Читать книгу Оборона Одессы. 1941. Первая битва за Черное море - Анатолий Юновидов - Страница 12

Из всех частей 1-й кавалерийской дивизии наиболее крупное боестолкновение с противником имел 5-й кавполк под командованием капитана Блинова. Полк отходил в направлении Капитановки. Впереди полк имел сабельные эскадроны, посередине – штаб, службы обеспечения, обоз и артиллерийскую батарею, позади двигался в качестве прикрытия пулеметный эскадрон на тачанках. Столкнувшись вечером в районе поселка Кубанка около Куяльницкого лимана с легкой бронетехникой разведывательного батальона 72-й пехотной дивизии немцев, полк вовремя успел ввести в бой батарею 76-мм орудий. 2 бронемашины оказались повреждены. Ночью полк имел преимущество перед противником, поэтому Блинов принял решение оставаться в Кубанке, не отходя пока дальше.

В течение ночи немцы не обнаружили желания продолжать бой, и экипажи обоих бронемашин, не имея поддержки, вынуждены были сдаться подобравшимся к ним в темноте кавалеристам. Утром 9 августа полк разыскал Петров, вся дивизия которого успела за ночь сосредоточиться в районе Капитановки, и Блинов предьявил ему первых пленных.

Почти в аналогичной ситуации столкнулся с бронетехникой противника и 265-й корпусной артиллерийский полк майора Богданова. Приняв по рации сообщение о том, что противник, сбив заслон, вышел на дорогу Тирасполь – Одесса в полосе отхода 25-й стрелковой дивизии, Богданов рискнул встретить механизированные части противника на открытой местности.

Оба пушечных дивизиона полка были выведены на прямую наводку, а третий, гаубичный, занял закрытую позицию, прикрываясь небольшими холмами. Двигавшаяся в походном порядке немецкая техника была встречена сосредоточенным огнем дивизионов, после чего немцы развернулись в боевые порядки и двинулись к позициям полка. На открытой местности огонь артиллерии крупного калибра даже на довольно большом расстоянии оказался эффективным. Немцы отошли и, перегруппировавшись, попытались обойти полк с фланга, однако были остановлены пехотой, поддержанной огнем гаубичного дивизиона.

Части самой 25-й дивизии смогли закрепиться на рубеже Беляевка – Мангейм – Бриновка, т. е. значительно юго-восточнее первоначально им назначенных позиций, где им удалось остановить противника.

95-я СД, отходившаяся восточнее 25-й, частично смогла удержать назначенный ей рубеж.

54-й стрелковый полк, прикрывая выход частей своей дивизии на новый оборонительный рубеж в районе станции Мигаево, вел бой с передовыми частями 3-й пехотной дивизии противника, пытавшимися прорваться на Понятовку, после чего был выведен в армрезерв в район Благоева.[16]

Подразделения 90-го СП, поддержанные 13-м отдельным разведывательным батальоном и авиацией, выбили противника из Катаржино.

На штурм наступающего противника были брошены эскадрильи 69-го ИАП. Авиация в этот раз была применена грамотно. Истребители штурмовали не немецкие, а румынские части, действовавшие против 25-й и 95-й стрелковых дивизий, которые, отходя с боями, оказывали румынам упорное сопротивление. В течение всего, дня через каждые 2–3 часа истребители штурмовали противника. Немцы, занятые обеспечением собственного наступления, насколько могли стали прикрывать с воздуха и румын, но штурмовки все равно продолжались, часто перерастая в воздушные бои. Наиболее крупный воздушный бой произошел над Катаржино. Там группа истребителей 69-го полка после штурмовки вела бой с 12 истребителями Ме-109 заявив, по данным различных советских источников, об уничтожении от 7 до 9 машин.

На следующий день противник попытался развить достигнутый успех и продвинуться еще дальше. Бои опять завязались на всех участках фронта, занимаемого Приморской армией. Но к этому времени связь с частями армии уже была восстановлена, и штаб армии уже более энергично вмешался в ход развернувшегося на передовом рубеже сражения, активно маневрируя артиллерией.

На левом фланге армии действовали 3-я и 7-я румынские пехотные дивизии при поддержке 1-й румынской кавалерийской бригады. Части 25-й стрелковой дивизии все утро отбивали атаки противника на прежнем рубеже.

Для ее поддержки из Одессы были выдвинуты 3 дивизиона подвижных батарей военно-морской базы. Одна из них, 36-я, поддерживая части дивизии, накрыла огнем целый дивизион румынской артиллерии в момент его выхода на позиции. Прежде чем румыны успели развернуться, 12 орудий оказались выведенными из строя. За этот бой командир батареи лейтенант Бойко был награжден орденом Ленина.

