Читать книгу Геном неизбежности - Анатолий Заюков - Страница 185

Испепелён я, бредящий стихами,

наивен мой, и всё же яркий холст.

Как осётр, знакомый с острогами,

пусть и стар я, для других не прост.

Пусть на выброс в мусорки картины,

рукописи – Бог их подберёт.

Это то же: шелесты рябины —

кто их, кроме Бога, разберёт?

Всякий шелест музыкой наполнен,

чтоб извлечь, особый нужен слух.

В каждом звуке чудится валторно —

фортепьянность гаммных завирух.

И нередко слышится мне скрипка,

чудятся порой и бубенцы.

Но как это всё звучанье зыбко —

разве что услышат их творцы.

В жизни у осётра век недолог,

ценность в нём: он гордость для реки.

Ночь осётру – это звёздный полог,

и живёт он бездне вопреки.