Читать книгу Москва – Владивосток – Ницца – Киров - Анатолий Юрьевич Маскаев - Страница 2
ОглавлениеМосква-Владивосток-Ницца-Киров.
Я стоял на площади трех вокзалов, как раз напротив Ярославского, и думал.
А, так ли уж нужна мне эта поездка снова, спустя двадцать пять лет назад?
Да, да, именно двадцать пять.
Такого же месяца июля тысяча девятьсот восемьдесят седьмого года, я так же слонялся по вокзалу в ожидании отправления своего поезда на Хабаровск.
Но тогда, когда мне было всего лишь двадцать семь лет, от той поездки еще веяло романтикой.
Ну как же, проехать через всю страну на поезде и посмотреть романтичный и манящий Байкал, и те места, в которых когда-то путешествовал Владимир Клавдиевич Арсеньев, повстречав своего знаменитого Дерсу Узала.
Которого и отобразил в своих документированных книгах «По Уссурийскому краю» и «Дерсу Узала».
А, еще разумеется необъятные просторы нашей страны.
Впрочем, тогда был и еще один момент, несовершенно лицеприятный, мои метания в поисках себя.
Именно после этой поездки в Хабаровск, я и уехал на Ямал, строить трассу Бованенко, но это уже совершенно другая история.
И вот снова, двадцать пять лет спустя, решил повторить прежний маршрут.
Посмотреть на те изменения, которые произошли на прежнем пути за все эти годы.
Интерес, разумеется, был, но вот была ли в этом целесообразность, я все еще сомневался, уже стоя возле вокзала с купленным билетом в кармане.
Но шаг сделан, надо идти вперед, то есть ехать.
С этими мыслями и зашел в Ярославский вокзал.
Да, вокзал все же изменился за эти двадцать пять лет.
Понастроили каких-то стеклянных витражей, перенесли кассы со второго этажа на первый.
В общем, какой-то модернизм.
Шехтель не обрадовался бы таким изменениям своего проекта.
Все же созданное архитектором творение, относилось к музейным экспонатам, а так стало непонятно что.
Хорошо хоть фасад, кроме красочного обновления, остался прежним.
Все же он красив.
Особенно вечером и ночью.
Даже памятная медаль есть в честь него.
И ненамного, кратенько заглянем в историю вокзала, потому что о нем можно говорить часами.
До 1870 года-это Троицкий вокзал, затем переименовали, и стал Ярославским.
Но кому-то и это не понравилось, снова переименовали, на этот раз в Северный.
Под этим названием он находился с 1922 по 1955 год.
Но все же разум взял верх и ему вернули название-вокзал Ярославский.
Когда-то на этом месте находилось обширное поле, доходящее до современной Большой Спасской улицы.
Именно там стоял царский деревянный дворец, имевший название Каланчовский, от одноименной вышки в виде каланчи.
Так что место то, вплоть до Красного пруда, и называлось Каланчовское.
А на месте самого вокзала, был полевой артиллерийский двор.
Но возле этого двора видать кто-то не хило покурил, и он взлетел на воздух.
И было это в аккурат в 1812 году.
Не знаю, винить ли в этом французов, но факт остается фактом, двора не стало.
Но зато на его месте, в году этак 1862, построили маленький вокзальчик.
В те времена гигантомании еще не наблюдалось, исходили из целесообразности.
Потом и первый поезд с него запустили до Сергиево.
Ну надо же, почти в день моей поездки, то есть завтра 22 июля, правда лет сто с лишним назад.
Не знаю, кто первую ручку приложил к строительству вокзала, но знаю точно, что участвовали в его строительстве и перестройке Кекушев и Шехтель.
Именно последний, расположил рельефные изображения трех гербов, трех городов, которые напрямую были связаны с Ярославской железной дорогой.
Москва-с Георгием Победоносцем, Михаил Архангел-символизирующий славный город Архангельск, и разумеется Ярославль-с медведем и секирой.
Конечно, можно рассказать и о временах советских и после перестроечных, но это уже совершенно другая тема, а я не гид, я путешествую.
С этого вокзала, в отличии от других, мне довелось поездить больше всех.
И в основном это Восточная Сибирь, но до Байкала.
Байкал видел лишь один раз, и снова стремлюсь туда, и дальше.
Ну а так же Север; -Коми, Ямал.
С Белорусского пару раз.
С Киевского, с Курского, в основном электрички, если не считать пары поездок на юга.
А Ярославский, это расстояния, ну, пожалуй, что еще Казанский может сравниться с ним в этом.
До поезда еще пару часов.
Перекусываю в местном «макдоналдсе», то бишь кафе.
Нахожу место и усаживаюсь созерцать происходящее, и рассуждать о перипетиях жизни.
Человек всегда живет по двум понятиям, хочу и надо.
Хочу что-то, и делаю, надо что-то, не хочу, но делаю, вся жизнь из этого и состоит.
Единственное исключение из этого, это рождение и смерть.
Там такие значения как хочу и надо, не катят.
От этих неутешительных философских мыслей отвлекли два стража порядка, в чинах низшего офицерского состава.
Ничего не меняется в этом отношении, что сто лет назад, что двадцать пять.
Стражи они есть, были, и будут.
Но хочу заметить, что двадцать пять лет назад, все же еще такого хамства и наглости не наблюдалось.
Что было лет сто назад, сие мне не известно.
Подошли, смотрю на них внимательно-добродушно, без вызова.
Козырнули, но не представились.
Ладно, и на том спасибо.
– Документы предъявляем…
И все же я не выдержал.
– Есть повод?
Они недоуменно посмотрели на меня, как на больного.
– А, что, нужен повод, так это у нас быстро… -с улыбкой промолвил один из них.
– Я в этом и не сомневаюсь.
Протянул им паспорт и билет до Хабаровска.
– С какой целью в Хабаровск?
– А, что, в билете разве этого не написано?
Второй посмотрел на меня как на придурка, потом глянул на товарища, вероятно сравнивая степень нашей противоположности в интеллектуальном развитии.
– Что написано… -спросил он.
– То, что от вас надо держаться как можно подальше.
Теперь на меня уже уставились оба, потом переглянулись.
