Читать книгу Неоновый ад - Анатолий Мухин - Страница 4

1

Солнце садится за горизонт пустыни, окрашивая город в ярко-оранжевый. Ампир-сити, один из старейших независимых городов на территории, когда-то именуемой Соединёнными Штатами в Северной Америке, переливается разноцветным неоном, который становится тем ярче, чем сильней небо погружается в темноту.

На Корпорат-Кросс, в деловом центре независимого города, четыре башни уходят на сотню этажей вверх. Четыре главные финансовые крепости, незамечающие остальных, блёклых в мире денег по сравнению с их многомиллиардными оборотами, расположены друг напротив друга. Непримиримые конкуренты и одновременно торговые партнёры. «Сатоши» – представительство японского дзайбацу, известного всему миру передовыми технологиями, «Норд» из холодной Новой России, первые в области военных технологий, «Евромедицина» – корпорация из Содружества Европейских Государств, филиал которой по объёму уступает только штаб-квартире компании в Цюрихе и «Спенстех». «Спенстех» – главная корпорация Ампир-сити, основанная непосредственно в независимом городе сто тридцать шесть лет назад, и благодаря которой город рос, развивался, эволюционировал.

Джек Спенсер выходит из стеклянных дверей главного входа здания «Спенстех» к своему новенькому «Диабло». Как только он увидел на своём счету сумму бонуса за успешный третий квартал, он сразу решил на что спустит половину, ведь «Диабло» даёт ему ощущение свободы на хайвеях и в пустоши. Пятьсот двадцать лошадиных сил, пять литров, полуавтоматическая коробка передач и спортивный режим, разгоняющий эту красотку до ста двадцати за две и пять секунд. Он заслуживает это ощущение свободы, впахивая по восемнадцать часов в сутки, семь дней в неделю. Подконтрольный ему отдел аналитики и оценки рисков тщательно готовил документы к новому совместному проекту четырёх корпораций, права на ошибку у Джека нет не было. Его команда изучила несколько сотен интервью, загружала ответы в систему, анализировала, перепроверяла, загружала ещё раз. Замкнутый круг, из которого нельзя вырваться, ведь слишком многое стоит на кону, начиная от уже потраченных бюджетных средств, заканчивая личной репутацией корпората. Сын президента «Спенстех» Ричарда Спенсера, не имеет права на ошибку ни при каком раскладе, не имеет права ударить в грязь лицом в глазах сотрудников компании и тем более в глазах президентов корпораций-партнёров.

Со стороны пустыни в лицо Джеку дует сильный, холодный ветер. Спенсер поднимает воротник пальто, командует внутренним голосом вывести перед глазными имплантами прогноз погоды на ночь. Прогноз не радует – метео-корпорация «Денвер» объявила о песчаной буре в тридцати километрах от Ампир-сити с вероятностью девяносто семь процентов.

– Чёрт, – тихо ругается Джек, – гонки, видимо, не будет.

Ему тридцать семь, строен, высок, а стимуляторы мышечной ткани, произведённые родной «Спенстех», держат его тело в отличной форме.

На стоянке перед башней корпорации припарковано два автомобиля, помимо новенького чёрного «Диабло» с синими неоновыми полосами по бокам.

– Стаут и Герман. – идентифицирует владельцев автомобилей Спенсер.

Где-то слева эхом доносится шум полицейской сирены. Над головой волной проносится звук турбины одного из сотен городских летательных аппаратов. Из незаметных невооружённому глазу динамиков, вмонтированных в стены зданий по всему городу звучит женский, металлический голос:

– Доброй ночи, Ампир-сити. Местное время – ноль часов, семь минут. Температура – шестнадцать градусов по Цельсию, шестьдесят по Фаренгейту.

После небольшой паузы голос повторяет фразу на японском и русском языках.

Джек достаёт полупрозрачный смартфон из кармана пиджака, в записной книжке ищет контакт Рона Майерса. Отыскав его среди десятков других, нажимает вызов.

– Джеки! – отвечает слегка подвыпивший голос. – Наверняка уже слышал о буре.

– Да, Ронни, всё отменяется?

– Ты готов рискнуть новёхонькой тачкой? Не, братан, не сегодня. Ты меня знаешь, я уважаю матушку-природу, не хочу испытывать её терпение. Устроим покатушки на следующей неделе, а? Ставки зафиксируем, а с меня бонус за перенос гонки.

– Чёрт, Ронни, я должен лететь в Японию на следующей неделе. Да ладно тебе, сколько раз ошибались «Денвер» в прогнозах? Потому не поглощаем бездарей. Чёрная дыра расходов с их устаревшими спутниками.

– Прости, мужик. – Рон повышает голос, перекрикивая мощный бит громкой электронной музыки на фоне. – Приедешь и всё сделаем в лучшем виде. А может ты и не поедешь никуда. Решим. Мне и самому не терпится проверить мотор твоей новой красотки.

– Ладно, уговорил.

– Приезжай в «Акварель»! Здесь сегодня людно, Эль Мартинес играет новый сет. Первый раунд выпивки с меня.

– У тебя это явно не первый раунд, Ронни. – подкалывает приятеля Спенсер.

– Это верно. Тем не менее. Проходку организую. Музыка, натуральное игристое, девочки и пластинки. Угощу тебя.

– Я подумаю, Ронни. На связи.

– Бывай, братан.

Рон отключается. Джек остаётся наедине с новым автомобилем и звуками мегаполиса, неудовлетворённый тем, что его план порушила чёртова буря. Он скидывает плащ на заднее сидение «Диабло», поправляет растрёпанные ветром чёрные волосы, садится за штурвал автомобиля.

– Что ж… – сверкает белыми зубами Спенсер. – Мы всё равно можем проверить тебя на прочность, а, красотка?

Мотор завывает по лёгкому прикосновению к сенсору старта двигателя на приборной панели. Ксеноновые фары голубоватого оттенка светят на стену небоскрёба «Спенстех», Джек читает начало фразы, выведенной ярко-жёлтой краской: «Если есть рай…». Думает, что неплохо бы отделу клининга оттереть выходку чёртовых панков-антикорпоратов. «Диабло» плавно сдаёт назад, вывернув колёса вправо, выезжает с парковочного места. Как только открывается шлагбаум, Джек вжимает педаль газа и по прямой мчит к выезду с парковки, оставив за собой столб пыли, моментально сдутый холодным ветром пустыни.

2

Он выезжает на Брэгг-авеню, оставив позади небоскрёбы делового центра, пейзаж постепенно меняется на менее фешенебельный. Высокие прямоугольные жилые колодцы с выцветшими на солнце фасадами и коридорами между башнями с замызганными стёклами, под которыми разноцветным неоном горят вывески одноэтажных ресторанчиков, магазинчиков и клубов. Джек едет сто-сто двадцать, игнорируя красный свет продолговатых светофоров, ловко маневрирует между автомобилями. Голосовой командой он приказывает аудиосистеме «Диабло» включить рок-бэнд из далёкого прошлого, который своими музыкальными рифами и криком электрогитары взывает из самого нутра лёгкое ощущение эйфории, проходящей током по нейронным имплантам корпората.

