Читать книгу Честь и доблесть - Андрей Анпилогов - Страница 2

Однако, сознание моё, как оказалось, померкло лишь на время, и благополучно ко мне вернулось, как и память, на этом же свете, но…

Я лежал на песке, или лучше сказать, полусидел. Спину мне подпирал мой спасительный немецкий рюкзак. Спиннинга в руке не было, также, как и наушников с плейером на клипсе …

В трёх метрах от меня струилась вода с приятным мелодичным звуком. Это был скорее подземный источник, чем водопад…

Вода вытекала здесь из двухметровой расщелины небольшой горной возвышенности; и тихо падала с метровой высоты, в маленькое озеро с голубоватой водой.

"Неужели, это я из этого водопадика выскочил, благодаря своему рюкзаку с прокладкой из нетонущей пенки," – мелькнула мысль в моей голове…

По-другому и быть не могло – моя рубаха и джинсы всё ещё были мокрые, а голова продолжала гудеть…

"Хорошо что смартфон в рюкзаке" – подумал я, и с трудом снял его с плеч. Широкие лямки нетонущего и непромокаемого рюкзака словно прилипли к рубахе под большим давлением; однако сам рюкзак не пострадал от подводного плаванья и выглядел как новенький.

Я достал смартфон, включил его, но сотовая связь в этом месте совершенно отсутствовала.

В это время до меня донёсся чей-то смех и громкие голоса.

Я обрадовался людям.

В пяти метрах от водопада проходила едва заметная лесная дорожка, а вокруг одинокой невысокой здесь скалы и озера, стоял лес с высокими деревьями, среди которых преобладали дубы и клёны.

Я не поверил своим глазам, но перед ними показался живописнейший конный отряд. Впереди, на белой лошади, грациозно сидела молоденькая женщина в длинном платье типа "амазонка", в элегантной шляпке с голубым пером, с полоской вуали на лице, и с хлыстом в правой руке.

Но всё моё внимание захватило чрезвычайно глубокое её декольте; и там было что демонстрировать… На её восхитительной груди необычно ярко сверкало алмазное колье. Великолепные бриллианты придавали этой женщине должное величие.

К луке её седла был подвешен небольшой арбалет. Рядом с ней бежала свора гончих. Собаки окружили меня, как добычу.

Прелестная всадница остановилась в трёх шагах от меня и приподняла вуаль…

На вид ей было не более двадцати лет.

Такое прелестное лицо я никогда не видел: оно было удивительно нежное и кроткое, как у мадонны…

На невнимание представительниц прекрасного пола к собственной персоне я не жаловался, но я никогда не видел женщину, так высоко себя держащую, и так бесцеремонно на меня взирающую… Впрочем, шляпка с голубым пером и вздёрнутый носик – были прекрасны…

Чрезвычайное высокомерие и самоуверенность сквозили в каждом её жесте.

Я поднялся на ноги и убрал с лица влажные ещё волосы.

Она внимательно рассматривала меня всего, по порядку – все мои сто девяносто сантиметров: бейсболку, рубашку-ковбойку со множеством карманов, с клапанами и молниями, рюкзак, кроссовки…

– Qui es-tu? Que pour un costume? – сказала очаровательная всадница по-французски, но всё её очарование померкло, когда она продолжила на меня смотреть, как на племенного бугая, на выставке – продаже…

Я легко перевёл два этих вопроса. (Ты кто? Что за наряд?) спрашивала она меня.

Я находился в состоянии полнейшего недоумения и тянул с ответом.

– Il est probablement un magicien et un alchimiste, à en juger par son apparence et ses vêtements, – послышался голос. (Он, наверное, маг и алхимик, судя по его виду и одежде) легко перевёл я. Это говорил молодой человек с длинными завитыми волосами, в пышном камзоле расшитыми золотой нитью. На его бедре висел небольшой щит с тремя золотыми лилиями на голубом фоне.

