Читать книгу Сын теневой стороны - Анджей Юлиуш Сарва - Страница 3

Двое мужчин: один пожилой, благородный, похожий на ученого, другой моложе, в элегантно скроенном костюме, в епископской пурпурной рубашке с колораткой7, со скромным серебряным крестом на груди и столь же скромным перстнем на среднем пальце правой руки (на безымянном он носил золотое обручальное кольцо8), – приветствовали друг друга характерным рукопожатием, позволявшим членам тайного братства, к которому они оба принадлежали, узнавать друг друга. На их лицах появились фальшивые улыбки.

– Брат… – начал епископ.

Пожилой джентльмен перебил его:

– Безопаснее обращаться ко мне «профессор», ваше святейшество… – произнес он с безупречным оксфордским акцентом.

– Вы правы… – согласился епископ, понимающе кивнув головой.

Церковный иерарх обладал сильным американским акцентом, типичным для Среднего Запада США. И хотя он старался подражать британцу, делал это крайне неумело.

– Итак?

– Итак, идем.

Они двинулись по тихим и пустынным коридорам запасников Британского музея.

Стоял тихий июньский вечер 1999 года. В комнатах царила почти полная тишина. Вскоре они остановились, профессор извлек из кармана брюк ключ и открыл неприметную дверь скромной подсобки.

Епископ с легким удивлением вопросительно поднял брови, а профессор улыбнулся и ответил, предугадав, вероятно, вопрос своего спутника:

– Это для безопасности. Ведь этот экспонат я не отдам на выставку, и даже заикнуться о нем никому не могу. Если правда то, что говорит мой новый ассистент, а я смею утверждать, что он выдающийся специалист по истории Древнего Израиля и вообще Ближнего Востока, то мы имеем дело чем-то из ряда вон выходящим. Это подлинное сокровище!

Профессор развернул большую продолговатую картонную коробку, словно специально, для маскировки истинной ценности ее содержимого, небрежно залепленную обычной коричневой клейкой лентой, и, отойдя на два шага назад, уступил место епископу. Тот осторожно заглянул внутрь и увидел груду человеческих костей. Поверх них лежал совершенно неповрежденный череп и щерился полным комплектом зубов. Тут же епископ заметил медную, позеленевшую от патины табличку.

– Смелее, ваше преосвященство, возьмите и прочтите.

Епископ с легким трепетом взял эту табличку двумя пальцами и поднес к глазам. Кинув взгляд на выгравированные на поверхности знаки, он понял, что их смысл был ему недоступен, и лишь беспомощно пожал плечами.

– Взгляните на оборотную сторону артефакта.

Епископ послушно перевернул табличку и увидел приклеенную записку, на которой ровным, аккуратным почерком было выведено по-английски: «‎Сара, дочь Самсона, судьи Дома Израилева, и наложницы его Далилы».

– Ничего себе! Вы уверены?! – спросил епископ. – В Библии нет даже упоминания о таком персонаже.

– Я уверен только в том, что мой ассистент правильно прочел надпись. В этом нет никаких сомнений. Однако можно ли достоверно утверждать, что эта табличка действительно относится к данному скелету?.. За это я поручиться не могу… В идеале, если когда-либо удастся обнаружить кости ее отца, того самого легендарного Самсона, тогда можно будет проверить личность этой девушки. И у нас не останется сомнений… Что же до того, была ли у Самсона дочь от Далилы, звали ли ее Сара или нет, то у меня нет ни малейших оснований ставить это под сомнение. В Библии не обязаны были это отмечать. С точки зрения автора Книги Судей, это была не особо существенная информация.

– Ба! – епископ сделал огорченное лицо. – Это все равно, что запланировать себе главный выигрыш в лотерее… Интересно… но…

– Но что?

– Это бесполезная находка…

– Я бы не стал утверждать, что она бесполезна.

– Значит, братья задумали…

– Разумеется…

– И кто бы взялся за это?

