Читать книгу Самой короткой дорогой или приключения лиса по кличке Нарвас - Анатолий Владимирович Савран, Анатолий Владимирович Чекмарев, Анатолий Владимирович Миронов - Страница 3

– Где Кичи? – спросил Нарвас Чика, когда суматоха улеглась.

– Разве ты не помнишь? Она успела добежать до посадки и в колючий кустарник нырнула, как ты меня когда-то учил.

– Не помню, – сказал Нарвас виновато. Я ничего не помню из того, что случилось с нами в тот день. В голове словно клин забитый.

– Они пришли под утро, когда мы легли уже спать. Петлёй вытянули тебя из норы и ударили чем-то тяжёлым по голове. Затем вытянули и меня. Кичи выскочила с другой стороны норы, которую она вырыла на всякий непредвиденный случай. Они кинулись было за ней, но посадка от норы недалеко, а там под колючим кустарником вырыта ещё нора. Но ты ведь знаешь! Мы хотели накануне туда перебраться.

– Я ничего не помню. Впрочем… – Нарвас с облегчением перевёл дух, – всё не так уж плохо. Кичи цела. А то уж я подумал…

М-да… Так! А вот сейчас… сейчас нам с тобой придётся позаботиться о собственном спасении. Перед нами забор, и, если мы к утру не выберемся отсюда, то собаки нас сожрут. В этом будь уверен. Какие будут соображения?

Морда Чика омрачилась.

– Нам его не перепрыгнуть.

– Эх, ты, глупыш! Вспомни последние свои слова.

– Какие слова?

– Ну, те, которые ты перед этим говорил?

– А какое они имеют отношение к…

– Вспомни последние свои слова, – настоятельно повторил Нарвас.

– …Под колючим кустарником вырыта ещё нора. Но ты ведь знаешь! Мы хотели накануне туда перебраться… – так, кажется, я сказал?

– Никогда не сомневайся в том, что ты говоришь. Ты не так глуп, как хочешь казаться, особенно тогда, когда потрудишься заметить это.

– Значит, мы знаем ответ до того, как возник вопрос?

– Конечно! Вопрос возникает тогда, когда завершаются наши действия. А действия свои надо запоминать по той причине, что они уже есть. Мы же проговариваем ответ, вовсе не задумываясь о том, что он явился отражением нашего прежнего образа жизни. Эту логику надо приметить.

– Логика, это когда мы что-то примечаем?

– Не совсем верно, скорее наоборот. Я бы сказал, что из примечаний вырастает план действий. А логика нужна для того, чтобы додуматься примечать. Когда мы наблюдаем, то повторяем движения тех, кто пытается с нами общаться. Другими словами, смотрим в себя.

– Копируем?

– Ну, где-то так.

– Нора под колючим кустарником. Значит, надо сделать подкоп под забором… Ты ведь знаешь! Действительно здорово! В самом деле – ответ! Я знаю! Мы переберёмся, мы будем на свободе!

– А для этого надо приготовить свои когти.

Но не всё оказалось так просто. Едва Нарвас с Чиком взялись рыть нору под стеной, как жуткое разочарование омрачило их: где бы они ни копнули, под стеной был фундамент из камня глубиной «аж до центра земли».

– Здесь один сплошной камень, папа! – Чик едва не заплакал от обиды. Тихо поскуливая, он осматривал свои натруженные лапы. – Мы никогда отсюда не выберемся.

Файзы снисходительно на него посмотрел. Он-то знал ответ, едва опробовал когтями цементный раствор у основания забора.

– Ты помнишь, что я тебе говорил не так, кстати, давно? Я говорил, что лис всегда отличается умом в силу того, что у него слабые лапы и он мал ростом. Я говорил: «У лиса мало сил, чтобы удрать, лис не может одолеть оленя в голодную пору – зубы слабые, но он может условия, которые работают против него, выставить как орудие собственной силы».

– Помню, – ответил обречённо Чик.

– А ещё я говорил, что лис убегает от того, кто преследует его. В этом его золотое правило. Убегает самой короткой дорогой.

