Читать книгу Водоворот - Андрей Басов - Страница 8

Кандалы с Григория Рубахина слетели в самый разгар зимы. Однако холод уже не имел никакого значения. Эмоциональный подъем кипятил кровь, отчего согревалось тело и передавало тепло душе.

Хлопчатобумажный костюм и арестантский бушлат сидели на нем великолепно. Северный город с ледяными дорогами навевал тоску. Но Гришкину радость омрачить было невозможно.

Ему чудились провожающие взгляды прохожих. Захотелось избавиться от однотонной, опостылевшей одежды, которая отличала его от жителей города. Но это было всего лишь его самомнение. На самом деле он не вызвал интереса ни в ком. Прохожим не было до него абсолютно никакого дела.

Промтоварный магазин, в который он зашел по пути, был разделен на несколько частных секций. Женский выразительный взгляд в одном из них его словно примагнитил.

– Добрый день, – сказала девушка, оценив наметанным взглядом что за клиент пришел. Ее внимательный взгляд говорил не о торговом профессионализме, а о том, что дома ее никто не ждет. Гриня по-деловому оперся на прилавок и, красочно жестикулируя свободной рукой, обратился с просьбой.

– Мне бы сменить этот маскарад на одежку попроще, – многозначительно смотрел он на нее.

Девица мгновенно сообразила, что от нее требуется и предложила на выбор несколько вариантов.

– Это неплохо сочетается с этим, – раскладывая разную одежду говорила она. – А вот это можно с этим. Но и с этим тоже будет смотреться.

Недавний арестант Гриня Рубахин скрылся за ширмой, а спустя мгновение из-за нее вышел «лондонский денди». Женские глаза заискрились. Она одобрительно улыбнулась, что очень вдохновило Гриню. Он снова оперся локтем о прилавок. За деловой позой он скрывал свою нерешительность. Жестикулируя второй рукой, Гриня как можно увереннее произнес:

– А как насчет встретиться и познакомиться поближе?

Любой женщине, что бы она не говорила, нравится, когда мужчина проявляет решительность.

– Я давно не встречала таких уверенных в себе мужчин! – сказала она, продолжая его оценивать. Гриня понравился ей сразу, и познакомиться с ним она захотела еще до его предложения. Женщины очень тонко чувствуют изголодавшегося по женскому телу самца. Она не задумываясь написала на листке бумаги цифры и подала ему.

– Позвони вечером, – сказала она, – спроси Настю.

Гриня взял листок, улыбнулся и исчез.

За восемь лет, благодаря вложениям предпринимателей, город очень изменился. Новый облик города вызывал в Грине восторг.

Рубахин долго бесцельно бродил, день незаметно опустил шторы со светящимися огоньками, и он вспомнил о продавщице. Войдя в какую-то контору, на проходной у вахтера Рубахин спросил разрешения позвонить. Сухопарая женщина лет пятидесяти в окошечко подала телефонную трубку.

– Скажи номер, – попросила она. Рубахин назвал. Послышались длинные гудки.

– Да. Я слушаю, – раздался голос.

То ли тому, что она дома, то ли еще чему-то, но Гриня неожиданно обрадовался.

– Привет. Это я, твой дневной клиент, – сообщил он довольным голосом.

– Я поняла, – почему-то тоже испытала чувство радости Настя. – Запоминай адрес и приезжай. Я жду.

Рубахин услышал короткие гудки. Вернул трубку. Поинтересовался, как добраться до нужного места. Поблагодарил женщину и вышел из здания. Минут через сорок он уже давил на кнопку звонка квартиры Насти. Дверь распахнулась, и он обомлел: перед ним стояла королева.

– Проходи, – улыбнулась она, – побудь в гостиной. Я скоро.

Гриня прошел в шикарно обставленную комнату. «Надо же, сразу же после мрака, такой яркий свет. Что за искушение?» – подумал он.

У окна, занимая место от правой стены до левой, стоял огромный аквариум. Декоративных рыбок красиво освещала подсветка, находящаяся над аквариумом. Рубахин присел возле него и замер. Подводный мир завораживал. В голову приходили разные мысли. Вспомнилась Света. Вспомнилась Наташа. Но Настя была наделена каким-то особым шармом, которым она завораживала и, словно магнит, притягивала к себе. «Уж слишком все гладко», – неотступно преследовали мысли.

– Ты пришел ко мне или к рыбкам? – упрекнула Настя с неподдельной искренностью, спугнув, словно стаю птиц с берега реки, его мысли. – Все готово. Проходи на кухню.

Предназначенное место для встречи, кухня, была непривычно большого размера. Обеденный стол окружали удобные кресла. Настя решила немедленно покорить сердце понравившегося ей мужчины. Каждое блюдо было со вкусом оформлено и вызывало аппетит от одного только своего вида. Вишневого цвета вино, уже разлитое в хрустальные бокалы, отражало огоньки света. Настя была не только красива внешне, но оказалась еще и превосходной хозяйкой. Грине это понравилось и расположило к девушке. На холодильнике стоял музыкальный центр.

