Читать книгу Между небом и землёй - Анатолий Юрьевич Костерин - Страница 2

Сгустившийся туман плотной пеленой опустился на землю, до предела затруднив видимость на дороге. Я начал сбрасывать скорость, пока автомобиль не замер на обочине. Дальше в таком молочном мареве ехать было опасно.

Не спеша, я взял с панели пачку и закурив сигарету выпустил к потолку дымное колечко, расслаблено откинувшись в кресле. Холодная пустота в душе не отпускала, стиснув ледяным обручем бившееся рваным ритмом сердце.

Мимо пронеслась какая-то машина – видать водила спешил на тот свет, если в такой туман не сбавляет скорость.

– Идиот, – проворчал я и мельком глянул в зеркало заднего вида. Ни черта не видно, сплошная мутная дымка.

Взглянув на навигатор, чертыхнулся от досады – экран потух. Поманипулировав с кнопками и не добившись никакого результата, я открыл бардачок в поисках дорожной карты. Её, как на зло, тоже нигде не было.

Затушив сигаретный бычок, я отстегнул ремень безопасности и взял валявшуюся на пассажирском сидении бутылку с минералкой. Открутив крышку, сделал большой глоток воды и чуть не поперхнулся, когда кто-то заскрёб в боковое стекло.

Откашлявшись, я обернулся и увидел лишь ярко красные ногти, снова забарабанившие в окно. Нажав кнопку, я опустил стекло, разделявшее меня от гостьи.

– Помогите, – прошептала незнакомка и исчезла из поля зрения.

Я поспешно выбрался из салона машины и, заметив распростёртое на земле тело, склонился, чтобы оказать помощь.

Лицо темноволосой девушки было залито кровью, сочившейся из раны на лбу. Тёплая спортивная куртка и светлые джинсы были измазаны грязью. Незнакомка лежала с закрытыми глазами и не подавала признаков жизни.

Осторожно нащупав сонную артерию, я проверил пульс пострадавшей и вздохнул с облегчением – жива. В руке я всё ещё сжимал бутылку и первое, что пришло в мою голову – промыть рану несчастной. Медленно, небольшой струйкой, вода полилась на лоб девушки, и в этот момент что-то тяжёлое обрушилось на мой затылок. Оглушающая боль погасила сознание, унося меня в кромешную тьму…

***

Не знаю, сколько был без сознания, но очнувшись и с трудом разлепив веки, я с удивлением понял, что крепко связан. Старая табуретка подо мной жалобно заскрипела, когда я попытался придать телу более удобную позу. Руки и ноги затекли от верёвок. Голова кружилась и гудела от ноющей боли, тошнота волнами подкатывала к горлу, и я с трудом сдерживал естественный порыв.

– Очухался, мил человек? – раздался рядом чей-то участливый голос и в глаза ударил яркий луч света.

Инстинктивно зажмурившись, я опустил взгляд к полу. Мой собеседник был обут в резиновые сапоги.

– Будь добр, не свети в глаза, – проворчал я, медленно поднимая взгляд.

Напротив стоял худой дед в красных семейных трусах ниже колен и замызганной футболке непонятного цвета, с почти выцветшей надписью: Супермен. В седой бороде запутались какие-то крошки, волосы на голове всклокочены. Уши оттопырены, взгляд серых глаз устремлён на меня. В одной руке он сжимал фонарь, луч которого сейчас был направлен в пол, во второй незнакомец сжимал топор. Несмотря на несерьёзную внешность, старик почему-то казался мне зловещим посланцем из ада.

– Ты кто, божий одуванчик? – с кривой ухмылкой на губах, поинтересовался я у деда.

– Сейчас обухом снова приласкаю, может уважение к старшим проснётся, – прошипел мой собеседник и потряс перед моим лицом топором.

Я невольно поморщился. От деда разило потом и перегаром вперемешку с чесночным запахом. Сногсшибательный аромат.

– Так это ты меня ударил, лопоухий? – не сдержался я, недобро взглянув на щёголя в труселях.

