Читать книгу «Красный граф» и операция «Колдун». Шпионский роман - Анатолий Васильевич Кондратьев - Страница 2

Выздоровление Алексея Арцыбашева шло успешно. Он поправлялся и с каждым днём чувствовал себя всё лучше и лучше. Этому способствовала и та забота отца, которой Арцыбашев-старший окружил сына, и внимание его новых боевых товарищей – армейских офицеров. Всё самое лучшее для Алёшеньки. Продукты – только с рынка, только самые свежие. Но по мере наступления смуты делать это становилось всё труднее. Цены на всё росли как на дрожжах. Но пока профессорского жалования вполне хватало.

Алексей стал уже выходить на воздух и совершать непродолжительные прогулки. Но дни шли за днями и постепенно время нахождения на воздухе увеличивалось и прогулки становились всё длиннее. Все тревожные события тех «окаянных дней», как охарактеризовал их писатель Иван Алексеевич Бунин проходили на его глазах. Он стал их непосредственным свидетелем.

Он видел всё те же манифестации, что и в 1905 году. Те же восторженные лица студентов, обывателей и даже офицеров с красными бантами на груди. Слушал неистовые речи ораторов на площадях Петрограда и только одна горестная мысль свербела у него в голове:

– Господи! История ничему не учит людей. Всё в этом мире повторяется. Не прошло и пятнадцати лет после кровавых событий 1905 года и Россия опять скатывается в пучину крови. Только теперь, пожалуй, это будет ещё страшнее и более кровавей. Господи, помоги этой многострадальной стране! Вразуми людей ея! Не остави их своей милостью!

Постояв и послушав очередного оратора, судя по всему, из эсеров, уж очень была знакома терминология, манера выступления и пафосность речи, он почувствовал физическую дурноту.

Ему показалось, что он даже почувствовал во рту стальной привкус крови, как когда-то в 1905 году, когда молоденьким студентом стал свидетелем покушения. Он опять, словно увидел ту окровавленную женщину, сидящую на земле и опиравшуюся спиной на стену дома с бесстыдно раскинутыми ногами. Арцыбашев отчётливо видел её широко распахнутые мёртвые глаза, устремлённые в никуда.

Подавив рвотные позывы, Алексей развернулся и быстро зашагал в сторону дома. Не по сезону холодный мартовский ветер поднимал с булыжной мостовой позёмку мелкой снежной крупы и швырял её в лицо поручика.

А дома его ждал сюрприз. В гостях у Арцыбашевых был его друг штабс-капитан Артемьев. Когда Алексей вошёл в гостиную, Артемьев с отцом Алексея сидели за столом и перебирали кучу газет, обмениваясь репликами о текущих событиях.

Увидев друга Артемьев вскочил со стула и распахнув объятия, горячо обнял Алексея.

– давненько ты у нас не был, …постой-постой, пожалуй, уже месяц как не заглядывал к нам. Что, дела в Штабе? …Папа, у нас там осталась ещё водка? Сейчас бы не помешало пропустить по рюмке…Продрог до костей. Это не март, а прямо декабрь, или январь какой-то….

– сейчас-сейчас, Алёшенька, …сейчас принесу, – старший Арцыбашев засуетился и засеменил к буфету. Вернулся с графинчиком «Смирновской» и двумя рюмками на подносе – сейчас закусочки соображу. …Между прочим «Смирновскую» по случаю достал!

– а чего только две рюмки, а себе? – вопросительно вскинул голову сын

– да что-то нездоровится мне нынче, …погода, наверное.

Алексей разлил водку по рюмкам, -

– ну, за встречу! – И друзья со вкусом выпили, крякнув от удовольствия.

– ну чего без закуски-то? – недовольно пробурчал профессор, – у нас там балычок ещё остался, подождите, я мигом…

Арцыбашевы жили скромно. Времена нынче были тяжёлые. Война! Смута и неразбериха. Прислуга была приходящая и сейчас домработницы Аннушки, как её ласково называли в этой семье, дома не было. Приходилось всё делать самим.

Друзья расположились за столом с ворохом сегодняшних газет, которые до прихода Алексея просматривали Артемьев со старым профессором.

– ну, теперь буду бывать у вас чаще, – с ироническим смешком сказал Артемьев.