"Это герб французского короля", – пришло мне в голову. "Но конечно, это розыгрыш. Здесь снимают исторический фильм времён средневековой Франции, а я, неожиданно так… вылетел из водопада на съёмочной площадке…

– Tu es allemand? Peut-être un alchimiste? – допытывалась всадница.

И этот вопрос я понял без труда (Ты немец? Может быть алхимик?), и почему-то этому обрадовался (мой второй язык – немецкий).

Меня обступили всадники свиты прекрасной амазонки и рассматривали, как невероятную диковинку.

Молодой человек в фиолетовом камзоле перевёл эти два вопроса на немецкий язык.

– Ja, ich bin Deutscher. Ich kenne auch Alchemie (– Да, я немец. Знаю и алхимию), – громко сказал я, решив принять игру.

Все молодые люди были пышно разодеты в камзолы из шёлка и бархата, с арбалетами в руках и шпагами на бёдрах. У каждого всадника, или всадницы на одежде, бросались в глаза яркие голубые ленты, с вышитыми на них золотыми лилиями. Они были на шляпках, на шляпах, беретах, на отворотах камзолов…

– Эй, немец, ты словно вылез из преисподней, – сказал молодой человек благородной наружности, с таким же высокомерным взглядом, как и у прелестной амазонки. Я понял его речь, и ответил по-немецки:

– Я скорее из неё вынырнул…

Я, интуитивно в тот момент, решил говорить по-немецки, лишь изредка употребляя французские слова. Это давало мне известное преимущество…

– Это хорошо, что ты немец; если бы ты был англичанин, то мы, отправили бы тебя назад – в преисподнюю… – сказала молодая девушка со смелым взглядом. На её голове, вместо шляпки с перьями, красовался голубой берет с пером и тремя золотыми лилиями; к тому же, вместо платья, на ней был мужской камзол и широкие штаны, а на крутом бедре сверкал эфес длинной шпаги; на широком кожаном поясе висел кинжал с длинной рукоятью. Она пристально смотрела на меня холодными глазами, не убирая руки с эфеса своей шпаги…

Несмотря на блестящий вид этих молодых людей, я отметил про себя, что все они значительно ниже меня по росту.

– Чем ты можешь доказать, что ты алхимик? – спросила девушка в голубом берете с золотыми лилиями, а молодой человек с завитыми волосами перевёл его для меня.

– Сейчас я вам докажу, – сказал я улыбнувшись, и вытащил из рюкзака устройство под названием "Сигнал охотника".

Это взводная пружина с бойком, закреплённая в металлическом стержне, не толще шариковой ручки; и набор разноцветный ракет в патрончиках с резьбой и капсюлями.

Я взвёл пружину (патрончик с красной головкой уже был прикручен к устройству) и, полняв руку вверх, спустил пружину. Звук выстрела был очень громкий, и по лесу прокатилось эхо. Через пару секунд, красная ракета загорелась в небе, и произвела на всех всадников потрясающее впечатление…

Их кони присели и заржали. Они, можно было подумать, никогда не слышали такого громкого звука.

Господа на лошадях буквально открыли рты от изумления и удивления. "Неужели, экспромтом, так синхронно и здорово можно сыграть?!", – невольно подумалось мне.

Всадница на белой лошади слегка наклонилась ко мне, указала на свою, почти обнажённую грудь, и сказала:

– Я Агнесса Сорель, как твоё имя, алхимик?

Я ткнул себя пальцев в грудь, давая понять, что понял вопрос, и сказал:

– Альберт, – назвав имя своего отца, наполовину немца, наполовину русского.

Я уже серьёзно начинал сомневаться в том, что это розыгрыш… Одежда этих молодых людей и оружие были так натуральны, особенно удивительная вышивка золотой нитью на камзолах и штанах; а главное, их необычные лица безо всякого грима, естественные усы, бородки, длинные завитые волосы у кавалеров…

– Точно, это немец, – у него баварский выговор, – тихо произнёс красивый молодой человек с завитыми волосами, что находился рядом с очаровательной Агнессой.

– Его надо непременно показать нашему коннетаблю, – произнесла всадница с холодными глазами и золотыми лилиями на голубом берете.