– Может его забрать?
– Да он вроде трезвый.
Первый протянул мне обратно документы.
– Счастливого пути, хохмач.
Похоже в этот раз я ошибся, они и не наглые, и не хамовитые, даже чувство юмора имеют, хоть и одно на двоих.
Стражи ушли проверять, кто еще желает быть от них подальше.
Впрочем, зря я так, это их работа.
И в связи с тем, сколько сейчас развелось всяких придурков с террористическим уклоном, в разных частях планеты, работа этих стражей более чем актуальна и необходима.
А хамство и наглость можно и перетерпеть, лишь бы спасали беззащитных, лишь бы спасали.
Сидеть и созерцать надоело, вышел покурить на улицу.
До посадки в поезд еще час, скоро должны объявлять.
Возле выхода стояли те самых два полицейских и тоже курили.
Посмотрели на меня как на старого хорошего знакомого.
Один все же не выдержал и спросил.
– Так зачем в Хабаровск едем?
– Просто еду.
– Двадцать пять лет назад…
Я посмотрел на него.
– В общем, тебя еще в проекте не было.
– Я с этого же вокзала, в такой же месяц ездил в Хабаровск, и тоже просто так.
– Вот хочу посмотреть, что же изменилось в стране за эти двадцать пять лет?
Они изумленно смотрели на меня.
– А зачем… -спросил другой.
– Резонный вопрос, только я ответ на него сам не знаю, еду и все.
Первый вдруг произнес.
– А я бы тоже так поехал, просто не зная за чем, почему и куда.
– Ну вот, ты меня понял… -произнес я в ответ.
Громкоговоритель прокричал про посадку на фирменный поезд «Россия» Москва-Владивосток, отправлением в двадцать три часа сорок пять минут.
– Это твой… -проговорил первый, и пожал мне руку.
– Удачи… -пожелал второй.
И они оба зашли в вокзал.
А я отправился на перрон.
Ну, а вот и мой транспорт до места назначения.
Меня встречали, и кто… с такой красавицей хоть на край света.
Именно туда и еду.
Правда личико у девушки очень уж серьезное, видать не меня ждала… но… дорога длинная.
Зато, когда предъявляю свой билет и паспорт, одаривает очаровательной улыбкой.
Люди, помогите материально, буду ездить каждую неделю.
Надеясь на последующую теплую встречу и незабываемые длительные беседы, прохожу в вагон во второе купе.
Судьба, рядом живут проводницы… а симпатичные…
Стоп, шаг назад, какой я право не вежливый, а поздороваться и улыбнуться.
Похоже мне рады.
Ну на этом мажоре можно и заселяться.
Моя полка нижняя, пятая, то есть справа.
Запихиваю под нее свою наплечную сумку и выхожу на перрон покурить.
Время до отправления еще минут двадцать.
Обращаю внимание на то, что на проводницах разные формы одежды.
Эта, возле вагона, более нарядна, вторая в вагоне одета более официально и строго.
Впрочем, видно у них свои правила и стили.
Двадцать пять лет назад было иначе.
Прикуриваю и отхожу туда где поменьше народа.
Все же общественное место, и курение в них запрещено в радиусе скольких то там метров.
Увы, рулетки с собой не взял, просто отойду подальше, вот к этому поезду, с не менее миловидной проводницей.
Одну из наших проводниц зовут Оля, это та, что пока на улице, вторую Даша, которая была в своем купе.
Вагон постепенно наполняется, до отправления все меньше и меньше времени.
Пора и заходить, собрался ехать, так нечего приклеиваться к московскому перрону.
Вошел в вагон.
Проводница Даша что-то вежливо объясняла пассажирам.
Я встал молча за ней, чтоб не мешать девушке озвучить все параграфы РЖД.
Наконец ее пыл и знание инструкций иссякли, она резко развернулась и налетела на меня.
– Ой… простите пожалуйста…
– Это вы меня простите, что стою у вас за спиной.
– Просто заслушался вашей пламенной речью об удобствах передвижения именно вашим фирменным поездом, и с такими очаровательными проводницами.
Она улыбнулась в ответ и шмыгнула в свой проводницкий закуток.
Я проводил ее сожалеющим взглядом и направился к своему купе.
А в нем, в общем, то ли базар, то ли ярмарка.
Три барышни, в теле, от тридцати пяти и выше лет, бурно обсуждали, занято еще одно нижнее место, или нет.
И можно ли одной из них экспроприировать его до самого Кирова.
Я сначала не понял, при чем здесь Киров, но наконец до меня дошло, что поезд следует через Владимир, а первый раз я все же ездил на Хабаровском.
Что ж, на что-то не погляжу, а что-то увижу снова, и в тех городах, и в других бывал.
В Нижнем Новгороде побывать правда не пришлось ни разу, ну вот и побываю.
Я встал напротив открытой двери в купе.
Женщины, стоящие лицом к друг другу, одновременно посмотрели на меня.
Взгляды были настороженными и пожалуй несколько разочарованно-удивленными.
До них стало доходить, наконец, что я и есть тот четвертый пассажир, претендующий на данное нижнее место.
– Вы с этого места…?
Спросила меня та, что стояла рядом с моей полкой.
– Совершенно верно, пятое место, это мое место, и еду я не до Кирова.
– А, куда вы едете… -спросила дама бальзаковского возраста, стоящая у другой нижней полки, ближе к окну.
Мне почему-то показалось, что Оноре де Бальзак вовсе не ее имел ввиду в своих произведениях, не вышла так сказать антуражем.
Мне всегда не нравилось слово куда, не люблю когда мне кудакают в дорогу, но ведь всем россиянам и россиянкам этого не объяснишь, поэтому пришлось этот вопрос не затрагивать.
– Я еду до Хабаровска, милые дамы.
– До Хабаровска…?
Та, что была у соседней нижней полки ближе ко мне, присела на эту полку.
Не знаю, чем ее так разочаровало сие известие.
Можно подумать, что я пообещал жениться на ее дочери, а теперь сматываюсь в Хабаровск.
Еще раз посмотрев на них, мне вдруг стало тоскливо.