– Ах, ты прыщ ядрёный! – взвизгнул, подпрыгнув на месте, старичок.

По глазам снова резанул яркий свет. Дед пнул меня по ноге, а затем наотмашь подарил звонкую пощёчину.

– Я тебе покажу кузькину мать, – брызгая слюной, орал мне на ухо взбеленившийся франт.

Снова замутило, только теперь я не стал сдерживать рвотный рефлекс. И меня стошнило прямо на сапоги прыткого собеседника.

– Тьфу ты, чирей мохнатый, – прохрипел дедушка, отскакивая от меня. – Замарал, ирод.

– Что за шум, Сморчок? – раздался невдалеке женский голос.

– Этот терпила хамит мне, – пожаловался старик, вытирая тряпкой сапоги. – Да ещё облевал мне обувку, лещ лупоглазый.

– Успокойся, Демидушка, – к деду подошла необъятная женщина, одетая в потёртую дублёнку и похлопала его по плечу.

Я невольно усмехнулся – Сморчок значит. Подходящая кликуха этому заморышу.

– Чё лыбишься, паренёк? Весело? – подойдя ко мне поинтересовалась подруга старика.

Внешность у женщины была колоритная. Помимо солидных размеров, выделялись короткие, слегка вьющиеся рыжие волосы, полные, накрашенные яркой помадой, губы. На пальцах рук золотые перстни и кольцо с красивым камушком похожим на бриллиант. Шею украшали бусы из жемчуга, в ушах изящные серёжки. От неё исходил терпкий аромат духов. На вид ей было явно далеко за пятьдесят. Зелёные глаза с прищуром смотрели на меня.

– Мадам, нельзя ли мне глоток воды? В горле совсем пересохло, – как можно вежливее попросил я, глядя в эти глаза, напротив.

– Демид, принеси страдальцу попить, – распорядилась женщина, подкуривая сигарету, вставленную в малахитовый мундштук.

– А, где Фикса, Леся? Пусть сбегает – чай молодой, – пробурчал недовольно Сморчок.

– Петя машину этого красавчика в гараж прячет, – ответила мадам и выпустила мне в лицо табачный дым.

– Ладно, принесу, – дед проворно выскочил из помещения.

– Жить хочешь? – усаживаясь на лавку напротив меня, поинтересовалась Леся.

– Да вроде на тот свет не спешу – привык как-то здесь, – поморщившись от головной боли, произнёс я в ответ.

– Вот и ладненько, – сложив руки на оголившейся коленке, проворковала дама. – Тогда подпишешь бумаги купли-продажи на свой Мерседес и свободен. Ты ведь не бедный, новый купишь.

– Да хоть сейчас, Лесь, – ответил я, улыбнувшись своей собеседнице. – Где автограф ставить? Развяжите только сперва.

– Ишь ты какой прыткий, огурец не обрезанный, – ухмыльнулся появившийся дед и поднёс мне железную кружку.

Не ожидая подвоха, я жадно сделал большой глоток и тут же фонтаном выпрыснул воду обратно. Обиженный на меня старик принёс кипяток, зараза.

– Обжёгся, милок? – мерзко захихикал Сморчок. – Куда ж ты спешишь, хрен моржовый?

– Ну, старый пень, аукнется тебе водичка. Дай только срок, мухомор, – прошипел я в ответ.

– Демид, – повысила голос мадам. – Дай, парню воды, не зли меня.

– А я, что дал? Не самогон же, – пробубнил дед, но всё же достал спрятанную за спиной, во второй руке, бутылку. – На, пингвин, не подавись.

Утолив жажду, я снова посмотрел на женщину.

– Ваш партнёр не работал раньше в зоопарке?

– Это сейчас не важно, – задумчиво разглядывая меня, ответила хозяйка сей обители. – Значит подпишешь бумаги?

– Да, готов.

– Отлично. Утром приедет нотариус, и оформим сделку, – с улыбкой, больше напоминающей хищный оскал, произнесла Леся. – А пока отдыхай, тебе отведена отдельная комната. Демид проводит.