– Хочешь служить у французского короля, алхимик Альберт? – спросила меня красавица с открытой грудью и лицом мадонны, несколько поубавив надменность в голосе, но властно впиваясь в меня своими ярко-голубыми глазами.

Молодой человек в фиолетовом камзоле перевёл её слова на немецкий язык.

Понимая, что отказываться глупо и подвернулся шанс выяснить, наконец, что же это со мной произошло, и, с кем я разговариваю, я твёрдо ответил:

– Сочту за честь.

Молодой человек в фиолетовом камзоле, расшитым золотыми нитями, понимающий по-баварски, поправил меня:

– Надо говорить – Ваша светлость

– Да, сочту за честь, Ваша светлость, – бодро, как солдат, повторил я.

Молодой человек перевёл мои слова на французский язык.

Авангард – самая живописная часть этого конного отряда, дружно засмеялся.

– Эй, сержант! Гастон! Приведи лошадь этому парню, – крикнул красивый молодой человек с завитыми волосами, в фиолетовом камзоле.

Через пару минут, ко мне, из конца отряда, подъехал всадник со смуглым и суровым лицом. Он был в рыцарских латах, на его бедре висел настоящий двуручный меч. Рядом с его конём бежал ещё один, на поводке.

Гастон высвободил уздечку и передал её мне. Несмотря на свой высокий рост и длинные ноги, я неловко сел на коня… Моё тело всё ещё отходило от подземного водоворота, и голова слегка кружилась, хотя ни одного ушиба я не получил…

Послышались смешки от моей неловкости, но Гастон не улыбался, он приспустил стремена, и сказал:

– Поехали со мной. Где твоё оружие, немец? В этом лесу рыскают англичане, способные похитить, или убить кого угодно…

Я не отвечал.

Моя лошадь побежала за Гастоном в самый конец отряда. Здесь были настоящие рыцари в доспехах. У них не было блестящих шпаг, у них были тусклые широкие мечи.

– Эй, алхимик, ты можешь помочь раненому? – спросил меня один из солдат и указал пальцем на своего товарища.

– Что? – спросил я по-немецки, с удовольствием отмечая про себя, что хорошо понимаю язык.

– У Николаса кровоточит старая рана, сейчас веткой разодрал, – повторил солдат и снова указал на товарища, а затем на своё плечо.

Я молча кивнул, делая вид, что всё понял, спешился, и подошёл к всаднику с перекошенным от боли лицом.

– Покажи, опять же по-немецки сказал я, и сделал жест рукой.

Всадник расстегнул серый камзол, без прикрас, и высвободил левую руку. Сквозь намотанные тряпки на его плече проступила свежая кровь.

– Один момент, – сказал я, щёлкнул пальцами, и поднял указательный палец вверх… Затем снова открыл свой рюкзак, ставший поистине драгоценным…

Я достал небольшой флакончик обезболивающего спрея, снял колпачок, и, жестом, попросил Николаса убрать тряпки с плеча.

Грациозная амазонка и её свита уже были здесь, рядом со мной и Николасом…

Они с огромным любопытством разглядывали флакончик со сверкающей этикеткой, и сверкающую молнию на моём классном рюкзаке.

На плече Николаса была видна припухшая ранка круглой формы, вероятно, от укола шпаги. По её краям проступала свежая кровь. Я нажал на колпачок, и струя молочного цвета, с хорошо слышным шипением, залила ранку.

– Сейчас поможет, – сказал я по-немецки.

Всадники были если не поражены, то в высшей степени удивлены аэрозольной струёй, вылетевшей из баллончика, почти так же, как и выпущенной красной ракетой.

Уже через несколько секунд боль утихла, Николас повеселел, похлопал меня по плечу и громко сказал:

– Этот парень – отличный лекарь! Чёрт меня побери!

Вокруг меня послышались одобрительные возгласы…

Я заметил, что всадники стали больше поглядывать не на меня, а на мой фирменный немецкий рюкзак…

Николас достал железную фляжку, снял колпачок, и молча передал её мне.

