Читать книгу Крым 1941. Битва за перешейки - Анатолий Юновидов - Страница 6

Несмотря на создание в начале августа нового плана обороны Крыма, борьба с воздушно-десантным нападением противника по-прежнему являлась одной из основных задач командования войск Крыма. Однако по мере приближения немецких войск к полуострову отношение советского командования к возможности высадки противником воздушных десантов постепенно становилось все более спокойным.

Принятый 23 августа «план борьбы с воздушно-десантным нападением на территории Крыма» делал основной акцент в борьбе с возможными десантными операциями на использование истребительной авиации и истребительных батальонов.

Несмотря на то что в плане по-прежнему говорилось: «борьба с воздушными десантами должна вестись одновременно в воздухе, на земле и на море всеми средствами войсковых частей и мирного населения как днем, так и ночью», организовывалась это борьба теперь совсем иначе, нежели в первые месяцы войны.

Руководство ПВО Крыма, несмотря на оперативное подчинение Черноморского флота армейскому командованию, было возложено командующим на начальника ПВО Черноморского флота, который имел свое отделение при штабе 51-й армии «для руководства наземных войсковых соединений всеми имеющимися в их распоряжении средствами». Общее руководство всеми средствами ПВО Крымского участка осуществлял флагманский командный пункт ПВО ЧФ.

В авиации же единоначалия вводить не стали. Командующим ВВС армии и командующему ВВС ЧФ были установлены зоны действия их авиации.

Весь Крымский полуостров был разделен на девять районов, оборона которых возлагалась на дислоцированные в них соединения и части, истребительные отряды и части береговой обороны Черноморского флота. Ответственность за организацию обороны районов возлагалась на командиров частей, которые должны были в случае высадки воздушных или морских десантов организовать противодействие высадке и оборону занимаемой территории, привлекая к ней местное население.

Основное внимание по-прежнему уделялось отражению воздушных десантов. При этом, чтобы увеличить запас времени для получения возможности уничтожения части десанта еще в воздухе и для переброски частей на угрожаемые участки, значительно усиливалась система ВНОС. Для этого, в дополнение к уже существующим постам, развертывались дополнительные в северо-западной и северо-восточной частях Крыма (ЦАМО РФ, ф. 406, оп. 9837, д. 2, л. 24).

Для повышения надежности и гарантированного обнаружения самолетов с десантом еще на подлете система оповещения делалась тройной. Сеть постов ВНОС Черноморского флота дублировалась сетью войсковых постов, постов истребительных батальонов и дружин, которые объединялись под общим командованием отдела ПВО 51-й армии, имевшего главный пост в Симферополе. Одновременно с его оповещением вся информация должна была также сообщаться в главный пост Черноморского флота. Истребительная авиация должна была оповещаться напрямую с постов всех уровней, а указания получать с главных постов армии и флота.

Для облегчения действий постов ВНОС и «лучшей организации наблюдения за налетом противника на наши города» запрещались полеты любых видов авиации, кроме истребительной, в районах восьми километров от Симферополя, Джанкоя, Сарабуза и Армянска. Севастополь в этот список почему-то не попал.

Места возможной высадки десанта должны были окаймляться подожженной ветошью, паклей, соломой и прочими горючими материалами, что служило указанием для нанесения бомбовых и штурмовых ударов. Подобная мера, в силу того что противник мог, воспользовавшись дымовыми сигналами, легко ввести авиацию в заблуждение, являлась крайней и могла применяться лишь по указанию командира войскового соединения, в зоне ответственности которого противник высадил десант (ЦАМО РФ, ф. 406, оп. 9837, д. 2, л. 26).

Вся система постов ПВО связывалась проволочной связью и, на случай ее нарушения ударами авиации противника или действиями его диверсантов, дублировалась по радио на волне оповещения. Кроме того, устанавливались зрительные сигналы в виде пропитанных бензином вех, которые должны были зажигаться по направлению движения противника. В отличие от использования импровизированных горящих сигналов, использование стандартных вех в ночных условиях являлось обязательным.

В дневных условиях направление на десант указывалось двумя пятиметровыми белыми полотнищами, которые должны были выкладываться острым углом в направлении десанта. Такие полотнища имелись в каждой роте всех войсковых частей и во всех истребительных батальонах полуострова. Также для наведения на противника широко использовались кодированные карты, использованию которых обучался состав всех постов ВНОС.

Для оповещения о высадке десанта по проводным средствам связи и радио был установлен единый сигнал «Буря». При получении этого сигнала начальники участков, соседних с тем, с которого он был подан, были обязаны, не ожидая приказа вышестоящего командования, «немедленно содействовать всеми средствами уничтожению высадившегося противника» (ЦАМО РФ, ф. 406, оп. 9837, д. 2, л. 28).

Для уничтожения самолетов с десантом на подлете должна была привлекаться вся истребительная авиация, находящаяся на полуострове, а на всех аэродромах создавались специальные дежурные подразделения круглосуточной боевой готовности.