– Предварительно заявился некто из прежней команды профессоров Яна Бакстера и сэра Кейта Бернса, но окончательного решения не было, мы рассматриваем и другие кандидатуры.

– Кто же это? Можно узнать?

– Ваше преосвященство! Я предпочел бы не называть имен! По крайней мере на данном этапе…

– Только…

– Что – только?

– Только… стоит ли вкладывать огромные средства в то, в чем нет уверенности хотя бы на десять процентов?..

– Вы не оптимист. Конечно, оно того стоит. Хотя бы ради того, чтобы убедиться в возможности успеха подобной ситуации. И не на десять процентов. По моей оценке, на все девяносто, если предположить, что Далила не обманула Самсона, не наставила ему рога и ребенок действительно у него родился.

– А сколько лет этой девушке? – епископ кивнул на кости в коробке.

– Сейчас или при жизни?

– При жизни, конечно.

– По выводам специалистов, не больше двадцати.

– А причина смерти? Что вы подозреваете? Какая-то болезнь?

– Если уж на то пошло, то нет нужды ничего додумывать. Ее задушили, о чем свидетельствует перелом подъязычной кости. В остальном она была здорова. И очень красива. Мы сделали реконструкцию лица.

– Интересно, почему ее убили?..

– Причин могло быть много. Этого уже никто не узнает. Как бы то ни было, прожила она недолго… но для нас это не имеет никакого значения… Значение имеет лишь то, что она женщина из племени Дана! По отцу, потому что по матери она филистимлянка.

– Профессор, ответьте мне еще на один вопрос, – епископ на мгновение понизил голос, – этот ваш ассистент посвящен в планируемое предприятие?

– Нет, ваше преосвященство. Не посвящен, и нет надобности его когда-либо в это посвящать.

– То есть?..

– Пока он еще может нам пригодиться, а потом, когда мы уже приступим к осуществлению плана… он не будет… уже… полезен нам…

– Понимаю, – епископ криво усмехнулся. – А как его фамилия? Хотя бы это я могу узнать?

– Это как раз не секрет, – с такой же кривой ухмылкой ответил профессор. – Это доктор Джон У. Б. Чарни.

Профессор жестом пригласил епископа выйти из подсобки, выключил свет и плотно закрыл дверь. Затем они оба молча двинулись в обратный путь, к выходу из здания музея.

На улице они пожали друг другу руки и попрощались поклоном головы.

– Профессор…

– Ваше преосвященство…

Затем профессор сэр Дональд Блейк Уэллдон9 вернулся в здание, а епископ Натайр Силен-младший направился в сторону гостиницы.

Вечер был теплый, воздух приятный, поэтому он отказался от такси и решил прогуляться…

Доктор Элиас К. Рут, MD, Ph. D.10 выдохнул с чувством огромного облегчения. Из доставленного ему скелета удалось, хотя и с невероятным трудом, добыть генетический материал этой древней девушки.

Он отдавал себе отчет в том, что взялся за беспрецедентный, новаторский труд, и не удивлялся тому, что все предприятие хранилось в строжайшей тайне. Клонирование людей по-прежнему было запрещено законом во всем мире, даже в самой либеральной в этом отношении Великобритании. Периодически до него долетали слухи, будто бы кто-то нелегально предпринимал подобные попытки, однако в итоге никто никогда не заявлял об успешном клонировании человека, доведенном до стадии рождения ребенка. И тем более речи идти не могло о клонировании из ископаемого античного генетического материала!

И именно в этом заключалась величайшая тайна, ибо каждый биолог прекрасно знает, что из ископаемого генетического материала невозможно клонировать не только человека, но и любой, даже самый примитивный организм.

Почему? Да потому, что молекулы ДНК представляют собой невероятно длинный набор инструкций для построения данного организма. Они содержат около шести миллионов четырехсот тысяч нуклеотидов. А значит, будучи чрезвычайно сложными структурами, они весьма нестабильны.