С Брэгг-авеню он резко поворачивает на бульвар Коллинз, приятный, старый район города, где жители вместо бесконечных переходов между колодцами-зданиями и верхних уровней жилых башен видят небо. Стоимость земли на бульваре Коллинз, как и во всём Нью-Лэнгли давно перевалила за приемлемые значения для среднего класса, что и не мудрено: с этого района начинался Ампир-сити. Именно здесь, в 1984-м году дед Джека Спенсера заложил фундамент первых жилых домов для работников «Спенстех», а уже через год этой территории был присвоен статус независимого города. Образованный сразу после окончания гражданской войны Ампир-сити начинается здесь, среди немногочисленных платанов, посреди пустыни на границе штатов Невада и Калифорния. Джек чувствует уникальную связь с Нью-Лэнгли, хоть никогда и не жил в этом районе. Наследие семьи Спенсер здесь ощущается особенно.

Далее он следует на Хауэр-драйв. Жилые башни и небоскрёбы корпораций образовали единый ансамбль позади, переливаясь красным, жёлтым, голубым, синим, оранжевым неоном. Над городом нависает туманная дымка, толи от надвигающейся бури, толи от осадков, которые корпорация «Денвер» предсказала с вероятностью шестьдесят два процента. Хауэр-драйв открывает границу в Мид-Эйкрэйд, район, куда не стоит заезжать на «Диабло», особенно ночью.

Чем больше разрастался Ампир-сити, тем сложней было одной корпорации обеспечивать город необходимыми ресурсами. В 1992-м Ампир-сити открыл свои границы для филиалов корпораций из других стран, в город потекли огромные инвестиционные потоки, это было временем расцвета независимого города, до лета 2001-го. Штаты Восточного Побережья, одержимые идеей воскрешения великой, единой страны, предприняли попытку захвата Альянса Независимых Штатов, на территории которого помимо Калифорнии, Невады, Аризоны и Орегона находится и Ампир-сити. Восточное побережье совершило шестнадцать точечных ракетных ударов по военным базам Альянса, чем весьма напугали представителей корпораций из других стран. Тем не менее, две корпорации, «Норд» и «Сатоши» увидели в этом нападении потенциал и увеличили финансирование военных разработок, а также предоставили Ампир-сити вооружение и оборонные технологии. Полноценного военного конфликта не случилось, потому как Вашингтон и Нью-Йорк оперативно поняли опасность столкновения с корпорациями, а поддержка самого крупного независимого города Восточного побережья, Стэтхэм-сити, была бы недостаточной. Экономика Ампир-сити сильно изменилась в сторону милитаризации, что сильно снизило бюджеты по развитию города, и, как следствие, привело к регрессу в области инфраструктуры. Малоэтажные полуразрушенные заброшенные дома с выбитыми стёклами и многочисленные костры в бочках на улицах, окружённые бездомными и членами банд в Мид-Эйкрэйд служат хорошим напоминанием, в какой момент независимый Ампир-сити сошёл с пути расширения и развития и остался в том временном промежутке, увеличивая бюджеты разве что на оборону на суше, в воздухе и в киберпространстве.

Спенсер резко даёт влево, проезжает по границе города до главного пропускного пункта в пустоши. Границы охраняются военным подразделением «Спенстех» частным военным подразделением «Норд», потому покинуть город для корпората не проблема, но на подъезде к блокпосту Джека настигает разочарование. Очередь на выезд и вероятней всего на въезд растянулась на пару километров, а в небе над постом красным горит голографическая надпись:

Проезда нет! Граница закрыта на тридцать часов!

Челноки, дальнобойщики и те, кому необходимо покинуть Ампир-сити повылезали из грузовиков и легковушек, обсуждают что-то между собой, смеются, потягивая синтезированное пиво. Кто-то достал мини-гриль из багажника и жарит купаты из заменителей мяса. Джек останавливается на обочине, глушит двигатель, вылезает из машины и обходит её сзади. Там, за невысоким бетонным забором с колючей проволокой и множеством оборонных турелей, в паре километров от места, где он встал, в тёмном небе мелькают молнии. Глазные импланты корпората приближают пейзаж за границей. Чёрные клубы песка вальсируют в безумном танце, периодически освещаются белоснежными разрядами.

– Буря… – шепчет Джек и поворачивает голову в сторону города.

Разноцветное неоновое зарево над Ампир-сити подчёркивает очертания множества небоскрёбов, оно яркое, как северное сияние в самых тёмных уголках северных небес. Джек достаёт смартфон и снова набирает Рону Майерсу.

– Ставлю сотню, ты поехал проверять как обстановка в пустоши! – перекрикивает музыку Рон.

– Ты хорошо меня знаешь, приятель. – улыбается Спенсер. Холодный ветер треплет его волосы. – Твоё предложение в силе?

– Спрашиваешь! – радостно кричит Майерс. – Мы только начали! Давай живо сюда!

– Скоро буду.

Джек заканчивает звонок и смотрит в сторону бури. Тьма манит его как бездна манит стоящего на обрыве. Несколько молний рисуют ломанный орнамент. Вдалеке гремит гром. Джек садится в «Диабло» и с дрейфом разворачивается в сторону Ампир-сити.

3

Клуб «Акварель» находится в Ротчестере, на шестьдесят третьем этаже небоскрёба, своим строением, напоминающим нить ДНК. Дорогое заведение для тех, у кого счёт в банке исчисляется от шести нулей после первого знака.

Лазерное шоу небесно-голубого цвета рисует геометрические фигуры в такт электронной музыке, танцпол наполнен беснующимися людьми, все столики занимают шумные компании, бармены за стойкой еле успевают наливать клиентам экзотические коктейли. Джек поднимается на скоростном лифте, обходит длинную очередь из желающих попасть в клуб, встаёт напротив тучного охранника с биомеханическими руками и шейными имплантами.

– Добрый вечер, мистер Спенсер. – угрюмо произносит охранник, открывая входную дверь.

Корпорат огибает танцпол, здоровается с парой завсегдатаях заведения и проходит ко входу в VIP-зал. Охранявший вход верзила пропускает Спенсера ни сказав не слова.

В VIP-зале не так людно. Рон Майерс, уже изрядно поднабравшись, разлёгся на красном диване из кожзама, возле него за столиком сидят двое мужчин, один в костюме-форме «Норд», гладковыбритый, с зализанными назад волосами, второй темнокожий, блондин с выразительным макияжем, в обтягивающих джинсах и белоснежном топике, отсвечивающим перламутром в ультрафиолете. С другой стороны столика сидят три девушки. Две, вероятней всего, проститутки, причём наверняка из какой-нибудь банды. Джек сразу замечает отсутствие нижнего белья под прозрачными платьями от дорогих модельеров и замысловатые татуировки. Ярко-салатовый парик одной из двух девушек отсвечивает не хуже топика мужчины рядом с Роном. Третья девушка Джеку сразу приглянулась, он даже задаётся вопросом как она оказалась в компании Рона Майерса и его друзей. Молодая, лет двадцати пяти-тридцати, длинные чёрные волосы сияют синим в свете софитов VIP-зала, в белых обтягивающих штанах из кожзама и блузке, подчёркивающей округлую грудь. Цвет глаз девушки не разглядеть, тёмные, выделяются на фоне острых скул и подбородка.