Основные силы обеих румынских дивизий действовали против 95-й СД. Выдвинутая дальше остальных сил армии дивизия с трудом отражала атаки противника на недоделанном рубеже, во многих местах не имевшем даже окопов полного профиля. Ключевым пунктом обороны дивизии было поселок Сталино, находившийся на стыке оборонительных участков 90-го и 241-го стрелковых полков. Ударив силами до трех пехотных батальонов встык между полками, румыны овладели северной окраиной Сталино и стали подтягивать к месту боя мотоотряды.

Командующий армией отдавать Сталино без упорного боя не собирался и отдал распоряжения 54-му СП, только что выделенному в армрезерв совместно с 1-й кавдивизией Петрова, – сосредоточиться в районе Благоево для удара про прорвавшемуся противнику[17]

Однако с контрударом части армии опоздали. Пока шло сосредоточение, крупные силы румын смяли правый фланг 95-й дивизии, который занимал 90-й СП. Под натиском превосходящих сил противника, которые командование дивизии оценило в два пехотных полка и один кавалерийский, 90-й СП начал отход в юго-восточном направлении. Командир 90-го СП с небольшой группой бойцов оторвался от полка и потерял управление над ним.

Оставшись без прикрытия справа, 241-й СП под угрозой обхода тоже начал отход своим правым флангом. 161-й СП, занимавший участок от Понятовки до Раздельной, удержал свои позиции при помощи поддержавших его слева частей 25-й СД.

57-й артполк, действовавший в составе дивизии, какое-то время помогал спасать положение, но к вечеру дивизия начала отход с занимаемых позиций. Несколько предпринятых контратак успеха не имели. К вечеру румыны смогли овладеть к северу от Одессы районом Сербка – Белка, а на северо-западе заняли станцию Раздельная[18]

Далее удерживать передовой рубеж, протяженность которого составляла 195 км и находившийся менее чем в 50 %-ной готовности, силами всего двух дивизий, тогда как он изначально был рассчитан на прикрытие вдвое-втрое большими силами, было невозможно. Вечером 9 августа командование армии приняло решение в течение следующего дня под прикрытием сильных арьергардов вывести обе дивизии на новый рубеж, который проходил в основном по старому второму поясу обороны, который был так же сильно не доделан, как и первый, но имел значительно меньшую протяженность, вследствие чего удерживать его было легче.[19]

25-я дивизия должна была занять рубеж по линии Красная Вакуловка – Мангейм – Кагарлык – озеро Попово. При этом сил прикрыть восточный берег Днестровского лимана практически не оставалось, и там на более чем 20-километровом участке разместились всего 4 роты из состава 287-го стрелкового полка. Роты были усилены Овидиопольским и Роксолянским истребительными батальонами.

Берега Днестровского залива и лиманов являлись одними из самых уязвимых мест в обороне города. Истребительные батальоны, не имевшие необходимой подготовки, не могли быть эффективны в случае появления в таких пунктах значительных сил врага. Зато с мест нахождения истребительных батальонов постоянно поступали сигналы о появлении «десантов врага», переодетых в советскую форму, которыми по выяснении оказывались свои же подразделения.

95-я дивизия теперь занимала рубеж Старая Вандалиновка – Новоселовка – станция Карпово. Группе Монахова, выдвинутой к Тилигульскому лиману, предписывалось отойти к Аджалыкскому лиману и занять рубеж Коблево – Визирка – Ильинка;

1-я кавалерийская дивизия опять выводилась в резерв армии.

Так как части армии затемно оторвались от противника, отход на новые позиции в этот раз прошел довольно спокойно. Утверждения некоторых авторов[20] о том, что в течение 10 августа отходящие на новый рубеж части 25-й и 95-й СД вели тяжелые бои с врагом, не находят документальных подтверждений, напротив – имеющиеся документы говорят об обратном.

К 12.00 в дивизии поступило распоряжение начальника штаба Приморской армии генерал-майора Шишенина:

«В связи с тем, что пр-к не проявляет активности, переход (на) новый рубеж осуществлять постепенно, дав возможность вывести все тылы. Переход производить, задерживая противника на промежуточных позициях, повторяю – переход производить организованно, сохраняя порядок и управление войсками. После отхода арьергардов разрушать мосты и дороги».

В 12.20 в штаб армии поступило донесение от командования 25-й СД: «части выполняют приказ, противник никаких действий не проявляет».[21].10

В итоговой оперсводке командования Приморской армии за этот день и в ее журнале боевых действий сообщалось также, что противник в течение 10.08 к новой оборонительной полосе не подошел.