Может ну его нафиг этот Хабаровск и пора сойти с поезда, благо что мы еще стоим.
Но словно в отрицании моих надежд, поезд тронулся, и в коридоре раздался голос проводницы Оли.
Ладно, Киров это не до Хабаровска, и надеюсь что дальше публика будет поинтересней и не столь жаждущей моего законного на время поездки места.
Подошла проводница Оля.
Похоже сегодня ее смена, так-как Даши видно не было.
– Здравствуйте уважаемые пассажиры.
– Все расположились на своих местах?
Женщины недоуменно посмотрели на нее.
Ответила лишь одна, стоящая возле моей полки.
– Да… здравствуйте… расположились…
Она полезла за документами.
Я первый предъявил Оле свои.
Она их бегло просмотрела.
– Ваше пятое… нижнее… Хабаровск… все хорошо, проходите располагайтесь пожалуйста.
– Спасибо, я подожду когда это сделают дамы.
Оля просмотрела у всех билеты и паспорта, скрылась в соседнем купе.
Женщины в спешке убирали свои объемные сумки и баулы.
– Лен, а тут внизу чья-то сумка уже стоит.
Лена, та самая, что стояла возле моей полки, окликнула меня.
Я в коридоре глядел на человеческую сутолоку в проходе вагона.
– Мужчина, это ваша сумка под полкой стоит?
– Моя, а она вам что, мешает?
– Да нет, место ваше, чо мешать то будет… -вместо Лены ответила ее подруга.
Третья толклась возле стола, пытаясь затащить огромную сумку на верхнюю полку.
– Может вам помочь уложить ваши вещи… -спросил я.
Они вдруг разом замерли и уставились на меня, словно я произнес.
– Спокойно граждане, это ограбление, кольца, браслеты, бикини и лифчики на стол…
Лена, похоже, уже на законных правах уселась на мою полку.
Ну десять минут тереться возле нее, это наверно дает какое-то право.
– Нам бы наверх сумки поднять…
Она извиняюще посмотрела на меня.
Я зашел в купе.
– Присядьте пожалуйста… -попросил я даму ближе всех стоящую ко мне.
Она села на соседнюю полку.
Сортируя под их руководством сумки и баулы, я закидал их на багажную полку.
Часть они убрали под нижние полки.
Мне показалось, что купе явно расширилось.
Лена потеснилась на моей полке.
– Присаживайтесь пожалуйста.
Ну надо же, какое добродушие и благодарность за убранный багаж.
– Спасибо, я потом, сначала вы устраивайтесь.
Она благодарно мне кивнула.
В общем-то, женщина привлекающая к себе внимание, фигура и остатки девичьей красоты еще имеются.
И в тридцать пять, баба ягодка опять.
Ну про тридцать пять судить не берусь, но где-то рядом, может меньше, может больше.
– Мы дверь прикроем, нам переодеться надо… -застенчиво произнесла сидящая на левой полке.
Нет, не та, что возле стола, она как раз проверяла свои сумки, еще не все распиханные по углам.
Похоже, ее мучил вопрос, как она сумела не забыть в Москве часть своего багажа?
– Да, конечно.
Я был сама любезность, даже галантно прикрыл дверь с коридора.
Огляделся в поисках дополнительного спального места.
Нет, придется все же лезть на второй ярус в своем купе.
Ну старомодный я такой, всегда даму пропускаю первой, и не важно куда.
Ожидание затягивалось, вышел в тамбур покурить, предварительно спросив Олю, можно ли курить в ближнем тамбуре.
Оказалось можно.
Ну до чего же сервис дошел.
Вернулся минут через десять.
Даша все же работала, разносила полуночный чай, для особо нуждающихся.
Я пропустил ее с подносом, она мило улыбнулась.
Какая же очаровательная улыбка.
Зато Оля снова строго посмотрела на меня.
Нет у женщин постоянства, нет.
Я вздохнул и постучал в свое купе.
Ответили, что можно войти.
Наверно мне нужно было обрадоваться.
Но вместо этого я был удивлен.
На полу стояли аккуратно раставленные тапки обитательниц купе, моя постель расстелена, подушка взбита.
На столике четыре стакана чая.
Вернее три пустых и один с чаем.
Рядом, возле полного, две булочки, нарезанный сервелат, плитка шоколада и горстка таких же шоколадных конфет.
Видя мое недоумение, Лена, свесившись с верхней полки, проговорила.
– Вот, почаевничайте на ночь, мы уже управились.
– Хотели вас позвать с нами, да вы ушли куда-то.
– Спасибо…
Все три попутчицы лежали на своих полках, и никто на мою покушаться не собирался.
Мне стало стыдно, я даже протер ладонью лицо, чтобы этот стыд стереть, пока не заметили дамы.
Они как раз все внимательно смотрели на меня.
– Да вы не стесняйтесь, присаживайтесь, кушайте, мы же от всей души… -произнесла дама с нижней соседней полки.
Та самая, что перебирала сумки у стола.
– Спасибо… -снова повторил я.
– Меня Нина зовут… -ответила она.
– А это Лена.
Ее я уже знал как зовут.
– А это Валя.
– Здрасти… -промурлыкала та с верхней полки, свешиваясь чуть ли не к моему лицу.
– Кирилл Григорьевич.
– Неудобно как-то, куда вы мне столько, я и не сьем.
Я был обескуражен.
– А может и вы со мной еще почаевничаете?
– Чай не вино, много не выпьешь… -со смехом произнесла Лена.
– Ну вина у меня к сожалению нет.
Я достал свою сумку, выудил из нее бутылку коньяка, коробку конфет и два лимона.
Подумав, извлек купленную в Москве жаренную курицу, которая больше напоминала молодого гуся.
Дамы замерли, переглянулись.
– А ладно девки, гулять так гулять.
С верхней полки полезла вниз Валя, продемонстрировав мне часть своей правой ноги почти до попы, из-под задравшейся ночнушки.
Я поспешно отвернулся.
Лена расхохоталась.
– Мужик то у нас какой стеснительный, бабы.
– Так то и хорошо… -проговорила вставая Нина.
– Девки мы незамужние, до Кирова как раз на ком нибудь из нас оженим.
