Читать книгу Бессонница в космосе - Андрей Андреевич Храбрый - Страница 1

– Сколько до дома?

– Месяца четыре где-то, у меня в календаре все даты в кружок обведены.

– И день рождения дочки, и… Да ты каждого тысячу раз тыкал в эти бумажки. А из моей-то головы вечно вылетает наш стоп-день. Совсем затеряю дату, если кто-нибудь ежедневно напоминать не будет. Завтра, как всегда, опять спрошу, готовься.

Усмешка, а что еще может послужить ответом на забывчивость, когда не понимаешь преданность увлеченности человека и его одновременной еще беспричинной тоски по космическому реализовавшему научные замыслы ковчегу, который только предстоит покинуть где-то через четыре месяца?

– Забываешь, но с нетерпением ждешь?

– Не то слово.

– Странно, разве тебя хоть кто-то ждет в той жизни, Марк?

– Нет, хотя… – Говоривший задумался, однообразие язвительных насмешек застыло склеенным суперклеем бумажным комом в горле. – Хотя есть одна девчонка. Правда, мы с ней и не знакомы толком, но ей точно не по душе полеты и расстояния.

– Тогда чего ради спешить? Дел полно – времени мало.

Маркус подлетел к иллюминатору. Земля предстала совсем крошечной, красивой, разодетой во все цвета и их оттенки: белый, серый, синий, зеленый, желтый… Крохотный шарообразный осколок плодоносного покрывала, и ведь столько голов разместилось на нем, и большинство из них не в состоянии помыслить о той грациозности, с какой вращается Земля вокруг невидимой оси, нарисованной воображением человеческой науки и доказанной спустя множество лет тем же самым человеческим родом.

– Как от Земли оторвались, так и сны перестали сниться. Странно, а ведь там я будто купался в них, словно вел двойную жизнь, они были настолько реалистичными, что я чувствовал даже запахи и вкус. И снились каждую ночь. Я всегда старался ложиться пораньше, чтобы скорее плюхнуться с головой в ту воду мечтаний.

– До безумия любишь спать?

– Сны люблю. Сны.

– Ясно. Меня, вот, дома семья ждет. Знаешь, о чем я думаю? – Джек взглянул на Маркуса с вызовом и очередной насмешкой, будто тому не дано понять призрачного, но необходимого для каждого счастья. – Ложь в том, что в наши головы втирают стереотипную истину: счастье в мелочах вокруг нас, но это не так. Для счастья человека нужен человек, и не спорь, будто это не так. Люди – существа социальные, а самоутверждение за счет окружающих – их порок.

Маркус молчал, по своей природе он склонялся к молчунам и замкнутым, всей душой не терпел толпу, но  тайно сходил с ума по одной единственной, что нередко навещала его во снах и уводила туда, где парили белыми кучками любовные облака, на которых можно мечтательно распить чай с подружкой, обволакивая тело теплой сахарной ватой, лишь пока гудит мотор нагоняющего сон сознания.

– Ладно, возвращайся к своим космонавтам-микробам, – подшучивал Джек, не отрываясь от собственных тетрадей. – И хоть как-нибудь подумай на досуге над моими словами.

Нависла пауза – каждый занят собственным, работы вдоволь, времени и вправду в обрез, ни свободной минуты. Лишь пара шариковых ручек беззаботно витает в невесомости то ли радуясь тому, что их пустили в свободный полет, то ли печалясь тому, что сейчас ими не пользуются и небрежно откинули в сторону вместо того, чтобы аккуратно положить на место. А где им место? На столе возле точно таких же? Нет, ручки не могут уподобляться людям, тосковать по своим же, отвлекаясь, зачарованно, бесцельно глядя перед собой, чтобы чем угодно завладеть глазами, рассуждал Маркус, им не присуще осознание родного, своего же вида, они – жалкие безделушки без человеческих рук. А в чьих руках мы, люди? Без чьих рук безделушки мы? Иногда дом издали представляется ободранной, тошнотворной коробкой, в которую из раза в раз приходиться возвращаться после клятв не возвращаться более, после сожравшего все силы дня, но только тогда, когда есть запасной вариант для ночевки. А, когда из груди с криками рвется желание вновь увидеть эти стены, открыть эту дверь, пройтись по старому ковру с проплешинами, ничто не в состоянии излучать более сильную ауру родной колыбели, чем до жути приевшееся убежище. И Земля была бы такой ненужной, если бы не ее волшебное свойство укачивать, даря усталому разуму сны. Куда я без этого наркоза мечтаний? Кто же накроет пеленой волшебства, кто раскрошит окаменевшую скульптуру души, чтобы как следует растрясти ее осколки в железном ведре и зарядить снотворным счастьем?