95-я дивизия, которой нужно было пройти до новых позиций значительное расстояние (и из состава которой в этот день для передачи в группу Монахова помимо ранее переданного из 25-й СД 54-го СП был изьят 90-й СП), находилась в несколько более сложном положении. Она медленно двигалась к новому рубежу в течение всего дня, вынужденная прикрываться сильными арьергардами.

Значительные бои в этот день развернулись только на правом фланге армии, где части 72-й пехотной дивизии немцев, лучше оснащенные техникой, сумели продвинуться дальше румынских. 1-я кавдивизия была выдвинута правее всех частей армии, на рубеж от Константиновки до Тилигульского лимана. Во время боя бойцам дивизии удалось подбить один немецкий танк и захватить 3 пленных. Однако впоследствии командование армии сочло такие успехи недостаточными, и количество пленных в итоговой сводке для командования Южного фронта было увеличено до 30, а количество танков до 3.

Отряд Монахова вел бой левее, на рубеже Буялык – Павлинка – Мариновка. При этом в бой был введен и потрепанный 90-й СП, а также 2 роты 27-го железнодорожного полка. К исходу дня 90-й СП вместе с остатками 11-го истребительного батальона передали отряду Монахова,[22] Но несмотря на все предпринятые меры, фронт правого фланга армии все равно был слишком растянут для такого небольшого количества войск, и противник мог его легко обойти.

К утру 11 августа румынские части добрались до новых оборонительных позиций 25-й и 95-й СД и начали активные действия на левом фланге и в центре новых позиций армии.

На левом фланге румыны пытались с ходу овладеть Беляевкой. Попытки румын овладеть водонапорной станцией пока удавалось пресекать, правда, для этого на таком относительно небольшом участке пришлось ввести в бой весь 287-й СП.[23]

В наиболее тяжелом положении оказалась 95-я СД, что, впрочем, было ожидаемо командованием Приморской армией. Командовавший дивизией генерал-майор Пастревич еще 17-го июля был отозван в распоряжение ВС 9-й армии, и обязанности командира дивизии временно исполнял полковник Соколов. В ночь на 11-е августа командование дивизией решено было укрепить. Соколов был снят, а командиром дивизии назначен начальник полевого управления[24] Приморской армии генерал-майор Воробьев. Однако 90-й СП дивизии не вернули, решив, что поставленные задачи дивизия в состоянии выполнить и силами двух полков.

На практике сделать это оказалось довольно сложно. В полдень румыны, введя в бой первые эшелоны 3-й и 7-й пехотных дивизий, начали наступление на позиции дивизии сразу с трех направлений: из Елизаветинки силами до полка на Бриновку, из Штерна силами до двух пехотных полков на Калиновку и из Колонтаевки силой до батальона к железнодорожной ветке Раздельная – Одесса. Однако советские части имели явное превосходство над противником в артиллерии, которую тот еще не успел подтянуть в значительных количествах, и все атаки румын удалось отразить, не понеся больших потерь. Но оценив итоги боя, командующий армией пришел к выводу, что 95-я дивизия вряд ли сможет удержать занимаемый рубеж без 90-го СП и вернул его в состав 95-й СД. Совершив ночной марш до Сортировочной, полк по железной дороге был переброшен на станцию Выгода, в распоряжение командира 95-й СД.[25]

На правом фланге занимавшие его части не могли удерживать фронт такой протяженности и после вечернего боя ночью начали отход. Кавдивизия Петрова была выведена из боя и сосредоточилась в районе Нового Лютсдорфа и Бутовки, а сводный отряд Монахова, оставшись с правым флангом оголенным отходом кавдивизии, отошел за ночь дальше всех остальных армейских частей и закрепился на рубеже между Куяльницким и Аджалыкским лиманами.[26]

При этом 54-й и 90-й стрелковые полки заняли оборону на левом фланге отряда между Куяльницким лиманом и железной дорогой, в центре между железной дорогой и Свердлово занял оборону 26-й погранполк, а 1-й морской полк закрепился на его правом фланге – между Свердлово и Булдинкой.

Румыны за ночь не успели стянуть крупных сил к новым оборонительным позициям сводного отряда, и поэтому этот день на участке Монахова прошел спокойно.

Немецкие части оставались перед правым флангом армии, но не наращивали своей группировки и активных действий не предпринимали.