Дамы рассмеялись.
Неловкая ситуация исчезла и напряжение спадало.
Я сел возле стола, пропустив к окну Лену, которая ловко соскочила с верхней полки, черканув мне своей грудью по плечу.
Дамы полезли в свои сумки, вытаскивая по новой свою снедь.
Я молчал, авось что достанут, все и съедят, не оставляя ничего на столе.
– Кирилл Григорьевич, может вы нам еще чая закажете… -попросила Лена.
– А то как-то неудобно в таком виде по коридору.
Я не стесняясь оглядел всех троих.
В ночнушках, без бюстгалтеров, у Вали у вовсе декольте по самое не хочу.
Стоило ей чуть нагнуться, как титьки рвались наружу.
Но она словно и не замечала этого, а может и правда не замечала.
Я встал сходил к проводникам.
Оли не было, а Даша снова чаевничала.
– Вы что-то хотели?
И снова очаровательная улыбка.
До Хабаровска можно и с ума сойти от такой улыбки, или приестся все же?
– Мне бы чаю четыре стакана, дамам не спится, хотят чай.
– Сейчас принесу, идите к себе пожалуйста.
Улыбка так и не сошла с ее лица.
Мама что ли ее такой родила, или так профессионально привили?
Хочется надеяться, что все же от души.
Вернулся в купе.
Стол уже сервирован, по детдомовскому образцу-все общее.
Коньяк разлит в невесть откуда взявшиеся хрустальные рюмки.
Женщины меня все больше удивляли.
– Чай сейчас принесут.
– Да нам и не к спеху… -промолвила Валентина и подняла свою рюмку.
– Ну-у, за знакомство что ли и легкую дорогу.
Выпили.
Я закусил лимоном, и отправил в рот кусочек шоколада для контраста.
– А, что вы так плохо кушаете… -поинтересовалась Нина.
– Да на ночь что-то особо и не хочется.
– А мы сейчас по второй для аппетита.
Валентина вновь наполнила рюмки.
Конечно, бутылка поллитрового коньяка для четверых, это мизер, однако пить в ночь не хотелось.
Но назвался груздем… сам же предложил, теперь держи фасон.
Выпили и по второй.
Я для солидности все же попробовал курочку и колбаску.
А то скажут еще, мужик больной.
Даша принесла чай, пожелав приятного аппетита и спокойной ночи.
Это можно было понять так, чая до утра больше не будет.
Женщины повеселели, начинался разговор, ну куда от него денешься в застолье.
Правда, до того, уважаю ли я их, это еще далеко, и понятно что не в этот раз, да и другого не будет.
– Кирилл, а ты чего в Хабаровске то забыл, живешь там… -спросила наклоняясь ко мне Валя.
Как-будто с метра я бы ее не расслышал.
Отчество и «вы», опущены.
Ну и правильно, зачем они, когда за столом все уже родные.
Лена и вовсе залезла с ногами на полку, присев на них попой, правда, не забыв натянуть на ноги ночнушку.
– Да как сказать, ничего не забыл, просто решил съездить посмотреть, что и как.
– А живу здесь, в Подмосковье.
– Это как посмотреть… -явно что-то не понимая спросила Нина.
Лишь только Лена помалкивала, изредка бросая на меня взгляды.
Одна ее ступня уперлась в мое бедро, да и изрядно так уперлась.
– Я уже ездил туда двадцать пять лет назад, сейчас хочу посмотреть, что изменилось за это время.
– А зачем?
Валентина чуть ли не всей грудью навалилась на стол.
– Валька, ты сейчас своими сиськами всю курицу раздавишь… -заметила ей Лена.
Но та лишь отмахнулась от нее рукой, глядя мне в глаза.
Правая бретелька съехала, ночнушка тоже, почти наполовину оголяя ее грудь.
– А сам не знаю зачем, просто захотелось.
Женщины замерли зафиксировав на мне свои взгляды.
– Подожди Кирилл, это туда и обратно, а сколько билет то стоит?
Нина уже включила калькулятор по подсчету потерянных бездарно моих финансов.
– Туда поездом, вот за это нижнее место, в этом купе тридцать шесть тысяч рублей, обратно самолетом двадцать пять тысяч.
– Шестьдесят одна тысяча… -моментально среагировала Нина.
– И это только за то, чтобы посмотреть?
– Кирилл, а кем ты работаешь… -вдруг вступила в разговор Лена.
Я обернулся к ней.
Она в упор смотрела в мои глаза не мигая.
Ох знаю я эти взгляды, когда женщина примеряет уже под себя, или на себя мужика.
– Я строитель.
– А, что строишь?
Валин интерес был более конкретен.
Похоже у нее завалился сарай, а мужика подправить его, нет.
– Дома, дачи, отделка квартир, офисов.
– У тебя компания своя… -снова привлекла мой взгляд Лена.
Уже две ее ступни уперлись в мое бедро.
– Нет, я частник, сам строю, сам и получаю.
– Видать не плохо платят частникам, раз такие путешествия по карману… -проговорила Нина.
– Мы вон на плацкарт билетов не достали, пришлось в купе доплачивать.
– На хлеб с маслом хватает, ну и иногда на путешествия.
Мне хотелось уже сменить тему.
Опередила Лена.
Она вдруг вытянула ноги к окну, и уселась вплотную ко мне боком, чуть навалившись на меня.
Я заметил взгляд Валентины, искоса брошенный ей на Лену.
Похоже грядут разборки.
– Ну так что чужие деньги считать, хорошо коли мужик может позволить себе это, значит и другое может.
Лена заглянула в мои глаза наклонившись вперед, игнорируя взгляд Валентины.
– А поэтому и выпить надо.
– Кирилл разливай.
Я с поспешностью наполнил рюмки, ну еще останется по последней, а там покурить и спать.
Женщины выпили, я вдогонку.
Что-то мне подсказало, что неплохо их и одних на время оставить.
– Девчонки, вы тут почаевничайте пока, а я покурю.
Рубашка на мне, от прислонившегося тела Лены, уже стала влажной.
Горяча женщина.
Я вышел в коридор, где у тэна возилась Оля.
Дверь в купе проводников была закрыта.