Так как наиболее удобным временем для высадки десантов являлась ночь, для противодействия возможным десантам были выделены специальные ночные аэродромы, на которых запрещались любые дневные полеты, чтобы и наземный персонал находился в максимальной готовности к обеспечению ночных действий выделенных подразделений.

Для сохранения максимальной боеспособности авиации в условиях возможного нанесения противником ударов по аэродромам все самолеты располагались рассредоточенно в капонирах и других заглублённых в землю укрытиях, которые тщательно маскировались.

На случай высадки десанта противником непосредственно на аэродром и иных попыток его захвата на каждом аэродроме оборудовались позиции для круговой обороны, которая в случаях необходимости должна была осуществляться «с привлечением всего личного состава».

На ложных аэродромах, предназначенных для отвлечения внимания бомбардировочной авиации противника, в обязательном порядке устраивались ловушки, делающие невозможным десантирование на них посадочным способом.

Для уничтожения одиночных самолетов и мелких групп авиации противника устраивались маленькие аэродромы-засады, предназначенные для быстрого вылета на перехват одного звена истребителей. Такие аэродромы имели прямую телефонную связь с ближайшими постами ВНОС, и истребители с них оперативно поднимались в воздух при обнаружении самолетов-разведчиков или мелких групп бомбардировщиков. Для более эффективного использования машин и в связи со сложностью ночных действий с маленьких площадок, на ночь эти звенья перелетали на основной аэродром.

Отражение массовых налетов авиации противника производилось только по приказу командира истребительного полка, прикрывающего угрожаемый район. При этом самостоятельно командир мог ввести в бой только дежурную эскадрилью. Более крупные силы могли быть введены в бой только по распоряжению командующего ВВС (ЦАМО РФ, ф. 406, оп. 9837, д. 2, л. 27).

Однако такая чрезмерная заорганизованность делала практически невозможным ведение широкомасштабных боевых действий. Поэтому несколько позже, ввиду приближения линии фронта к границам Крыма, было разрешено децентрализованное управление боем. 1 сентября командующий 51-й армией приказал «ввод в действие средств борьбы производить по инициативе частных начальников» (ЦАМО РФ, ф. 406, оп. 9837, д. 2, л. 66).

Решение на вылет, определение состава группы истребительной авиации и расчет встречи с противником для истребительной авиации ЧФ теперь надлежало производить командиру 62-го ИАП, а для истребительной авиации армии – командирам частей. Для истребительной авиации, приданной пунктам ПВО, подобные решения принимали начальники этих пунктов. И только в особых случаях эти решения принимал командующий ВВС армии. Он же осуществлял и боевое управление всей авиацией Крыма при совместном ударе по противнику (ЦАМО РФ, ф. 406, оп. 9837, д. 2, л. 67).

Однако, несмотря на все эти обоснованные и взвешенные меры, полностью избавиться от последствий противодесантной истерии так и не удалось. Командующий 51-й армией генерал-полковник Кузнецов исходил из того, что «центр Крыма – это сплошной аэродром, что точно известно врагу».

Из страха перед угрозой десантирования посадочным способом и из недоверия к собственной системе оповещения начальник штаба 51-й армии генерал-майор Иванов требовал летные поля всех аэродромов «в свободное от полетов время днем и ночью загромождать автомашинами, тракторами и повозками».

Из местного населения, помимо истребительных батальонов, в каждом населенном пункте дополнительно организовывались дружины по уничтожению десанта. Эти дружины должны были нести круглосуточную сторожевую службу, организуя наблюдательные посты на чердаках, крышах и деревьях. В задачу этих дружин также входило создание препятствий на местности, пригодной для высадки посадочных десантов.

В степной части Крыма выполнить подобную задачу, конечно, было невозможно, но дружины сосредотачивались на подходящих участках, наиболее близких к населенным пунктам и важным дорогам. Они перекапывали поля, ставили сломанную технику и даже стога соломы, закрепленные кольями.

В случае обнаружения высаживающегося десанта дружины должны были вступить в бой с противником, стараясь продержаться хотя бы до прибытия истребительных батальонов, в задачу которых входило вести бой с противником до подхода ближайших регулярных частей (ЦАМО РФ, ф. 406, оп. 9837, д. 2, л. 28).

Однако начавшиеся боевые действия показали: несмотря на то что борьба с воздушными десантами являлась одной из основных задач, поставленных перед армией, подготовка наземных войск к отражению ударов авиации противника находится на низком уровне. Наиболее плохо подготовленными оказались стрелковые части. Занятые строительством оборонительных сооружений, они уделяли недостаточно времени организации собственной противовоздушной обороны. Бойцы не знали силуэтов своих и чужих самолетов, опознавательных знаков и сигналов, использующихся собственной авиацией, и были незнакомы даже с основами тактики отражения воздушных налетов.