***

Осторожно развязав верёвки на моих ногах, боялся старый хрыч мести, меня препроводили в подвал, где и поместили в «отдельную комнату».

Назвать эту камеру – комнатой, мог только отпетый оптимист или лукавый хозяин. Помещение метра три длиной и два шириной, бетонные стены без окон, двухъярусные деревянные нары – вот и все удобства номера «люкс». Вру, ещё ведро стояло слева от входа, вместо унитаза. Хоромы освещались тусклой лампочкой под самым потолком.

– Располагайся, баклан, – ухмыльнулся Сморчок, намереваясь закрыть дверь узилища.

– Руки то развяжи, дед, – крикнул я. – Вдруг по нужде приспичит, что мне тогда…

– Вот, ты, аристократ! Без памперсов что-ль ходишь? – ухающим смехом разразился вредный старик.

– Да, вот, забыл сегодня, – в тон ему, пошутил я в ответ.

– Жди, за Фиксой схожу, тогда и развяжем, – проворчал Демид и захлопнув дверь, ушёл.

Я поёжился, было довольно прохладно в этой мрачной обители.

Не успел я расположиться на нарах, как вернулся старик в сопровождении незнакомого типа. Наверно того самого Фиксы. Напарник Сморчка был среднего роста, худощав, волосы коротко стрижены. На вид лет тридцать, ровесник. Одет он был в новенький спортивный костюм черного цвета и белые кроссовки. Его серые глаза недобро буравили меня. В правой руке он сжимал пистолет Макарова.

– Вставай, а то геморрой высидишь, – ухмыльнулся дед. – Планы поменялись.

– Что, решили извиниться и отпустить? – иронично удивился я.

– Ага, помечтай, – хриплым голосом ответил Фикса.

– Хозяйка решила с тобой ещё о чём-то потрещать, – просветил меня Демид. – Так что вставай, паря. Леся не любит ждать.

– Утром что ли нельзя было поговорить, – проворчал я, вставая с пригретого места.

– А, это, не твоего ума дело, – отозвался Сморчок и подтолкнул меня к выходу.

Немного пропетляв по подвальному этажу, мы вышли к деревянной лестнице и поднялись наверх. Воздух здесь был свежее, и я с удовольствием его вдохнул полной грудью.

Пройдя по широкому коридору, очутились возле массивной резной двери с позолоченными ручками. Дед постучался и распахнул передо мной дверь.

– Привели, – коротко доложил Фикса.

– Вижу – не слепая, – ответила Леся. – Усаживайте, как всегда и свободны.

После едва освещённого подвала, свет от хрустальной люстры резанул по глазам. Не успел я толком осмотреться, как меня бесцеремонно толкнули вперёд и усадили на вполне удобный стул.

Дед с ехидной улыбкой присел рядом на корточки и неожиданно защёлкнул на ногах наручники.

Только я хотел возмутиться, как Фикса подошёл сзади и приставил к моему затылку ствол пистолета.

– Не дёргайся. Дай Сморчку зафиксировать твои руки.

Ещё пара браслетов зафиксировала руки к специальным кольцам на сиденье стула.

– Пытать будете, сволочи?

– Не боись, чувак. Расслабься, – прохрипел Фикса, убрав пистолет.

– Молодцы, хорошая работа, – похвалила своих подельников Леся. – Можете идти.

Я с интересом посмотрел на властную хозяйку этого гадюшника.

Сейчас на ней был длинный бархатный халат. Яркий макияж смотрелся вызывающе. В правой руке мундштук с дымящейся сигаретой, в левой бокал с янтарной жидкостью. В её зелёных глазах тлел загадочный огонёк. Меня почему-то смутил этот блеск, и я больше не стал играть в игру – кто кого переглядит. И просто прикрыл веки.

– Выпить хочешь? – неожиданно томным голосом поинтересовалась мадам.

– Что вы хотите, Леся? Что всё это значит? – вяло поинтересовался я. Усталость брала своё. Когда же этот безумный день закончится?