– Не спится Кирилл Григорьевич?
Я удивленно посмотрел на нее.
– Да вы не удивляйтесь, я же ваш паспорт смотрела, а память у меня профессиональная.
– Не спится, дамы чаевничают.
– Ну с коньяком можно и всю ночь чаевничать… -она улыбнулась.
– Я смотрю и нюх у вас тоже профессиональный?
– Верно, Кирилл Григорьевич, и нюх тоже, такого за дорогу насмотришься и нанюхаешься, мама не горюй.
– Вы курить?
– Да.
– Давайте я вам компанию составлю, не против?
– Пожалуйста.
Оля вышла в тамбур, я за ней.
Дал ей прикурить тонкую длинную черную сигарету.
Что-то у девушки похоже не ладилось, и улыбка вымученная и печаль на лице.
– И давно эта боль и страдания?
Олины брови удивленно полезли на верх.
– Это вы о чем Кирилл Григорьевич?
– Полагаю, что о вашей душевной ране, которую вы даже улыбкой скрыть не можете?
Оля отвернулась к окну, в котором как в зеркале отображалось ее лицо и глаза.
Она внимательно следила за моим взглядом.
– Кирилл Григорьевич, пойдемте ко мне, посидим, коньяк есть, выговориться мне надо, а не кому.
– А, Даша?
– Дашка, так она и есть моя боль и печаль.
Было, в общем-то, чему удивиться.
Хотел сказать, что я не могу, что меня там дамы ждут за столом, но посмотрев в ее глаза, произнес совершенно другое.
– Хорошо, пойдем, только ведь там Даша наверно спит.
– Нет, она ушла в соседний вагон, к моему…
– Пойдемте Кирилл Григорьевич.
Я пропустил ее вперед.
– Секундочку Оля…
Она понятливо кивнула головой.
Я зашел в купе, предупредил, чтоб меня не ждали, пригласили в гости.
Это конечно было по свински с моей стороны, но активность Лены меня уже начала напрягать.
Дамы смотрели на меня огорченно, и я постарался побыстрее покинуть купе.
Зашел в проводницкую.
Оля сидела за столиком, на котором стоял чай, лежали конфеты в вазе и яблоки.
Рядом два бокала и початая меньше чем на половину бутылка коньяка.
М-да, похмелье мое будет тяжким.
– Что ж, рассказывай Оля.
Она как-то испуганно посмотрела на меня, и отвела взгляд.
– Кирилл Григорьевич, я даже не знаю с чего начать?
– Я в таких случаях всегда говорю, с главного, а потом поймем как дальше.
– Я беременна, Кирилл Григорьевич.
– Что же в этом плохого?
– Полохого…?
Она с вызовом посмотрела, и снова отвела взгляд, заплакала.
Я дал ей выплакаться, приобнял за плечи.
– Оль, ты или расскажи, или оставь это в себе, второе, думаю, хуже.
Оля вытерла слезы, отхлебнула чай.
– Может вам коньяк?
– Успеется, рассказывай.
– Мы с Дашкой уже три года здесь работаем, вместе с училища сюда пришли, сначала стажерами полгода прокатались, потом постоянно оформили.
– С детства с ней знакомы, и живем рядом, никогда между нами недоразумений не было.
– С год назад в наш состав пришел Максим.
– Как-то так сложилось, что я ему приглянулась, начал ухаживать, я вроде ответила на его ухаживания.
Она замолчала глядя в окно.
– Вместе часто бывали, и здесь на работе, и в Москве.
– Весь поезд уже знал о наших отношениях.
– Месяц назад подали заявление в загс.
– К свадьбе стали готовиться.
В купе постучали, Оля быстро убрала бокалы и коньяк.
Дверь открылась, в проеме стоял мужик лет сорока.
– О, извини братан, я не вовремя.
– Чего тебе?
– Да, понимаешь, компашка у нас веселая собралась, девчонки, а бухло в неподходящий момент закончилось, зря что ли девочек очаровывали?
– И ты решил прийти сюда, а здесь бар круглосуточный… -я нахмурился.
Но мужик оказался не задиристым.
– Братан, да ты не злись, понимаю что кайф тебе обломал.
– Пошел вон.
Это Олин голос раздался из-за моей спины.
– Подруга, ну ты чо в натуре, нам бы хоть бутылочку, лапуль…
– Вон сказала пошел, пока полицию не вызвала.
– Да не надо полицию, ухожу, эх вы, человеки…
Мужик развернулся и пошел вдоль коридора.
– Кирилл Григорьевич, и вы уходите.
Олино лицо было хмурым.
– Извините Оля если что не так.
Я вышел и тихо прикрыл за собой дверь.
В таком ее состоянии разговор бы не получился, да и нужен ли он.
Я уже догадался об любовном треугольнике, а может его для себя выдумала сама Оля.
Вышел в тамбур курить, затем сходил прополоскал рот и отправился спать.
Но задержался у окна, подъезжали к Владимиру.
Впрочем, уже подъехали.
В нем я бывал неоднократно.
Отсюда ездил в Ковров к сыну в армию.
Здесь когда-то поступал в сельскохозяйственный институт, в котором так и не проучился ни одного дня.
Здесь бывал и не один, и тоже проездом в Ковров.
Отсюда ездил к тетке в Судогду.
В общем, вокзал мне знаком, уже новый, старый был другой.
Он хоть и имел архитектурную ценность, но был снесен в семидесятых годах, а в 1975 построено новое, которое и стоит поныне.
Казусы истории были связаны и с этим вокзалом, когда первый пассажирский поезд отправившийся отсюда 14 июня 1861 года потерпел крушение.
Хотя еще в марте во Владимир прибыл из Москвы экстренный поезд, доставивший кипы каких-то бумаг, с чем это связано, уже не помню.
Единственное, что вспоминается, то, что первая электричка до Москвы была аж в 1971 году.
Так что, город и станция мне знакомы.
Время половина третьего ночи.
Стоим на станции двадцать три минуты.
Выхожу на перрон.
Оля стоит рядом отвернувшись в сторону.
Ох девочка, время все лечит, и не такие страшные раны, а гораздо серьезнее.
