Читать книгу Точка невозврата - Анатолий Самсонов - Страница 3

Темнело. Захватывая последний свет, растянутая цепью группа торопилась убраться подальше к востоку от железной дороги резонно полагая, что с раннего утра здесь объявятся немецкие поисковые группы.

Михаил шёл в цепи первым, указывая направление движения и задавая его темп. Темнеющее небо было затянуто тучами, и это навевало невеселые мысли. Дождь был бы просто наказанием. Ночь под дождем, когда тебе негде укрыться, а потом негде обсохнуть, это, знаете ли, то еще испытание. Ребята гнали от себя эти мысли, уповая на удачу.

Вдалеке по ходу движения послышался шум моторов, который спутать ни с чем нельзя, и скоро прямо над ребятами на небольшой высоте невидимая в ночи пролетела группа самолетов У-2.

– Девчонки наши полетели, – уважительно сказал кто—то из ребят, – ага, – подхватил другой, – сейчас они там разберутся, с этими сошедшими с рельсов эшелонами. Никому мало не покажется.

Разрывов бомб за дальностью слышно не было, но скоро со стороны железной дороги возник нарастающий знакомый гул моторов возвращающихся самолетов, а в той стороне откуда они возвращались появились сполохи огня, подсвечивающего низкие облака.

В темноте и влажной духоте идти было тяжело. Михаил спотыкался сам и всё чаще стал слышать негромкие чертыхания, сдавленные возгласы и матерки ребят, натыкающихся на плохо различимые во тьме болотные кочки высохшего болота. Но вот со стороны моря подул сначала робкими порывами, потом настойчивее и сильнее ночной бриз Балтики. В небе стали проглядывать звезды, а Луна, наконец освободившись из облачного плена, подсвечивала теперь всё вокруг бледным светом. Все вздохнули с облегчением, ветер и ясное небо на время придали сил, но напряжение и усталость брали своё. За спиной командир слышал тяжелое дыхание и, оглядываясь видел, что цепь начинает растягиваться.

Михаил посмотрел на часы, поднял руку, все остановились и услышали негромкий голос командира: – Всё! Привал, прием пищи и спать. Большой – в караул. Два часа. Через два часа тебя сменит Малой, а я Малого. Ясно?

В группе было два Ивана – один повыше ростом по прозвищу Большой, другой чуть пониже – Малой.

Оба Ивана тихо ответили: – Есть, – Большой Иван с банкой тушенки в руках и ножом отошел к небольшому бугорку, устроился там на ранце, автомат пристроил на коленях.

– Гюнтер, дай Большому часы, – приказал Михаил.

Только у двоих из группы были немецкие часы. Гюнтер снял с руки часы, отнёс Большому, усмехнулся и со словами «Не проспи, доннерветтер, и не разбей, ферфлюхтен! Нельзя оберштурмфюреру СС без часов», – вручил их Ивану. Тот тоже усмехнулся и шепотом ответил: – Отвали, фашистская морда! Иди, иди!

Через полчаса все спали мертвым сном. Кто, привалившись к кочке, кто на прошлогодней сухой полегшей траве. И только Большой, борясь со сном, иногда вскакивал с места и делал небольшие пробежки вокруг своего бугорка.

Михаил, как только закрыл глаза, провалился в ощущение приятного свободного полета с радостным предвкушением чего-то хорошего, светлого, долгожданного. Это предвкушение скоро проявилась в слышимом где-то вдали:».. в парке Чаи-ир распускаются ро-озы…», и тут же Михаил увидел себя на истринском пляже, а у кромки воды знакомую тонкую девичью фигурку. Он кричит ей: – Маша! Маша! – Но она не слышит его. Он бежит к ней, она оглядывается, узнает и со смехом пускается прочь. Вот пляж заканчивается, она выбегает на луг, они бегут по мягкой, теплой, напитавшейся солнцем зеленой траве. Наконец, он догоняет девушку, и оба падают в высокую, пахнущую цветами траву. Он целует ее волосы, лоб, нос, губы, его рука ласкает девичью грудь и…и в этот сладкий момент сон улетает оттого, что Малой Иван теребит плечо спящего и шепотом говорит: – Командир, время! – Михаил садится и недовольно бормочет: – Черт бы тебя.. – не договаривает, окончательно просыпается, и увидев перед собой удивленно-обиженное лицо, хлопает Ивана по плечу и тихо говорит: – Не бери в голову, это я со сна.