– Может, музыку включить? – предложила она.

– Конечно, – согласился Гриня, так как не знал о чем разговаривать. Настя поставила концерт с названием «Ворона» московской певицы Линды. Стало заметно уютнее. От столь чуткого внимания Гринины мысли окончательно перепутались. Настя это заметила и предложила выпить. Гриня ее поддержал.

Выпили, и она резво влилась в роль почетной хозяйки, предлагая гостю то одно, то другое лакомство.

– Я не сомневаюсь в твоих кулинарных способностях, – сказал Рубахин. – Но там, где я находился восемь лет, меня не кормили столь изысканными блюдами. Мой организм отвык и может не выдержать.

– Я поняла, что ты не с Луны свалился, – заговорила она, словно они были знакомы тысячу лет. – Но это, – она положила в его тарелочку незнакомый салат, – ты просто обязан попробовать.

– Сначала я покурю, – решил оттянуть дегустацию Гриня. – Ты не против?

– Кури здесь, – согласилась Настя и поставила перед ним маленькое блюдце. – Это под пепел, – объяснила она. – Мне нравится табачный дым.

Рубахин смачно затянулся и с изумлением произнес:

– Просто удивительно. Ты такая красивая и одинокая! Не девчонка же, чтобы одной жить.

– Был один, да сплыл, – махнула она рукой. – Тупил постоянно. Пришлось расстаться.

– Я тоже туплю, – серьезно сказал Гриня. Настю его слова рассмешили.

– Мне нравится твоя откровенность, – смеялась она от всей души. – Обычно мужики пытаются умничать.

Из Грини тоже непроизвольно вырвался смех.

– У меня с сестрой Ирой есть небольшой бизнес, – решила она немного рассказать о себе. – Привозим из Москвы товар. А где я тебя одевала, по очереди реализуем. Помогала мама, она всю жизнь главным товароведом проработала. Оставались связи, вот и получилось, как задумали.

Гриня ее слушал, а сам думал: «Эта краля мне не по карману. Слишком уж она дорогая и требовательная. Возможно, и мужики то от нее бегут из-за ее неотступных принципов».

– А тебе поехать некуда? – задала она попутно вопрос.

– Есть, – сказал Гриня, возвращая на стол бокал. – Но я не тороплюсь. Сначала хочу не много привести себя в порядок. Дальше будет видно.

– О дальнейших планах не спрашиваю, – сказала Настя. – Присмотрись. Ведь воды утекло не мало. Но определиться, как будешь жить дальше, мне кажется, просто необходимо.

Гриня наполнил бокалы и поднял свой.

– За твой блеск и очарованье, – предложил он. Настя поддержала тост. Выпили. Гриня подошел к центру, нашел кассету с записью группы «Рефлекс». Поставил песню «Сойти с ума» и пригласил Настю на танец.

Прикоснувшись к ней, он почувствовал дрожь ее тала, которая передалась и ему. В глазах потемнело. Он приблизился к ее губам и поцеловал. Она от него чуть отстранилась и с необыкновенным жаром произнесла:

– Даже голова закружилась.

– Может, в спальню? – тоже дрожащим голосом предложил Гриня.

– Да, – одним коротким словом сказала все.

Сладострастная ночь промчалась, как одно мгновение, а к семи утра Настя засобиралась.

– Мне надо ехать, – сказала она. – Надеюсь, не обворуешь меня? – как бы промежду прочим заметила Настя.

– Постараюсь, – закуривая сигарету, улыбнулся Рубахин. Он чувствовал себя великолепно. Смотрел на Настю с благодарностью, а в душе испытывал приятную истому. В Насти бурлили такие же чувства. Она словно парила. Ей не хотелось сегодня уходить из дома, но дисциплина прежде всего. Дай слабину и завтра все потеряешь.

– Оставайся, – сказала она дружеским голосом. – Смотри фильмы, слушай музыку. Что поесть, сам сообразишь. Я попрошу Иру сегодня поработать и вернусь.

– Хорошо. Жду! – махнул Гриня ей рукой вслед.

Дверь захлопнулась. Он поднялся, допил вино, что оставалось с вечера, и включил телевизор. Прошелся, словно по камере, положив руки за спину, туда и обратно. Открыл бар. Взял бутылку коньяка. Налил в стакан, выпил. Почувствовав себя комфортнее, он вновь задумался: «Не мое это. Но поглядим, что будет дальше. Может быть, не так уж все и плохо». Он еще налил коньяка, выпил, закурил. Еще выпил. На телевизоре убавил звук, включил музыку. Развалился в кресле и опять задумался: «Этой девочке нужен принц, а не бродяга из подворотни». Черными воронами закружились над ним рвущие его душу мысли. Весь день он не мог найти себе место. Ближе к вечеру в дверь позвонили. Рубахин ее открыл и увидел мальчика лет семи.

