Читать книгу Жизнь мага: Любовь - Анатолий Медведев - Страница 2

На третий день, на «Хессете», двенадцати пушечном торговом шлюпе, все стало привычным, своим. Каюту я, за порядочные деньги, делил с капитаном Донтоном – это было небольшое помещение, в котором все было устроено по хозяйски – и маленький рабочий стол, и вещевой сундук, и даже три кровати выглядели здесь уютно, по-домашнему. Анг Донтон был достаточно старым капитаном, отважным торговцем, который, выходя из этих холодных вод, плыл сначала рядом с побережьем, к Коргеду, а затем шел торговать с Драгорией, в известный мне порт Рунелгарн. Конечно, у него был сварливый характер, он обругивал всех так, что я диву давался его познаниям ругательных слов, он очень любил выпить, правда, только на берегу. Но команда его любила – он не наказывал за мелочи, хорошо платил, и, чтобы удержать хороших матросов не раз давал им отдохнуть от моря, когда они того хотели. Так же, в отличие от большинства торговцев, не был жадным – никогда лишний раз не перегружал судно, возил только качественные товары, даже иногда в убыток себе. Потому, наверно, и плавал на маленьком суденышке, где команды-то было человек тридцать, не больше.

Не смотря на мое привилегированное положение на судне, а я был пассажиром и мог целыми днями торчать на баке, курить подаренную капитаном трубку, и вглядываться в горизонт, я частенько помогал матросам. Делал я это по двум причинам – мне было приятно работать с этими парнями, и я должен был оставаться в хорошей форме. За проведенное в замке время я стал намного слабее, чем раньше, что стало сразу видно в подземном водяном тоннеле, где я и ночи не продержался в тяжелых условиях.

Все мои опасения быть найденным прошли, как раз на третий день, когда мы остановились в Коргеде, закупить здесь часть товара, а часть продать. Я не стал сходить на берег, и даже высовываться из каюты – мало ли, куда Латия послала своих подчиненных, тем более что до недавнего времени Коргед был под контролем ее ученицы, Отмии. Теперь, же, когда госпожа Реген отправилась к Шотеру, сюда должны были направить кого-то из сильнейших, кого точно – не знал. Переворот грозил серьезными последствиями – я убил одного члена совета магов, Латия, скорее всего, другого, хотя я был уверен – Ког с его изворотливостью наверняка выжил. Таким образом, военная мощь сильно ослабла, а повышенные из-за войны налоги вряд ли вызывали положительные настроения среди людей.

В отличие от моего предыдущего путешествия в Драгорию, когда торопливый Вендер Хоснет, ныне мертвый, решил сократить путь и проплыть мимо дремлющего архипелага, где водилось немало пиратов, наш Кэп по широкой дуге огибал этот маршрут, и практически прижимался к материку Кестерн.

В связи с недавними событиями, он не мог заходить в артанийские города, дабы не быть потопленным или разграбленным, но уверенно курсировал вдоль мелькающего на горизонте берега. Встречи с Артанийскими судами тоже следовало избегать, но большинство из них были захвачены в той памятной превентивной кампании, и мы уверенно легли на курс.

Перед таким небольшим судном, как то, что было во владении Анга, вставало много опасностей. Парусное вооружение – небольшое, пушек – мало, команда так вообще мизерная. А помимо вражеских судов, опасность представляли морские чудовища, коих в морях водилось предостаточно, и, безусловно, шторма. Осадка была небольшой, и как только море начинало волноваться, качка была невыносимой. Конечно, сухопутные крысы не верят в сильные бури, а уж тем более в глубоководных чудищ, но я прекрасно понимал, что это не сказки, а самая, что ни на есть быль. Как сражаться с морскими гадами без магии, я не знал, и надеялся, что мы, как и большинство других судов, не войдем в число без вести пропавших в море. В конце концов, эти твари появлялись не так уж и часто.

Все мои опасения же оказались напрасны, и после почти трехмесячного неторопливого путешествия мы прибыли в Анакан, а не в предполагаемый пункт назначения. Это был самый большой порт Драгории. Дальше Анг свой корабль не решался водить – не мало развелось пиратов и поблизости от этих берегов, в конце-концов они не гнушались заходить и в порты, дабы разграбить их. Но, главное, что я добрался до материка, и отсюда мог дойти до Гарна пешком, ну, или еще потратиться и купить лошадь.

По прибытии я решил, наверное, впервые в жизни, не торопиться, осмотреть город, узнать, как обстоят дела в стране. В некотором роде я должен был вооружиться не только амулетами и волшебными снадобьями, но и знанием о месте, где находился, знанием менталитета и магии этих краев.

Первое, что бросалось в глаза – город был словно отстроен заново. Разрушения от налетов драконов были спрятаны за новыми фасадами каменных строений, и лишь памятники не решались реконструировать – некоторые из них были разрушены до основания, некоторые просто сколоты или обожжены. Всюду кипела работа, люди жили полной жизнью и, словно в надежде на светлое будущее делали все еще лучше, чем было прежде. Драгорийцы сильный народ, не то, что мы, суеверные жители острова Ласса. Если бы Кальгон был разрушен, сожжен, а с жителей бы собрали непомерную дань, я уверен, никто и никогда не принялся бы отстраивать город – мы бы, безусловно, пошли войной на обидчика и вымерли бы все без остатка, считая свои действия не жадностью и гордыней, а доблестью. Сила не в том, чтобы суметь навоевать себе земель и получше ими распорядиться, а в том, чтобы выжить, и сохранить в себе веру и надежду, любовь и желание жить. Мне было непонятно, что держит на земле этих, в сущности, нищих людей, у которых наверняка-то и еды-то нет, что уж говорить об остальном.

В этом городе я пробыл три дня, после чего, сделав еще некоторое количество запасов всякой всячины, от еды до пары примитивнейших амулетов, отправился дальше. В любом случае, хоть чуть-чуть, да пригодится в дороге. Плащ я свернул и убрал в заплечный мешок – на улице было тепло, и я, разодетый как деревья на Хануин, ужасно потел.

