Читать книгу Геном неизбежности - Анатолий Заюков - Страница 2

Природа гранит

и тайну хранит

исключительности камня.

Огранщик вправе,

что природа творит —

заточить эти грани в оправе.

Особенный красный.

Особенный белый.

Особенный чёрный.

Особенный жёлтый.

Особенные голубой

и зелёный,

из глуби-глуби извлечённых.

Истратив на всё

своенравные нервы,

спасибо, что первый

из глуби шедевров

с разломами света, их игрой —

спасибо, что первый,

а не второй.

Ко мне в электричке подсел африканец.

Я вижу гранаты в его глазах.

Белки чёрно-белые

с красными зорями,

жаркого неба голубизной.

Я вижу в гранате рожденье вселенной

и извержения их же поллюций —

тех же галактик.

И кровь революций,

их многоцветий на нашей планете.

И вчерне ГУЛАГи.

А то же колье

есть не прочь оливье.

Подвески

не прочь пригубить амаретти.

Кольцо с голубыми,

как волны, сапфирами

не прочь переспать

и родить от йети.

Припоминаю

и я розу в дрожи,

с рыльцем над пестиком

ради тревожить

женское тело на белом ложе,

как Вифлеем с его известием.

А некий страстями

и девственность ранит.

Такой гранат излучает пламя

и топит глаза, и слезами туманит.

Такое случалось со мною и с вами.

Любовь погружает, как мать Ахиллеса,

и в воду, и в пламя, —

но что её горше

и что её слаще?!..

Она нас и в рай, и в аидище тащит.

А бес свою морду порой молча морщит,

а то и порою глазищи таращит.

И ангелы здесь,

и валькирии кружат.

И волны, и скалы, и камни гранат.

Сама Афродита выходит на сушу

с гранатом на пальце в мильоны карат.

И мне говорит, что я прав

страстью к розам

и к женскому телу,

беря себе власть.

И в том, как намеренно выбрана поза,

и то, что хотела

и что было всласть.

И вечно зелёный

с мерцаньем алмазов,

и он же влюблён

в экзотический рай;

и в чём красоту

понял я его сразу:

он остров и пальмы —

и край, и за край!..

Виолончель,

как с извивами лодка

к краю, за край —

бог куда поплыла.

Вижу я в пальцах священника чётки —

чайка сложила ли оба крыла?

Всё в нём срослось в миллионно-едином.

Магний с железом – и вам хризолит!

Тот же рубин с его светом ранимым

кровью забрызгать меня норовит.