Впрочем, своя боль всегда сильней, это уже аксиома.
Выкинул под вагон окурок и заскочил в вагон.
Все же пора и поспать.
Зашел в купе, осторожно прикрыв за собой дверь.
Женщины спали.
Стол уже прибран, лишь пустые стаканы в подстаканниках стояли у окна.
Быстро разделся до плавок.
В свете уличного фонаря вдруг блеснули глаза Лены.
– Ты чего не спишь?
– Тебя жду.
– Зачем?
– Жду и все.
Я откинул одеяло собираясь ложиться.
– Можно к тебе?
– Зачем Лена?
– Поговорить.
Что ж вас всех на разговор сегодня так тянет, я же с пяти часов на ногах, сутки скоро.
– Хорошо, поговори.
Я лег в постель накрывшись одеялом.
Лена спустилась вниз и села на постели возле стола, подняв ноги под себя.
Я слегка подвинулся, но все равно ее попа упиралась в мой пах.
– Ну говори, подруг не разбудишь?
– Нет, они допили твой коньяк, да и намотались мы за день.
– Ну так и спала бы уже давно.
– Кирилл, а ты женат?
Я промолчал.
– Значит, женат…
– Нет.
Лена повернула ко мне лицо.
– Тогда женись на мне.
– Заманчивое предложение… -я улыбнулся.
Снова мелькнул свет фонаря.
– А ты не смейся, я серьезно, понравился ты мне очень.
– Предлагаешь мне в Кирове сойти?
– Нет, вернешься после путешествия.
– А если я не хочу?
– Я тебе не нравлюсь?
Она наклонилась надо мной, ее волосы касались моей щеки.
– Я не знаю Лена, женщина ты симпатичная, но это же просто вагонное знакомство.
– А разве люди не сходятся с первого взгляда, не влюбляются в друг в друга?
– И ты влюбилась?
– Да, и твой сарказм здесь ни к чему.
Вот как, какие мы слова знаем.
Конечно, и в деревне люди образованные, даже получше городских, но слоган у деревенских доярок совершенно другой, уж это я знаю.
– Сарказма нет Лена, просто непонятие тебя, зачем тебе это, ты же меня совсем не знаешь.
– Знаю.
Ее горячий шепот становился все ближе.
– Откуда ты можешь знать?
– Я вижу и чувствую тебя.
– Лен, а если я не хочу жениться, знаешь, был женат, больше не хочется.
– Я тебя не заставляю, насильно мил не будешь, хотя очень хочу, чтоб ты был моим мужем и отцом моего ребенка.
– Лена, а не поздно нам с тобой о детях говорить?
– Ну, конечно, молоденькая проводница лучший вариант.
В ее голосе сквозила не скрытая обида.
– Не надо Лен, там другое, там беда, и я не знаю как ей помочь, да она и сама не знает, что хочет.
– Прости Кирилл, и за разговор мой бестолковый бабский прости, увидела раз мужика и счастья захотела.
Она поднялась с постели, но вдруг скинув с себя ночнушку и приподняв одеяло юркнула ко мне на полку к стене.
– Лен, ты что, подруги твои…
Но ее руки уже проворно стаскивали мои плавки.
– Ребеночка мне подари, больше ничего не надо, умоляю Кирилл…
Так и не заснул.
Лена удовлетворенная осталась спать в моей постели, а я забрался наверх.
Начинало светать.
В купе проводниц хлопнула дверь.
Встал, оделся и вышел в коридор.
По расписанию скоро Нижний Новгород.
Оглянулся на дверь своего купе.
Ну и как быть, когда все проснутся.
Глаза и уши есть у всех.
И что-то верилось с трудом, что Нина с Валей крепко спали.
Весело начинается путешествие.
А если правда родит?
Что-то мне стало не по себе.
Я уже корил себя за минутную слабость.
Оля предупредила, что стоянка двадцать минут.
Она все время уводила в сторону взгляд.
Глаза припухшие, похоже тоже не спала ни минуты.
– Вам то что не спится Кирилл Григорьевич, что мешает?
– Думы, Оля, думы.
Я пристально посмотрел на нее, похоже она меня поняла.
– Вы простите меня Кирилл Григорьевич, можно завтра вечером поговорим?
– Да не за что Оля, я все понимаю, поговорим завтра, как скажешь.
Я спустился на перрон.
За время стоянки успел обойти вокзал, заглянуть во внутрь.
Первый вокзал построен в 1862 году, современный в шестидесятых годах прошлого столетия.
А, в нынешнем, с 2010 года идет его модернизация.
Надо задаться целью как-нибудь приехать в это город на недельку, много чего здесь интересного.
В том числе слияние Оки и Волги, и разумеется знаменитые набережные.
А за двадцать минут, разве что можно сказать, проезжал и не более.
Оля уже махала мне рукой.
– Кирилл Григорьевич, так и отстать недолго, где вы были?
– Вокзал смотрел.
– Здесь не смотреть, здесь жить надо.
Я понял, что город ей этот очень нравится.
Может она и права.
Но как говорят, где родился-там и пригодился.
В купе идти не хотелось, но надо.
Надо привести себя в порядок, побриться-умыться.
– Оля ресторан во сколько открывается?
– Кушать хотите, я сейчас чай сделаю, и коньяк стоит?
– Спасибо Оля, коньяка я не хочу, а чай попозже.
– Ресторан в десять летом открывается Кирилл Григорьевич.
Зашел в купе, все спали, или делали вид, что спят.
Голая нога Лены, почти до попы, сияла своей белизной.
Лена так и спала на моей постели.
Тихонько достав бритву и другие принадлежности отправился бриться и умываться.
Возле туалета пока никого, в коридоре тоже.
Побрился, умылся по пояс.
Надо узнать у Оли, вроде бы в поезде где-то должна быть душевая.
Стою возле окна у своего купе, созерцая мелькающий пейзаж.
Следующим по расписанию Киров-Пассажирский в 12.07, время только семь утра.
До ресторана еще три часа.
В купе идти не охота.
Зашел положил бритву и полотенце.
Дамы спят…
Лена свернулась калачиком отвернувшись к стене.