Арцыбашев вопросительно посмотрел на друга …

– подал сегодня прошение об отставке. Всё, не могу больше.

Брови Алексея удивлённо взлетели вверх, и он молча посмотрел на друга, ожидая продолжения.

– Армию, ну а значит и Вашего покорного слугу, обязали присягнуть Временному правительству.

– вот, изволь полюбоваться, – Артемьев вынул из нагрудного кармана сложенный вчетверо лист бумаги. Развернул его и протянул Алексею.

– приказ по гарнизону. Читай-читай. Давай вслух.

– такого надругательства над честью я терпеть не намерен. Поэтому сегодня написал прошение об отставке и подал по инстанции. Я – русский офицер и присягал на верность России и Государю Императору. Теперь мне говорят, что я должен изменить своей присяге и вновь поклясться в верности какому-то там Временному правительству, собранному из проходимцев и, я уверен в этом, вынудивших Государя, отречься от престола. От меня они этого не дождутся.

– нооо, Сергей, …но ведь Война, … как же так?

– неее знаю, Лёша. Не-еее знаю. Всё рушится, … решительно всё на глазах рушится. Создаются какие-то солдатские комитеты. Отменяют приветствие офицеров отданием чести. Теперь возможно ОБСУЖДАТЬ ПРИКАЗЫ, как тебе это нравиться?! Они будут ОБСУЖДАТЬ, видите-ли, наступать нам или нет. Бред какой-то. Армия разваливается. Фактически, её уже нет.

– но как же так? Ведь надо что-то делать…А контрразведка? Вы, … мы, …как мы могли проморгать все эти события? Куда мы, контрразведка, смотрели и что делали, чтобы пресечь это на корню? Я Вас спрашиваю, господин штабс-капитан…Извольте объясниться!

Двери гостиной открылись и в комнату вошёл старый профессор с подносом, на котором скромно расположились корзиночка с хлебом и тарелки с неприхотливой закуской. Поставив его на стол, он вопросительно посмотрел на друзей и поправив на лице пенсне, обеспокоенно спросил:

– что тут у вас за шум? Почему повышенные тона? Что случилось?

– да вот, отец, изволь полюбоваться, – широким жестом Алексей показал на Артемьева, – господин штабс-капитан, видите ли, изволили уйти в отставку. В отставку! В такое тяжёлое для страны время.

– что случилось, Сергей Николаевич? – обеспокоился старший Арцыбашев.

– дааа, – досадливо махнул рукой Артемьев, – Алексей, да не рви ты мне душу. Без тебя, дружище, тошно. Дай-ка, – Артемьев отобрал из рук Алексея вчетверо сложенный лист бумаги, развернул его и протянул Арцыбашеву старшему – вот-с, извольте полюбоваться. Это приказ по гарнизону. Читайте-читайте! Давайте вслух – профессор начал шарить по жилетке, ища пенсне, но Алексей порывисто подошёл и принял у него бумагу и вслух прочёл чётко отпечатанный текст:

Фото из открытых источников, права на которое никем не заявлены

– вот так-то, – с горечью продолжал Артемьев – … «обязуюсь повиноваться Временному правительству» …как Вам это нравиться, господа?

Артемьев, взял графин с водкой и разлил по рюмкам. С досадой и злостью «махнул» свою и вновь налил.

Профессор зашаркал к буфету. Достал оттуда третью рюмку и вернулся к столу.

– пожалуй, и я с вами выпью. Похоже, что это необходимо нам всем. Сергей Николаевич, голубчик, успокойтесь и … давайте всё обстоятельно, …по порядку.

Друзья молча выпили, …Артемьев, наклонившись вперёд, устало оперся на руки, сложенные по-ученически на столе, и начал рассказывать. …Он говорил и говорил, рассказ был долгий и тревожный. А в лице отца и сына Арцыбашевых он нашёл благодарных слушателей.

