Читать книгу ДНЕВНИК. 2017—2018 - Андрей Абрамов - Страница 10

У нас в семье моя бабуля Надя всякий резкий запах или вонь называла – амбре. Обладатель противного запаха смердел, воспринималось это не так что бы серьезно (это когда вваливался такой Смердяков), но общество было не готово разделять зловоние – это было написано, и очень выразительно, на этот самом лице общества. Амбре это вообще то такие духи, сделанные на основе Амбра. Амбра, как подсказывает интернет это – вещество образующееся в пищеварительном тракте кашалотов. Кому интересен сам предмет могут заглянуть в сеть.

Пятница, последний рабочий день недели – это долгожданное событие, и уж очень этот день нервный, ибо мы все уже соскучились по отдыху, а в Питере до сих пор идет временами снег, словом, нам нужен шашлык, трава, и космос.

В каждом коллективе есть такой человек, это не то, что бы трагедия, но… Его зовут Максим, он клинический алкоголик, молод, его тело работает максимально и его метаболизм меня удивляет и радует, даже завидую. Его алкоголизм вкупе с его непорядочным образом жизни приводи его состояние тела к весьма неприятным, для окружающих, запахам. Время от времени всем нам, работающим в поте и пыли, необходимо контролировать свежесть белья, вещей. У людей чья цель как заболевание – времени на эстетику и простое человеческое санитарное состояние собственного тела – нет. Амбре его ног – это запах одной из стадии разложения. Его взгляд на это – мне плевать, это вызов, мы понимаем. Но, наша зона комфорта просто попрана ногами, буквально! Мы, коллектив, мы недовольны. В нас вдруг всплывает недовольство и вот тут пауза…

Недовольство чем? Как мы можем влиять, и можем ли мы вообще влиять на запах? Влиять на запах – это задавать некие санитарные нормы, нормы этические? Ведь по сути, в пятницу амбре Максима – это некий вызов нашей цивильности. Почему мы вдруг решили, что естественный запах (все таки запах то естественный) нас коробит и неприемлем? Этот варваризм – это в современном коллективе какой то архаичный атрибут?! Мы как давно вдруг решили, что не можем позволить себе быть грязными и естественно – отвратительно пахнущими? Наша внутренняя эстетика была попросту сметена несколькими молекулами амбры. Ведь, что интересно, все понимают, что жизнь это не ветер из лепестков роз, и не духи французкие, но опять же, все требуют от всех либо пахнуть приятно, либо не пахнуть, это как меньшее из зол. Чувство натуральной природы – что это такое в нас? Это согласие на то, что всякая жизнь, какой бы рекламно лощеной и гламурной она не была, она все равно упирается в туалетную бумагу, качество которой тоже – вопрос. С одной стороны у меня вопрос. Как воздействовать на человека, который отвергает обвинения в собственном свинстве, и как вообще воздействовать законно на такую личность плюющий таким вызовом?

Еще одно соображение. Все мы стремимся к тому, что бы окружить себя некой зоной комфорта. Некоторые сегменты этой зоны покупаются очень дорого, некоторые не стоят ничего. Так априорно (?) у всех нас есть какая то внутренняя договоренность, не нарушать статус чистого тела и приятного запаха находясь в обществе. Вообщем упираюсь вот во что – амбре человека – это его степень чего? Нормальности? Природности? Цивилизованности? И самое что интересное, это какой путь рассуждений мы бы не выбрали – мы придем к тому, что подойдя к Максиму настойчиво попросим его сменить запах. Мы возмущены. В условиях рабства на работе дополнительный стресс нам не нужен. Мы отбрасываем всю деликатность культурного человека, мы надеваем ты самую шкуру природной, естественной брутальности и рубим в лоб – убери запах. Мы требуем, мы унижаем, мы максимально воздействуем. При встрече с варваризмом, мы становимся варварами. Мы, не сговариваясь, не обдумывая, принимаем ту сторону убеждений, которая максимально быстро убедит! По сути мы становимся на тот же самый уровень – мы амбре. В каком то смысле защищая нашу зону – мы опускаемся или преобразуемся в амбре. Никакой лояльности. Никакого снисхождения. Мы животные. Мы лощенные, фольгированные рекламой моющих средств, мы лицемеры. Мы не можем принять свое естество. Хотя вопрос остается – а, что грязь и вонь наше естество? Думаю нет, есть запах разложения, включается природа. Здесь болезнь, здесь скоро смерть. Возможно мы не так уж и не правы. Видимо на каком то внутреннем, глубинном уровне мы действуем вопреки установкам. Мы выживаем, и каждая вибрация в природе автоматически подключает в нас инстинкты. Наверное где-то так.