– Пей смело, у нас нет чумных, – сказал Гастон.

Красавчик с завитыми волосами был рядом, и снова перевёл эти слова на немецкий язык.

Я сделал несколько жадных глотков, и почувствовал отменный аромат и свежесть великолепного красного вина… Оно было, кажется, ещё и с пряностями.

Отряд, хорошенько напоив лошадей из голубого озера, продолжил свой путь…

Я сидел на лошади первый раз в жизни, но она была смирная, и сама бежала как надо, и куда надо… Моё физическое состояние пришло в норму, после нескольких глотков чудесного напитка из фляжки Николаса.

Здесь же, в конце отряда, тихо поскрипывали две повозки, запряжённые чёрными мулами. На повозках лежала добыча охотников с арбалетами: десятка три фазанов, довольно крупных, три косули с тонкими ножками и жирными задницами, и два диких кабана с серой щетиной и мощными клыками. Рядом с повозками, на мулах же, ехали оруженосцы рыцарей. На некоторых из них были железные нагрудники. Они держали в руках длинные копья, алебарды и секиры.

Я ехал на смирной лошадке и ломал голову – что же это со мной произошло.., вспоминая слова друга Серёги о дольменах, в которых люди пропадают навсегда…

Уже через четверть часа лес закончился, и наш отряд вышел к реке.

Вдруг, впереди отряда послышался лай собак и раздались женские крики из свиты Агнессы Сорель:

– Смотрите! Это англичане! Они вооружены! – кричали дамы.

Гастон пришпорил своего коня и скомандовал:– За мной! Рыцари!

И десяток тяжело вооружённых всадников поскакали за командиром. Я хлопнул кроссовками по бокам моей лошадки, и она заметно прибавила ходу.

На противоположном берегу реки я увидел отряд всадников из шести человек. Никаких перьев на их шлемах не было… Они были в тёмных камзолах и тусклых доспехах. И это смотрелось даже стильно…

Англичане заметили наш, значительно превосходящий их отряд, и остановились. До этих воинов было не менее двухсот метров.

Сержант Гастон дал команду:

– Отряд! Заряжай арбалеты!

Французские рыцари закрыли высокопоставленных господ плотной стеной, и начали натягивать тетиву на своих арбалетах с заметным усилием.

– Эй, алхимик, запускай свою мортиру, – крикнул красавчик с завитыми волосами по-немецки.

Я достал "Сигнал охотника" – свою компактную ракетницу, прикрутил к устройству жёлтую ракету, взял ещё одну, и вышел впереди рыцарей.

Между тем, один из английских всадников, вскинул свой длинный лук и выпустил стрелу. Её было видно, и мне пришлось отскочить в сторону, чтобы не быть раненым или убитым… Стрела вертикально вошла в землю рядом со мной, довольно глубоко…

– Хорошо стреляют англичане, – сказал Гастон.– Прикройте его щитом… Арбалеты – выстрел!

Шесть королевских арбалетчиков спустили тетиву. Кажется, кто-то вскрикнул на противоположном берегу. Но отряд англичан не отходил, намереваясь продолжить перестрелку.

Николас стал рядом со мной, выставив впереди железный щит.

Я взвёл пружину ракетницы и вытянул руку в сторону вражеского отряда. До него было не менее двухсот метров.

Я не зря взял два заряда. Первый выстрел я хотел использовать как пристрелочный – трассирующий… по его вспышке я пойму куда попал, и скорректирую угол стрельбы…

Я прицелился в наибольшее скопление всадников, подняв прикрученный патрон выше градусов на десять, и спустил пружинку. Раздался выстрел, кони присели, ракета полетела, и воспламенилась перед всадниками, угодив точно, в самый центр… Послышались вопли, вероятно от ожога. Я не испытал укора совести – только что в меня была выпущена стрела, с намерением убить…

– Браво, алхимик!! – раздались возгласы очаровательных дам из нашего отряда.

Англичане, не долго думая, пустили лошадей в галоп, отрываясь на безопасное расстояние…