Насмотревшись на город вдоволь, я отправился в путь, но решил, что сразу в Гарн не пойду, ведь ни капли моей силы ко мне не вернулось, а с Калентренором действительно было непросто драться, полагаясь лишь на свою сообразительность, пару побрякушек и магический меч. Поэтому, идя по большой общей дороге, я не стал сворачивать на север, а продолжил идти прямо, в Храм неба. Я всегда мечтал побывать там – ведь Храм неба, при всех его политизированных наклонностях стоит в Ложбине Надежды, где когда-то Гордрог сразил одного из сильнейших драконов своего времени. Ко всему прочему в храме служат маги и воины, которые сражаются с чудовищами, и вообще со всяческим злом. И все было бы вообще прекрасно, если бы они были не настолько жадными. Подкупить воина Храма неба ничего не стоит, и все это знают, ведь, как правило, все они очень небогаты, а Храм дает им лишь крышу над головой да пропитание. По мне, так этого вполне достаточно, но вот большинство думает иначе. Я ненароком вспомнил Ира Сонеза, колдуна, решившего прославиться. А ведь он намного лучше большинства из тех, кто здесь служит, он шел за славой, а не только за деньгами. Так же Храм был уникален тем, то сюда приезжали самые разные люди, со всех концов света – помимо Драгории, Ласса и Инголдии здесь служили и артанийцы, и керские кочевники, и даже нардаричане, хотя последних, по слухам, было особенно мало.

Драгория – страна степей и равнин, и только у моря и больших рек можно было встретить подобие лесов. А так, по дороге, здесь были огромные площади с низкорослой травой и одинокими деревьями, точь-в-точь как те, что мы проезжали, будучи в плену у Калентренора. Сейчас здесь уже не было повешенных повстанцев, по дороге то и дело проезжали повозки-фургоны, с большим, обтянутым грязновато-белой тканью кузовом, в котором торговцы, зачастую и жили, поскольку постоялых дворов в Драгории было мало.

За два дня я добрался до реки Ланиана, небольшого ручейка, который впадал в Торондоин, что, в свою очередь, был притоком Дарданы, самой большой реки мира. Двигаясь вдоль этих бурных потоков на северо-запад, я должен был добраться до Храма спустя дней семь, по крайней мере, так выходило по карте, что я купил в городе. Я, хоть и большой любитель длительных путешествий, не мог не признать, что мое решение идти пешком было несколько ошибочным. Поэтому я дождался первой же повозки, и свистнув торговцу, сговорился в цене и стал его попутчиком.

Пыльная дорога незаметно сменилась плодородными полями, а затем и лесом, по опушке которого расползлась небольшая деревня. К моей удаче, парень, что меня подвозил ехал прямо туда, куда мне было нужно.

С первого взгляда великолепное строение, возведенное в начале третьей эпохи, поражало спутника не столько размерами, сколько необычной для этих мест архитектурой. Храм неба – это практически целый город, полностью находящийся в одном здании. Это было приземистое, практически плоское круглое здание, испещренное орнаментами невероятной красоты. В отличие от большинства драгорийских построек оно было выполнено не из маленьких серых кирпичей, а из мощных, массивных голубовато белых глыб, что добывались в высоченных и неизведанных Асканских горах, на богатом полуострове Гомельдор. Оно лежало в долине реки, и частично было построено прямо на ней, и потому к этому зданию нельзя было подойти, не наблюдая его сверху. Но первое впечатление оказывалось ошибочным – оно вовсе не было таким низким, как казалось вначале, просто площадь его была огромна, и кажущийся плоским купол неожиданно оказывался куда выше растущих вокруг него столетних елей.

Войти в здание мог кто угодно – можно было наняться на службу, и стать послушником, сделав три любых паломничества к святыням семи великих и принести знаки отличия, после чего начиналась карьерная лестница, где на самом верху был архи-тормуд, наивысшее церковное звание.

В храме, в силу небольших зарплат и сомнительной славы, работали, в большинстве своем шпионы из разных государств, которые преследовали свои, с одной стороны сложные, а с другой весьма понятные цели, а также просто честные и порядочные воины, либо всю жизнь шедшие к этому храму и службе в нем, либо не нашедшие своего призвания на родине. Таная Карс, из теневого корпуса гвардии, по моим сведениям, приехав в Драгорию, первым делом поехала именно сюда.

Так же сюда приходили люди со всех концов света просто за помощью, если случалось что-то, где храмовники могли помочь. Например, если где-то расплодились злые хищные существа, нападавшие на деревни, или требовалась какая-то магическая помощь.

Здесь же, недалеко от храма, в густом хвойном лесу располагался камень-алтарь Гордрога, и многие, кто шел поклониться к нему, останавливались именно здесь, благо места хватало на всех.

Я предпочел, переночевав, паломничество не совершать – не до того, и, отдохнув с дороги, пообщавшись со священниками, я отправился дальше, на северо-запад на большом корабле, что так же принадлежал храму.

Места в долине Дарданы были похожи на лесную часть реки Кая, и климат здесь был похож, и речное судно, на котором мы путешествовали, очень напоминало потопленный чудовищем «Коготь». Но река здесь была уникальна тем, что имела массу протоков и небольших островов, густо покрытых лесом. В большинство из этих маленьких речушек наше судно даже войти бы не смогло, не то, что плыть. Но в какой-то момент все эти маленькие ручьи и речушки сходились в одно мощное русло, и Дардана становилась столь широкой, что едва было видно лес, растущий по берегам. Места здесь были опасные – после восстания на реке развелось всякого сброда, грабящего суда, да и здесь водились огромные речные змеи, что могли бы с легкость опрокинуть любой корабль. Помимо всех прочих опасностей, преследовавших путников на этой реке, здесь было очень не однородное течение – то и дело, бурные потоки втекали в общее русло, отчего образовывались небольшие водовороты.

