Читать книгу Хоккей. Родоначальники и новички - Анатолий Тарасов - Страница 9

Пришла, наконец, для нашего хоккея пора официальных соревнований. В Вене в феврале 1953 года впервые проходили зимние Студенческие игры молодежи. Советские спортсмены выступили удачно, в том числе и хоккеисты. Мы победили всех конкурентов. Играли весело, задорно, достаточно сложно для соперника. С нашим спортивным руководством имелась предварительная договоренность о том, что, в случае победы в австрийской столице, мы переедем в Швейцарию и примем участие в первом для нас первенстве мира в Цюрихе.

Однако эта договоренность была нарушена. В команде отсутствовал Всеволод Бобров. Он был травмирован. И как ни доказывал я, что мы способны успешно сыграть на чемпионате мира и без сильнейшего игрока, команду отозвали в Москву. Руководители спорта не поверили в наш коллектив. А вот в «звезду» они верили. Мне, тренеру, было обидно это сознавать. Обида была нанесена и игрокам. Вместо команды в Цюрих была направлена небольшая делегация наблюдателей. По-видимому, чтобы как-то успокоить, послали туда и меня.

Когда мы прибыли в шикарный отель «Дольбер» в центре Цюриха, первый вопрос организаторов чемпионата мира был: «Где советская команда?» Мы отвечали, что команда не приедет. Нас стали всячески уговаривать, обещали даже перенести на два-три дня чемпионат. Мы, однако, были бессильны что-либо предпринять… Тем не менее в эти дни наш хоккей был принят в Международную лигу.

Март 1954 года – важнейшая веха в истории нашего хоккея. Впервые приняв участие в чемпионате мира – он проходил в Стокгольме, – советские хоккеисты, победив в финале со счетом 7:2 канадцев, стали чемпионами мира и Европы. Победа сенсационная, но по всем статьям и заслуженная. Руководил командой Аркадий Чернышев, ему помогал Владимир Егоров. Они построили игру на тактике максимального скоростного маневра с использованием быстрого и точного паса. Правда, через год канадцы в Дюссельдорфе взяли реванш – 5:0, вновь став чемпионами мира.

Исключительно интересно складывался олимпийский турнир 1956 года в Италии. В красивом местечке Кортина д’Ампеццо среди заснеженных гор на уютном хоккейном стадионе состоялся решающий матч олимпийского хоккейного турнира между сборными СССР и Канады.

Уже зная силу нашего хоккея, канадцы прислали на игры лучший любительский клуб, победителя розыгрыша Кубка Аллана «Китченер Ватерлоо Датчмен». Играть с канадцами в открытый хоккей нашим спортсменам было невыгодно. В составе канадской команды были игроки опытные, технически хорошо оснащенные. Наши тренеры выбрали единственно верное решение. Предложили сопернику прессинг. Необычный режим игры не понравился канадцам. С первых секунд матча они стали нервничать, часто нарушали правила. Действуя на контратаках, наша сборная после «уколов» динамовской тройки Кузин—Уваров—Крылов победила 2:0.

Вспоминая тот матч, мне хочется воздать должное хоккейной мудрости моего друга – тренера сборной Аркадия Чернышева. Никогда не забыть самоотверженных, уверенных действий нашего вратаря Николая Пучкова. Да и все игроки, не жалея себя, отдали все силы победе.

КОММЕНТАРИЙ Ю. В. КОРОЛЕВА

О МЕТОДИЧЕСКОЙ БАЗЕ НАШЕГО ХОККЕЯ, ПО МНЕНИЮ ТОВАРОВСКОГО – ТАРАСОВА

Товаровский короткое время являлся старшим тренером футбольного клуба «Динамо» (Москва), потом перешел в инфизкульт. Михаил Давидович был незаурядным ищущим специалистом, прирожденным педагогом, порядочным и интеллигентным человеком. То, что Тарасов встретил его в самом начале освоения «канадского хоккея», явилось большой удачей для Анатолия Владимировича, да и без какого-либо преувеличения с моей стороны – для всего нашего хоккея.

С чего следовало начинать освоение «канадского хоккея»?

На что делать упор?

Каким образом использовать наши наработки в видах спорта, которые были относительно близки к неизвестной нам до войны игре?