Михаил трясет головой и осматривается. Короткую летнюю ночь на востоке уже вытесняет пока еще робкое серое утро. Михаил вскочил на ноги и задрал голову. Небо было чистым, кое-где еще просматривались потускневшие звезды.

«С погодой повезло, – подумал Михаил и развернул карту, всматриваясь в даль, где темнела полоса, – «ага, вот она – эта роща, до нее километра три. Но в общем вышли точно, а время? Время 4.20».

– Подъем, подъем! – Михаил стал обходить ребят, кого потрёпывая по плечу, а кого и поддергивая за ноги или, особенно крепко спящих, нежно пиная по заднице. Когда все встали Михаил коротко скомандовал: – На прием пищи, сборы и всё остальное – двадцать минут. Потом марш-бросок вон к той роще. Сергей и Малой – передовая группа!

Михаил глянул на часы: – Время! Все готовы? Вперед!

Роща была небольшой по площади, эллипсовидной и вытянутой с запада на восток.

– Петр, подойди, – достав карту, обратился Михаил к одному из пилотов планеров, – вот, смотри. Мы вот здесь. А вот это Нойхаузен, вот от него дорога на юго-юго – запад. Она примерно в пяти километрах от восточной оконечности этой рощи. Местность ровная. Вот здесь твой пост наблюдения за дорогой и восточным сектором. Ясно? Выполняй. Остальным – готовить костры. Вот здесь и в ста метрах вон там. Хвойные ветки складываем отдельно —их побросаем в костры для задымления в последний момент. Сначала ломаем сухие ветки и собираем валежник. За дело!

В ход пошли саперные лопатки и ножи. Большой Иван и пилот второго планера по имени Борис, тоже мужчина немалой силы, руками ломали толстые длинные ветви.

– Всё, достаточно, – крикнул Михаил, оценив размеры четырех куч веток, посмотрел на часы и объявил: – Шесть пятьдесят! Пора! Сухой спирт! – Костры медленно разгорались, выбрасывая клубы белесого дыма, тотчас сносимые ветром к югу. Ребята отдыхали подле одного из костров, а Михаил нервно ходил туда-сюда, то посматривая то на часы, то вглядываясь в небо.

– Слышу, я слышу, – Иван Малой резво поднялся с земли и замер, – ну, слышите? – Теперь уже все уловили наплывающий с северо-востока гул множества моторов.

– Вижу! Вон они! – воскликнул Большой Иван и выкинул в сторону и вверх руку.

Все увидели вдалеке на северо-востоке группу всем показалось как бы висящих в воздухе неторопливых самолетов, а чуть позади и над ними небольшой рой мелких мошек – истребителей сопровождения.

– Командир, почему они летят не на нас, а мимо? – спросил кто-то из ребят.

– Ветер! Они учитывают ветер! – ответил Михаил. Все одновременно посмотрели на дым от костров, гонимый резвым морским ветерком к югу.

– Костры! – крикнул Михаил, подскочил и бросил охапку хвойных веток в костер, все тотчас последовали его примеру. Повалил густой желтовато-коричневый дым.

Сержант Колдасов достал ракетницу, вопросительно посмотрел на командира, запустил в небо две красные ракеты и выкинул ненужную теперь ракетницу в костер.

– Уходим! За мной! Бегом! – Михаил рванул, по ходу выкрикивая: – Если не успеем уйти, нам конец. Свои перестреляют, никто разбираться не будет.