Я многое узнал об этой реке от моих спутников, рыцарей храма неба, которые все как один были неплохими магами и очень хорошими воинами. Все они были одеты, казалось бы, как попало, но опытный глаз сразу бы нашел в их одеждах магию – простенькую, на уровне веры в то, что эта одежда приносит удачу. Многие из них, как и я, не гнушались использовать охранные амулеты, так нужные в их деле. Они частенько ходили по этой реке, сопровождая небольшие торговые посудинки, отпугивая страшных чудищ специальными заклинаниями. Для них это перестало быть приключением – так, рутина.

Спустя первый день пути река расходилась на два огромных потока, каждый из которых имел свое название. Тот, что был от нас слева, назывался Гоног, и соваться туда не решался никто. Древнее зло сидело в той части реки, и не далеко не каждому удавалось вернуться из этих опасных мест. А второй поток – Тоннол, был основным маршрутом всех торговых судов, был несколько больше, спокойнее. На его правом берегу было целых два небольших поселения – Атардам и Доннем. Я направлялся в последнее из них, и, спустя еще четыре дня путешествия оказался в этой маленькой деревушке, полностью сложенной из кирпича – жители этих мест активно использовали глиняную почву в своих постройках.

Густой туман покрывал лес тем утром, когда я сошел по непрочному деревянному трапу. Я спокойно сел на берег, и неторопливо раскурил трубку, воспользовавшись магическими способностями одного из моих попутчиков, который, пожелав мне удачи, вернулся на корабль и продолжил вместе со своими товарищами патрулировать опасные воды.

– Дай затяжку, малец, – ко мне подсел драгориец, лет пятидесяти на вид, волосы его были седы, лицо все в морщинах.

– Держи, – сказал и протянул ему трубку, и он, жадно затянувшись вернул ее мне.

– Что ты делаешь здесь, в нашем захолустье, парень? Ты ведь наемник?

– Нет. Я так, просто путешественник, хожу, запоминаю, что увидел, а потом записываю.

– Парень, ты не обманешь старика. Ну неужели я не вижу арбалета, метательных кинжалов, и целого десятка амулетов, что ты носишь не скрывая.

– Что тебе нужно? – Ког научил меня видеть в людях лишь нахлебников и попрошаек, если это только были не те, кому я был обязан служить.

– Ничего, кроме еще пары вдохов того прекрасного табака, что ты куришь.

Я, молча протянул трубку и, закрыв глаза, лег на землю. Путешествие было очень трудным, долгим, а магия все не возвращалась. Может Латия блефовала и лишила меня колдовства на всегда?

– Ну, спасибо, малец. Рад был с тобой познакомиться, если еще будешь в наших краях, буду рад тебя встретить, – сказал он, вставая, и протягивая мне крепкую жилистую руку, ухватившись за которую, я рывком поднялся с земли.

Мы взаимно пожелали друг другу удачи, и я отправился дальше, в путь. Отсюда, двигаясь на северо-восток, можно было легко попасть в Гарн.

Я, вновь пристроившись в небольшом фургоне, отправился дальше. Очень скоро дорога вышла из леса, и мы вновь оказали в степи, под палящим солнцем Драгории, а еще через пару скучных, жарких дней, я начал узнавать местность, по которой я уже ездил. Дорога забиралась чуть дальше на восток, и если свернуть налево, можно было приехать в тот самый город, Агадан, разрушенный драконами, что я проезжал в прошлом. Как раз туда и направлялся драгорийский купец, в повозке которого я ехал.

Увидев дорожный указатель, я спрыгнул на обочину, и направился дальше, в Гарн. Несмотря на тихую, светлую от звезд ночь, не смотря на усталость, я не решился остановиться на заново отстроенном постоялом дворе, где впервые встретился с темной магией, двигающей мертвых людей. Это можно назвать некоторым страхом, но никакого желания спать на этом месте у меня не было, и я продолжил путь.

Через два дня, к вечеру, я оказался в Гарне. Сожженный дотла, мертвый еще год назад, он, как и множество других городов был отстроен вновь. В этих местах не было такого количества глины, и дома строили из дерева, благо небольшой лесок был неподалеку. Деревья здесь были все так же желты, как и в прошлом году, да и комарья не убавилось. Сюда вернулись жители, и ничего здесь не напоминало о произошедшем. Сходу, в темноте, я даже не смог определить, где тот дом, где укрывалась эта нечисть, потому зашел в небольшую гостиницу, и решил начать свои поиски с утра.

Ночью мне снились огромные выжженные поля, витающая в воздухе смерть. Мне снился Мока, пастух мертвого скота, и теперь я знал, кто это. Когда я учился у Кога, я вычитал, что это был один из сильнейших последователей Шотера в начале нашей эпохи, убитый королем Гроллом. Многие думали, будто он это десятое из божеств, сошедших на землю, такова была его сила, но зло, которое он привнес в этот мир, более не могло оставаться безнаказанным. Именно поэтому ныне мертвый Ир Сонез украл этот меч знаменитого правителя из храма Неба. Мне снилось, будто мы вновь сражаемся с проклятым колдуном, и я вновь проигрываю.

Я проснулся задолго до рассвета, от того, что кто-то прикладывал к моему лбу мокрые тряпки. Я резко схватил чужую руку, и сел на кровати, ожидая увидеть Арну. Но надо мной стояла служанка из гостиницы.

– У вас ночью начался жар, вы, видимо, заболели, вы стонали и что-то говорили во сне.

– Все впорядке. Просто мне пора идти, – эти слова пришли ко мне на язык сами, и, быстро одевшись, я выскочил на улицу.

Не без труда мне удалось отыскать тот дом, где находился вход в проклятые подземелья. Открывшая мне женщина не ожидала, что я столь бесцеремонно дерну дверь на себя и войду в дом, и от удивления не сразу бросилась будить мужа, который спал крепко, и видимо не обратил внимания на стук.