– Иди вниз, – выдал он в приказной форме. – Мама тебя ждет.

Рубахин вышел из подъезда. Настя стояла возле двух огромных челночных сумок.

– Поднимай их в квартиру, – сказала она уставшим голосом. – Гриня их взял и направился вверх по лестнице. Настя следом за ним.

– Ух, вымоталась, – выдохнула она, немного отдохнув. Наклонилась к сумкам, открыла молнии и стала вынимать вещи на любой сезон. – Это тебе, – посмотрела она заботливо на Гриню, – и на зиму, и на лето, и на весну, и на осень.

– Не понял… – непонимающим голосом произнес Рубахин.

– А что тебе не понятно? – возмутилась Настя. – Где ты все это возьмешь? Полезнее думать о другом, чем где добыть вещи? Верно? – глянула она на него вопросительно.

– Похоже, верно, – согласился Гриня.

– Это мой ребенок, – показала она на мальчика. – Он у деда с бабкой неделю гостил. Сегодня я забрала домой. Познакомься.

– Лешка, – протянул он ручонку.

– Гриня, – по-дружески пожал ее Рубахин. А про себя подумал: «Продвинутый пацан».

Когда ужинали, Настя сказала:

– Отдыхай месяц. Деньги есть. Трать по необходимости. Родители магазин собираются открывать. Так что не расслабляйся, мальчик. И тебе перепадет работенка.

Освобождаясь, Гриня и подумать не мог, что так все закрутится. Теперь он был не в силах проанализировать происходящее. Женщина, красавица. Имеет свой бизнес. В общем-то карты в руки. Но что бы я стал капиталистом? Такого быть не может. Да и настанет конец моим походам и моей свободе. Такой хомут перекроет мне воздух, а захочешь сбросить его и не сможешь. Подобные мысли нагоняли на него страх. Разве это моя мечта? Нет. Это полное ее противоречие. Настя говорила, а он был в своих черных мыслях.

Когда легли спать, Настя пожелала ему спокойной ночи и сразу же уснула. Рубахину не спалось. Он не мог осмыслить свое будущее. Казалось бы, только уснул, как почувствовал на себе ласку женских рук, а возле лица волнующее дыхание. Гриня открыл глаза.

– Доброе утро, дорогой, – жарко зашептала Настя. Гриня застыл. Ее руки так нежно его ласкали, что он чуть не потерял сознание. Прильнув к ней, Рубахин перестал контролировать свои руки, а губы жадно целовали ее лицо, шею, грудь.

– Милый, возьми меня, – отрывисто шептала Настя, – да, еще. Гриня находился словно во сне. Который энергетический разряд. Настя еще раз горячо поцеловала Гриню.

– Спасибо, – сказала она. Накинула домашний халат и убежала в ванную комнату. Гриня, не поднимаясь с постели, закурил и опять задумался: «Жаркая, как ночь. Такая с ума сведет». Несколько раз затянулся, потушил сигарету и незаметно провалился в сон. Проспал он до обеда, а проснувшись, ощутил внутри себя тревогу. Он поднялся и прошелся по комнате. Тревога нарастала. Что-то я сделал не так. Или что-то произойдет. Не находя ответов на свои вопросы, он открыл бар и откупорил бутылку неизвестного ему напитка. Выпив половину бутылки, он заметил, как напряжение ушло.

Настя вернулась вновь уставшая. Леха по-свойски поприветствовал Гриню и рассказал, что с ним случилось за день в детском саду. Настя весь вечер занималась аквариумом. Ужинали поздно.

– Мы с Ириной строим двухэтажный коттедж на две половины. На выходные дни собираемся туда. Ты с нами?

– Куда же я без вас? – улыбнулся Рубахин. На самом деле ему не очень-то хотелось вливаться в поток каких-то конкретных обязанностей. Не шашлыки же они там будут жарить? Ладно. Деваться некуда. Посмотрим.

Уложили Лешку спать и легли сами. Настя, коснувшись подушки, мгновенно уснула. Грине снова долго не спалось. С рассветом повторилось вчерашнее утро. Настя горячо ласкала Гриню, и он понял, что поднялись не только чувства. Она отдавалась с такой откровенностью, что Гринин разум не на шутку мутился. После по старой схеме. Горячий поцелуй, ванная и расставание до вечера.

Таким образом минуло две недели. А еще через две поехали в коттедж. Увозил их отец девчонок на своем стареньком Опеле. Гриня с ним познакомился, а когда мужчины остались наедине, отец поинтересовался.

– У вас с Настей все серьезно? Или так, побадаешь да исчезнешь?