– Джеки! – очухивается Рон и сразу же ищет на столике, заваленном закусками и алкоголем очередную пластинку. – Наконец-то! Ты приехал! Везучий сукин сын! Я б уделал тебя сегодня!

– Сомневаюсь, Ронни, я даже начинаю думать, что ты слился с гонки, прикрываясь погодными условиями. Что тут у нас?

– Всё, братан, всё, что нужно для отличной вечеринки. Пси-шесть, игристое, крафтовое пиво, немного стимов гаммы-нортон и, на всякий случай, для избежания бэд-трипа пентастетик от моих друзей из Маленькой Гаваны.

– Ты настроен серьёзно, я смотрю. – улыбается Джек.

Официант появляется из ниоткуда и ставит пустой бокал для игристого перед Джеком.

– Ну, а кто же твои друзья?

– Знакомьтесь! – кричит Майерс. – Это никто иной как…

– Кто не знает Джека Спенсера? – говорит мужчина в топике, оценивающе смотрит на корпората, затем улыбается. – Здравствуй, золотой мальчик. Я – Асита. Переводится как «бог солнца».

– Да-да, – Рон облокачивается на низкий столик, – это Асита, гроза маркетинга «Евромедицины», это Денис, я, чёрт подери, не помню чем ты занимаешься…

– Ты и не знал, Рон. – с русским акцентом отвечает Денис, поворачивается к Джеку и протягивает руку. – Денис Коваленко. Я работаю в «Норд».

– А эти чудные дамы, – не унимается Рон, – Кики и Дакота. Я случайно встретил их у входа в «Тиффани», но в сам «Тиффани» идти не хотел, и потому мы здесь.

– А ты? – Джек смотрит на темноволосую девушку. – Как тебя зовут?

– Кейтлин Саммерс. – улыбается она в ответ. – Приятно познакомится, Джек.

– Как ты оказалась в компании этих придурков? – шутливо спрашивает Спенсер. – Никогда не видел тебя здесь раньше.

– А я здесь раньше и не была. – отвечает девушка. – Всё бывает в первый раз.

– Так, ладно, любезностями обменялись, а теперь давайте бухать! Официант! Эй, красавчик! Повтори всё и принеси закуски!

За вечер они выпивают семь бутылок игристого, запивая его крафтом, а Рон Майерс и Денис Коваленко дополняют ощущения пластинками пси-шесть. Асита в какой-то момент едет в другое место, прокомментировав лишь, что ему здесь явно ничего не светит. Ближе к трём ночи Рон и Денис в компании Кики и Дакоты отправляются в приватные комнаты VIP-зала, причём Джек не уверен в разные или одну, но он очень рад от них избавиться.

– Чем ты занимаешься, Кейтлин? – спрашивает он, перекрикивая электронный бит.

– Я отдыхаю, дорогой. – она сверкает глазами. – Пока это всё, что тебе нужно знать.

Джек подсаживается к ней ближе, чтобы окончательно не сорвать горло, слышит сладкий запах её духов.

– Как загадочно. – подмечает он. – Это секрет?

– Нет. – девушка пожимает плечами. – Я просто не хочу говорить о работе, вот и всё.

– Хочешь потанцевать?

– Не люблю такую музыку. – улыбнувшись отказывает Кейтлин. – Но мне было интересно побывать в «Акварели». Вряд ли я когда-нибудь сюда вернусь.

Джек смеётся. Он и сам не фанат местной музыки, но готов стерпеть звуковое оформление ради другой цели. Каждая медийная личность, каждый топ-менеджер, управленец, или просто человек при деньгах знает: в «Акварель» приходят за двумя вещами – оторваться по полной и найти с кем провести ночь. Все знают зачем приходят в «Акварель», но все делают вид, что на самом деле это не так.

– Жаль.

– Почему?

– Я бы хотел встретиться с тобой ещё раз.

– Во-первых, мистер Спенсер, я никуда не ухожу. Пока что. А во-вторых, не обязательно встречаться здесь. В любом случае, не будем торопить события.

– Согласен. – улыбается Джек. – Не будем.

Сразу после этих слов их губы смыкаются в поцелуе. Джек не понял он ли придвинулся ближе к Кейтлин или она к нему, осознаёт он поцелуй уже в процессе. Внутри его всё шевелится, ему хочется выбраться с Кейтлин отсюда как можно скорей.

– Поехали ко мне? – спрашивает он, когда поцелуй закончился.

Кейтлин не отвечает. Кладёт руку ему на колено и снова целует в губы. Данный жест Джек Спенсер расценивает как «да».

Они несутся в «Диабло» по ночному Ампир-сити. Кейтлин открывает окно спорткара, высовывается и кричит:

– Доброй ночи, Ампир-сити, уа-а-а-ау!

Они целуются на подземной парковке жилой башни корпорации «Спенстех», в лифте, который идёт напрямую в пентхаус Джека Спенсера на девяносто девятом этаже, в гостиной-студии и, конечно же, в спальне. Джек не первый раз приводит домой девушку из «Акварели», но в этот раз обыденный ритуал ощущается иначе, особенно. Это что-то искреннее, и он чувствует взаимную искренность и с её стороны. Они занимаются любовью, каждое прикосновение к мягкой коже Кейтлин отдаётся электрическим разрядом в связке нейронных имплантов Джека. Ему хочется, чтобы эта ночь не заканчивалась.

4

Каждое его утро, вне зависимости просыпается ли он один или в компании, начинается одинаково. Едва открыв глаза и потянувшись в огромной кровати, застеленной шёлковым бельём, ему в голову молниеносно прилетает мысль, навязчивая идея, что он должен подойти к книжному шкафу и проверить. Человек его статуса и положения может позволить себе понежится в кровати ещё какое-то время, он – сын Ричарда Спенсера, президента «Спенстех», внук основателя. Джек Спенсер живёт той жизнью, о которой мечтают миллионы граждан Ампир-сити. Его карьера стремительно взлетела вверх, но не благодаря семье, в которой ему посчастливилось родиться, а благодаря отсутствию возможности ошибиться. Джек начинал как обычный стажёр-аналитик под присмотром старого друга отца – Уильяма Бэрроу, обучался непростому ремеслу, часами после работы проводил время в киберпространстве изучая различные методики оценки рисков, процессы бизнеса, экономику, информационные технологии. За шестнадцать лет карьеры он проделал путь от младшего аналитика до руководителя отдела. Когда старик Бэрроу откинулся в «Тиффани», явно переборщив с гамма-нортоном и количеством девушек и юношей древнейшей профессии в постели единовременно, Джек стал единственным полностью квалифицированным кандидатом на его место. Важно и то, что не только президент Ричард Спенсер одобрил сына на позицию, но и совет директоров, а также и сами сотрудники отдела. Джек Спенсер руководит всего шесть месяцев, но благодаря точным расчётам и чётко определённым рискам он сумел снизить затраты семи направлений корпорации в среднем на тридцать процентов и помог избежать двух, как выяснилось, бесперспективных сделок, в том числе приобретение основного актива корпорации «Денвер». И вот он, успешный корпорат, как испуганный юнец, первым делом с утра идёт к старому книжному шкафу, заделанному под дуб, в мире и времени, где книги – это антиквариат. Водит указательным пальцем по корешкам книг, выбирает всегда разную и достаёт её, затаив дыхание. Больше всего Джек боится, что, открыв одну из книг, он не увидит строк, слов, букв, номеров страниц. И каждый раз, когда он может прочитать название главы, видит, что страницы наполнены текстом, с облегчением выдыхает, так как верит, что он реален.