Ружейно-пулеметный огонь по низколетящим самолетам противника на уровне подразделений организовывался плохо и часто велся с расстояний, на которых являлся малоэффективным. Немецкие самолеты опознавались неуверенно и часто не обстреливались даже при проходе над боевыми позициями на малых высотах. Из-за трудностей с опознанием на средних и больших высотах, наоборот, свои самолеты часто принимались за немецкие.

Чтобы по возможности не повредить свои машины, бойцы, плохо зная их отличительные признаки, часто ориентировались не по типу самолетов, а по направлению, с которого они заходят. Немецкие летчики быстро заметили эту особенность и стали заходить на позиции советских войск с тыловой стороны. Такие удары давали наилучшие результаты и были связаны для противника с наименьшим риском.

Много шуму наделал случай, произошедший 20 сентября, когда 4 немецких истребителя на бреющем полете, зайдя с тыла оборонительных позиций и внезапно проштурмовав наши войска, не только не были сбиты, но даже не были обстреляны.

У зенитной артиллерии тоже имелись проблемы с опознаванием самолетов противника. Так, 16 сентября во время ведения боя с бомбардировщиками противника снарядом своей же зенитной артиллерии был сбит истребитель ЛаГГ-3.

21 сентября приказом командующего армией командиры всех наземных частей и соединений были обязаны в 5-дневный срок размножить и изучить со всем личным составом силуэты самолетов своей и вражеской авиации. Был введен постоянный контроль со стороны начальников штабов за знанием войсками действующих опознавательных сигналов своей авиации. С подразделениями всех родов войск в стрелковых дивизиях были проведены занятия по борьбе с низколетящими самолетами противника. Принятые меры дали свой результат. Авиация противника стала действовать более осмотрительно и осторожно, а войска стали нести меньшие потери от ее штурмовых ударов.

В то же время имевшие солидный боевой опыт немецкие части умели защищаться от ударов с воздуха значительно лучше советских. При нанесении по ним штурмовых ударов у всех видов советской авиации возникали значительные трудности. В донесениях армейского и флотского командования часто отмечалось, что «наши самолеты, летая в районы расположения войск противника на бомбометание, сопровождение и разведку, не наносят удары по противнику огнем, истребители не штурмуют, бомбардировщики не ведут пулеметного огня по войскам противника на дорогах и в полосе маршрута, не деморализуют тыловые пути подвоза у противника огнем своих пулеметов» (ЦАМО РФ, ф. 406, оп. 9837, д. 2, л. 125).

Решить проблему оказалось довольно сложно. Сократить число «холостых полетов» чисто приказным порядком не получилось. Помимо хорошей подготовленности немецких частей к отражению налетов низколетящей авиации огнем стрелкового оружия, эффективно штурмовать части противника мешала и недостаточная подготовленность наших летчиков к подобным действиям.

Поэтому командованию армейской и флотской авиацией пришлось учить весь летный состав «индивидуальному прицеливанию и точной наводке». Дополнительная подготовка в этом направлении требовала времени, поэтому для текущей боевой работы на время, пока большая часть летного состава осваивала методы штурмовки противника, были выделены «отдельные экипажи охотников – мастеров летного дела для действия в тылу с целью парализовать работу тыла, разрушать пути сообщения, изматывать войска противника» (ЦАМО РФ, ф. 406, оп. 9837, д. 2, л. 126).

В целом к вопросам действия авиации командование 51-й армии подходило довольно взвешенно, адекватно оценивая ее возможности в складывающейся обстановке. Сохранение имеющегося парка машин, стремление всеми способами избежать лишних потерь становилось важным условием выполнения поставленных задач.

Так, в приказе по ВВС армии от 12 сентября говорилось, что с момента, «когда войска 51-й отдельной армии вплотную встречаются с врагом… задачи ВВС армии стали еще более ответственными и сложными. <…> Успешное выполнение боевых задач, возложенных Верховным командованием на наши войска и авиацию, требует от личного состава ВВС бережного отношения к самолету, с тем чтобы обезопасить себя от излишних неоправданных потерь в дорогостоящей материальной части» (ЦАМО РФ, ф. 406, оп. 9837, д. 2, л. 92). Авиация войск Крыма, сумев сохранить летный состав и материальную часть, постепенно накапливала боевой опыт и сыграла значимую роль в борьбе за перешейки. Эффективность действий советской авиации была настолько высокой, что 20 октября в журнале боевых действий верховного командования Вермахта была сделана запись: «Наступление затруднено прежде всего из-за господства противника в воздухе; наше истребительное прикрытие и действие средств ПВО на открытой местности в районе перешейков недостаточны».

Бережное отношение к авиации привело к тому, что основные силы советской авиации, нанеся большой урон врагу, смогли уцелеть в жестоких боях за Крым, и 194 машины приняли участие в битве за Севастополь (ЦАМО РФ, ф. 406, оп. 9837, д. 2, л. 61).