Я сорвал с пола ковер и нашел знакомый мне вход. Дернув, что было силы, я открыл крышку, и обнаружил, что там все доверху засыпано камнями. Я потерял самообладание.

– Где! Где они?

– Так как же… Храмовники-то здесь уже пол года как вычистили все… Не убивайте нас, мы честные люди…

– Да не буду я вас убивать. Вы это видели? Они взяли пленных?

– Я ничего не видела… – она так боялась, что из ее глаз потекли слезы. Я с удивлением обнаружил, что обнажил клинок.

– Простите. Простите меня. Я…

И тут произошло что-то необыкновенное. На какое-то мгновение, какой-то самый маленький миг в ее глазах появился золотой отблеск. Где это было? Когда я мог встретить такое?

Картина возникла в памяти моментально – старик, что встретился мне по дороге в Гарн, год назад. Он отговаривал меня идти за принцессой, а я нагрубил ему. Он сказал, чтобы, если останусь жив, я непременно совершил паломничество к алтарю Шотера. Да, я знал, что мне нужно делать.

У этих подземелий был еще один, тайный ход. Вряд ли рыцари, получившие гроши от местных жителей, очень уж дотошно все здесь обследовали, и нашли его. Я вынул из мешочка несколько золотых монет, и положил на стол.

– Простите меня.

Голова раскалывалась на куски, в глазах был туман. Я шел, как в страшном сне по краю леса, а затем по степи, пинал камни, если за ними не находил тайного хода, ругался в голос при каждой ошибке. Лишь когда светило и обод полностью воссоединились, я, наконец, обнаружил тот самый валун, за которым скрывались зловещие коридоры. Теперь они были пусты, и никто не стремился напасть на меня из-за угла. Повсюду валялись кости и черепа, обглоданные крысами. Здесь было темно, но я, сам не знаю почему, все это видел, даже правильнее сказать ощущал.

Вот так, будто на ощупь, я добрался до главного из подземных залов, и, впервые за долгое время почувствовал магию, глухую, темную, исходящую от неровного камня Шотера.

– Ну что, выходи, ничтожество! Выходи! Где ты!? – прокричал я и закашлялся.

– Хватит тебе мужества плюнуть на мой камень, смертный? – спросил меня голос ниоткуда, мощный, хриплый.

Нет, сомнений у меня не было. Если я не сделаю, того, что он просит, мне придется дорого заплатить за свою трусость. А если сделаю – начнется испытание Шотера. Что я должен был получить взамен? Я не знал, но я все равно шел на это. Я мог умереть, но мне ли бояться смерти? Что значил мой сон накануне?

Слюна, попавшая на испещренный рунами монолит, зашипела, словно камень был раскален, и вверх поднялся легкий зеленоватый дымок, темный зал осветился бирюзовым светом. Количество дыма все увеличивалось, и это продолжалось, пока он не заполонил всю комнату, так что дышать стало нечем, а видимость была такой, что и руки нельзя было рассмотреть перед собой.

– Давай поговорим, ведь я же должен узнать, готов ли ты к моему испытанию, – вновь прозвучал хриплый голос. Кто ты такой?

– Меня звали Гол Одан. А ныне я Эсториоф, Сверкающий меч.

– Хорошо, Эсториоф. А теперь скажи, зачем ты пришел сюда, к моему алтарю?

– Я пришел, следуя совету одного господина.

– Почему ты решил, что он тебя не обманывает?

– Потому что ему было незачем это делать.

– А отчего ты не пытаешься обмануть меня? Неужели ты боишься?

– Нисколько, – я улыбнулся про себя и добавил – не люблю бесцельно врать.

– А что ты хочешь получить от меня, кроме знака отличия, если пройдешь мое испытание?

– Я пришел за знанием, и ни зачем больше. Я ищу свою любовь.

– С чего ты взял, что я тебе буду помогать? Это смешно, Эсториоф. То, что в моих владениях, я тебе все равно не отдам, а о том, что в них не находится я ничего не знаю.

– И все равно, я убежден, что тот вопрос, который я собираюсь тебе задать, тебе вполне доступен.

– И неужели ты не желаешь богатства? Бессмертия? Могущества? – все это я могу тебе дать, если ты докажешь свою силу.

– Я пришел за знанием, Шотер, – раздраженно повторил я свое требование.

– В таком случае, я задам тебе последний вопрос: знаешь ли ты, что если не пройдешь испытание, то твоя душа окажется у меня на очень, очень долгое время, возможно и навсегда, и я буду иметь полную власть над ней?

– Нет, я этого не знал, но мне, в общем-то, все равно.

– Тогда начнем.