На следующий день румыны приступили к завершению полного окружения города. В 14.30 до батальона пехоты, поддерживаемой кавалерией и легкими танками, с ходу атаковали позиции, занятые 1-м морским полком. Наступление румын носило характер разведки боем. Выяснив, что перед ними находится оборудованный оборонительный рубеж со значительной плотностью огневых средств, противник прекратил наступление, и в 17.30 подвижная группа румын начала отход от рубежа морполка, обошла Аджалыкский лиман с севера и направилась по восточному берегу лимана к станции Беляры, создавая угрозу правой оконечности оборонительных позиций, которые на этот момент доходили до Кошар и Коблево. Этот довольно протяженный прибрежный район удерживался 47-м отдельным понтонным батальоном, не имевшим достаточно сил для его защиты. Понтонеры с помощью подрывников подготовили к взрыву расположенные здесь дамбу и мост, заложив при этом около 300 мин, 30 авиабомб и 20 кг безоболочных взрывчатых веществ, и с тревогой ожидали, кто появится у их позиций первым – противник или свои подкрепления, если командование все-таки решит их послать.[27]

Командование армии, однако, не собиралось уступать этот район противнику без упорного сопротивления и еще к рассвету успело сосредоточить здесь 1-ю кавалерийскую дивизию. Командир понтонного батальона с облегчением передал свой участок обороны командовавшему 1-й кавалерийской дивизией генерал-майору Петрову и, оставив небольшую группу подрывников, повел свою часть в Одессу.[28]. Румынская подвижная группа в виду своей явной малочисленности не стала атаковать полки дивизии, тем более что перед ее позициями находились сильные разъезды, выдвинутые Петровым для предотвращения всяких неожиданностей.

Так как правый фланг был наиболее удален от места прорыва фронта, сосредоточение румынских войск напротив него происходило медленно. Немецкая 72-я пехотная дивизия, маячившая перед позициями, занятыми отрядом Монахова, активных действий не предпринимала – она ожидала подхода румынских частей, чтобы передать им свои позиции. Но до центрального участка новых оборонительных позиций было ближе, и еще к рассвету румыны наконец подтянули сюда достаточно артиллерии, что сразу почувствовали на себе обороняющиеся. С 4.30 утра румыны в течение часа провели артподготовку по позициям 161-го и 241-го СП, после которых перешли в наступление. Основной удар противник наносил вдоль железной дороги, которую в районе станции Карпово оседлал 161-й СП. Пехоты на этом участке наступало меньше, чем против 241-го СП – всего один батальон, но его поддерживали 5 легких танков.

В ответ к Карпово была оперативно переброшена часть орудий из состава 57-го артиллерийского полка. Артиллерийским и пулеметным огнем пехоту противника удалось отсечь от танков еще на дальних подступах к позициям полка, после чего начался бой с танками. Артиллерийским огнем все 5 танков были подбиты, не дойдя до наших окопов.

Бой этот из-за малочисленности танков противника сильно отличался от произошедшего на участке этого же полка 6 днями позже, но явился своеобразной «тренировкой». Во время боя обе стороны активно применяли приемы, впоследствии в еще большем масштабе примененные ими 18 августа. Танки использовали рельеф местности, ведя огонь из-за бугров и других естественных укрытий, а орудия активно маневрировали на местности.

Атаки румын на позиции 241-го СП также были неудачны. Так как артиллерия дивизии в основном действовала на участке 161-го СП, два румынских батальона, атаковавших 241-й СП, активно штурмовались вызванными истребителями 69-го ИАП. Как сообщил начальник штаба 95-й СД, бойцы были «в восторге от действий нашей авиации». В итоге румынские подразделения залегли перед передним краем обороны и стали окапываться.[29]

Бронетехнику румыны применили в этот день и в районе Беляевки. 12 танков прорвались через боевые порядки 25-й СД, но развить успех не смогли и, потеряв несколько машин, ушли в направлении Ясски. Стык между 25-й и 95-й дивизиями удалось усилить легким бронепоездом[30] – первым, изготовленным в Одессе. Бронепоезд занял позиции в районе станции Парново, откуда был в состоянии поддерживать огнем как 161-й СП 95-й СД, так и 31-й СП 25-й.

В ночь на 13 августа противодесантная истерия, бывшая постоянным спутником частей Приморской армии в течение всего августа, достигла своего пика.

Немецкие парашютисты мерещились буквально всем.

Сообщения о высадке десантов поступали из Лютсдорфа, Лузановки и многочисленных пригородных огородов по всей окружности Одессы. Ополченческие части формируемой в городе Одесской дивизии были приведены в боевую готовность. Один истребительный батальон был выброшен в район Лузановки в распоряжение комбрига Монахова.

Ни одного десанта противника обнаружить так и не удалось. В результате штаб армии сделал вывод, что сообщения о десантах «оказались провокационными слухами, видимо, переданными шпионами, включившимися в провода».

