Читать книгу Напролом. Через завалы, буреломы. Болота. Из рассказов геолога - Анатолий Музис - Страница 4

И снова спуски, подъемы, болота, завалы. Мы идем со скоростью примерно 1—2 км в час. Над головой тучей вьется мошка. Идем в сетках. Это затрудняет наше продвижение, но имеет то преимущество, что ветки не так больно хлещут и царапают лицо.

А день опять кончается. Второй день. По предварительной наметке сегодня должны были выйти к зимовью, значит, завтра рискуем не дойти до заимки Пимушиных. А мы и так уже второй день под дождем.

Анин снова останавливается и сверяется с картой и компасом.

– Надо бы пройти сегодня еще немного, – говорит он.

Но деревья впереди уже становятся неразличимыми.

Привал подобен вчерашнему. Темнота. Костер. Лежаки из бревнышек. В чайнике булькает вода…

Все устали. И то, что не вышли к зимовью, удручает. Не заблудились ли. Тайга справа, тайга слева, тайга над головой. Вокруг тайга, мокрая, густая, неразличимая. Ты как под водой. Вынырнуть бы, да оглядеться. А как?

Вдруг Михеич нарушил молчание.

– Нет, однако. Если бы на месте Енисея была трещина, то вся вода под землю бы ушла. Нет?

– Ну, Михеич! Ты даешь!

– А все-таки?

– Так разлом земли еще не трещина. Породы плотно прилегают, палец не просунешь. Это так называемые «ослабленные зоны». И вода по ним поднимается, а не опускается. Справа она с гор стекает, то есть выше лежит, слева ее мерзлота подпруживает. А под Енисеем, в ослабленной зоне, водоупорные глины. И путь грунтовым водам только наверх. Потому Енисей такой многоводный.

– Воля твоя, Господи! Чудеса творишь!

– Михеич! А ты веришь в бога? – спросил Иван.

– Раньше верил.

– А сейчас?

– Сейчас и сам не знаю. Думаю, бог есть. Только как он допускает такое?

– Что «такое»?

– Ну, чтобы не верили в него.

– Религия всему находит объяснение. Говорят: испытание он послал людям, – сказал Анин. – За то, что не признали его, не поверили.

Михеич промолчал.

– А, кстати! Не слишком ли много испытаний? Война, например. Двадцать миллионов жизней только с нашей стороны. Разруха. Горе. А?

– Не хули бога! – угрюмо сказал Михеич.

– Веришь, значишь. Правильно! Верить надо. Я тоже верю. Только ты в свое, а я в свое.

– В своего бога? – удивился Иван.

– В бога я не верю. Но мало говорить: «Бога нет!». Надо объяснить, что же есть. Но если сказать «материя», или «объективная реальность, данная нам в ощущениях», это мало что объяснит. Михеич скажет: «Бог?! Материя?! Какая разница». А разница есть. Если мир создан богом, то он неизменен. Неизменны и отношения угнетения и эксплуатации, неизменна и созданная Всевышним природа. А если мир объективен, т.е. существует реально сам по себе, то он и развивается по законам диалектического материализма. Познав эти законы можно преобразовывать мир на пользу человеку.

Вот мы, например, здесь затем, чтобы распознать закономерности Обь-Енисейского водораздела и повернуть воды Енисея в Обь. А если воды текут по воле Бога, мыслимо ли их повернуть?

Религия консервирует мышление, мешает реальному познанию, а, следовательно, и преобразованию общества и природы.