Это утро не становится исключением несмотря на то, что в его постели досматривает сон полностью обнажённая Кейтлин, с которой он познакомился накануне в «Акварели» и которая полностью захватила его внимание, заставив всё вокруг исчезнуть. Она чувствует сквозь сон, как двигается матрац и тут же открывает глаза, видит отдаляющегося Джека Спенсера, потягивается и поворачивается на бок, провожая своего ночного спутника взглядом.

– Доброе утро, Джеки. – улыбается она и откидывает прядь иссиня-чёрных волос с лица. – А у тебя здесь мило. Кто говорил, что жизни корпоратов не позавидуешь?

Джек не отвечает, слова Кейтлин не доходят до него. Корпорат достаёт с полки книгу, открывает первую страницу.

«Небо над портом напоминало телеэкран, включённый на мёртвый канал».

Облегчённо улыбнувшись уголком рта, он захлопывает книгу и ставит на место.

– Ты вздумал меня игнорировать, Спенсер?! – саркастичным тоном спрашивает Кейтлин, прислонившись к спинке кровати.

– Что вы, мисс Саммерс, как можно? – улыбается он в ответ и ныряет в кровать. – Я не хотел тебя будить, думал сделать приятный сюрприз и сварить натуральный кофе. Но видимо я встал как слон. Прости.

– Всё в порядке, ты встал тихо. Я чутко сплю. Издержки профессии.

– У-у-у-у. – протягивает Джек. – Снова мистика. Я всё равно узнаю, чем ты занимаешься. Может расскажешь сама?

– Вот и узнай. – Кейтлин щурит глаза и улыбается. – Посмотрим, что ты сможешь найти про меня. Может меня зовут не Кейтлин. Может моя фамилия не Саммерс. Кто знает?

– Ладно, уговорила. Не буду тебе докучать. Но моё предложение сварить кофе всё ещё в силе.

– После.

– После? – Джек поднимает левую бровь.

– После. – заявляет Кейтлин и целует своего ночного спутника.

5

– Это очень вкусно. – восхищается девушка и делает маленький глоток свежесваренного натурального кофе. – Да, в твоей жизни определённо есть плюсы. Я забыла, когда последний раз пила настоящий кофе. Идёт к годовому бонусу в «Спенстех»?

Джек обходит стойку в кухонной зоне студии и подливает остатки кофе Кейтлин в кружку.

– Ежеквартальному. Не поверишь, но на самом деле – нет. Кофе я закупаю, как и все, на рынке. – Джек делает небольшую паузу. – Чёрном.

– Серьёзно?! – удивляется девушка.

В солнечных лучах из панорамного окна она выглядит ещё красивей. Кейтлин сидит на высоком стуле в рубашке Джека, улыбается, слегка прищурив глаза цвета серого камня, невольно заставляет Джека слегка волноваться перед вопросом, который он собирается ей задать, чего с ним не случалось со времён старшей школы.

– Да. Кейт… – смущённо произносит он. – Давай поужинаем завтра? Если… Ну… Если у тебя есть время. И желание.

– Джеки. – девушка смущённо меняется в лице. – Ночь была прекрасной. Правда. Но мне кажется, что это не лучшая идея.

– Почему?

– Я не хочу омрачать утро.

– Слушай, я понимаю, что отношения, которые начинаются с секса не всегда удачные, но мы точно знаем, что хотя бы в этой области у нас проблем не будет.

Кейтлин оценивает шутку Джека тихим смешком, подтверждая его предположение.

– Я хочу узнать тебя получше, Кейт. Если ты позволишь.

– Джеки, дело не в тебе. Ты отличный парень, я если честно, думала, что вчерашний вечер закончится с Дакотой или Кики, а тут появился ты и это… Спасибо тебе.

– Тогда что не так?

Кейтлин отставляет кружку кофе, смотрит на Джека холодным, пронизывающим взглядом полным грусти.

– Я под контрактом носителя, Джеки.

Ответ застаёт Джека врасплох. Он подготовил несколько аргументов, чтобы возразить потенциальному отказу Кейтлин, но, как и бывает обычно в анализе, маленький процент погрешности может испортить всю картину происходящего. И портит. Три месяца назад он проводил оценку рисков психологического восприятия подписантов контракта носителя, и результаты оказались более чем неутешительными. Контракт носителя – сделка уникальная, дорогостоящая, но с огромным этическим подтекстом.

Ещё с древних времён люди искали возможность жить вечно, а если не вечно, то максимально долго. Когда Брэндон Андерсон впервые успешно оцифровал человеческое сознание в 2025-м, это произвело фурор. Вечная жизнь. Цифровой конструкт, которому не требуется биологическая поддержка организма, в котором остаётся сознание. Не просто копия, а разум, продолжение человека при жизни.

Те, кто поддержали проект Андерсона, в основном элиты и интеллигенция, говорили, что на века в мире останутся писатели, поэты, мыслители, философы, музыканты, что может быть лучше? Противники же в прайм-тайм дискуссионных шоу утверждали (и утверждают до сих пор), что это путь к регрессу и обесцениванию человеческой жизни. Религиозные конфессии сегодня собирают массовые митинги-протесты и усиливают накал телевизионных проповедей, что объяснимо, ведь при наличии возможности жить вечно, зачем обращаться к богам, гарантирующим бесконечную счастливую жизнь за скромные 29.95 в месяц или 299.95 в год?

Несмотря на разногласия в обществе, многие корпорации проект поддержали, потому как увидели неохваченный многомиллионный рынок и оказались правы. Но обеспеченные люди, которые могли себе позволить оцифровку разума не хотели прозябать в киберпространстве, на флэшке или в планшете. Многие потенциальные клиенты задавались вопросом: какой смысл жить вечно и не иметь возможности полноценно наслаждаться жизнью? Пить, есть, заниматься сексом. Тогда, в 2031-м, Андерсон пошёл дальше и при поддержке выдающегося нейрохирурга из «Евромедицины» Аристотеля Шольца реализовал возможность подсаживания цифровой копии разума в биологический организм. Оба получили Нобелевскую премию в области медицины. В итоге то, что вначале казалось невозможным стало обыденностью. Очередной услугой большинства топовых корпораций, кроме «Спенстех», которые никогда не вкладывались в данную отрасль из-за личных взглядов президента Спенсера. Биологический отдел «Евромедицины» совместно с отделом цифровых продуктов дзайбацу «Сатоши» меньше чем за год поставили услугу на конвейер в Ампир-сити. Оставался последний вопрос. Где получать биологические контейнеры для оцифрованных личностей, которые мечтали вновь почувствовать запахи, прикосновения, весь спектр эмоций? Ответ оказался на поверхности: нужно всего лишь предложить людям кучу денег. И это сработало. В период экономического кризиса 2032-2034-х годов контракт носителя стал одной из самых востребованных услуг и с тех пор только набирает обороты.