– … в Петрограде не зря собрали лучших представителей контрразведки, к коим отнесли и вашего покорного слугу, – продолжал он после описания общей обстановки в стране и на фронтах, – столица буквально наводнена германской агентурой, мы фиксируем интерес к особо секретным разработкам наших инженеров, к новым моделям воздухоплавательных аппаратов, например, нашего изобретателя Игоря Сикорского, к чертежам новых двигателей подводных лодок и ко многому ещё чему. Недавно предотвращена диверсия на Путиловском заводе. Вскрыто гнездо германской резидентуры в компании «Зингер». Офицеры контрразведки с ног сбились, недосыпают. Но это, по большому счёту, всё мелочи, когда ИЗМЕНА, на самом деле, в самых, что ни на есть, верхах. И что, позволю вас спросить, нам, то есть, контрразведке делать? Кому докладывать, испрашивая санкцию на арест? Самим же изменникам? То есть, они должны выписать ордера на самих себя? …Смешно, господа, …Да-с, было бы смешно, если бы не было так грустно. В числе заговорщиков все крупные военачальники и члены, так называемого, не ко сну будет помянуто, Временного правительства. Да что там, …если члены императорской фамилии входят в число заговорщиков. Как ни удивительно, но кроме германского шпионажа, мы фиксируем большую активность наших союзников по Антанте. Особенно, британцев. Зашевелились, сволочи. Чувствуют, что дело идёт к развязке и скоро войне конец. Теперь им Россия не нужна. Была нужна, когда нужно было спасать их от разгрома под Верденом, когда чуть не пал Париж. Вот тогда русской кровушки не жалко. Вот тогда они слёзно умоляли об организации хоть какого-то наступления, лишь бы оттянуть десяток германских дивизий с западного фронта. Тогда можно было обещать царю «золотые горы». Мы, де, после победы отдадим России проливы Босфор и Дарданеллы. Ах, Константинополь хотите? Да берите, не жалко…Он ваш. А теперь, когда победа очевидна, надо бы Россию как-то отодвинуть. Пусть она будет разгромлена или, даже, с бошами примирится…чёрт с ним, … мы теперь и сами справимся, без России. И всё только лишь затем, чтобы не выполнять обещание и не допустить Империю в Малую Азию, не отдавать ей, не дай бог, проливы. Ведь это удар по британского могуществу. Вот и мутят господа англосаксы, интриги и козни строят. По нашим данным, именно они стоят за этим, так называемым, отречением.

Вот, извольте господа, … вот то, что, буквально сегодня легло на стол нашему начальству. Всё-таки в армии остались ещё честные офицеры и генералы, -

Артемьев достал из правого нагрудного кармана сложенную бумагу. Развернул и вслух прочёл:

"Для распространения среди господ офицеров.

Командирам Кавалерийских Корпусов и Начальникам Кавалерийских Дивизий. 5 марта 1917 г. Действующая армия.

Переворот, произведённый кучкой людей, добивавшихся власти под флагом забот о действующей армии, как теперь выяснилось, давно подготовлялся ими.

Для этой цели ими искусственно вздувались при помощи земств и городов цены на хлеб и прочие продукты; принимались все меры к расстройству транспорта, увеличению преступной спекуляции и пр., и пр.

Все это творилось под флагом: "Всё для армии" и "Война до полной победы". Благодаря этому Армия, далёкая от мысли о назревающей измене и занятая выполнением своего священного долга перед Царём и Родиной, зачастую была не в силах разобраться в причинах и, видя лишь следствия, принимала за чистую монету все речи, произносимые в Думе.

Из боязни, что победа, которая предвидится этим летом, ещё больше поднимет в войсках любовь к Царю, они воспользовались моментом и теперь, когда все войска особенно привязаны к фронту, с помощью невоюющих войск произвели переворот, прикрываясь именем Действующей армии.

Мы не знаем, под каким давлением произошло мнимое отречение нашего Монарха. Здесь ведь возможен и подлог, и принуждение, чего можно ожидать от изменников. К Вам, верные сыны Отечества и верные слуги Царя, обращаюсь я с этим призывом.

Не присягайте никому другому.

Вы, стоящие перед лицом смерти, бойтесь в эту минуту слову изменить, слову присяги, дабы не предстать перед Вечным Судьёй с печатью Иуды на челе.

Коленопреклонённо, всеподданнейше молим нашего обожаемого Монарха взять свой отказ обратно, заверяя, что только преступники могли поднять в такую минуту бунт". («Воззвание к офицерам Русской армии» historical-fact.livejournal.com)

– … а контрразведке, то есть, нам было приказано найти и наказать тех, кто это воззвание соорудил. Все остальные дела не важны, их можно бросить. А найти и наказать честных офицеров!