А теперь осмотрись вокруг. Мы обошли почти половину зверинца в поисках мягкой почвы, которую можно было бы рыть. Я дал тебе такую возможность в этом убедиться. Но, если мы и дальше будем заняты поисками, то через два часа наступит рассвет и тогда собаки нами полакомятся. Почему? Мы ходим вдоль забора, но не заняты дорогой. Чем тогда мы отличаемся от человека, охраняющего сетку? Человек этот нам в напоминание, он ответ на наш вопрос, потому что работает не по правилам. И мы должны эту методику копировать: рыть там, что поддаётся разрушению. Другими словами, мы должны рыть не по правилам. Так стоит ли искать, если мы не успеем найти? Мы должны забор рассмотреть как дорогу. Другими словами, где самая короткая «дорога» у этого зверинца, кто принимает грязевые ванны?

– Дикие кабаны в загоне…

– Вот они-то нам и помогут. Это и есть наш самый короткий путь. А «когти», как ты понимаешь, «растут» не у тебя, а у тех, кто этим делом занимается.

– Дикие кабаны?

– Они самые.

– Тогда «да», тогда они нам должны помочь.

Без труда пробравшись в загон, Нарвас с Чиком легко прорыли туннель под забором и оказались в спящем городе. Скорей, скорей отсюда по наклонной в овраг к берегу речки, а там видно будет, что следует предпринимать.

Избавившись от одной проблемы, Файзы с Чиком понимали, что решения задачи пока нет. Город с его лицемерными людьми был во всём враждебен им так же, как и зоопарк с его охранниками. Отличие было лишь в том, что в зоопарке противоречия были ярче и было понятно, чего нужно было бояться, а чего нет.

Смыв в речке всю скопившуюся в зверинце грязь, Файзы первым делом принялся думать о том, как раздобыть завтрак. Недолго думая, он с Чиком быстро наловил мышей-полёвок и, насытившись таким образом, стал планировать свои действия. Огни девятиэтажек в каком-нибудь километре от них словно напоминали им, какую проблему они должны были во что бы то ни стало решить.

– У нас есть два варианта: первый – отдаться в руки людям, которые захотят нас приютить. Что из этого получится, ясно из того, что нам довелось испытать в зверинце: мы разделим участь чужих проблем; и вариант второй – рассмотреть город как дорогу, которая покажет путь к нашему дому.

– Город? А что такое «город»? Ты же в городе никогда не был!

– Это норы, много нор, и эти норы стоят одна на другой, как этот большой дом. Видишь, – и показал на девятиэтажку.

– Норы покажут путь к маме?! Это было бы здорово! А разве такое возможно?

– Ты просто не пробовал так думать. Ведь путь к освобождению в зверинце мы нашли? Нашли! Мы перестали искать, мы рассмотрели зоопарк как дорогу на волю, найдя слабое место в заборе через загон диких кабанов. Другими словами, рассмотрели зоопарк как нору, у которой есть запасной выход.

– А город? Разве он подскажет нам, где найти маму?

– Мы найдём твою маму, – утвердительно сказал Файзы, – во что бы то ни стало. Надо только прислушаться. Мы её тихо позовём. Ведь город, как и зоопарк, это и есть помеха, которая укажет нам путь.

– Как? – удивился Чик.

– Зови и затем вслушивайся. Когда мы сегодня ловили полёвок, то что делали? Мы слушали шорох.

– Ну, да-а, слушали шорох… Не хочешь ли ты сказать, что я услышу шорох мамы на сотни тысяч километров?

– А почему нет?! Кто сказал, что это невозможно?! Надо послушать себя, а для этого нужно городить.

– Это как?

– Ушки наставлять.

– Как?

– Попытаюсь объяснить. «Городить» и «огораживаться» – разные понятия, хотя имеют один корень. К примеру, когда идёт охота на полёвку, то ты городишь, ушки наставляешь. А мышка что делает?

– Огораживается.

– Верно. «Город» – это всегда движение. Чем больше движения, тем больше города, то есть шумов всяких. Поэтому «городить» – значит «двигаться», различать шумы, а «огораживаться» – значит «останавливаться». Поэтому город нужно воспринимать как ограждение. Останавливаться же всегда важно? Но не по чужой, а по своей воле. Другими словами – нужно выделить остановку в этом движении. Почему?

– Чтобы не быть ограждённым.

– Верно! Ты маскируешься. Маскируешься ты, и маскируется она…

– Кто?