Хоккей с мячом. Или, как мы его называли, русский хоккей. Размашистое катание, высокие скорости и комбинационный стиль очень пригодились поколению первопроходцев.

Футбол. Атлетизм, координация движений и игровое мышление были присущи поколению Боброва, все они прекрасно выглядели на зеленом поле. Их летние тренировки – футбол на баскетбольной площадке, так называемый «дыр-дыр», – были своего рода приближением к «канадскому хоккею».

Эти два кита, две «плиты» в фундамент советского хоккея Товаровский с Тарасовым заложили продуманно и своевременно. Поколение «русачей» во главе с Бобровым на удивление стремительно ворвались в когорту сильнейших хоккейных держав, что наглядно подтвердили сенсационные золотые дебюты сборной СССР на чемпионате мира 1954 года и на Олимпийских играх 1956 года.

Отпраздновав олимпийскую победу, наши спортсмены и тренеры не «задрали носы». Мы знали, что зарубежный хоккей, особенно канадский, имеет за спиной огромную силу. Что наш триумф в турнире всего лишь эпизод и еще не гарантия стабильных успехов.

Мы, тренеры, были крайне заинтересованы в налаживании спортивных связей. И особенно – с родоначальниками мирового хоккея. И в Стокгольме, и в Италии на Олимпийских играх, в те счастливые для нашего хоккея победные дни я искал встреч с тренерами и боссами канадского хоккея. Хотя у меня было к ним много вопросов, главное, что мне хотелось узнать, это – желают ли они постоянных контактов с советскими командами, с нашим хоккеем. И от всех своих собеседников я получал холодный однозначный ответ: нет. Нет времени на такие встречи. В Канаде слишком плотный и обширный календарь. Не случайно ведь за много лет в Канаду не приглашалась ни одна из европейских команд. А что касается вашей команды, то мы проиграли случайно, недооценили вас.

Наиболее откровенные специалисты говорили, что наш хоккей канадскому зрителю не нравится, в нем, мол, нет динамики, страсти. Меня убеждали, что наш хоккей не смотрится, что он чересчур академичен и им, канадцам, непонятен. Не скрою, я мало верил словам собеседников. Полагал, что они или расстроены неудачей, или их одолевает гордыня.

В спорте, как и в жизни, время всему судья. Долго не хотели руководители канадского хоккея приглашать нас. И вдруг осенью 1957 года советской сборной предлагают прибыть в Канаду и провести восемь товарищеских матчей с любительскими командами. Хотя и были у нас другие планы, упустить возможность посетить родину мирового хоккея было бы непростительно.

Готовить команду для поездки в Канаду поручили мне. Времени было в обрез, а следовало сразу отбросить в сторону волнение и прочие эмоции, все до мелочей наперед продумать и учесть.

Главное – определить состав. Нужны не лучшие – из них не всегда составишь боевую команду, – а нужные игроки. Здесь я не совершил ошибки, допущенной мною позже, в 1960 году, когда на зимние Олимпийские игры в Скво-Велли (США) состав команды был, по сути, навязан мне Федерацией. Уж больно модно в то время было все решать коллективно, голосованием. А мне не хватило твердости, да и аргументы мои были для членов Федерации недостаточно весомы. Вот и повез за океан состав, что мне навязали, в который мало верил сам.

Итак, о составе для поездки в Канаду. Мысль такая: он должен быть экспериментальным. Что это значит? Воссоздам, по возможности, ход моих тогдашних рассуждений. Через призму предстоящих матчей, – а каждый игрок, само собой, должен вложить в них все свое мастерство и силы, ярко проявить черты своего спортивного дарования, – мы, тренеры, обязаны были по окончании турне четко определить, в каком направлении впредь развивать наш хоккей. Должны прояснить для себя, что в нашем хоккее легко разгадываемо канадцами, к чему соперники равнодушны. Что их задевает, что будет непривычно, труднопреодолимо для них в нашем хоккее.

Вот почему брать в поездку следовало не лучших игроков. И, разумеется, не по одной лишь рекомендации тренеров клубов. Исходить нужно из того, что предстоящее турне – это «разведка боем», пусть даже со знаком «минус». Значит, в первую очередь в составе должны быть хоккеисты, способные побеждать – по физическим качествам, двигательным навыкам, по характеру. Это, возможно, не совсем удобно для создания боевых звеньев, но для проверки канадского хоккея на прочность все это казалось мне кстати. Каких форвардов «не полюбят» канадские защитники? Какие наши защитники окажутся не по нраву канадским нападающим? Это непростые вопросы. И чем раньше мы на них получим ответ, тем вернее определим, каких нам готовить хоккеистов в различных амплуа, куда вести хоккей в целом.

Итак, вот кто поехал в Канаду. Вратарями мы взяли взрывного Николая Пучкова и спокойного Евгения Ёркина. В защиту вошли высокоманевренные Иван Трегубов и Дмитрий Уколов, тяготеющие к силовому хоккею Николай Сологубов и Генрих Сидоренков. В нападении играли Константин Локтев, Вениамин Александров, Владимир Елизаров, Юрий Пантюхов, Алексей Гурышев, Александр Черепанов, Владимир Новожилов, Юрий Копылов, Николай Снетков и универсал Станислав Петухов.

Все это были москвичи. Поразмыслив, мы решили доукомплектовать сборную игроками из других городов – пусть они по возвращении расскажут землякам о Канаде, о ее хоккее. Так, из Горького пригласили физически одаренного защитника Владимира Солодова, из Ленинграда – техничного, но мягкого характером Валентина Быстрова, из Челябинска – творчески гибкого и сверхреактивного Анатолия Олькова. Состав этот был как мозаика, разнокрасочный – экспериментальный. Кто не по нраву придется канадцам – тот пригодится нашему хоккею.

Мы, разумеется, знали, что увидим в деле профессионалов и сможем – пусть умозрительно – сравнить этих игроков из легенды с канадскими любителями, да и с нашим хоккеем. Хотелось нам узнать и некоторые точные данные. Такие, например, какова длина скоростного маневра хоккеистов разных амплуа в определенные отрезки времени. Количество и качество передач, обводкок, завершающих бросков, силовых единоборств в различных зонах хоккейного поля.

Конечно же, надеялись мы побывать и на тренировках профессионалов. Мы рассчитывали узнать о них как можно больше и сравнить свои впечатления с теми легендами, что сложились о них. А ходили разные, порой пугающие явной недостижимостью высоты хоккейного искусства слухи. К примеру, что бросают шайбу профессиональные игроки с поразительной точностью, попадают с 7–8 метров в крохотные – с монетку – мишени, прикрепленные к борту. Будто у них фантастический, не знающий осечек дриблинг. Доходили до нас и сведения о крутых нравах профессионального спорта: мол, хоккеисты сражаются, как гладиаторы, бурно реагируют на малейшую несправедливость и при этом не щадят даже судей. Слухи, слухи, слухи… Предстояло проверить их, увидеть все своими глазами, усвоить, пережить… И, конечно, хотелось взять верх хотя бы в половине предстоящих встреч с канадскими любителями.

На подготовку к матчам за океаном времени было отпущено ничтожно мало. И мы спешно готовились…

Когда я как тренер предлагаю команде новые упражнения, то считаю нелишним посоветоваться с игроками, объяснить их смысл, важность выполнения именно этих, а не каких-либо других упражнений. Предвидя, что, играя против нас, канадцы будут, как говорится, спускать «овчарок» – идти на столкновения, используя и силу, и злость, – важно было и проверить мужество игроков, и приучить хоккеистов к подобным единоборствам. И вот обязательным, как бы дежурным блюдом на всех тренировках стало такое упражнение для форвардов: им предлагалось поодиночке врываться в зону соперников с шайбой, ни на мгновение не теряя контроля над ней. Поначалу большинство хоккеистов не могли совладать ни с шайбой, ни с самими собой – ведь на рубеже между красной и синей линиями их встречали 7–8 обороняющихся, которые стремились преградить форварду путь.

В команде всегда есть «маяки»: игроки, на которых в отдельных элементах хоккея можно равняться. Это бесценные помощники тренера. И в этом упражнении были свои «короли» – Николай Хлыстов и Владимир Елизаров. В 8–9 попытках из 10 они врывались с шайбой в зону, а порой и все десять попыток были удачными. Обыгрывали соперника при помощи смены ритма, финтами, крутым маневром. Им нипочем были столкновения, они словно мячики отскакивали от защитников, а если и падали на лед, то тут же, сохраняя у себя шайбу, вскакивали на ноги и продолжали атаку. Были они удивительно устойчивы, хладнокровны, горазды на выдумку, игровой задор, озорство и хитрость. Кстати, именно они и в Канаде оказались самыми сложными персонажами для обороны соперников.