Впрочем, они все и спят лицом к стене.
Так легче делать вид, что спишь.
Достал новую пачку сигарет.
Забрал пустые стаканы со стола, отнес Оле.
Та сидела за столом задумчиво глядя в окно.
Я молча поставил стаканы на столик возле раковины и вышел курить в тамбур.
Оля появилась через минуту.
– Кирилл Григорьевич, разрешите зажигалку.
Я дал ей прикурить, понимая, что она хочет продолжения разговора.
Но его опять не получилось.
Пока Оля собиралась с духом, в тамбур вошла Даша.
Поздоровавшись со мной, она утащила Ольгу в вагон.
Судя по тому, с какой решительностью это сделала, у них назрел серьезный разговор.
Девочки, только без крови и разрушений, дайте спокойно доехать мне до места назначения, молча напутствовал я их вслед.
Вернулся в вагон.
Стоять у окна в коридоре вовсе не хотелось.
Я тихонько потянул ручку двери своего купе на себя.
– Ой… не надо… занято…
Голос явно Нины.
Блин, как будто я в туалет к ней ломлюсь.
Делать нечего, стою у окна дальше.
Через десять минут дверь распахнулась.
– Входите Кирилл Григорьевич.
Нина сияла улыбкой.
Валентина уже накрывала на стол.
– Сейчас завтракать будем… -проговорила она.
Я вошел в купе.
На моей полке возле окна сидела Лена.
Бросив на меня извиняющий взгляд, снова продолжила расчесывать свою косу.
Моя постель уже была убрана на верхнюю полку.
Я сел рядом.
В общем-то, у меня из пищевых запасов шаром покати, но не сидеть же с женщинами бедным родственником.
Я достал из сумки последний лимон, и кстати забытый пакет с печеньем.
Уже кое что, чай пить можно.
– Кирилл Григорьевич, чайку нам не организуете… -промурлыкала Валентина, томно глядя в мои глаза.
Идти мне к проводницам не хотелось, там, похоже, второе Бородино назревает с боевой ничьей, судя по тональности разговора, который достигал нашего купе.
– Сейчас схожу, у них еще чай не готов.
– А может я схожу, вдруг вам не удобно, вы вроде у них как мать Тереза… -тихо произнесла Лена.
Валентина с Ниной недоумевающе посмотрели на нее.
– Ленка, ты чего на мужика наседаешь, ночи тебе было мало?
Валентина осуждающе глядела на Лену.
– А ночь то тут причем, ночью я спала.
– Ну да, только где и под кем… -добавила Нина.
– В смысле под кем?
Лена изобразила удивленное лицо.
– Да ладно, Ленка, хватит нас за дурочек считать, от твоих стонов мертвый бы проснулся, ишь как тебе ребеночка захотелось.
Валентина рассмеялась.
– А ты что, завидуешь что ли?
Лена похоже готова была вступить в схватку.
Господи, когда же Хабаровск наконец и самолет обратно.
– А, чего мне тебе завидовать, детей мне уже не рожать, а что до секса, ну завидую немного, так переживу, Васька в деревне ждет.
– Нашла с кем… -с сарказмом ответила Лена.
– Нашла, а что если больше не с кем.
– В деревню ни один мужик путевый ехать жить не хочет, а мы то живые и во плоти, а плоть требует.
– А, чего ты меня тогда осуждаешь?
Лену похоже понесло.
– Да никто тебя Ленка не осуждает, и не обсуждает, хорошо ночь вместе провели, мы и рады за вас.
Нина встала с полки и потянулась.
– Эх, мужичка бы сейчас, да только где его возьмешь в восемь утра… -и игриво посмотрела на меня.
И все они разом расхохотались.
Вот Евино племя, ни какие тяготы их не сгинают, жить хотят и живут.
– Пожалуй, пойду я за чаем.
Поднялся с полки и взялся за ручку двери.
– Пойди Кирюша, пойди, а то мы девки озорные и горячие?
Снова хохот потряс купе.
Я постучал в купе проводников.
Дверь распахнулась, на пороге стояла Даша.
Видок у обоих еще тот, обе покрасневшие и возбужденные.
– Вам чего?
– Мои соседки по купе чаю хотят, может я сам налью, а то вам смотрю не с руки.
Оля поднялась из-за стола.
– Кирилл Григорьевич, сейчас принесу… через пять минут.
Я остался ждать ее в коридоре.
Через минуты три она появилась с подносом неся чай.
М-да, умеют же женщины приводить себя в порядок, когда это необходимо быстро.
Оля прошла к нашему купе, я предупредительно открыл ей дверь.
Она молча поставила чай на стол и так же молча ушла.
Похоже подруги в проводницкой еще не все точки расставили над «и».
– Кирилл, ну ты чего в дверях застыл?
Валентина уже размешивала сахар в стаканах.
Лена успела причесаться и переодеться в блузку и юбку.
Рядом с ней сидела Нина.
– Вы на свое место сядете?
– Да ладно сидите, я и тут посижу.
Сел рядом с Валентиной.
Пауза за чаем затянулась, разговор не клеился.
Пили и ели молча.
Надо будет в Кирове продуктами запастись, если будет возможность.
– Далеко вам еще от Кирова до вашего колхоза?
– Да нет у нас уже давно колхоза, на частников работаем… -зло проговорила Нина.
– Фермер что ли?
– И фермеров у нас нет, были два, да разорились.
– Бывший председатель колхоза выкупил колхоз, все наши паи по дешевке скупил у нас, теперь хозяйствует.
– Получаем за рабский труд копейки, а до пенсии еще пять лет.
Для пятидесяти лет Нина выглядела не важно, я уже думал ей под шестьдесят.
– Все трое там работаете?
Диалог продолжала Нина, остальные молчали.
– Да нет, Валька с Ленкой своим хозяйством живут, что на рынок в Киров отвезут, то и продадут.
– Сарай у меня разваливается… -встряла Валентина.
– А починить некому, хоть бы ты Кирилл приехал на недельку.
– Ленка, не смотри на меня так, пусть у тебя живет, а мне сарай починит, на большее я уже и не надеюсь.
Я усмехнулся.
– Ладно, адресок оставьте.
