Читать книгу Одинокие мальчики - Анатолий Третьяков - Страница 11

– Так, решено? – спросил он у Марика, по прозвищу Албанец. – Копаем?

Марик посмотрел на небо, по которому ползли низкие темные облака, посмотрел на море, на песчаную косу на которой они стояли и пожал плечами.

(С прибрежной дюны коса была похожа на длинный язык ящерицы, выброшенный в сторону будущей жертвы, которая вот-вот должна появиться из морской глубины, а сама дюна была голова этой ящерицы… Однако с косы берег выглядел иначе. Если самая ближняя дюна действительно чем-то напоминала плоскую голову рептилии, то более мелкие дюны казались частью её длинного тела с зеленой блестящей кожей осоки и костистыми гребнями сосен… – Не правда ли, Марик?)

Марик ответил: – Кончай читать Обручева и “Затерянный мир” Конан-Дойла, его рассказы о Шерлок Холмсе интереснее… Набрался разной муры.

– Начнем, а то…

– Что, а то?

– А то, что ветер сильнее станет… И весла еще надо найти какие-нибудь. Тут нам работы надолго. Копать-не перекопать… Неизвестно еще – хорошая ли лодка, может вся сгнила давно.

– А лодка ли? – с сомнением спросил он Марика.

Марик постучал носком сандалета по черному куску дерева, торчащего из влажного песка, и задумчиво ответил:

– Скорее всего… Если откопаем и лодка нормальная – то пару часов можно будет покататься. А потом бросим или утопим. Идет?

– Ну, ладно, будем считать, что лодка в порядке (если это лодка, а не кусок доски), хоть и пролежала в песке, ого, сколько… Как ты думаешь, сколько?

– Кто же это знает, скорее всего финны еще оставили… Лет десять, наверно.

Марик еще раз ощупал кусочек торчащего дерева и сказал с уверенностью:

– Просмолено хорошо… Что теряем? Если не лодка – тоже интересно. А если все же лодка… Если гнилая – не поедем и всё. Хоть развлечение… Ну, давай свою финку, я начну, а ты пошуруй по берегу, может найдешь железяку какую-нибудь. Там я пару досочек видел – к берегу прибило. Захвати. Может на весла пойдут.

Песок был похож на пропитанный вязким медом лимонный пирог, который можно было купить в любой булочной.

Марик приговаривал, вырезая финкой ровные куски влажного тяжелого песка и бросая их в воду:

– Самое важное – это технология, чтобы все шло по конвееру и без затраты лишней энергии.

Песок тяжело плюхался в прозрачную теплую воду и опускался комком на дно, быстро растворяясь, словно сахар в стакане с чаем. А они уже работали около часа и уже почти вся лодка, словно долбленка каменного века, была откопана.

– Ну, что лыбишься? – спросил весело Марик, отбросил рукой с зажатой финкой черную прядь волос и посмотрел на него.

(Удивительный у Марика взгляд – подумалось ему. – Не поймешь куда он смотрит. Левый глаз косит, и кажется, что и правый глядит в другую сторону. Наверно, он мог бы стать чемпионом по боксу – не уследить за движением кулаков. А почему к нему прицепилось это прозвище Албанец? Почему Албанец… Это есть такая маленькая страна где-то около Югославии со столицей Тирана. Тирана… Бывают тираны, а почему Тирана…)

– Радуюсь, что уже почти откопали, – ответил он. – И хорошо, видишь моя лопата вот-вот отдаст концы, – и показал Марику расслаивающийся кусок старой фанеры.

– Да, уже почти готово… Все таки это лодка… Посмотри, как здорово просмолена и борта целые. Теперь надо песок из самой лодки убрать. Ты лей сюда воду вот этой консервной банкой, а буду размешивать в ней песок и вычерпывать. А лучше я сам буду это делать, а ты подпиливай досочки своей финкой, чтобы концы были похожи на лопасти. Удобный у тебя нож – и не тупится и насечки как у пилы есть. Я такой видел в Туле в Оружейном Музее. Называется НОЖ САПЕРА.

Марик разогнулся и посмотрел вокруг. И ему на мгновение показалось, что эти дюны и это море, и это небо и сосны, и всё-всё вокруг, ничем не отличается от Риги, где он был в прошлом году. – Сколько тут километров по прямой от Выборга до Риги? Километров двести…

– Ну, вот и вырыли, – сказал Марик и вытер ладонью лоб. – Давай проверим судно на прочность. (Марик частенько любил ввернуть в нормальную речь такие взрослые выражения «главное – конвеер» или вот «на прочность»… Где он такого набрался? Мама учительница литературы. Наверно есть какой-нибудь родственник инженер или мама замуж собирается за кого…)

– Ну чего уставился? Прощупай каждый сантиметр.

Весь корпус лодки был залит когда-то плотной черной массой – наверно гудроном, и сохранились даже куски деревянных уключин, торчащих из бортов словно остатки зубов из челюстей выкопанного черепа. Он себе не поверил – столько времени пролежать в мокром песке и нет гнили…

– Давай перевернем, – предложил Марик. – Надо осмотреть днище и проверить киль. – Навались!