Это и другие упражнения, такие как первая атака с ходу на быстроту паса, служили не только экзаменом для игроков – с тем, чтобы тренер мог определить лучших и худших исполнителей. Они помогали хоккеистам обрести уверенность, чтобы в экстремальных условиях – в борьбе с соперником опытным и жестоким – действовали они расчетливо, тактически разумно.

Итак, состав делегации утвержден. Команда прошла инструктаж, хотя лишней необходимости напоминать о том, как вести себя за рубежом, не было нужды – все прекрасно сознавали значимость командировки.

Перенесемся в то не так уж и далекое (с моей точки зрения) время. Не было тогда у нас соглашения о воздушных перелетах с Канадой и США. Летим в Скандинавию с помощью «Аэрофлота», а далее, со многими остановками, – самолетами кампании «Эйр Канада». После этого перелета я был за океаном десятки раз и, пересекая Атлантику в ту или иную сторону, совершал, как правило, посадку на острове Ньюфаундленд, в аэропорту Гандер. И 30 с лишним лет назад мы сделали первую остановку там. Запомнилась она мне на всю жизнь.

Самолету нашему предстояло находиться в этом порту около двух часов. Мы решили размяться, побегать. Но, выйдя из самолета, я узнал, что поблизости есть каток и что его нам с удовольствием предоставят для тренировки. И вот выгружены наши спортивные баулы с доспехами, мы садимся в автобус и через несколько минут – уже на катке.

После долгого сидения в креслах салона ребята тренировались с таким удовольствием, что их пыл приходилось порой охлаждать. Время бежало быстро, мы и не заметили, что трибуны, вмещавшие тысячи три зрителей, постепенно заполнились. Возможно, потому, что зрители вели себя удивительно тихо, наблюдая за нашим занятием с каким-то благоговейным вниманием. Когда мы закончили, нас вкусно и сытно накормили в ресторане, не позволив расплатиться. Вернувшись к самолету, мы, довольные, что так гостеприимно нас приняли, попрощались с канадцами, вручив им свои сувениры и поблагодарив за возможность потренироваться и за вкусный обед. И тут заметили на их лицах легкое замешательство.

Один из провожавших нас людей, держа в руках увесистый пакет, произнес короткую речь, отметив, что это они благодарят судьбу за то, что первыми увидели советский хоккей и хоккеистов. Сказал, что им понравились наши ребята – веселые, удалые, крепко держатся на ногах, – но им трудно будет устоять против канадских хоккеистов там, на материке. Хоккей, мол, канадская игра, и невозможно представить, что есть соперники, способные хотя бы на равных играть с командами Страны кленового листа. А дальше…

Свою речь он завершил словами: «Мы весьма обязаны вам за эту тренировку. Вы, русские, какие-то не деловые люди. Видели зрителей на трибунах? Так вот, мы заработали на вас около трех тысяч долларов. А вы нас еще благодарите!» – и протянул руководителю нашей делегации Павлу Короткову пакет с деньгами: это, мол, ваша доля. Естественно, наш шеф от подарка отказался. В командировочной смете такого не было предусмотрено.

Вот и сказочный Монреаль – центр профессионального хоккея! Поразил нас огромный аэропорт, где к самолетам подкатывали необычные автобусы. Салон их поднимался до уровня дверного люка самолета, и пассажиры как бы переходили из одного помещения в другое, удобно рассаживаясь в креслах. Аккуратно и быстро нас привезли в здание аэропорта.

В этот же день, наскоро устроившись в гостинице и перекусив на ходу, мы появились в святая святых хоккейной Канады – огромном дворце спорта «Форум». Мы провели тренировку на льду, где тренировались, выступали перед публикой лучшие, самые выдающиеся профессиональные игроки.

Перед тренировкой, давая в раздевалке задание игрокам, я стремился их успокоить. Но, по-видимому, сам не смог скрыть волнения, и мои слова повлиять на них не могли.

Нам сказали, что на трибунах – около тысячи зрителей и среди них – в полном составе профессиональный клуб «Монреаль Канадиенс».

