жене в таком виде. Выбирай.

Когда Захар переоделся в новую форму и натянул новые пахнущие дёгтем сапоги, старшина оглядел его с ног до головы:

– Полный порядок. Иди в канцелярию, оформляйся, потом в столовую, тебя там покормят вне очереди.

У двери канцелярии пришлось ожидать несколько часов, но Захар не переживал, главное он скоро будет дома.

Начальник финансового отдела, майор, выдав денежное довольствие, сделал отметку в солдатской книжке о выбытии и выдал справку на бесплатный проезд до места жительства, с указанием маршрута и видов транспорта. В конце строки последним стояло слово «гужевой».

– И ещё, политрук просил вручить, он сам в отъезде, – и майор протянул удостоверение и значок: «Отличник боевой и политической подготовки», – Повесь на грудь, солидней будет, – и крепко пожал Захару руку, – Прощай, рядовой Захар Сергеев.

Захар ехал домой в общем вагоне поезда «Владивосток – Москва». Вагон был переполнен, и спать приходилось сидя.

На третьи сутки поездки к нему подошёл пожилой проводник: