Читать книгу Происшествия, приключения, фантастика, фронтовые и исторические хроники. Книга 5 - Анатолий Музис - Страница 11

    Зажали горные вершины

Низину Чарской котловины.

Здесь глухо уху, тесно взору.

И сходу, на какой-то миг

Покажется: сомкнулись горы

И выйти некуда. Тупик.

    А в сказках предков говорится,

Что раньше не было здесь гор.

Гуляли по дворам жар-птицы,

Шумел богатый ханский двор.

Но умер старый мудрый хан,

Державший двор и край в порядке,

И за наследство, в смертной схватке

Сошлись Кодар и Удокан.

Богатыри огромной силы,

Не зная равных на земле,

Подняли луки и вонзили

Друг другу в сердце по стреле.

И там, где рухнули батыры,

Хребты воздвиглись.

                              Как факиры,

Исторгнув грохот из земли,

Они богатства погребли.

    И с тех давно забытых пор

Здесь царство гор.

Неколебимо.

                             И не всякий

Пройдет на Чару, в глушь и тьму.

И все же, как «рубеж атаки»,

Здесь рельсы лягут.

                                Быть тому!

Андрею первым надлежит

Наметить трассы рубежи.

Тайга теперь ему знакома

От кроны и до корешка.

В тайге он, прямо скажем,

                                         дома.

А все-таки она – тайга!

Тут ни мечтать, ни песни петь.

Тут в оба надобно глядеть.

    Хотя беду на человека

Пророчить вовсе не с руки,

Напомним, что в сибирских реках

Нередко тонут моряки.

Самоуверенность их губит.

Куда забрался ты, Андрей?

Ты позабыл? Тайга не любит,

Когда не думают о ней.

– Без паники! Гадать не надо.

Иди где лучше, там тропа…

Но в глубине души досада:

– Как новичок в труху попал.

Но, ничего. Все обойдется.

Вот, кстати и тропинка вьется.

Лишь только б засветло поспеть…

    Спешит Андрей.

               Вдруг, стоп… Медведь!

Сопит, не чует. Что-то роет.

Андрей подумал: – Чтоб тебе!..

    Но, хорошо, что он спиною,

В кусты уткнулся головою…

А задней лапой – на тропе.

И куций хвост его мелькает

Туда-сюда… Туда-сюда…

– Куда ступить?

                          Андрей не знает.

Услышит зверь, тогда беда.

И сердце бешенно в груди,

Как будто бы ему там тесно…

    Тут, за спиной, как гром небесный:

– Михал Потапыч! Дай пройти!

    И мишка, голову сломя,

Подпрыгнул всеми четырьмя

Да как рванет напропалую

По кочкам, рытвинам,

                                  кустам.

Ручей перемахнул он.

На склон. Остановился там.

На лапы задние поднялся

И смотрит: кто его пугнул?

   И только тут Андрей вздохнул

И поневоле рассмеялся.

    А тех, что вышли из глуши,

Поди, попробуй опиши.

Один, потоньше, в узких брючках,

А ростом, нет, не исполин.

И молоток на длинной ручке.

А у второго – карабин

Под мышкою, наизготовку.

Во всем решительность видна.

И понял вдруг Андрей неловко:

– Тот, первый, женщина она!

    Пахнуло чем-то позабытым.

Романтикой? Домашним бытом?

На трассе как-то недосуг.

Девчат, пожалуй, там с избытком,

А эта – женщина… в лесу.

И тут, второй, ее напарник,

С лица откинул накомарник

И беспричинно громогласно

Сказал, нарушив колдовство:

– Медведь, конечно, зверь опасный,

Но и пуглив…

                      Ну, вот – и все!

                                    И стих.

                                      Затих.

– Вы далеко? – она спросила.

– Да как сказать… На трассу мне.

Вот тут она и удивила.

– На трассу? Это очень мило.

Она в обратной стороне…

    Стоит Андрей оторопев,

А этих разбирает смех.

И сам Андрей, как ни старался,

Не удержался, засмеялся.

И смех, и слезы пополам.

– Куда ж я шел?

– Как видно, к нам.

Легко взмахнула молотком.

– Мы здесь стоим недалеко…

    Как в сказках старого расклада

Горит загадочно звезда

Над местом тем, где скрыты клады.

И ищут здесь их неспроста.

У края горного потока

Каркас обтянутый холстом.

Палатка.

                   Вроде одинока,

А все-таки надежный дом.

В кустах – поменьше,

                                то – ее.

Совсем не женское житье.

Но в ком живое сердце бьется,

Тому всегда везде простор.

Геологи-первопроходцы

Аборигены здешних гор.

Народ они по виду странный,

Уют не ценят ни на грош.

Живут в тайге как партизаны,

Другого слова не найдешь.

В дыму походного костра

Кружит, танцует мошкара.

И женский голос чары множит,

В душе волненье теребя.

Он и ласкает, и тревожит,

И что-то хочет от тебя.

Ты – гость, тебе подали чаю.

Их дом – твой дом.

                            Таков закон.

И ты внезапно замечаешь,

Как удивительно кругом.

Зубчато горные вершины

Угрюмо держат ледники.

В низине – дюны, как в пустыне,

И бьют живые родники.

Звезда в ночное небо канет

И рыкнет в темноте медведь…

А на хребте, на Удокане,

Большая, ох, большая медь.

Ее руда лежит пластами,

 Запас велик и сорт хорош.

Бери хоть голыми руками.

Да только как ее возьмешь?

    В природе мудро все и просто.

В костре мерцают угольки,

А в поднебесье звезды… звезды…

Как в темном поле васильки.

И невесомость в сильном теле,

И чьи-то шорохи во мгле.

Ты будто бы у колыбели

Всего живого на земле.

И чувство радости и силы

вселяет в сердце эта тишь.

Тебя природа сотворила,

Сегодня ты ее творишь.

Дорога?

                    Будет здесь дорога!

Через болота и снега

Она идет сюда с востока,

Но не дошла еще

                            пока.

Еще раздвинуть надо горы,

Болота, мари осушить.

Природе надо послужить,

Как эта женщина,

                             которой

Ты был бы рад стихи сложить.

    Заря таранит тьму с востока.

А может, то костров огни?

Сейчас костров на трассе много,

Да что там, не они одни.

И смотрим,

                смотрим на восток мы,

Там горы ниже,

                          реже лес.

Блеснули рельсы у Олекмы

Однако, скоро будут здесь.