Туман сгустился вокруг меня, и мгновенно исчез – я стоял в светлой комнате, очень похожей на покои Менетера. Я огляделся, и увидел – Арна, она стояла и смотрела на меня, а затем выхватила из-за пояса кинжал и заколола себя. Я закрыл глаза, повторяя про себя, что не должен двигаться с места, ведь Шотер только этого и ждал. Разомкнул веки, и вот я уже стою перед мертвым Агетером Кальгоном. Все было так, словно это был тот самый злополучный день – он лежал на кровати, проткнутый собственным мечом. Дыхание участилось, ведь это было моей ошибкой, но я вновь не позволил себе шевельнуться. Но комната никуда не исчезала, сколько я не моргал. Все, все было как будто в реальности, и запахи, и присутствие Латии с ее таинственной прислужницей. Я словно оказался в замершей сцене. Я знал, что ничего нельзя предпринимать, даже не смотря на то, что они стоят и не шевелятся. Когда я устал ждать, я решил покинуть королевские покои, и через дверь вышел на знакомое побережье рыбацкой деревушки Браз. Вот тот самый постоялый двор, куда ведет тайный ход башни Елейхао, вот из двери выходят Энес и Менетер. Их сразу же хватают, так что Энес не успевает сотворить ни одного, даже самого никчемного заклинания. Быстро связав, моих друзей избивают, закидывают в какую-то телегу и везут в сторону Кальгона. Я мог лишь печально проводить их взглядом, и надеяться, что это неправда, и Шотер лжет мне, пытаясь сломить мой дух. Я направился к лодке, и сразу же попал на Возмездие, в мой первый в жизни шторм. Вот Лерг, бедняга, падает из вороньего гнезда в воду, а в моих руках веревка. Естественно, я понимал, что мой бросок будет неудачным, но все равно рискнул, ведь подобным образом я не стремился изменить происходящее вокруг меня, а наоборот, восстанавливал это. Но только вместо утешений, матросы на корабле принялись бранить меня, и говорить, что лучше бы на месте Лерга оказался я. Меня было не смутить этим, я знал, что не был виноват. Стоило мне так подумать, как сразу же передо мной встала картина, которую я, с тех пор как узнал, что Арна принцесса, представлял себе тысячу раз – как фигура в сером нападает на нее около родника, когда она пытается передать мне письмо, положив его под камень. Что-то в той фигуре показалось мне неясно знакомой, но я никак не мог уловить что. Вот Арна отпрыгивает в сторону, бежит, а затем спотыкается, падает, и острый кинжал настигает ее. Эта картина повторялась семь раз, и каждый повтор все было по разному, – то убийца просто закалывал ее в спину, то перерезал горло, то просто бил, связывал и забирал с собой. Но я знал, что все было иначе, и это не могло сломить меня, я наоборот лишь укреплялся в своей любви к этой отважной, сильной девушке. Я даже успел привыкнуть к происходящему, когда картина вновь изменилась – теперь я раз за разом получал удары плетью в гвардейской школе, но не чувствовал боли – лишь позор. И это повторялось много, даже больше, чем смерть моей любимой. Затем повторилось то, что я видел про Энес и Менетера, а сразу после этого я увидел Кога. Он был прикован к стене, на глазах была черная повязка, а Латия пытала его, чтобы узнать где я, где принц. Трижды все было одинаково, и Ког отказывался говорить, ссылаясь на незнание, но в четвертый раз он пошел на сделку, и выкупил свою жизнь, рассказав где мы, и как нас можно одолеть. Все это сменилось еще одной картиной, что не раз приходила мне на ум, хоть я и сам не видел этого – то, как вражеская пуля настигает несчастного Ланса Бренна, что просто решил взглянуть, как я творю заклинания, сражаясь с могучим артанийским колдуном. И эта битва, естественно с далеко не правдивым концом, повторялась не раз. А потом я увидел и своих родителей – бедные, уставшие, сгорбленные, потерявшие единственного сына. Я поступил жестоко, написав им письмо о своей смерти, но так они хотя бы не гадали, что со мной, почему не пишу им. Я знал – это единственное, что мог сделать. Сцена с отцом и матерью длилась дольше других, и доставляла мне неимоверные страдания. Но я не решался закрыть глаза, что бы Шотер не счел это моей слабостью.

Затем все эти картины, а еще и многие другие, страшные, ужасные, смешались в один вихрь и закрутились вокруг меня.

– Стой, Эсториоф! – прокричал я себе, – Стой, не двигайся, и смело смотри в глаза тому, чего никогда не было и не будет!

Ураган становился все сильнее, и все картины словно образовали лицо Арны, которая проговорила.

– Я тебя не люблю, Гол.

– А мне плевать, дурное видение, на твою любовь! – глаза пересохли, и мне страшно хотелось моргнуть, но я держался.

Я подумал, что из края глаза вытекла слезинка, но это был пот. Кровавые картины из моего прошлого, одна за другой продолжали вставать. Вот я лежу на покрытой бурыми пятнами палубе «Дрянной Девчонки», вот проклятие Каи сминает Коготь, а вот и Калентренор протыкает Ира Сонеза. Я сжал рукоять Эсториофа, пытаясь найти поддержку в остатках моей магии. В воздухе запахло кровью и смертью, словно в кольце мертвецов. Я закусил губу и продолжил терпеть.

– Эсториоф, ты виноват в смерти короля, – прошептал голос моего учителя.

– Эст, как ты мог не уследить за ребенком, – раздался мощный бас Гекса.

– Гол, я тебя не люблю, и никогда не любила, – повторяла Арна.

– Почему ты нас бросил, сынок, – говорили родители, протягивая ко мне руки.

– Ты сделал свой выбор, и за себя, и за нее, – смеялся Калентренор.

Я молчал. Я был согласен почти со всем из вышеперечисленного, разве что верил, искренне, всей душой, что Арна, пусть сначала хотела меня просто использовать, полюбила меня, после того, что мы с ней пережили вместе.

А затем все прекратилось. Все разом, и я вновь стоял посреди зеленого туманного тускло освещенного зала. Неудачно вдохнув, я тяжело закашлялся.

– Это все, на что ты способен, Шотер!?

– Ты достойно прошел первую часть моего испытания, Эсториоф, твои воспоминания были прекрасны. Но ты силен. Так что теперь следующий этап.

Я почувствовал, как мое сердце стало биться сильнее. Так можно было и с ума сойти, если все будет продолжаться в таком же ключе. Нет, мои воспоминания не могли меня уничтожить, но я боялся и более страшных вещей, нежели просто память и страхи.

– Раздевайся, Эсториоф.

Стоило мне покорно скинуть с себя одежду, как я оказался на площади, перед огромной толпой народа. Нет, это действительно было смешно, и от облегчения, что не буду видеть тех страшных картин, я даже засмеялся, и моментально оказался вновь в темном зале.

– Почему ты смеешься?

– Неужели ты думал, что став посмешище на виду у несуществующих людей я чего-то испугаюсь?

– Тогда все продолжится по-другому.

