Читать книгу Русский верлибр. Антология - Анатолий Соколов - Страница 5

Ходил Стенька Разин

В Астрахань-город

Торговать товаром.

Стал воевода

Требовать подарков.

Поднес Стенька Разин

Камки хрущатые,

Камки хрущатые —

Парчи золотые.

Стал воевода

Требовать шубы.

Шуба дорогая:

Полы-то новы,

Одна боброва,

Друга соболья.

Ему Стенька Разин

Не отдает шубы.

«Отдай, Стенька Разин,

Отдай с плеча шубу!

Отдашь, так спасибо;

Не отдашь – повешу

Что во чистом поле

На зеленом дубе,

На зеленом дубе,

Да в собачьей шубе».

Стал Стенька Разин

Думати думу:

«Добро, воевода,

Возьми себе шубу.

Возьми себе шубу,

Да не было б шуму».

Всем красны боярские конюшни:

Чистотой, прислугой и конями;

Всем довольны добрые кони:

Кормом, стойлами и надзором.

Сбруя блещет на стойках дубовых,

В стойлах лоснятся борзые кони.

Лишь одним конюшни непригожи —

Домовой повадился в конюшни.

По ночам ходит он в конюшни,

Чистит, холит коней боярских,

Заплетает гриву им в косички,

Туго хвост завязывает в узел.

Как невзлюбит он вороного.

На вечерней заре с водопою

Обойду я боярские конюшни

И зайду в стойло к вороному —

Конь стоит исправен и смирен.

А поутру отопрешь конюшню,

Конь не тих, весь в мыле, жаром пышет,

С морды каплет кровавая пена.

Во всю ночь домовой на нем ездил

По горам, по лесам, по болотам,

С полуночь до белого света —

До заката месяца…

Ах ты, старый конюх, неразумный,

Разгадаешь ли, старый, загадку?

Полюбил красну девку младой конюх,

Младой конюх, разгульный парень —

Он конюшню ночью отпирает,

Потихонько вороного седлает,

Полегонько выводит за вороты,

На коня на борзого садится,

К красной девке в гости скачет.

Еще дуют холодные ветры

И наносят утренни морозы,

Только что на проталинах весенних

Показались ранние цветочки;

Как из чудного царства воскового,

Из душистой келейки медовой

Вылетала первая пчелка,

Полетела по ранним цветочкам

О красной весне поразведать,

Скоро ль будет гостья дорогая,

Скоро ль луга позеленеют,

Скоро ль у кудрявой у березы

Распустятся клейкие листочки,

Зацветет черемуха душиста.

Грустен и весел вхожу, ваятель, в твою

                                                               мастерскую:

Гипсу ты мысли даешь, мрамор послушен

                                                               тебе;

Сколько богов, и богинь, и героев!.. Вот

                                                               Зевс громовержец,

Вот исподлобья глядит, дуя в цевницу,

                                                               сатир.

Здесь зачинатель Барклай, а здесь

                                             совершитель Кутузов.

     Тут Аполлон – идеал, там Ниобея – печаль…

Весело мне. Но меж тем в толпе молчаливых

                                                               кумиров —

     Грустен гуляю: со мной доброго Дельвига нет:

В темной могиле почил художников друг и советник.

     Как бы он обнял тебя! Как бы гордился тобой!