Мы послали на трибуну своего переводчика. Попросили его послушать, что скажут профессионалы о тренировке, как отзовутся о наших ребятах.

Как снять волнение у спортсменов, мы, тренеры, как будто бы знаем. Хорошая физическая работа, сопровождаемая веселыми шутками, разряжает нервное напряжение. Но как избавить ребят от скованности, вызванной ответственностью, ощущением, что за тобой следят сотни придирчивых глаз? И как мне, тренеру, в этих условиях остаться самим собой, сохранить спокойствие? Тогда у меня еще не было большого тренерского опыта, важного для общения со спортивными знаменитостями столь высокого уровня.

Мы провели тренировку, используя недавно изобретенный нами поточный метод. В конце занятия я остался на льду с двумя звеньями. Разучивали тактику игры в неравных составах, а затем работали с вратарями.

Николай Пучков… Мне не раз во время той поездки говорили иностранные журналисты, что на тренировку нашего голкипера следует продавать билеты особо. Он не был артистичен, зато – истинный спортсмен. Тренировался всегда страстно, забывая обо всем на свете. Был беспощаден к себе. Не раз шайба попадала ему в лицо, и даже на время теряя сознание, он не допускал до себя врачей. Немного отлежится на льду, наскребет в ладонь снега, нацарапанного коньком, потрет ушибленное место и вновь как ни в чем не бывало становится в ворота, вновь парирует летящие шайбы. Обижался, если ему бросали слабо, таких игроков гнал от себя. Требовал, чтобы броски были разящими, меткими. Памятуя о том, что уже немолод, Николай Пучков словно бы не хотел зря терять время, отпущенное на спорт: годы, месяцы, дни, часы… Временем дорожил.

Мне не терпелось узнать, что говорили о нас профессиональные игроки. Переводчик, посланный раньше на трибуну, к хоккеистам-профессионалам, рассказал, что канадцы во время тренировки очень веселились. Из множества реплик он сумел уяснить следующее: русские своеобразно и легко катаются на коньках. Что касается манипуляций с шайбой, то это, по их мнению, детский сад. Удивление вызвали наши передачи, их обилие. Бросать по воротам, как им показалось, русские не умеют, а главное – играть с ними неинтересно.

Я ожидал всего, но того, что услышу столь низкую оценку нашему хоккею, вовсе не предвидел. Это разозлило не только меня. О мнении канадцев я сообщил игрокам. Они стиснули зубы. Что ж, самолюбие в спорте я только приветствую. И в какие-то моменты тренер команды эту черту спортивного характера может использовать во благо. Однако не все игроки покинули «Форум» с намерением доказать канадцам, что и мы, мол, не лыком шиты.

И снова мой рассказ о Николае Пучкове. Чтобы постичь секреты вратарского амплуа, он как-то незаметно выучился читать и говорить по-английски. Всегда держал при себе англо-русский словарь и специальные книги по хоккею. У него появилась и канадская хоккейная литература. Скоро Николай сделался нашим добровольным гидом и переводчиком в загранпоездках. Однако, при всем моем почтительном отношении к знанию языка и специальным хоккейным книгам, я вскоре стал замечать, что Николаю знакомство с ними не в полной мере пошло на пользу.

В спорте следует уважать любого соперника, считаться с ним, но – в меру. Соперника нельзя бояться. Тем более подражать ему, делать из него идола. Преклоняться перед авторитетами – это значит в какой-то мере потерять себя. Авторитет канадцев в хоккее удивительно велик, постоянен, живуч. И что ж? Снимать шляпу? Слепнуть перед его сиянием? Убежден, что такие богатые хоккейными традициями страны, как Япония, Дания, Голландия, ФРГ, в том числе наши соседи финны, давно бы добились на международной арене куда более заметных успехов, если бы отказались от подражания канадской манере игры. Копия, это известно, всегда хуже оригинала.

Но, отвергая преклонение перед авторитетами, я вовсе не призываю хоккейные школы замыкаться в узких национальных рамках, всегда оставаться «самими собой». Хоккей игра творческая. И все-таки тренер во имя успеха не может не использовать такие категории, как национальные особенности и характер, наклонности и традиции народа, опыт физического воспитания, накопленный в стране. А если нет такого подхода к хоккею, то не сможет он иметь ни национальной окраски, ни стабильных успехов на международной арене.