Михаил бежал и слышал за спиной тяжелое дыхание и хруст веток под сапогами. Роща – такая небольшая на карте – наяву оказалась не такой уж маленькой. Но вот, наконец, впереди появились просветы, и группа выскочила на открытое пространство. Вдали, и теперь уже за рощей, виднелась россыпь парашютных куполов.

– Надо же! Похоже точно к нашим планерам присоседятся, – предположил Гюнтер. – Да, глядя на карту, согласился Михаил, – а нам надо присоседиться вот к этой ферме. Километра три будет. Петр, ты замыкаешь! Вперед! – и все цепью скорым шагом последовали за командиром.

Приближение фермы все определили не только зрительно, но и обонятельно – по запашку. Большой Иван потянул носом: – Свинюшки где-то рядом. – Говнецо рядом, – уточнил Борис-планерист, – воняет мерзко.

– Бекон любишь? – обращаясь к нему спросил Гюнтер.

– Чего-о? – не понял тот.

– Я говорю: сало любишь? – уточнил Гюнтер.

– Сало? Сало люблю, – расплылся в улыбке Борис.

Гюнтер ухмыльнулся и хотел сказать что-то, но не успел.

– Тихо! – прервал разговорчики и остановил всех командир.

Впереди метрах в двухстах все увидели низкое, длинное, покрытое черепицей деревянное строение с узкими окнами и воротами по торцам. За строением раскинулся большой сад с ровными рядами невысоких, но раскидистых с сочными зелеными листьями деревьев. За деревьями сада просматривались несколько аккуратных кирпичных домов с островерхими крышами.

Из правых торцевых ворот несколько молодых мужчин вывозили груженые тачки, закатывали на деревянный помост и с него опорожняли их в большой, стоящий на телеге под помостом короб.

Заметив ребят, рабочие побросали тачки, сбились в кучку, немного потоптались, что-то оживленно обсуждая, успокоились и продолжили работу.

Тихо! – сказал кто-то из ребят, и все замерли, вслушиваясь. Из-за домов послышался далекий шум моторов.

– Ложись! – скомандовал Михаил. Все попадали в траву, а Михаил пристроился между невысоких кустиков с биноклем, вглядываясь в ландшафт.

– Что там? – тихо спросил кто-то из ребят.

– Колонна. Следует на юго-запад. Логично. Они хотят и прикрыть Кенигсберг с востока, и блокировать десант, – Михаил глянул на часы, – девять часов. Хм, быстро фрицы собрались, но все равно опоздают. Хрен им, а не десант. Ищите ветра в поле.

Гул моторов приблизился и теперь уже невооруженным глазом была видна колонна из пяти тяжелых тентованых грузовиков в сопровождении колесно-гусеничной бронированной разведывательной машины.

– П… дуйте, господа! Вы – на юг, а мы рванем на север! Гюнтер, Малой, ко мне. Видите, от крайнего дома вправо уходят столбы. – Михаил передал бинокль Гюнтеру со словами: – Взгляни, по-моему, там на столбах не только электрические провода, но и телефонный кабель.

– Да, точно! – подтвердил Гюнтер.

Пока Гюнтер пялился в бинокль колонна пропала вдали. Наступила тишина.

– Михаил посмотрел в глаза Гюнтеру и Малому: – Вы знаете, что надо делать. И транспорт, проверьте есть ли на ферме транспорт? Вперед!

Гюнтер и Малой встали и с оружием наизготовку направились к длинному строению.

Михаил тоже встал и развернулся с биноклем назад. Метрах в трехстах командир рассмотрел Петра, который увидев, что группа остановилась, тоже остановился и присел на бугорок, глядя то вперед, то оглядываясь на рощу.

«Где же этот Лобанов, черт побери?» – мысленно начал волноваться Михаил.