Многим желающим отказывают из-за биологических показателей, так как требования к потенциальному носителю слишком высоки, но те, кто проходят отбор, могут позволить себе не только пожить на широкую душу индивидуально отведённое время, но и обеспечить своих детей, а иногда и внуков. Корпорации предлагают абсолютно честную сделку – деньги взамен на тело.

– Как давно? – спрашивает Джек.

– У меня ещё четыре года. Затем инъекция и прекрасное забвение. А моё тело передадут какой-нибудь богатенькой жёнушке из особняков в Кристалл Маунтин.

– Или элитной проститутке из «Тиффани».

– Какая разница? – пожимает плечами Кейтлин. – Мне будет всё равно.

– С кем подписала?

– «Сатоши».

– Чёрт…

– Послушай, Джек. Прошлая ночь действительно что-то значила для меня. Но я не могу позволить себе привязываться к кому-то, потому что не хочу причинять боль. Я не жду понимания, но… Простой девчушке из Мид-Эйкрэйд предстоит сделать ещё очень много. Можешь верить, можешь нет, это было осознанное решение. Я должна была это сделать. И зная, сколько мне осталось, я проживаю оставшееся время на полную катушку. Делаю то, чего раньше не делала. В рамках дозволенного контрактом, конечно. Я живу, понимаешь?

– Да. – тихо отвечает Джек. – Просто… Жаль, что…

– Я знаю. – перебивает Кейтлин. – Если ты хочешь со мной поужинать, я с радостью приму приглашение. Но я не имею права тебя обманывать, дорогой. У нас нет будущего. Есть только настоящее.

Несколько секунд Джек взвешивает услышанное, а потом подходит к Кейтлин, обнимает и спрашивает:

– Завтра в восемь?

Девушка кивает и тонким носом зарывается в шею корпорату.

6

Сладких запах духов Кейтлин ещё долго витает в пентхаусе Джека Спенсера после её ухода. Девушка не выспалась, но выглядит так, словно спала минимум восемь часов. Перед её выходом они несколько минут стоят в обнимку, внутри Кейт растекается приятное тепло, от груди, к животу, ниже, до самых кончиков пальцев. Она запрещает себе думать о нём, внутренний голос повторяет, что у них не может быть никакого будущего. Пара свиданий, несколько ночей вместе – это максимум, не больше.

По дороге от жилой башни «Спенстех» до Центрального парка имени Малкольма она продолжает запрещает себе думать, только теперь уже о завтрашнем ужине. Какой сделать макияж, надеть платье или брючный костюм? Наверное, нужно как-то прознать у Джека в какой ресторан они пойдут. Какое подобрать нижнее бельё? Чёрный – беспроигрышный вариант, но он видел её в чёрном, ей не хочется повторятся. Там, где появились мысли об ужине следом прокрались картинки их будущей жизни. У Джека интересная квартира, думает Кейтлин, но там не хватает уюта. Холостятская хибара, которая наверняка стоит больше, чем Кейт зарабатывала за год. Раньше, перед контрактом. Нет, нет, думает девушка, нельзя. Нельзя представлять, как она будет встречать его с очередного совета директоров вечером, как вместе вечерами они смотрят фильмы по стриминговому сервису.

Она отвлекается на пиликающий смартфон в кармане облегающих брюк, достаёт, смотрит на полупрозрачный экран. Одно новое сообщение. Ей не хочется открывать это сообщение, побыть бы ещё немного в фантазии, которой не суждено сбыться. Кейт нажимает на иконку входящего сообщения и тут же по её телу пробегает дрожь. Мысли о Джеке Спенсере исчезают в тот же миг.

Готово?

Кейтлин немного колеблется, подбирает правильные слова для ответа, но в итоге печатает простое «да», прячет смартфон и заходит на территорию парка. В небольшом ларьке она покупает синтезированный латте с ванильным сиропом. Говорят, что вкус неотличим, но она выпила натуральный кофе сорок минут назад и моментально чувствует разницу.

Вокруг кипит жизнь. Несколько парней с имплантами конечностей сидят на траве вокруг панка с гитарой, он бренчит что-то заунылое, а группа кивает в такт. Парочка возлюбленных стоят на пригорке справа, обнявшись, так же как стояли Кейтлин и Джек у входной двери в пентхаус. Маленькая девочка держит бабушку за руку и удивлённо смотрит на серое озеро, которое плавными волнами создаёт ощущение абсолютного спокойствия и умиротворения. Кейтлин обращает внимание на пустую лавочку из пластика напротив озера, подходит к ней, из сумочки достаёт влажную салфетку, аккуратным движением вытирает пыль.

Она садится напротив озера, делает маленький глоток латте, не обращает внимания на окружающих её людей и всё-таки разрешает себе думать о будущем с Джеком Спенсером. Будущем, которому не суждено сбыться.

7

К полудню солнце над Ампир-сити раскалило асфальт. Редкие облака проплывают над городом создавая тень, в которой жара ощущается чуть меньше, но тёплые потоки со стороны пустыни, сравни горячему воздуху из фена не дают обычному рабочему на улице насладиться даже намёком на прохладу. На Корпорат-Кросс много народу, все торопятся в ближайшие кафе и ресторанчики на часовой обед. Из незаметных динамиков металлический женский голос транслирует последние события, несколько огромных экранов на зданиях показывают ведущую в студии, которая рассуждает о последствиях переворота в Автономной Республике Гавайи и новости о полной милитаризации Швейцарии.

Джек Спенсер торопится к своему рабочему месту на предпоследнем этаже небоскрёба «Спенстех». После расставания с Кейтлин, день идёт явно не в том направлении, которого хотелось бы корпорату. Все персональные городские летательные аппараты оказались недоступны или на техобслуживании, потому воспользоваться воздушными коридорами Ампир-сити Джек не сумел. Такси вызвать тоже оказалось проблемой, так как в радиусе трёх километров возле дома Джека не обнаружилось ни единой свободной машины, готовой взять заказ. Пришлось воспользоваться «Диабло» и простоять пятьдесят минут в двух заторах – на мосту Джефферсона, въезде в деловой центр и, непосредственно, на повороте к Корпорат-Кросс.

Несмотря на то, что Джек никому не отчитывается за опоздания, он всё равно испытывает чувство дискомфорта. Никогда раньше, какая бессонная ночь бы не выдалась, он не позволял себе появиться на рабочем месте позже десяти утра. Спенсер ненавидел окружающий мир или дремал в кресле перед мониторами, но оставался на рабочем месте. С Кейтлин он испытал то, чего не испытывал раньше в своей жизни. Джек Спенсер, руководитель отдела аналитики и оценки рисков «Спенстех» потерял счёт времени.