Они разрушаются, распадаются и, соответственно, нуждаются в постоянном ремонте, за что отвечают ферменты, чья задача – восстанавливать в клетках эти поврежденные участки. Это непрерывный процесс, но лишь до определенного момента…

Со смертью организма не только прекращается процесс восстановления, но и высвобождаются ферменты, ускоряющие разрушение участков ДНК в клетках, разрезающие их на мелкие фрагменты. В разрушении участвуют и микроорганизмы, которые начинают питаться умершим тканями.

Однако небольшие фрагменты деградированной ДНК могут сохраниться в останках при благоприятных условиях. Правда, это будет отнюдь не полная запись, а лишь ее обрывки. Ученым не остается даже призрачного шанса воссоздать на их основе организм.

И все же это не означает, что нереально получить полную генетическую информацию о конкретном организме. Это возможно путем кропотливого поиска и склеивания разрезанных фрагментов частиц. Но и этого недостаточно, чтобы клонировать кого-либо.

Что тогда получается? Знаменитый фильм «‎Парк Юрского периода» – чистая фикция? Да, чистая фикция для официальной науки и для биологов, официально работающих над вопросом клонирования вымерших организмов. Вот именно… для всего официального… А для того, что неофициально?..

Что, если каким-то невероятным образом удастся воспроизвести весь геном человека, все эти три миллиарда пар нуклеотидов? Конечно, еще нужно будет знать, в каком порядке они расположены… Только тогда воссоздастся вся инструкция. Так вот, если уже будут получены все эти миллиарды пар последовательностей, правильно закодированных, что дальше?

Далее, чтобы клонировать организм, чей полный генетический код удалось воссоздать, нужно будет воспользоваться им в совершенно иной плоскости. Необходимо что-то сделать, чтобы имплантировать оплодотворенную человеческую клетку с кодом донора ДНК в матку суррогатной матери, чтобы затем, после периода беременности, миру был явлен клон человека, чья ДНК была получена…

Вот почему доктор Элиас К. Рут, MD, Ph. D. вздохнул с чувством огромного облегчения, когда из предоставленного ему скелета с помощью секретных методов удалось выделить полноценный генетический материал. Теперь можно было предпринять попытку создать клон этой древней девушки. И главное, что именно он (наряду с тремя другими учеными в мире) знал, как это сделать, а первым «донором ископаемого ДНК» стал не мертвый кролик, свинья или овца, а человек… это была мечта ученого.

Доктор Элиас К. Рут был истинным ученым, каких в мире осталось уже не так много. Его не интересовали ни деньги, ни слава, его интересовала сама проблема и ее решение. Потому, получив предложение возглавить этот экспериментальный проект, он долго не раздумывал и почти сразу согласился на все условия. Некоторые сомнения в успехе проекта, заставившие его немного поколебаться вначале, развеялись без следа, едва он увидел специально оборудованную для него лабораторию и команду сотрудников. Поэтому он только улыбнулся и подумал: «Это должно сработать!..»

23-летняя Сара Коэн, студентка кафедры древней истории и археологии Средиземноморья Калифорнийского университета в Беркли, дочь Аврама Коэна и Суры Мерник, внучка Береля Коэна и Хани Цукер, еврейка-ашкенази, ведущая свой род из польского Сандомира, именуемого на идиш Койзмир, была обследована командой ученых из секретной лаборатории доктора Рута и выбрана из 13 других молодых женщин как самый ценный материал, чтобы помочь «воскреснуть» другой Саре, дочери Самсона и филистимлянки Далилы.

Было установлено, что ее гаплотип – cohen modal, относящийся к гаплогруппе J, указывающий, что она не только еврейка, но без малейшего сомнения происходит из жреческого рода Левия, а обнаруженные у нее определенные хромосомы, в первую очередь, Eu 9, свидетельствуют, что родовая линия ее отца уходит на две тысячи лет назад и берет начало именно на территории современного Израиля.

