Читать книгу Erase my memory. Сотри мою память - Андрей Александрович Писарев - Страница 4

Прочитав эту главу, в голове образовались мысли о театральной постановке. Несколько месяцев подряд я не мог найти катализатор, вдохновение к театральному номеру, о котором мечтал давно. Друзья мне всегда говорили, что нужно чем-то себя накачать, чем-то обдолбаться, например, алкоголем, что я всегда презирал и презираю, фу. Всегда была надежда на вдохновение в трезвом мире, и никогда я не мог ничего найти, что смогло бы меня вдохновить. Зачастую сами люди вдохновляют кого-то на что-то, но в моём случае такого не происходило. И впервые за этот год меня что-то впечатлило. Мои отношения находятся в непонятной стадии. Моя девушка относится ко мне странно. Я стараюсь ей доверять, но постоянно вижу как она, будто кокетничает с моим лучшим другом, посему доверия особого нет. Она, по сути, раз является моей любовью, должна вызывать у меня вдохновение, однако наши интересы находятся по разные стороны одной дороги. Иногда вообще не понимаю, почему я с ней, почему она со мной? Может это просто привязанность? Страх осуждения нашими друзьями, обществом, в котором мы появлялись постоянно вдвоём? Сложно всё это. Сейчас для меня это неважно, я впечатлён книгой Игната Валерьянкина. Это как будто бы мои мысли, о которых я хочу высказаться, но не могу правильно их изложить. Как будто бы это моё альтер эго, очень странное и одновременно завораживающее чувство.

После этих мыслей мне написала Лиза и сказала, что хочет прийти в гости. Я прибрался в квартире и стал ждать её прихода. Это время заполнялось созданием первых эскизов спектакля, однако ничего из этого особо хорошего не вышло, ибо нужно думать всем вместе, то есть с ребятами, с кем хочу ставить номер. Тем не менее даже наличие вдохновения меня впечатлило.

Зазвонил домофон, это была Лиза. В глазке была миловидная девочка с тёмными волосами, белой кофтой и чёрными джинсами, поднимающаяся на этаж, где жил я. Это была именно та, которая когда-то поразила моё сердце. Чёрный цвет априори идёт каждому, преображает даже некрасивого, на первый взгляд, человека, однако Лиза выглядела просто шикарно и без этого образа.

Открыв дверь, она моментально попала в мои объятия, а я, в свою очередь, в её. Коридор квартиры имеет свою атмосферу, можно было б провести время и там, но атмосфера была не та, не было ночной искренности, посему мы отправились вон из коридора, в мою комнату.

Лиза уселась на диван, а я сел рядом с ней. Первичный разговор заключался в пустой болтовне ни о чём, кои я всегда не приветствовал.

За окном шёл дождь, который всегда вызывал приятные у меня эмоции, но в этот временной промежуток, он лил каждый день, полностью затмевая собой солнце, что уже надоедало мне. С Лизой у нас были часто разногласия по поводу спиртного. Мои предпочтения заключались во времяпровождении вне алкоголя, ведь с самого детства я наблюдал, как же можно оскотинеть от употребления этого. Юношеский максимализм. Иногда сам считаю, что изредка в небольших количествах ничего плохого в употреблении не будет, главное всегда дружить с головой, но перебороть свои постулаты, сотканные из детства, ткущиеся по сей день, довольно трудно. Лиза, в свою очередь, не видела ничего зазорного в постоянных пьянках с друзьями. На самом деле, очень трудно понять, почему мы вообще вместе.

Я люблю просто молчать. Слушать музыку, обнимаясь, лежать на полу или диване, ничего не говоря. Это моя зона комфорта. Для Лизы это очень странно, но куда больше, ей не интересно такое времяпровождение. Поговорив о какой-то херне, она начала рассказывать историю про поездку в другой город с семьёй. Пока она говорила, я молчал, глядя за её красотой, мимикой. Лиза всячески пыталась наводить меня на встречные вопросы, чтобы я развивал разговор, но мне было не интересно говорить, ведь я любовался ей. В конце концов ей осточертело, что я не поддерживаю разговор, сам ничего не рассказывая, ведь она хотела болтать, веселиться, а я ничего не предпринимаю для этого. Мои слова о том, что я хочу просто находиться вместе с ней, для неё были пустым звоном. Скучность меня заставила её пойти бухать к друзьям, плевав на мои эмоции, желания, чувства. Приневоливать мне не хотелось её. Я в принципе никогда не навязываюсь, всегда отстраняюсь самостоятельно, когда чувствую, что уже не нужен. Лиза ушла, а я начал писать друзьям-театралам о том, что хочу встретиться и обсудить концепт потенциально надвигающегося спектакля.

Погода никак не менялась: всё также лил нескончаемый дождь, отчего встреча откладывалась на неопределённый срок. Голова начала строить мысли, которые состояли на том, что ничего не получится, что встречи не будет, а спектакль так и не будет поставлен. Однако, буквально через несколько минут дождь кончился, что давало мне надежду на сегодняшнюю встречу. Написав друзьям-театралам и всё-таки договорившись о встрече, настроение поднялось до небывалых высот.

Одевшись в любимую белую водолазку, с приятным настроением и жжением от томления встречи и погружения в процесс обсуждения сценария, я отправился на детскую площадку, где мы договорились встретиться. Друзья-театралы задерживались на десять минут, что не было очень страшно. Всегда не любил людей, создающих скандал на пустом месте о непунктуальности кого-либо, если это не систематический процесс, проходящий каждый раз при каждой встрече. Людям недоступны, в принципе, понятия «время», «уважение», «непредвиденные обстоятельства». Они желают видеть исключительно негатив, и обнаружив его, начинают им подпитываться и заражать всех вокруг, превращаясь в своего рода уроборос. Люди – *** на блюде. Зацикливаясь исключительно на материальных вещах, негативе, получении выгоды, внимания, лелеяния, человек готов портить отношения с близкими людьми, совершенно наплевав на душевное состояние ближнего, ведь он – эгоист. Мне в тот момент было абсолютно наплевать на опоздание, ведь подобный инцидент был в новинку, тем более они извинились за это.

Мой огонь в глазах был потушен мгновенно, когда я узнал, что они не намереваются сейчас заниматься театром, ввиду приближающихся экзаменов. Чрезмерная правильность, хоть и иногда присущая мне, всегда меня выводила из себя, вводив в состояние зверя. Разумеется, осознание значимости экзаменов у меня было, однако это не является весомым аргументом в сторону не выделения небольшого количества времени для друга, которому это смертельно важно. Мой рассказ о том, что этим я живу, им ничего не дал. Тем не менее они переживали за меня, что во время предстоящего необщения с ними, я буду проводить время со своими друзьями-алкоголиками, с которыми у них была взаимная неприязнь, хоть при мне они ни разу не виделись. Обещание театралов о том, что после экзаменов мы уже наверняка займёмся спектаклем, не давало мне уверенности, ведь чувство внутри мне говорило, что они лгут. Не выдержав градуса встречи, я попрощался с ними и отправился домой.

Придя домой, я включил подборку грустных песен и начал свою привычную меланхолию. На часах было без десяти пять, и это время я решил забить чтением «Наблюдателя» Игната Валерьянкина, начав читать с абзаца выше, чтобы вспомнить историю.