Недалеко от островерхих домов что-то грохнуло, и все увидели, как один из столбов накренился, словно задумался, удерживаемый проводами, но всё же, оборвав их, рухнул.

Из-за длинного строения появился бегущий Малой. Подбежал, несколько раз глубоко вдохнул, выдохнул, восстанавливая дыхание, и быстро начал: – Эта свиноферма принадлежит одной семье. Их восемь человек: двое мужчин в возрасте и шесть женщин разных возрастов. А еще пятнадцать рабочих – это польские военнопленные. Есть транспорт – грузовичок «Опель» типа нашей полуторки и мотоцикл с коляской. Гюнтер остался там, чтобы хозяева на этом транспорте не сбежали. Когда мы столб взорвали, они сразу поняли кто мы, и теперь требуют встречи с русским командиром.

– Требуют? Ладно, встретимся.

– Командир, вон Петр с командой!

Михаил оглянулся и увидел группу десантников, скорым шагом следующих за Петром.

– Здорово, фашисты, – негромко поприветствовал всех и отделился от группы один из десантников. Безошибочно определив командира, подошел к Михаилу и представился: – Командир группы старший лейтенант Лобанов. Группа в составе двадцати бойцов прибыла в ваше распоряжение.

– Старший лейтенант Крюков, – ответно представился Михаил и спросил: – А звать-то как? – Александром меня зовут, – ответил тот. – Мужчины обменялись рукопожатием.

– Слушай Александр, дядя Макс, я помню, говорил, что ты прибудешь с ротой?

– Верно. Однако в последний момент дядя Макс урезал состав. Почему? Не знаю, ему видней. А сейчас надо выйти на связь и доложить, что мы встретились, получить данные по обстановке и подтверждение задания.

Лобанов махнул рукой десантнику с рацией за спиной, и тот тотчас снял ее и начал приводить в рабочее состояние.

– Ну, а что там на фронте? – спросил Михаил и все ребята замерли.

– Что на фронте не знаю, а вот что было на нашем аэродроме в Кретинге мы все видели сами. Вчера туда пригнали еще две эскадрильи штурмовиков «илов». Они вместе с «сушками» («Сушки» – штурмовики СУ-2. Прим. авт.) вчера пополудни успели по пять-семь боевых вылетов сделать и сегодня с самого с ранья по столько же. Надо видеть это чёртово колесо! Здесь проверяют масло, заправляют самолеты топливом и снаряжают боеприпасами; тут взлетают, там приземляются. Поврежденные и кое-как севшие машины оттаскивают под маскировочную сетку в ремонт или на разборку, раненых и обгоревших пилотов и стрелков тащат в санчасть. Шум, гам, крики, мат! В общем – дьявольская кухня! Вчера, когда уже смеркалось, появилась двойка «Мессеров». Один сбили прямо над поляной аэродрома, другой ушел. Сбитого летчика изловили, допросили откуда он взялся такой прыткий и тут же в темень по полученным координатам отправилась эскадрилья ночных бомбардировщиков. Девчата наши взялись за дело. Вот так! Больше немцев мы не видели. Ну, что там, Петров? – командир повернулся к радисту. Тот снял наушники и доложил: – Задание подтверждено. Получена информация: немцы начали отход из Мемеля в Восточную Пруссию по Куршской косе.

– Твою дивизию! – вырвалось у Михаила, – так быстро? Черт, чёрт!

– Да в чем дело? – спросил Лобанов

– Дело в том, Саня, что если началась эвакуация Мемельской группировки Вермахта, то немцы могут эвакуировать и группу «Роланд» из замка Розен и вообще всех и все, что там есть. Мы можем не успеть. Понял? Где твоя карта? —Лобанов достал из полевой сумки-планшета и развернул карту: – Вот.