Я моментально оказался в темном помещении, и без труда узнал его. Не раз я там бывал – пыточные темницы Ар-Морлгоя, чаще всего пустующие. Но теперь я был не в качестве безмолвного наблюдателя, а сам был прикован к пыточному станку, и кто-то растягивал мои руки и ноги в разные стороны.

Так пытка сменяла пытку, и чем дальше, тем невыносимее становилась боль. Мне драли ногти, ломали пальцы, жгли волосы, выдирали сухожилия и чего только еще не делали, казалось, перепробовали все. Но я ошибался. Мгновение и я, все еще с трудом переносящий эту боль, лежал на твердом полу. Моя голова была крепко накрепко зафиксирована, так я не мог ее ни сдвинуть, ни повернуть. А на мой лоб, ближе к переносице, начала капать вода – конечно, я слышал о такой пытке. Ее использовали в церквях, в эпоху семерых великих, когда каждый, кто говорил о них, как о божествах, подвергался подобным мучениям.

Первое время я лежал, и наслаждался прохладной влагой, но прошло время, много времени. Прошел не один день, и капля начала разъедать мою кожу, и так до тех пор, пока я не должен был умереть. Но я не вскрикнул, не попросил о помощи. В момент моей мнимой смерти все изменилось так же неожиданно, как и всегда, и вот я уже сижу связанный по рукам и ногам посреди белого светящегося пространства. У меня нет век. Я никак не могу закрыть глаза. Все время в меня вливают бодрящие зелья, чтобы я не спал. И это тоже продолжалось очень, очень долго. В итоге я ослеп от этого белого, всеобъемлющего света.

Если бы Шотер на этом остановился бы, то он не был бы собой, а потому пытки, которые были исчерпаны в полном объеме, начали повторяться по кругу. Я думал, что знаю, что такое боль, но оказалось – нет, но сжимал покрепче зубы и терпел, терпел, терпел. Мой путь был и так не прост, и меня было невозможно сокрушить никакими истязаниями.

Я вновь оказался на каменном полу покрытого зеленой дымкой зала. Обнаженный, слабый. Из меня, как из только что порезанной на куски свиньи сочилась кровь, боль стала еще страшнее, чем прежде. Я с трудом поднялся – как, сам не понимаю, ведь все ноги у меня были изрезаны, разорваны, переломаны, там, в пыточной.

– Ну что, Шотер! Я прошел твое испытание!

– Нет. Эсториоф, у моего испытания три части, и, нужно сказать, что второй тебе дался с трудом.

– Что еще? – я страшно устал, и мое недовольство можно было понять.

– Ты сдаешься?

– Никогда!

– Тогда можешь одеться, взять в руки свой меч, и немного подготовиться к третьему, самому страшному этапу.

Я быстро выполнил это указание, и одежда страшно резала мне кожу. И лишь Эсториоф уверенно лежал в моей руке, сильный, сверкающий, как всегда. Шотер, заметив, что я готов, начал последний этап своих невыносимых испытаний.

Но ничего не изменилось, я продолжил стоять посередине зала, до тех пор, пока ко мне не подошел мальчик и не взял меня за руку. Он проводил меня по коридору в другой зал, хорошо освещенный факелами.

Там уже находились мои друзья, все до единого кто когда-то хоть немного был мне дорог. Что это могло означать?

– Не сложно догадаться мой друг. Ты видел страшные картин, испытывал пытки. Теперь тебе нужно будет победить в сражении дорогих себе людей, – эхом пронесся по залу голос темного колдуна третьей эпохи, – здесь твоя смерть будет самой, что ни на есть настоящей, и ты попадешь ко мне во владения на века. Решай – или ты, или они!

С одной стороны я был готов к этому, а с другой начал сомневаться в том, что убив человека здесь, с ним все будет в порядке и там, где он в самом деле находится. Поэтому я решил действовать аккуратно.

Конечно, первой на очереди была Арна, что и говорить, здесь Шотер был крайне не оригинален. Но что с ней сделать, чтобы она ушла, отказалась продолжать бой, признав поражение?

Думать мешало то, что Арна очень умело махала своей драгорийской саблей и я с трудом справлялся с ее выпадами, и потому решение пришло мне на ум не сразу. Хорошенько подгадав ситуацию, я ударил ногой по ее руке, кривой клинок упал на землю. Мгновение, поднятые брови, удивление в глазах. Память ситуации у ворот Крикобора сработала, принцесса развернулась и ушла в тень, где и исчезла.

Следующим на очереди был мой отец. Он тоже кинулся на меня с клинком, но ушел, стоило мне взглянуть ему в глаза.

Так одного за другим я одолел не силой, а памятью о чем-то прекрасном и светлом. Вместе с Менетером мы вновь приложили мою руку к изумруду в сырой пещере. Атну, посудомойку из замка, я попросил заварить мне чай, Энес напомнил о танце, позволив отдавить себе ногу, с Гексом заговорил о Лансе.

Люди, которые мне были небезразличны, все до одного имели общие со мной воспоминания, и их разум, что задействовал Шотер, стоило мне вспомнить что-нибудь объединяющее нас, уходил за пределы этой комнаты. Конечно, проклятый колдун надеялся, что я убью их, но он ошибался.

Последним был Эрес, и он, как и все остальные, напал на меня. Сначала мне показалось, будто это будет самый простой бой, ведь нас с ним объединяло многое, мы были лучшими друзьями в школе гвардии.

Но никакие слова и уговоры на него не действовали, я был измотан, а он свеж, и в какой-то момент ему удалось меня обезоружить, а затем и ранить.

– Эрес, ты же мой друг! – прокричал я в отчаянии, увертываясь от очередного финта, – послушай меня, неужели все так и закончится? Неужели мой самый верный товарищ отправит меня в плен к Шотеру? – я оступился, а когда поднялся, то его клинок смотрел мне в сердце.

– В этот раз мне удалось победить, – торжественно сказал он.