Он заходит в главный холл башни корпорации, здоровается с сотрудниками, которые встречаются на его пути, а в голове рисуются картины коллективного осуждения и потери репутации. Смотрите, смотрите, Спенсер опоздал. Наверняка кутил всю ночь с эскортницами из «Тиффани», совсем уже обнаглел, папенькин сынок! И это будущее «Спенстех»?! В лифте он оказывается с десятком корпоратов, и, как назло, все они выходят по одному на этажах ниже, потому подъём длится примерно минут семь. Эти примерные семь минут кажутся Спенсеру вечностью.

У входа в его кабинет, возле пустующего стола секретаря, стоит верный помощник Джека Спенсера, заместитель и по совместительству приятель со времён стажировки Ленни Босковиц, который явно ошивается здесь в ожидании Джека какое-то время. Минут семь? Невысокого роста пухлый мужчина с залысинами, с прямым острым носом и толстыми губами смотрит очередное видео в стиле фуд-порн на экране своего смартфона, не обращая внимания на появление руководителя отдела.

– Что у нас нового, Ленни? – спрашивает Джек, проходя в свой кабинет.

– Смотря что ты подразумеваешь под новым. – отвечает слегка высоким голосом Босковиц не отрываясь от видео. – Ты припёрся к обеду – это точно что-то новенькое!

– Заработался.

Джек скидывает пиджак на диван, командует поднять вверх жалюзи на окнах во всю стену и садится за матовый стол. За окнами кабинета городские летательные аппараты единой линией плывут на разных уровнях, создавая геометрический орнамент из непересекающихся линий, а за ними стоит оливкового цвета башня корпорации с логотипом «Норд» у самой верхушки.

– Заработался, ага, конечно. – Босковиц всем весом плюхается на диван, закидывает ногу на журнальный столик. – Тебя сдал Майерс. Завтракал с ним, и выглядел он чертовски хреново. Сказал, что ты уехал из «Акварели» не один.

– Система, Ленни, ты проверил ещё раз данные в системе, как я просил?

– Я отвечу тебе, о великий, но прежде ответь ты мне. – Босковиц убирает ногу со столика, чуть наклоняется вперёд, смотрит на Спенсера чёрными глазами и сдвигает брови. – Почему ты не позвал меня вчера? Как ты мог? Как ты мог так поступить со мной? После всего, что было между нами. Ещё и склеил кого-то.

Джек смеётся, скрещивает руки на груди и в той же саркастичной манере, но слегка оправдывающимся тоном признаёт:

– Каюсь, виноват. – он поднимает руки, капитулируя перед нападками Босковица без боя. – Я вчера хотел поехать в пустошь, погонять, а Майерс слился, но решил загладить вину и позвал в «Акварель».

– Недостаточно. – Босковиц показательно отворачивает голову к стене.

– Прости, Ленни, в следующий раз я обязательно позвоню тебе. Это была импровизация, но теперь твоя обиженная физиономия будет всегда возникать у меня перед глазами, когда я спонтанно соберусь куда-либо. А теперь система. Что с данными?

– Я скажу тебе, Джек Спенсер. Я всё скажу.

Босковиц неуклюже поднимается с дивана и подходит к стене с белым экраном посередине. Слева снизу небольшой датчик, к которому Ленни подносит свой смартфон, на экране отображается интерфейс поисковой системы с полем для ввода и кнопкой «Старт».

– Данные точные. Сейчас в нашей базе чуть меньше двадцати тысяч контактов с заполненной информацией. В основном это сотрудники и их родственники. Система предоставляет не только подробный анализ действий контакта, но и выстраивает так называемый «график приемлемости», благодаря которому по основным параметрам составляется социальный портрет человека.

– Это замысел, но что с мета-данными?

– Проблема решена, босс.

– Шутишь?

– Основной загвоздкой была, как ты помнишь, сегментация данных и определение процентной составляющей.

Босковиц вводит в поисковую строку «Джек Мюриэль Спенсер», кликает на «Старт». Система думает несколько секунд и на экране отображается трёхмерная модель Джека Спенсера, крутящаяся по часовой стрелке. Справа от модели имя, возраст, различные характеристики и в самом низу цифра – восемьдесят семь процентов.

– А теперь, – продолжает Босковиц, – проблема решена. Система оценивает тебя на восемьдесят семь процентов, так что ты без проблем отправишься в «Вавилон», друг мой.

– Сколько контактов ты протестировал? – недоверчиво спрашивает Джек.

– Проще сказать кого я не тестировал. – с насмешкой отвечает Босковиц. – Оно работает, Джеки. Мы это сделали!

– Если мэрия одобрит поправку к проекту и обеспечит нас данными, мы сможем собрать базу за сколько? Пять-шесть лет?

– Примерно да. Но это только в том случае, если в нашу крепость данных будет падать вся дата без исключения.

– Отец будет очень доволен, Ленни. Ты лучший.

– Я знаю. – Босковиц отключает экран и усаживается обратно на диван. – А теперь, о великий, я хочу знать каждую грязную подробность вчерашней тусовки. Расскажи мне всё.

8

Ближе к вечеру Джек запрашивает аудиенции у своего отца, порадовать семидесятитрёхлетнего президента отличными новостями. Кабинет Ричарда Спенсера занимает весь последний этаж, включает в себя не только рабочее пространство с антикварной мебелью, но ещё и цифровую библиотеку, переговорную, конференцзал с отдельным входом, бассейн, две спальни, обеденную зону и сауну. Президент «Спенстех» редко покидает башню корпорации несмотря на то, что владеет четырьмя пентхаусами в различных районах Ампир-сити и домом в Кристалл Маунтин. После смерти своей супруги, Ванессы, Ричард Спенсер посвятил всё своё время работе, что вызывает восторг у сотрудников корпорации. Он не просто президент огромной производственной компании, он её символ. Сердце. Множество проектов Ампир-сити находят поддержку в лице её почётного гражданина. Спенсер лично спонсировал строительство двух университетских кампусов технологического и клиники в Мид-Эйкрэйд, а на реставрацию Нью-Лэнгли он пожертвовал два триллиона криптодолларов из личного фонда.

Джек застаёт отца у камина с бумажной книгой в руках. За окном садится солнце, кабинет его отца кажется очень уютным от живого огня и потрескивания поленьев.

– Что читаешь, папа? – спрашивает Спенсер.

– Да так, кое-что из прошлого. Глаза подводят меня, сынок. – хриплым голосом произносит Ричард.

– У «Сатоши» отличная новая линейка глазных имплантов. Хотя, кому я говорю?

– Нет, сынок, импланты ради увеличения способностей – это прерогатива молодёжи. Мне нравятся мои глаза, тем более их так любила твоя мама.

– В этом что-то есть, знаешь? Ты сидишь здесь, читаешь бумажную книгу, разожжён камин, словно мы с тобой перенеслись в прошлое.

– Мода на антикварную мебель обязательно вернётся, вот увидишь. Даже в киберпространстве сейчас огромной популярностью пользуются архитектуры локаций из позапрошлого века. Кто бы мог подумать? Ставлю сотню, что через пару десятилетий в моду снова войдёт Синатра.