– Мышка, кто ж ещё! Маскируешься с тою только разницей, что ты слушаешь ветер, а она запрещает себе это чувство: она думает об укрытии, и значит, не двигается. И тогда города у неё мало, мало возможностей, которыми бы она пользовалась. Ветер что-то приносит: разные звуки, к примеру, или запахи. Ты имеешь представление о ветре, ты знаешь направления, в которые он может дуть, а она нет: она выставляет себе крепость – огораживается. Ветер может ей навредить, потому что выдаст её запах, и по этому запаху ты можешь её обнаружить. В крепости же всегда проще: не надо тревожиться… Поэтому город, это напоминание о том, как избежать задержки во время пути, как перестать себе запрещать…

…Близился рассвет. Лапы от напряжения гудели, и тело просило отдыха после изнурительного дня, но Нарвас решил не тратить время зря на отдых. Он дал команду трогаться в путь, чтобы к началу светового дня отдохнуть в тени ближайшей посадки, где находились загородные поля. Решено было держать направление вдоль склона безымянной речки, чтобы как можно меньше привлекать к себе внимание. В стороне от них одиноко стоял жилой пятиэтажный дом. Асфальтированная дорога вела прямо к фасадной части этого строения. Нарвас, недолго думая, свернул с Чиком в сторону дома – у него ещё оставалось верных полчаса в запасе.

– Посмотри на этот громадный дом, где живут люди, и ты поймёшь, о чём я говорю, – проговорил он. Чик недоумённо на него посмотрел.

– Обрати внимание на стены, – сказал Нарвас наставительно.

Как бы оценивая степень прочности шлакобетонного основания, старый лис упёрся своим носом в шероховатую поверхность блока, а затем легонько провёл по этой поверхности своим носом.

– Стена – это остановка в пути.

– Это как?

– Для тебя остановка как выделение внимания. Для жертвы стена как укорочение памяти. Чем толще стены, тем меньше опасений быть застигнутым врасплох. Они боятся! – проговорил он. – Люди боятся, потому что беззащитны и очень уязвимы. Мышь или человек – нет разницы. Когда есть стены, то нет необходимости напрягать свой слух. И значит, преимущество твоё в том и состоит, что когда ты слушаешь ветер, то повторяешь каждое движение мыши. Ты копируешь, становишься как она, становишься ветром. Стена – тебе в напоминание. Это уже ответ, где запасной выход твоей «норы». Это должно быть тобой примечено.

Чик, стоя рядом с Нарвасом, тоже уперся носом в стену.

– Я хочу стать таким же сильным и умным, как ты, папа! – и словно в подтверждение своих слов так же осторожно и легко провёл носом по поверхности шероховатого блока.

– Конечно, сын, ты будешь таким же сильным и умным, но не как я. Ты будешь таким же, но… другим. Может, даже лучше! – и лизнул его в мордочку. – Так вот, когда ты слушаешь, тогда только тебе отвечают. Ты думаешь, как бы я нашёл пищу в курятнике, если бы люди их, кур этих, не городили? Крестьяне опасаются, создают всяческие помехи, а я слышу их шум, слышу их страх.

Так вот, когда ты слушал полёвок, то тоже городил, был занят охотой. А когда городил, то о чём думал?

– Я думал о том, чтобы меня не заметили.

– Мы тоже сейчас городим. Город – это помеха, это всегда запрет. Преимущество же наше в том и состоит, что мы можем просчитать тех, кто нас преследует, и вовремя занять нужную нам игровую позицию. Мы себе не запрещаем, у нас нет помех. Впрочем, разве Кичи сейчас не охотится? Может быть, она нас сейчас и слышит…

– Папа, мы проходим боевое крещение? – Чика осенила догадка.

– Можно и так сказать, но я бы по-другому всё сформулировал: мы путешествуем, и, слава богу, путешествие наше не закончилось пока трагически.

– И значит, мы победили в этом нашем, как ты сказал, «путешествии»?

– Нет, просто мы ушли от поражения… пока.

Нарвас тревожно оглянулся, потому что безопасность прежде всего. Главное – не попасть в поле зрения людей. Он дал знак, и они с Чиком потрусили по асфальтовой дороге к камышовым зарослям речки-безымянки. И уже на ходу Нарвас подвёл итог своему уроку, пытаясь ёмко формулировать каждое своё слово.

– Тебе нужно запомнить основное правило поиска. Запоминай!

Когда ты слушаешь, то тебе мешают, т.е. создают помехи. Это всегда происходит. Значит, тебе намекают. Поэтому нужно слушать помехи внутри себя, чтобы понять, какая преграда ожидает тебя впереди. Для охотника помеха и есть сигнал верного направления.