– Да, ты поборол меня… – прошептал я, и запах колдовства наполнил мои ноздри. Как мне хотелось выпить сейчас глоток штара, чтобы этот напиток вернул мне мою силу… штар. Ну конечно! – Эрес! Ты обещал, что никогда не убьешь меня! Вспоминай! Прокуренный кабак «проклятье Хессета!» Ну же!

Мой друг развернулся и зашагал прочь, пока не растворился в темной части зала.

Ко мне подошел мальчуган, что привел меня сюда, и, взяв меня за руку, вернул в зал, где был камень Шотера, а затем исчез.

– Ну что, на этот раз все?

– Эсториоф, пройди к моему алтарю, и положи руку на него.

Я, спотыкаясь и падая, чуть ли не дополз до корявого камня, и, облокотившись на него, приложил ладонь к плоскому верхнему краю, и тяжело закашлялся. Зеленый туман завертелся по комнате и сбил меня с ног, но я удержал свою руку на месте. А затем он сгустился над камнем и стал огромным лицом, полностью состоящим из густого зеленого дыма. Лицом, которое я ненавидел всю свою жизнь.

– Ты сильный противник, Эсториоф. Я пытал тебя так, как никого еще не пытал, заставлял видеть такое, что никто не видел. И ты выдержал. Возьми мой знак.

Черная лента обвилась вокруг моей руки, и впиталась в кожу, оставив некрасивый спиралевидный след на всем предплечье, словно татуировка.

– Теперь каждый будет знать, увидев это, что ты прошел мое испытание. Я уважаю своих врагов, а потому разрешу тебе задать не один вопрос, а столько, сколько потребуется.

– Где Арна Кальгон?

– Ну, Эсториоф, я уже сказал тебе – я ничего не знаю о том, что не находится в моих владениях, ведь все оно мертво, а твоя любимая жива, и ты это знаешь. Но если ты задашь вопрос иначе, я может и смогу на него ответить.

– Как мне найти Арну Кальгон? – решил спросить я.

– Ты многое знаешь, Эсториоф, в том числе, то, как нужно правильно составлять подобные фразы. Я скажу тебе – следуй по золотому торговому пути один, без помощников и проводников, как пассажир первого торгового корабля, отходящего из гавани Хестерана утром, шестого числа месяца Печали. Не знаю, получится ли у тебя все это, но только так твоя судьба может пересечься с судьбой принцессы.

– Скажи, что здесь произошло?

– Храмовники пришли и прогнали моих верных слуг. Но Калентренор сбежал.

– Куда?

– Нет, это уже лишний вопрос. Я и так слишком разговорился с тобой. С этих пор я больше не буду слать тебе своих злых снов, поскольку мое уважение к тебе безгранично. И, пожалуй, дождусь твоей смерти, прежде чем вновь вводить людей в искушение, а то ведь снова придется биться не на жизнь, а на смерть. Прощай, Эсториоф, надеюсь, мы с тобой больше никогда не увидимся.

– Я тоже на это надеюсь. Прощай, Шотер.

Дым рассеялся, и я медленно сел на пол. Все мое тело ныло от боли, и проще было не идти, а ползти по полу. Неожиданно моя рука наткнулась на что-то твердое, такое знакомое на ощупь. Это был родовой кинжал Одан, тот, который я здесь оставил в прошлый раз. Теперь я забрал его, и отправился прочь по этим проклятым коридорам, через темницу наверх, к ночной прохладе. Я вылез на освещенное лишь звездами поле, огляделся. Мне казалось, что мой заплечный мешок невероятно тяжел, а арбалет, от бессилия я бросил по дороге, еще там, в подземельях. Выйдя на свежий, теплый ночной воздух, я рухнул на жесткую сухую траву, и крепко заснул, вдыхая аромат последних теплых месяцев.

Впервые за долгое время, я спал с наслаждением, не опасаясь встретиться во сне с призраками былого или слугами злых сил. Мне даже не хотелось просыпаться, когда я услышал спор двух человек, и я лишь перевернулся в мягкой постели.

– Не нужно его будить! Это же сильнейший колдун! А колдуны всегда спят столько, сколько им нужно, – проговорил такой знакомый голос.

– А я говорю, что он уже третий день спит! – и снова голос знакомый, но я никак не мог понять, кому он принадлежит.

– Если мы его разбудим, он совсем не обрадуется, знаю я этих магов!

Я осознал, что лежу не под открытым небом не сразу. Кто же эти двое? Я приоткрыл глаза, и посмотрел в бок – но люди стояли напротив окна, я не мог понять, кто это.

– Уже разбудили, – медленно и сонно произнес я, чтобы они подошли к кровати.

– Мастер Эсториоф, как вы? – надо мной склонился Гред.

– Вы ходили к камню Шотера? – сразу же спросил Эрес.

У меня на душе потеплело. Я не знал, что они тут делают, как нашли меня, и почему решили спасти. Просто рядом со мной были мои друзья, которые приходят на помощь, даже не зная, где я.

– Эрес, Гред! Как же я рад вас видеть, – мой голос был слаб, а глаза все еще закрывались сами собой, – какое сегодня число?

– Десятый день месяца Ветра, – не замедлил с ответом юный Хармотен. Он всегда был внимателен с календарем, в отличие от Греда.

– Вам нужно лежать, вы еще очень слабы, – с заботой произнес он.

– Нет. У меня осталось четырнадцать дней.

Я попробовал встать, но неудачно – тут же обратно повалился на постель. Не смотря на все произошедшее, ни царапинки не было на моем теле, ни одного перелома. Только неимоверная слабость.

– Лежите.

– Как вы здесь оказались? Почему помогаете мне?