Романтичное настроение отца вызывает на лице Джека улыбку.

– Отлично выглядишь, папа.

– Я и чувствую себя прекрасно. Сегодня проплыл четыре километра в бассейне.

– Ого.

– Да. А что сделал ты? – слегка поддевает сына Ричард.

– На самом деле мне есть что показать.

– Ты о системе классификации для «Вавилона», не так ли?

– Ты всегда в курсе событий. Всё готово, отец. Тесты прошли успешно, и мы можем приступать к полноценному сбору данных.

– Пока рано радоваться, хоть я и разделяю твой оптимизм. Все четверо президентов должны одобрить предлагаемую нами правку. Я уверен, что Гамбиев поддержит нас, мы разговаривали с ним недавно, обсуждали возможность внедрения системы, а вот остальные.

– «Евромедицина» согласится. Перри наверняка сможет продать систему совету директоров корпорации, остаётся только император.

– Да, сяцо может быть проблемой. Но если правильно донести до Акихиро Сатоши суть предлагаемой нами поправки, он согласится. – Ричард смотрит на огонь в камине, громко выдыхает, затем переводит взгляд на сына. – Ты готов?

– Да, отец.

– Хорошо. В конце недели я соберу королей. Не подведи меня.

– Не подведу, отец. С моей стороны всё будет выполнено.

Ричард Спенсер одобрительно кивает и возвращается к книге. Джек чувствует, что ему нечего добавить и отправляется к лифту.

9

Женский голос из динамиков на Корпорат-Кросс монотонно объявляет о наступлении полночи, температура в городе девятнадцать градусов по Цельсию. Джек стоит на парковке перед небоскрёбом «Спенстех», смотрит на граффити, которое клининговая служба корпорации так и не удосужилась смыть.

Если есть рай, то есть и ад.

Ад здесь.

Чёртовы панки-антикорпораты, ничего толком не добившиеся в своей никчёмной жизни высказывают своё ненужное, незаметное мнение, думает Джек. Ампир-сити сильно отличается от садов Эдема, с этим поспорить сложно, но это город, где каждый имеет шанс реализовать себя. На несколько минут шум города перебивает полицейская сирена. Ветер задувает в пальто, лёгких холодок бежит по телу Спенсера. Он не знает, как живёт средний рабочий класс в Нью-Лэнгли и Мид-Эйкрэйд. Он не частый гость внутри жилых башен, где квартиры похожи на соты в гигантском улье. Он не знает, что такое отказ в страховке, военная пенсия, неодобренный кредит. Это отличает его от большинства тех, кто проживает на улицах Ампир-сити. Он не знает улиц. Не знает банд, которых в Ампир-сити насчитываются десятки. Он работает на высшем уровне, верит, что никогда не лишится своего превосходства, имеет ли он право определять кто достойный в этом городе, а кто нет? Ведь даже среди самых кровожадных соло, которые убивают ради криптодолларов, евротокенов и новых йен есть люди, движимые честью и достоинством. Эдакие робин гуды, очищающие мир.

Имеет ли он право?

Входящий звонок отвлекает его от мыслей и ненавистного граффити. Джек смотрит на экран смартфона, с которого улыбается кривая физиономия Рона Майерса.

– Ну что, Ронни? Готов?

– Через час, скинул тебе геолокацию. И готовь денежки, золотой мальчик. Тебе не поздоровится!

– Это мы посмотрим, рыжая морда.

Джек садится за штурвал «Диабло» и выезжает на трассу до границы. Он думает о том, что будет говорить на встрече четырёх королей. Как правильно преподнести ту селекцию, которую он и его отец считают необходимой. Мимо проносятся неоновые вывески заведений, перед глазами в очередной раз предстаёт образ Кейтлин Саммерс. Он вспоминает сегодняшнюю переписку с ней, будто оба они два неуклюжих подростка, старались впечатлить друг друга как можно сильней. Глупо, думает Джек, но от этой глупости ему становится тепло на душе.

При повороте на бульвар Коллинз Джек чувствует лёгкое недомогание. Картинка перед глазами расплывается, он сбрасывает скорость и быстро моргает, чтобы убрать неприятный эффект. Думает, что произошёл сбой глазных имплантов, чем обязательно займётся на следующей неделе, после выступления перед королями. Картинка снова становится чёткой, Джек жмёт на газ.

На границе Ампир-сити пусто, он с лёгкостью выезжает за пределы города, не показывая охраннику разрешения на выезд. Охранник поздравляет Джека с новым автомобилем и просит быть осторожней, так как в некоторых районах пустоши буря ещё подаёт признаки активности.

Нужное место Спенсер видит издалека. Огромный костёр на взлётно-посадочной полосе заброшенного аэропорта, рёв моторов, громкий хард-рок, исполняется вживую одним из местных андерграунд-бэндов. Гонка пройдёт здесь. Он подъезжает к многочисленным, разнообразным автомобилям, ловит взгляды юношей и девушек в открытых одеждах. В пустыне холодно, но тепло от костров и автомобилей согревает собравшихся. Рон Майерс стоит в обнимку с высокой, худощавой девушкой, её тело покрыто татуировками, разговаривает с кем-то из банды «Ренегаты», судя по нашивке на джинсовом жилете. «Ренегаты», один из старейших байкерских клубов с чаптерами в Неваде, Калифорнии, Аризоне, Нью-Мехико и даже за океаном, в Северной Ирландии, завсегдатая гонок. Любят посмотреть шоу, а заодно, заработать нескромную сумму денег, предоставляя услуги охраны.

За горизонтом чёрное небо, Джек ловит себя на мысли, что только в пустыне можно рассмотреть невероятную россыпь звёзд, святящих особо ярко. Здесь, в пустошах, возникает ощущение абсолютной ничтожности перед бесконечностью космоса. Облака подобно волнам океана плавно сотрясают небесный простор, кажется, вот-вот проплывёт гигантская неоновая касатка или дельфин.

– Джеки! – кричит Рон Майерс приближающемуся «Диабло». – Джек! Сюда! Сюда!

Джек останавливает автомобиль возле Рона, глушит мотор.

– Ну что, Ронни, повеселимся?

– А то ж! Тебя и ждали! – улыбается подвыпивший Майерс. – Участвуют четверо. Ты, Гастингс, Джером и Лайла.

– Ты решил всех профи на меня спустить?!

– Чувак, ты заявлен на «Диабло», все хотят померятся с тобой членами. Даже Лайла.

– Мне иногда кажется, что у неё член больше наших с тобой вместе взятых. – саркастичным тоном шутит Спенсер. – Ладно, я на старт.

– Удачи, дорогой.

– Иди в жопу, Рон.

Трасса для гонки в основном грунтовая, но выравнена, с редкими вкраплениями того, что осталось от взлётно-посадочной полосы. Все участники должны проехать два круга вокруг единственного заброшенного терминала. Побеждает тот, кто придёт к финишу первым.

