Читать книгу Геном неизбежности - Анатолий Заюков - Страница 40

Когда была входу охотничья берданка,

к ней патронташ, махорка и кисет,

когда не ждал глухарь подвоха спозаранку

и ничего ему не предвещало бед,

рассказывал сосед, когда я был мальчишкой,

как крался рысью он с берданкой к глухарям,

как билось у него, казалось, сердце слышно

и уж подавно птицам и зверям.

Припомнился и тут наш уличный колодец

с ведром и цепью, воротом и срубом,

из темноты его едва вода блестит.

В телеге конь бежит совсем как иноходец,

ноздрями шевелит и вспенивает губы

и в бездну заглянуть колодца норовит.

Прохладой дышит тот и ключевой водою,

и плещется уже в моём ведре она.

И пена у коня, как хлопья, под уздою,

и жадный его взгляд, как в облаках луна.

Подсолнухом в жару казалось в полдень солнце.

А пятки жёг неистово песок.

Спешу на речку, в ней тьма родников на донце:

нырял бы и тонул, как тонет чугунок.

А что творит зима! Сугроб со снегирями,

с сорокой, как пропеллер, на колу.

И я, ещё малыш, тянусь к оконной раме

с узорами из снега по стеклу.

И в этот же сугроб я падаю в пальтишке,

где только что сидел, как яблоко, снегирь.

А он уже с небес воскликнул: «Это слишком!..» —

не яблоко, а розовый имбирь.