Лодка на удивление легко перевернулась и подставила днище – киль был целый и прикрыт стальным рельсом, прикрепленным ржавыми болтами к массивному деревянному брусу, идущему от тупой кормы до носа.

– Дырок нет! Можно плыть, – сказал он. Пальцы Марика, как пальцы пианиста по клавиатуре, пробежали по телу лодки. – Весла, что ты настругал, привяжем шнурками от кедов и укрепим ремнями. Или будем грести стоя на коленях, как островитяне. Идет?

– Ты видишь какое расстояние между волнами большое, – сказал Марик. – На мелководье метров двадцать между каждым новым гребнем – смотри на пену – а тут растояние меньше, но зато качает сильно. Чтобы нам двигаться, я думаю, надо итти зигзагом – грести параллельно берегу, когда мы в зоне между гребешками и ставить нос перпендикулярно новой волне. Согласен? – спросил Марик для приличия.

– Конечно согласен… Конечно… (Марик подавлял его своими знаниями в разных областях жизни, особенно он был силен по части многих естественных физических законов.) Марик часто хвастался: – У Перельмана в его «Занимательной физике» много чего написано интересного. А задачи его я решил все, между прочим. Марик не скрывал, что он хочет стать инженером и строить самолеты.

– Вот это и есть подъемная сила, – говорил он, показывая на стрелку опущенную вниз от центра крыла нарисованного самолетика. – Это разница между… вот этим и вот этим… Понимэ?

Они уже отошли от берега на приличное расстояние – наверно около километра. Лодка медленно, но неуклонно продвигалась вперед и грести было удобно, хотя гребок получался не сильный, и чтобы грести надо было стоять на коленях, словно в каноэ. Волны поднимали лодку и опускали, вода была темная, пропитана шипящей пеной и пахла водорослями. Было уже около шести вечера и солнце, подмигивая из-за бегущих полупрозрачных облаков, уже приближалось к далекой линии горизонта, явно готовясь нырнуть в глубину, словно кит, до следующего утра.

– Есть идея, – сказал Марик. – Правим на Окуневую бухту. Она вот за этой косой. Знаешь?

– Конечно, он знал эту бухту с её песчаными берегами, безлюдьем. Она всегда привлекала его и Марика. Там было хорошо загорать и купаться. И там никогда никого не было. Вход в бухту был прикрыт гранитными скалами, торчащими из воды словно надолбы. Дно бухты было ровное и песчаное. Вода прозрачная. И если забраться на скалу, то можно было видеть стаи золотистых рыб, ведущих у дна бесконечный хоровод. Прямо вот за этой косой – плыть еще немало – а близко кажется. Только заплывешь за косу – и там уже рукой подать до входа в Окуневую. Если на моторке, то можно и пропустить вход в бухту, если не знаешь, что она есть. И никак не догадаешься, что за скалками скрывается таинственное пространство одинокой спокойной воды, где беззаботно нежатся стаи окуней. Если лежишь на золотом песке, больше похожем на пудру, чем на песок, и смотришь долго на марево над пляжем и над водой, то иногда тонкие струйки дымящегося воздуха неожиданно превращаются в каравеллу, стоящую на якоре у безымянного острова в Карибском море…

…На мачте лениво плещется флаг со скрещенными костями и черепом… После успешного разбоя команда пьянствует и обжирается на берегу… Ты там единственный оставшийся в живых после захвата твоей шхуны, на этом корабле, среди сосущих вонючий ром нескольких вахтенных… Убивать тебя им не было смысла – мальчишка, и выкуп можно взять большой… Они тебя не боятся, они тебя не боятся… Вот заперли в каюте с маленьким иллюминатором…. Чего им опасаться? Корабль ты не уведёшь. Каждый матрос тебя пальцем перешибет. Мальчишка…

Марик греб стоя на коленях, подстелив снятую майку, не поднимая головы. Брызги слегка соленой воды (еще несколько километров к западу и вода Финского Залива начинает незаметно перемешиваться с соленой водой Балтики) накрывали лодку словно вуаль.

– Марик! – выкрикнул он, когда они наконец-то перевалили за косу и до Окуневой уже было рукой подать. – Посмотри!!

Марик поднял голову и откинул характерным жестом – тыльной сторой кисти – черную прядь:

– Куда смотреть, чего разорался?

– Да вперед, куда же еще!

Прямо по курсу, напротив входа в бухту стоял настоящий парусник. Две мачты, паруса зарифлены, корабль качался на волнах, то ныряя носом, то зарываясь кормой в темную воду. И хотя было еще довольно светло, на мачте горел тусклый белый огонек. У них захватило дыхание. ШХУНА!!

– Давай подплывем ближе, – предложил Марик. – Навались!

Через несколько минут они приблизились к паруснику настолько, что уже было понятно, что это всего лишь небольшая прогулочная яхта, стоящая на двух якорях – носовом и кормовом. Канаты, уходившие в воду под острым углом вибрировали и, казалось, даже звенели, когда, лодка заваливалась на борт. Маленькие темные иллюминаторы в носу были похожи на закрытые глаза большой беззаботно спящей рыбы. На палубе никого не было видно.