Гастингс – старожил, мужичок с Рутгер-стрит, не богат, но и не еле сводит концы с концами. Воевал, благодаря чему обзавёлся биомеханической ногой по программе правительства для ветеранов. Болезненно переживает распад США до сих пор, но и переезжать на восток, к своим единомышленникам не стремится, говорит, что на этом побережье климат лучше. Джером, чернокожий айтишник, родом из Лос-Анджелеса, три года добивался перевода в Ампир-сити, так как всё киберпространство на территории Альянса полнится слухами о сумасшедших гонках неподалёку от независимого города, а Джером болеет гонками с детства. И Лайла. Утончённая, нежная Лайла, про которую информацию найти не могут ни корпораты, ни полиция, ни служба безопасности киберпространства. Тёмная лошадка, которая появляется перед гонками, а после исчезает. Молоденькая, с нотками азиатской внешности и леденящим стальным взглядом. Однажды Майерс видел её в драке, когда какой-то неместный решил покачать права и доказать, что она выиграла нечестно. Бедолага питался через трубку следующие восемь недель.

Джек сигналит в знак приветствия своим соперникам, занимает место за прокаченным «Кеннеди» Джерома. Народ собирается возле гонщиков, шесть дронов, предназначенных для съёмки взлетают над трассой. Майерс открывает багажник своего внедорожника, в котором шесть мониторов показывают картинку с дронов в прямом эфире.

– Ну что, дамы и господа? Ставки сделаны, ставок больше нет. – он поворачивается к худощавой спутнице. – Крошка, окажешь честь?

Девушка модельной походкой проходит мимо автомобилей участников и встаёт между передними бамперами первых двух. Под одобрительный свист и выкрики, лёгким движением чуть задирает короткую юбку, стягивает красные трусики и поднимает их вверх, словно держит гоночный флаг.

– Приготовится! – командует она под бурную поддержку аудитории. – Завести моторы! Три! Два! Один!

Она взмахивает рукой и столб пыли поднимается на старте. Машины устремляются вперёд по ночной пустынной трассе, на фоне нескольких ржавеющих самолётов с выбитыми иллюминаторами. Лайла сразу отрывается от остальных, её спортивный «Хикару» хоть и собирался лет двадцать назад в Японии, всё равно остаётся в отличном состоянии. Следом за ней давит на педаль газа «Кеннеди» Джером. Спенсер третий, а на уровне заднего колеса «Диабло» его пытается настигнуть Гастингс на «Ди-Ви-Си» прошлого поколения. Дроны летят над гонщиками, издавая лёгкий скрежет, снимают всё происходящее и передают сигнал на мониторы Майерса.

– Смотри-ка! Он сразу обошёл Гастингса, сукин сын. – комментирует Рон.

Джек даёт немного влево, начинает нагонять Джерома, но тот включает закись азота и отрывается от «Диабло» метров на десять.

– Ах вот оно что. – негодует себе под нос Джек. – Ладно.

Он переключается на спортивный режим, прищуривает глаза и плавно давит на педаль газа. Джером в зеркале заднего вида замечает, как его настигает корпорат громко ругается, но сделать ничего может, Джек уже рядом с ним, шлёт воздушный поцелуй и обгоняет. Первый круг заканчивается, Лайла идёт с приличным отрывом. Болельщики громко приветствуют участников, хард-рок бэнд даёт мощный гитарный риф. Пиро-установка выпускает несколько мощных клубов огня в звёздное небо. Подарок болельщикам для усиления зрелищности.

Лайла кажется недосягаемой. Джек смотрит в зеркало заднего вида, Джером и Гастингс остаются позади на приличном расстоянии. Корпорат поддаёт газу и решает, что не будет сбрасывать скорость на повороте ВПП. Опасная затея, он может вылететь с трассы и перевернуться, но адреналин зашкаливает, и он знает точно, что Лайла скорость сбросит, не будет рисковать.

На повороте Лайла действительно немного сбавляет скорость и этого хватает для обгона. «Диабло» немного ведёт, но Спенсер, не без труда, выравнивает автомобиль. Девушка громко нецензурно ругает Джека вслед, открывает прозрачную крышку у коробки передач и переключает тумблер закиси азота. «Хикару» дёргается вперёд, Лайла злобно хохочет в предвкушении того, как обгонит чёртова корпората. Джек быстро смотрит в боковое зеркало, Лайла набирает скорость, догоняет «Диабло». До финиша остаётся несколько сотен метров.

– Давай, детка не подведи! – шепчет он своему новому спорткару, но тщетно. Лайла начинает обходить его справа.

Они равняются на финишной прямой, до победы остаётся совсем чуть-чуть.

– Хер тебе, Джеки! – кричит Лайла, но Джек её не слышит, он сосредоточен на трассе.

Вновь столбы огня бьют вверх, люди кричат радостно и громко, рокеры проверяют гитары на прочность. Джеку не хватило доли секунды для победы, Лайла опережает его на пару дюймов.

На финише она несколько минут сидит неподвижно, выравнивает сбитое адреналином дыхание, вылезает из «Хикару», уверенным шагом подходит к Спенсеру. Корпорат стоит, опёршись на капот в компании Майерса и нескольких незнакомых людей.

– Ты был не плох сегодня, Спенсер. – победно заявляет девушка, перебивая светский обмен любезностями.

– Спасибо, Лайла, но с тобой и правда никто не сравнится. Твоя тачка – это нечто.

– Всё верно. – зловеще улыбается она. – Тачка важна, и может быть, когда-нибудь я дам тебе прокатиться, но важней прослойка между креслом и рулём. Ты впечатлил меня на последнем повороте. Только помешанный принял бы такое решение, с учётом всех факторов. Ты мог запросто разбиться.

– Мог. Но не разбился. Стоило попробовать.

– Да. – Лайла подмигивает Джеку и чуть прикусывает нижнюю губу. – Попробовать определённо стоило бы.

10

Джек ещё немного общается с завсегдатаями гонок в пустоши, получает выигрыш за второе место и медленно двигается в сторону города. В голове хаотично крутятся мысли. Сначала о Кейтлин, ему интересно как она провела сегодняшний вечер и чем занималась. Затем о предстоящей встрече и выступлении, о том, как отреагирует Акихиро Сатоши, президент японского дзайбацу. Неожиданно врывается мысль о Лайле, как она подмигнула ему на прощание ещё раз.

На подъезде к границе Ампир-сити глазные импланты снова дают небольшой сбой, картинка расплывается, что вызывает у Джека скорей раздражение, чем беспокойство. Он тормозит у каньона, чтобы снова проморгаться, представляет, как будет наезжать на службу поддержки «Сатоши». Зрение стабилизируется, корпорат чётко видит звёздное небо.

Спенсер глушит мотор и выходит из машины, в нос бьёт холодный воздух с пылью. На краю каньона открывается завораживающий вид. С левой стороны, в далеке, мелькает костёр на взлётно-посадочной полосе, на небе звёзды выстроились в множество ярких точек на сине-зелёном фоне, справа виднеются небоскрёбы Ампир-сити, независимого города, окутанные разноцветной неоновой дымкой.

Он садится на капот «Диабло», делает глубокий вдох, чувствует реальность происходящего. Наслаждаясь видом бесконечных звезд и города, в голове снова возникает вопрос: имеет ли право Джек Спенсер определять кто достойный в этом городе, а кто нет?