– Я тебе его уже написала.
Лена положила на стол лист бумаги, сложенный вдвое.
Ее глаза напряженно смотрели на меня.
Валентина смотрела с испугом, вдруг я сейчас откажусь.
Нина с интересом, чем все это закончится.
Я взял лист, встал и положил его в костюм пиджака.
Казалось, что все облегченно вздохнули.
– Кирилл ждать то тебя, когда?
Я понимал Валентинино нетерпение, осень не за горами, а там и зима.
Моего ответа ожидала и Лена.
– Ну если инструмент у вас найдется, могу в Хабаровске поменять билет до Кирова, если самолеты туда летают.
– У меня инструмент всякий есть, от покойного мужа остался… -проговорила Нина.
– Хорошо, тогда так и поступим.
– Кирилл, а дорого ли возьмешь с меня, я ведь как подмосковные новые русские заплатить не смогу.
Валентина ожидала моего вердикта со страхом, вдруг заломлю цену, а сарай так и останется разваленным.
– Сговоримся.
Я улыбнулся и с иронической улыбкой посмотрел на нее.
Ох как мой взгляд не понравился Лене.
Похоже, она в своих мыслях уже застолбила меня за собой.
Зато Валентине он похоже очень понравился, она улыбнулась в ответ и искоса посмотрела на Лену.
– Поляну накроешь по окончании, ну и питание на каждый день, голодному то работать не с руки.
– Да ты что, Кирилл, как же голодный, будешь как сыр в масле.
– А разве ты не у меня жить будешь, у меня свободней, да и готовлю я тоже неплохо.
Лена с досадой смотрела на Валентину.
Мы с Ниной переглянулись и расхохотались.
– А вы чего ржете то?
Валентина недоуменно переводила взгляд.
Похоже лишь Лена поняла наш смех правильно и тоже рассмеялась.
– Мужик еще не приехал, а мы его уже делим… -сквозь смех произнесла она.
– Только, Кирилл, мы про меж себя уже решили, что жить будешь у меня, и ночь эта…
Лена замолчала.
Подруги поняли, что она хотела этим сказать.
– Давайте я сначала приеду.
– А может статься, что и не приедешь?
Валентина снова напряженно смотрела на меня.
– Обещал, приеду, но только ведь в жизни всякое бывает.
– Кирилл, ты только причину не ищи, ладно?
Взгляд Лены был умоляющим.
– Не буду.
Я вышел в тамбур покурить и осмыслить произошедшее.
И дернул же меня черт согласиться на этот Валентинин сарай.
Если здесь насели, то там я от них уж точно не отделаюсь просто так.
Время перевалило за десять утра, но в ресторан идти уже расхотелось.
Зашел в коридор и встал у окна.
Народ просыпался, у туалета очередь, у окон скучающие.
Дверь в наше купе была открыта.
Женщины так и сидели за столом.
Правда, уже прибравшись на нем.
Стаканов из-под чая тоже не было.
Валентина переоделась, Нина готовила к выгрузке сумки.
Все бы и осталось мимолетным вагонным знакомством, если бы не Валентинин сарай, будь он неладен.
В купе проводников одиноко сидела Даша, Оли не было.
Похоже произошла смена приоритетов, а может просто смена смен.
Судя по огорченному Дашиному лицу, в битве с подругой она не выиграла, или ничья, или полное поражение.
Увы, такова жизнь.
Мудрая пословица гласит, на чужом несчастье своего счастья не построишь.
И то, что в борьбе за свое счастье все средства хороши, это здесь не пройдет, все равно рано или поздно судьба ударит больно и жестоко, если не по тебе, то по твоим детям, а это во много раз страшнее.
Лена вышла из купе и встала рядом.
Нина улыбнувшись прикрыла за ней дверь.
Я молчал глядя в окно.
Лена рядом, касаясь моего плеча своим.
В конце вагона показались два коробейника, мужчина и женщина.
Она предлагала товар и торговала, он нес за ней две огромные сумки.
Товар был-прессой.
От газет, местных и центральных, до столичных журналов, а также сканворды, и кроссворды.
Дошли до нас.
Я выбрал рекламную кировскую газету и один из сканвордов.
Хотелось посмотреть, что представляет из себя населенный пункт, где проживают эти три женщины.
А рекламные газеты обычно охватывают все из них.
Потихоньку подъезжали к Кирову, и деревень стало побольше, и промышленных объектов.
Лена так и промолчав со мной эти двадцать минут, зашла в купе, пора было собираться.
Из проводницкой вышла Даша и пошла по купе, предупреждая пассажиров о приближении к станции.
Помог женщинам вынести сумки и баулы в тамбур.
Убрал свою сумку подальше под полку.
Одел пиджак.
Снял свою постель с Лениной полки и положил ее вниз, чтоб опять кто-нибудь не позарился на нее.
Лена поняла, что я хочу.
Она встала, расстелила мою постель, накрыла сверху покрывалом и снова села.
Я присел рядом.
Вроде как прощаемся, неудобно уходить.
Подъехали, поезд громыхнул сцепками и остановился.
Иду провожать.
Первым спрыгнул на перрон и начал принимать несметное количество сумок и баулов.
Народ внизу терпеливо ждал.
Наконец слезли и хозяйки всего этого добра.
Дальше провожать не пошел, стоянка всего пятнадцать минут.
Попрощались у вагона.
Лена чуть задержалась.
– Кирилл… я буду ждать.
– Не хочу огорчать тебя Лена, но будущего нашего я не вижу, извини.
– Я все равно буду ждать.
Она подхватила свои сумки и стала догонять подруг.
Ну вот и все, часть моего пути закончилась, и не такая хорошая, и не такая уж плохая.
Закурил и оглянулся вокруг.
Рядом вокзал.
Проездом здесь бывал несколько раз.
Изначально был построен 1899 году.
Современный, в шестидесятых годах прошлого столетия
С самого строительства он постоянно перестраивался, достраивался и менялся.
Женщин попутчиц уже видно не было, зашли в вокзал.
Перед самой посадкой выкурил еще одну сигарету, ну а теперь спать и спать.
И не важно кто там в моем купе.