Из тринадцати девушек она оказалась чистейшей в расовом отношении, была психически и физически здорова, сильна, не страдала от вредных привычек, а вдобавок оказалась девственницей – и потому подходила идеально. Оставалось только добиться от нее осознанного и добровольного согласия на участие в этом необычном проекте.

Она должна была согласиться, чтобы у нее взяли яйцеклетки, лишили их клеточных ядер, а на их место имплантировали другие – содержащие генетический материал, извлеченный из останков древней девушки. После экстракорпорального оплодотворения один эмбрион должен быть имплантирован в ее матку (другой был заморожен на всякий случай), и если бы все прошло успешно, Сара Коэн родила бы дочь Самсона…

– Сара! Мы предлагаем тебе принять участие в необычном, совершенно невероятном проекте! Он будет в тысячу раз круче, чем все приключения Индианы Джонса вместе взятые! Для науки он будет значить больше, чем открытие могилы Тутанхамона! Благодаря тебе, возможно, удастся вернуть миру одно из исчезнувших племен Израиля.

Лицо Сары покрылось красными пятнами, она ничего не говорила, только возбужденно кивала головой в знак согласия и без колебаний подписывала подсунутый ей доктором Элиасом К. Рутом документ, даже не читая его.

– Сара! Ты не можешь не отдать нам ребенка! Ты прекрасно знаешь, что была всего лишь инкубатором.

– Нет! Нет! Никогда! – девушка впала в истерику, кричала и бросалась с кулаками на врача и акушерку. – Нет! Я не отдам ее! Она моя, я ее родила, я ее выкормила. Вы ничего не понимаете! Никогда! Никогда!

– Сара! Успокойся, ты не оставляешь нам выбора! – голос доктора прозвучал угрожающе.

– И что вы со мной сделаете? Я не отдам ребенка, и все!

– Ты подписала документ. Ты отказалась от нее до того, как произошло зачатие!

– И что с того?! Я обращусь в СМИ! Я найму хорошего еврейского адвоката, а они лучшие! Я выиграю у вас в любом суде!

Доктор многозначительно посмотрел на акушерку и, дождавшись, пока та выйдет из комнаты, сказал разгневанной девушке:

– Ну, хорошо. Посмотрим. Мы все обсудим, но сейчас ты должна успокоиться, остыть.

– Отдайте мне мою маленькую крошку… – всхлипнула Сара.

Вошла акушерка и протянула ей ребенка. Девочка выглядела на три-четыре месяца и была совершенно здорова, без каких-либо нарушений или генетических дефектов, что, скорее, можно было отнести к разряду чудес, нежели к научным достижениям и заслугам Рота.

– Накорми ее, а потом отдохни. Хорошо?

Сара постепенно успокоилась, приложила младенца к груди, и тот принялся с жадностью сосать ее молоко. Накормив малыша досыта, мать отняла его от груди и опустила на подушку рядом с собой. Положив голову на локоть, она с нежностью рассматривала его крохотное личико. Ребенок заснул.

Сара почувствовала жажду. Она потянулась к тумбочке возле кровати за бутылкой негазированной воды, отвернула крышку, налила себе больше половины кружки и залпом выпила.

Время текло медленно, словно просачиваясь сквозь толстый слой песка. Веки роженицы становились все тяжелее. Ей хотелось открыть глаза, но сил на это уже не было. И прежде чем она провалилась в бездну беспамятства, до ее ушей еще долетали приглушенные голоса. Какой-то мужчина спросил:

– Что нам с ней теперь делать?

– Киньте в мусоросжигатель.

– Слишком большая. Она не поместится в печь.

– Тогда, черт возьми, разрежьте ее! От нее не должно остаться никаких следов…

Она пыталась подать хоть какой-нибудь знак, что жива, но не могла пошевелиться. Затем послышался скрип открывающейся двери. Кто-то бросил ее безвольное тело на каталку, откуда-то издалека до ее ушей донесся детский плач.…