С 5.00 противник начал интенсивную артподготовку, которая до 7.00 велась на протяжении почти всего всего участка, занимаемого 95-й дивизией, – от Бриновки до Новоселовки.

Ответить противнику и ослабить интенсивность вражеской артподготовки было нечем – артполки Приморской армии уже третий день испытывали дефицит снарядов средних и крупных калибров. 122-мм снаряды были израсходованы полностью, в связи с чем все 122-мм гаубицы были выведены в тыл. Запасы же 76-мм снарядов для полковых и дивизионных пушек были на исходе. Неоднократные заявки подвезти снаряды, посылаемые в штаб фронта, пока не удовлетворялись.

Однако после мощного обстрела советских позиций, продолжавшегося 2 часа, румынские части на участке дивизии в наступление так и не перешли. Ожесточенные бои развернулись не в центре а на флангах армии, где румынские и немецкие части с 5.30 утра начали активные наступательные действия. Вероятней всего, артподготовка носила отвлекающий характер и должна была предотвратить возможную переброску войск с этого участка на угрожаемые фланги. В 5.30 утра румыны впервые атаковали Михайловку, что стало началом возникновения кризиса на левом фланге армии, разрешить который в конечном итоге так и не удалось. Ввиду особой важности этих событий они будут подробно рассмотрены в отдельной главе, посвященной боям за Беляевку и Кагарлык.

В это же время на правом фланге армии части 72-й пехотной дивизии немцев, уже сменяемой румынскими частями, в последний раз приняли участие в боевых действиях под Одессой. Немцы, очевидно, решили на посошок записать на свой счет захват важного объекта и сделать прощальный гешефт своим румынским камрадам.

Батальон немцев, который поддерживало, согласно донесению генерал-майора Петрова, «не менее роты танков», начал наступать на позиции 1-й КД с востока – в направлении на Кошары и Сычавку.[31]

Одновременно со стороны Визирки, с севера во фланг позициям дивизии наступал еще один батальон противника. Наличие у немцев «роты танков», конечно, вызывает сомнения – в штатах немецких пехотных дивизий их просто не было. За танки, скорей всего, были приняты бронеавтомобили разведбата дивизии, которыми немцы могли усилить наступающий батальон.

Узнав, что на боевые порядки кавдивизии наступает немецкая пехота, которую поддерживают больше десятка танков, командующий армией решил снова вывести дивизию в армейский резерв и отдал приказ, взорвав мост и дамбу, отходить к восточным окраинам Одессы[32], оставив 3-й КП в районе Григорьевки. Участок обороны кавдивизии после уменьшения его протяженности за счет отхода из района Сычавки – Коблева передавался 1-му морскому полку.[33]

Бои 12–13 августа показали, что с отходом на рубежи старого второго пояса обороны положение Приморской армии наконец стабилизировалось. Имеющихся в распоряжении командования сил было достаточно чтобы удерживать рубежи такой протяженности.

Учитывая это, к вечеру 13 августа штаб Приморской армии подготовил переход к постоянной структуре оборонительных позиций армии с разделением линии обороны на сектора, который был закреплен в боевом приказе № 14 командующего армией. Введение секторов по сути означало переход к круговой обороне, хотя в приказе соседом справа и называлась 9-я армия.

Секторная система обороны в целом являлась прогрессивной и наиболее оптимальной для условий, в которых находилась Приморская армия. Основной ее задачей было уменьшить возможность прорыва противника на стыках обороняющихся соединений и создать оптимальные условия для маневрирования огневыми средствами.

Каждый сектор оборонялся одной стрелковой дивизией с приданными ей огневыми средствами и средствами усиления. Группа комбрига Монахова была несколько слабее кадровых дивизий, оборонявших Западный и Южный сектора, но выделенный ей Восточный сектор был более удобен для обороны, так как давал возможность опираться на радиально пересекавшие его лиманы.

Имевшиеся рубежи второго пояса обороны по возможности дооборудовались «в инженерном отношении для длительной и упорной обороны». На них устанавливались дополнительные противотанковые и противопехотные препятствия.[34]

Несмотря на все изменения, происходившие во время более чем двухмесячной обороны города, в том числе и обвал фронта, произошедший 19 августа в Южном, а затем и в Западном секторах, система секторов показала свою высокую эффективность и сохранилась до самой эвакуации Одесского оборонительного района.

Более того, при обороне Севастополя, которая осуществлялась совсем в других условиях и против гораздо более сильного противника, она снова была признана наиболее эффективной. Улучшенная и доработанная, она помогала сдерживать немецкие и румынские части на протяжении всей героической обороны города.