Читать книгу Сонеты - Анатолий Вершинский - Страница 3

Воспитанник Владимирского края,

Андрей Дубенский1 попросту не мог

не вспомнить милый с детства уголок,

причал на Енисее выбирая.

Где Кача с ним слилась – и встал острог

как страж среди сибирского раздрая…

Речная дымка, стылая, сырая,

редела, и зарёй пылал восток.

Вот так же он мальчишкой ждал рассвета

в слиянье Клязьмы с Лыбедью. И эта

речная стрелка той была под стать…

Спустя века истории бунтарской

владимирскую землю с красноярской

за названных сестёр прошу считать.

О красноярском Пушкинском театре

храню воспоминанья с юных лет —

с тех пор, как поступил на факультет,

где сессию считать бы надо за три.

Вот вешалка: начальственной ондатре

мой скромный кролик – шапочный сосед.

Вот пахнущий заманчиво буфет.

Вот зал, уютный, будто римский атрий.

Вы спросите: а сессия причём?

Притом, что сдав… допустим, начерталку

и выбросив ненужную шпаргалку,

я шёл в театр и там к плечу плечом

с друзьями по галёрке ждал, покуда

начнётся оправданье быта – чудо.

30 июля 2020

Крутой левобережный холм над Качей

исхожен и любим с давнишних пор.

Венчает кручу Троицкий собор,

чья летопись иных легенд богаче.

И кладбище вокруг известно паче

некрополей других на склонах гор,

которыми стеснён речной простор,

открытый только в небо, не иначе.

Здесь командор Резанов погребён;

здесь родственникам Сурикова сон

дарован – вечный, как земная слава

великого художника; и, право,

немало прочих значимых имён

прочтёте здесь под колокольный звон.

31 июля 2020

На правом енисейском берегу

ветвится сад, и редкостные звери,

и чудо-птицы, стройные, как пери,

живут в его магическом кругу.

Нечасто в этот круг войти могу,

хотя для гостя не закрыты двери.

Но трудно замечать свои потери,

когда вся жизнь проходит на бегу.

И всё ж мечта выигрывает: бинго!

И вновь передо мною двор фламинго,

насест орлов и лебединый пруд;

и как из камня вытесаны зубры,

и царственно-осанисты изюбры,

которых здесь маралами зовут…

1 августа 2020

Студгородок раскрасили высотки.

Неброских зданий юности моей

элитные дома куда модней,

как наших сверстниц – новые красотки.

Общаги старые печально-кротки

меж башен, гордых статностью своей.

А было здесь просторней и светлей,

и путь не преграждали загородки.

Сегодня кампус наш не узнаю,

как, впрочем, многое в родном краю…

С годами в памяти всё больше дыр,

и, чтобы залатать её прорехи,

непросто находить былые вехи

меж пёстрых стен, разгородивших мир.

2 августа 2020

На рубленный из лиственницы терем,

что в центре Красноярска возведён,

гляжу с особой радостью, ведь он

живой противовес моим потерям.

Потерям знаков прожитых времён.

Коль с их зарубками свой путь не сверим,

рискует мир оборотиться зверем,

утратив совесть – нравственный закон.

Банально? Виноват… Вхожу, робея,

под сень литературного музея,

который в дивном тереме живёт;

смотрю, шепча слова благодаренья,

на книги земляков – на те творенья,

что собраны в один правдивый свод.

3 августа 2020

Стенами краевой библиотеки

укрытый от житейской суеты,

искал я в книгах верные черты

эпохи, в Лету канувшей навеки.

За полтысячелетья даже реки

сменили русло. Вряд ли с высоты

плотин и эстакад увидишь ты

прибрежные остроги и засеки.

И только с книжных выцветших страниц

былой простор, не знающий границ,

глазам предстанет словно бы вживую…

Читальный зал. Тепло настольных ламп.

Старинный текст и редкостный эстамп…

Люблю библиотеку краевую!

4 августа 2020

Для гостя Красноярские Столбы —

туристская экзотика, где гиды

покажут вам открыточные виды.

Для здешнего Столбы – кусок судьбы.

Я мог бы стать столбистом, если бы…

Ах, это «бы»! – то с привкусом обиды,

то с искренним приятием планиды,

чьи доводы бывают и грубы.

В стенах общаги, временного дома,

меня ждала повестка военкома.

А после службы – новые края…

Но чувства, от восторга до испуга,

на вздыбленной скале и руку друга,

не давшую свалиться, помню я.

6 августа 2020

Мой край – на Енисее, не на Рейне,

но мне со школы памятна скала,

где многих на погибель обрекла

певунья-фея, героиня Гейне…

О Мерлине, Моргане, Франкенштейне

повсюду, от столицы до села,

за что кинематографу хвала,

судачим и на кухне, и в кофейне.

А помним ли сказания свои?

О том, как слить волнистые струи

случилось Ангаре и Енисею;

о том, как в Ергаках уснул Саян…

У каждого народа – свой Боян,

но слушаем охотней Лорелею.

11—13 августа 2020

С проспекта Мира к памятнику «Детям

войны» свернём и несколько минут

в молчанье постоим, побудем тут;

детей войны почтим хотя бы этим.

Но чем, помимо памяти, отметим

их быт сиротский и недетский труд?

Быть может, многолетье им споют

по всем церквам, дацанам и мечетям?

Тем временем законники страны

уважили уже детей войны

пособием ценой в четыре сотни.

Достанет тех дарованных рублей

на булки для бездомных голубей

и кости для дворняги в подворотне.

18 августа 2020

Ничем не примечательный квартал,

застроенный панельными домами.

Я шёл сюда к живым отцу и маме,

когда из Подмосковья прилетал.

Подъезд «хрущёвки» (тот ещё портал!)

в былое возвращал, и я часами

беседовал с родными стариками,

уже и сам немолод и устал…

И вот он, дом, что издавна знаком,

и те же тополя стоят кругом,

и так же, как положено, округла

хоккейная коробка в стороне —

всё это вижу въявь, и надо мне…

масштаб лишь укрупнить на карте Гугла.

22 августа 2020

В родной приенисейской стороне

за гранью городской – песчаный взлобок.

Здесь мать с отцом лежат в земле бок о бок,

как подобает мужу и жене.

Сиротство – чувство, ведомое мне…

Оставленный меж каменных коробок,

зовёт малец больших, но голос робок:

его не слышно в горней вышине.

За лёгкими, как дымка, облаками

поблёскивают звёзды угольками,

плывёт луна, как шарик надувной.

Ночные небеса многоочиты.

Но вправе ли я ждать у них защиты?

Не ангел – дрон витает надо мной…

22 июля, 28 октября 2020