– Смотри, – начал Михаил, – ты со своими ребятами с запада обходишь по этому леску Нойхаузен и следуешь на север. А вот здесь плохой участок – примерно пять километров по открытой местности. Дальше проще. Вдоль левого берега вот этой речушки, видишь, она впадает в Куршский залив, следуете вот до этой точки. – Михаил сверился со своей картой, ткнул карандашом в карту Лобанова и продолжил: – Местность по ходу местами болотистая, но проходимая и есть возможность в случае чего укрыться в камыше или кустарниках. От этой точки ты поворачиваешь на северо-запад и обходишь городок Кранц, вот он прям в основании Куршской косы, обходишь его с востока. Куршская коса здесь широкая и лесистая, вы должны следовать по западному берегу косы по границе леса и берегового песка. Вот здесь примерно в пяти километрах и считай на берегу и находится замок Розен. В лесу он находится, здесь он в основном сосновый. Замок окружен высокой крепостной стеной, но со стороны моря есть скальный выход. С его макушки просматривается почти вся территория замка и хозяйственные постройки. На противоположной стороне ворота и за ними по лесу идет дорога протяженностью примерно три километра, упирающаяся в основную Куршскую дорогу. Я со своими ребятами рассчитываю оказаться там раньше. Но война есть война. Если по прибытии на место нас там не окажется, принимай решение самостоятельно. Цель операции тебе известна.

Твой радист пойдет с нами. Все ясно?

– Погодь, Миша, погодь! А откуда тебе известно про скальный выход и что с него просматривается почти вся территория замка? А? – Михаил рассмеялся: – От дяди Макса. Он гостил там когда-то. Живы будем – расскажу, а сейчас времени нет. Вперед!

Когда Лобанов с командой скрылись вдали, Михаил сложил свою карту в планшет и сказал Малому: – Ну, пошли! Русского командира им подавай!

Гюнтер сидел в грузовом «Опеле» с автоматом на коленях и разбирался с рычагами управления машины, поглядывая на уходящую от домов дорогу. При приближении командира и Малого он выпрыгнул из кабины, а Малой тут же занял его место.

– Машина старенькая, я таких и не видел, но находится в идеальном состоянии, – сообщил Гюнтер.

– Хорошо! Так чего хотят немцы? – спросил Михаил.

– Не знаю, может жаловаться будут.

– Жаловаться? —опешил командир.

– Да не знаю я. Нам сюда. Здесь у них что-то вроде конторы.

Михаил шел, осматривался и удивлялся. Большой сад полуподковой окружал дома и примыкал к ним почти вплотную, оставляя перед ними небольшое пространство, занятое клумбами и цветниками с яркими красивыми цветами. И никаких заборов. Надо же? Вообще нет заборов. К торцу последнего в ряду дома примыкал большой пруд в окружении гордых тополей и акаций и грустных, склоненных над водой ив. «В красоте живет немчура» – определил Михаил, и поймал себя на том, что испытывает что-то вроде зависти с порцией черняшки.

Вошли в дом и через большую прихожую попали в контору с двумя столами с телефонами и стеной, заставленной шкафами с папками. На стульях вокруг одного из столов и расположилось всё семейство. Михаил кивнул всем, обвел взглядом и подумал: «Не иначе три поколения: двое мужчин в возрасте и вероятно их жены-бабульки, две дамы среднего возраста, поди дочки, и две молодки —что ли внучки? А где же остальные мужики?» – Одна из девушек чем-то напомнила Машу. Михаил почувствовал, как защемило сердце и вдруг увидел перед собой огромные голубые глаза смеющейся Маши, уловил запах ее волос и где-то вдалеке летящие слова – «… в парке Чаир распускаются ро-озы..». – Отогнав видение, Михаил обратился к Гюнтеру: – Спроси, чего хотят? Только коротко!