– ну, а вы, …в смысле, контрразведка, что вы решили? Я имею в виду и тебя и твоих сослуживцев, Серёжа? – взволнованно спросил профессор. Старый интеллигент не заметил, как от волнения перешёл на "ты" с Артемьевым.

– ну-уу, что мы, …ах, Сергей Николаевич, ну что Вы, право, глупости спрашиваете? Конечно же, никто этим заниматься не будет. Мало того, мы это воззвание запустили дальше.

И я, приняв решение о невозможности продолжать службу под управлением нового правительства, только лишь последовал примеру многих других честных командиров. Через наши возможности мы получили данные с фронтов о том, что, например, «командир 3-го Таманского полка Кубанской казачьей дивизии граф М. П. Граббе, в прошлом блистательный полковник-кавалергард, узнав о новой присяге, подал в отставку. Директор Донского кадетского корпуса, одного из лучших в императорской России, генерал-лейтенант П.Н. Лазарев-Станищев сделал заявление о невозможности переприсягать перед строем своих воспитанников-кадетов, заявив, что он присягал Государю и больше никому присягать не намерен.

Отказались это делать и представители старой русской аристократии – генерал-адъютант князь В.А. Долгорукий и генерал-адъютант граф И.Л. Татищев.

Прославленный командир III кавалерийского корпуса, «золотая шашка России», как называют его в армии, генерал от кавалерии граф Ф.А. Келлер отказался признать факт «отречения» Государя и присягать Временному правительству.

До конца остался верным присяге, данной Государю, генерал от кавалерии П.К. фон Ренненкампф.

Генерал-адъютант Гусейн Али Хан Нахичеванский. Единственный в нашей российской истории генерал-адъютант – мусульманин по вероисповеданию. Хан Нахичеванский отказался признать Временное правительство и послал телеграмму Императору Николаю II с выражением своей преданности. По приказу генерала Брусилова Али Хан отстранён от командования.

Выдающийся полководец этой войны генерал Н.Н. Юденич, пока ещё командующий Кавказским фронтом, в ответ на призыв заговорщиков заставить Государя отречься от престола, подготовил телеграмму в его поддержку, но наместник на Кавказе Великий князь Николай Николаевич не подписал её, отправив Царю позорную просьбу об отречении».

(«Генералы и офицеры, верные присяге Царю» historical-fact.livejournal.com)

Так что, господа, как видите, я не одинок в своих убеждениях. Так-то вот. –

Угрюмо закончил штабс-капитан и не спрашивая разрешения, налил себе рюмку и одним махом опорожнил её.

– ну, и что теперь будет? – Подал голос Алексей, – что теперь будет с тобой, после твоего рапорта? Ты думаешь, это сойдёт тебе с рук?

– Аааа, – беспечно махнул рукой Артемьев, – как говориться, «делай, что должно, а там – будь, что будет». «Живы будем, не помрём»! – закончил он, уже на мажорной ноте, – ну что, засиделся я у вас тут. Вижу, Алексей, что поправляешься. Но ты в строй пока не торопись. Видишь же сам, что творится кругом. Пойду я, пожалуй. Да, кстати, Вы уж извините, Сергей Николаевич, но водка дрянная. Между нами, это не «Смирновская» …надули Вас в магазине.

– а позвольте спросить, господин штабс-капитан, Сергей Николаевич, – это уже старый профессор спрашивал, – а куда Вы собрались, на ночь-то глядя. Где ночевать собрались, я Вас спрашиваю? Вы ведь, насколько мне известно, дома своего в Петрограде не имеете. Да что там дома, у Вас и квартиры тут нет. Вы же при штабе жили. А после Вашего демарша, где жить собираетесь? …Так что, не выдумывайте. Оставайтесь у нас. Уж для Вас-то место у нас всегда найдётся.

– признаться, господин профессор, я несколько смущён и обескуражен…Ваша правда. Ночевать мне негде. Поэтому с благодарностью принимаю Ваше предложение.

– ну-с, вот и славно, молодой человек, вот и славно.