– Потому что вы единственный, кто может помочь нам, – взял слово Эрес, – Совет магов до сих пор не может получить необходимой власти, сейчас всем правит Раун Санвер. И в этих перипетиях Латия выдергивает из общей цепи людей, что были верны королю до последнего. Капитан Гариган, мой отец, генерал Роскилл, Пин Харт, Агар Росен, и еще масса верноподданных, – все они сейчас сидят по тюрьмам, скованные по рукам и ногам. Меня, ясное дело, сразу же исключили из гвардейской школы, а Гред последовал за мной, просто по-дружески. А оказались мы здесь совсем не случайно. Мы шли в Дром по большой торговой дороге в Черной пустоши, и думали, где найти людей, способных помочь нам. Дело в том, что древняя магия отказалась принимать Рауга Санвера как короля острова, и сейчас он сидит на троне как наместник. И мы с Гредом решили, что неплохо было бы наказать предателя Санвера. Но что мы могли? Заметив вас, мы сразу поняли – верный королю человек остался, тем более замечательно, что он могучий колдун. Мы развернулись и направились в Наторнет, и следовали за вами до самых берегов Драгории. Вы все время опережали нас на пару дней, и мы никак не могли подойти и все обсудить. Мы пришли сюда на следующее утро после того, как вы отправились к алтарю Шотера, и проклинали свою медлительность. Вас не было шесть дней, и лишь на седьмой мы сумели обнаружить ваше почти бездыханное тело, и нам повезло, что вы выжили. Вот наш рассказ. А откуда вы знаете наши имена?

– О, это долгая история, – улыбнулся я, – к несчастью, как бы я не был верен королю, я не могу вам ничем помочь. Я лишен своей силы из-за своей же глупости. Но я скажу – ваш путь не был напрасным. Менетер Кальгон жив, и уже сейчас, наверное, хорошо спрятан. Я не могу сказать, где он, поскольку и сам не знаю.

Я, как и вы, собираю в одну команду людей, которые верны королю. Мне нужно разыскать еще одного человека, а вы пока плывите в Анирол, на материк Сааш. Я дам вам задание. Найдите там торговца по имени Летер Гонд, не знаю, что у него за корабль сейчас, возможно тартана «Ловец ветров». Как найдете, постарайтесь наняться к нему на судно. Позже я разыщу вас, и мы вместе отправимся на поиски будущего короля.

От большого количества слов у меня закружилась голова, и я снова положил голову на кровать. Немного передохнув, я продолжил.

– Наверняка у вас нет денег, так вот, возьмите, – я отстегнул от пояса один из мешочков с золотом, взятый в башне Кога, – а теперь у меня к вам просьба.

– Какая, мастер Эсториоф? – с рвением спросил Гред.

– У меня мало времени, уже через четырнадцать дней я обязан быть в Хастеране. Для этого я должен начать путь уже сейчас, а я даже подняться не могу. Я прошу вас. Отвезите меня туда, и вы окажете мне невероятную услугу.

На том мы и договорились. Я должен был спать, а, они, на те деньги, что я им дал, должны были довезти меня до истока золотого торгового пути. В дороге я просыпался редко, и все время наблюдал новые пейзажи. Мои друзья старались на славу. Более того, на шестой день я впервые встал на ноги, и какое-то время шел рядом с повозкой. Но силы со мной еще не было, и очень скоро я вернулся обратно. Эрес и Гред были готовы кормить меня с ложечки, но я старался обходиться без их помощи. Мне и так было немного стыдно перед ними. Не знаю за что именно, наверное за то, что не смог полностью оправдать их надежд.

На двенадцатый день мы были уже в городе – мои друзья справились как нельзя лучше, последние несколько ночей, решив, что не успевают в срок, они гнали повозку целыми сутками, меняя лошадей в каждом населенном пункте. К этому времени я, наконец, пришел в себя окончательно. Более того – я почувствовал, как ко мне начинает возвращаться колдовство, понемногу, тихонько, словно разбитая штормом эскадра шла в свой порт.

У меня было два дня, чтобы разобраться со всем, что у меня было. Множество из тех амулетов, что я взял с собой – перегорели, и это неудивительно, ведь я подвергался многим опасностям – в меня стреляли из луков и арбалетов, бросались проклятиями, я долгое время путешествовал один, что тоже было небезопасно. Что касается другого снаряжения – оно, в большинстве своем, было в порядке. Легкие кожаные доспехи, заколдованные моим учителем, покрылись царапинами, но ни одной серьезной вмятины не было, Эсториоф вообще никогда не тупился, что, конечно, не могло не радовать, метательные кинжалы я не использовал вовсе. Я решил, что новых оберегов покупать не буду – все они были очень слабы, и вряд ли могли мне помочь в дороге. В общем, перед сложным путешествием я снова был полон сил. Так, за всеми этими делами, где Гред и Эрес, как я не просил из об обратном, выполняли роль моих слуг, наступило утро шестого числа месяца печали. Еще с ночи я и мои верные друзья стояли в порту, чтобы понять, какой же корабль отправится раньше, и им оказался классический флейт «Пузатая бестия».

– Ну, Эрес, Гред, теперь нам пора вновь расстаться. Вы сделали для меня невероятное, вы даже не представляете, что для меня значила эта помощь. Если вы чего-то хотите от меня, то я ваш вечный должник.

– Нет, господин Эсториоф, нам ничего не надо. Ничего кроме помощи в возвращении законного наследника на престол, – взял слово Эрес.

– Мы выполним все ваши указания в точности, как вы и просили. Так что до встречи в Анироле, мастер Эсториоф, – подхватил Гред.

– Удачи вам, – крикнул я, уже поднявшись на шкафут судна, – Ах, да, Эрес! У тебя есть прекрасная возможность найти себе девушку по вкусу, – вновь мне не удалось проконтролировать свою авантюрную натуру, и хитрая улыбка предательски расползлась по моему лицу.

Грустно было смотреть на них – уставшие, грязные, костюмы поистрепались в дальнем путешествии, когда они следовали за мной по пятам. Я долго махал им рукой, печально взирая на удаляющийся берег.