Гюнтер обратился к одному из мужчин, выслушал ответ и перевел: – Они боятся, что мы посчитаем их ферму военным объектом, поскольку они поставляют сало, вяленое мясо, мясные консервы и кожу тыловой службе Вермахта, и потому уничтожим ее, ферму, как уничтожили столб, и они останутся нищими и голодными. А еще он казал, что сегодня утром они слышали по радио обращение Сталина к немецкому народу и там было сказано, что Красная Армия воюет не с немецким народом, что Красная Армия освободит немецкий народ от власти человеконенавистнической идеологии и нацистских преступников, стремящихся сделать немецкий народ исполнителем и соучастником преступлений, имеющих целью уничтожение целых народов.

– Вот и успокой их и скажи, что уничтожать мы ничего больше не будем. Но кое-что мы реквизируем: машину, мотоцикл и два ящика тушенки. Всё.

– Они просят хотя бы расписку.

– Ну, напиши, какие проблемы, – усмехнулся Михаил.

– От имени кого? – изумился Гюнтер.

Михаил задумался: – Хм, от кого? Ну, напиши от имени рейхсфюрера СС Гиммлера. Да, вот что! Спроси, а где их мужики?

– Они говорят, что мужей двух фрау, мужа старшей дочери и жениха фройляйн в мае призвали в армию и отправили в Тильзит.

– Ладно, пошли, – бросил Михаил и подумал: «В Тильзит, значит, мужиков! На самую границу, на передок! Что там сейчас творится? Да, лучше бы они своими бабенками да свинюшками занимались». – Дальше мысли Михаила побежали в странном направлении: «Мужиков в Тильзит на самую границу. А зачем? А потом что? А потом через границу и к нам! Дранг нах остен! А что им у нас делать?» – Михаил вспомнил свою деревню Лыткино с кривыми разнобойными заборами, старыми деревянными вросшими в землю домами. «Так что им у нас делать? Бросить у себя всё такое ухоженное, теплое, уютное и родное, чтобы черт-те где заставить нас убрать заборы и построить им, им —немцам – кирпичные дома и свинарник? И нас в свинарник? Да хрен вам! Тьфу ты, дурь какая в голову лезет!»

Ход командирских мыслей прервал своим вопросом Гюнтер.

– Поляков пленных будем освобождать? – со смешком спросил он.

Михаил зыркнул на него и сквозь зубы сцедил: – Некогда нам. Лаврентий Палыч их освободит! – и махнул рукой, подзывая ребят.

Все собрались, и Михаил скомандовал: – Малой и Гюнтер – мотоцикл, Большой – за руль грузовика, я – в кабину, остальные в кузов. Малой подскочил: – Командир, там в гаражном боксе канистры с бензином. – Михаил кивнул головой, Малой метнулся в бокс, вернулся, поставил в кузов две канистры и подмигнул: – Пригодятся!

– По машинам! – Михаил запрыгнул в кабину и увидел в открытом окне конторы застывшие женские лица.

Где-то вдалеке громыхнуло, и это отдалось в голове вопросом: «Что их ждет?»

Мотоцикл и машина обогнули дома, объехали обрушенный столб и выехали на дорогу.

– Как ты думаешь, командир, почему поляки не бегут? – спросил Гюнтер.

– А куда? Всюду немцы. Польша недалеко, но и там немцы. А здесь тепло и сытно с салом-то. А из говна свинячьего и картофельных очисток они, наверное, свой бимбер гонят зимой. А осенью из гнилых яблок. Хорошо же? (Бимбер – польский самогон. Прим. авт.) – Гюнтер неопределенно кивнул головой.

Михаил достал карту: – Семь километров до Нойхаузена. Объездной дороги нет, придется переть через город.

Дорога была свободной. За все время пути навстречу проехала одна гражданская легковушка и два конных фургона. В Нойхаузен въехали без проблем как на экскурсию. Городок жил своей обычной жизнью. Лавки, магазинчики, гаштеты – всё работает, все при делах. Всюду флаги со свастикой, любят они это дело. Граждане ходят по улицам по своим делам туда и сюда. Ничто не напоминает о том, что уже второй день идет война.