Вопрос Рубахину, конечно же, не понравился. Но от ответа не увильнешь.

– Откровенно говоря, я и сам еще не знаю, – как есть признался Рубахин. – Но она мне очень нравится и как человек, и как хозяйка, и как женщина.

– Долго не думай, – с попечительской строгостью заявил отец. – Если что не так, лучше уйди сразу. Ей и так не везет в жизни. Тот всю кровь из нас выпил. И до него двое было. В общем, парень, быстрее принимай решение.

Деревянный коттедж по завершению строительства обещал достойное проживание. Гриня и отец весь день занимались оградой дома, а сестры помогали отделочникам в подвальном помещении и комнатах, что располагались на первом этаже.

Домой вернулись поздно и до обеда следующего дня спали. Гриня открыл глаза и понял, что еще жив. Хотя перед поездкой он нагородил в свою голову черт знает чего. Дескать, какая стройка? Отдыхать надо пока есть время. А как отдыхать? Просто сидеть в удобной позе напротив телевизора? Разве это отдых? Отдых должен принести пользу. Хотя бы какую-то радость окружающим.

Когда спустились сумерки, Настя внесла предложение.

– Может быть, вечер проведем возле аквариума? – заискивающе предложила она.

– Возле аквариума? – неподдельно удивился Гриня. – Зачем?

– Прямо на палас постелем скатерку, – продолжала Настя его заинтриговывать, – поставим фрукты, салаты, шашлык. Дополним композицию эксклюзивным вином.

Настя замолчала и выставилась на него наивным взглядом. Дескать, чего ты молчишь? Я жду ответ.

– И это будет прекрасно, – поддержал идею Рубахин. Дабы не потушить женского рвения к красоте и эстетике ушел в детскую комнату. Леха был предоставлен самому себе. Скучать ему не приходилось. Всяких машин у него было больше, чем предостаточно. Ребенку оставалось лишь давить на кнопки. Гриня к нему присоединился, взял первый попавшийся на глаза пульт, надавил кнопку и веселье не заканчивалось до тех пор, пока Настя не уложила сына в постель.

– А вас, молодой человек, я прошу пройти в гостиную, – мило улыбнулась она и глянула на него ласково и нежно. Грине понравилась Настина задумка. Скатерка возле аквариума была красиво украшена. С одной стороны свет падал от аквариума, с другой – горело три свечи. Данная картина выглядела очень экзотично. После первых выпитых бокалов вина Гриня почувствовал, что пора внести ясность.

– Я не могу сказать тебе сейчас что-то конкретное о нас с тобой, – сказал он, смотря на нее не совсем убедительным взглядом. – Мне нужно время, чтобы разобраться в себе…

Настя не решилась дослушать его до конца. Ей показалось, что он собирается сообщить ей что-то ужасное. Чего она не сможет вынести. Или, по крайней мере, с чем ей после будет жить невыносимо.

– Я и не тороплю тебя, – мило улыбнулась она. – Мне и так с тобой хорошо. Но если ты надумаешь уйти, мне будет очень больно.

Последняя фраза выбила Рубахина из колеи. Не зная о чем поговорить дальше, он поступил следующим образом.

– Я вспомнил стих. Он мне напоминает тебя. – сказал Гриня и замолчал, чтобы посмотреть на ее реакцию. Достаточно ли чутко она относится к поэзии.

– С превеликим удовольствием послушаю о себе, – сказала Настя и уставилась на Гриню в ожидании обещанного произведения.

– Хороший стих, – одобрила Настя. – Но это больше карикатура на меня, – с нотками упрека произнесла она.

– Прости, – развел руки в стороны Рубахин, – но поэзию не судят.

– Я и не сужу, – как можно мягче произнесла Настя, – говорю, как есть.

– Давай лучше выпьем вина, – внес предложение Гриня. – Оно тоже исполнитель поэзии и прозы, любви и вдохновения, откровенности и искренности, – с деловым видом объяснял он. – Многие вещи я открываю в себе именно под воздействием алкоголя, – Гриня оживился, взгляд его засветился азартом. – А кто бы только знал, – продолжал он, – а кто бы только знал, сколько во мне появляется решительности и смелых порывов. Я окрылен и мне хочется парить над землей.

– Да ты, как я посмотрю, сам поэт, – его настроение передалось Насте.

– В душе мы все поэты, – с видом философа произнес Рубахин. – Просто выразить мысли словами не каждый может, – что еще сказать он не сообразил и стал наливать вино.

– Не многие кавалеры умели общаться со мной, – с чувством восторга сказала Настя. – Тем более при свечах. Все они выдыхались после первой встречи. Мне нравится, как ты создаешь романтическую обстановку.

Настя немного помолчала, чтобы повернуть разговор в другую сторону и продолжила:

– Но я деловая женщина. У меня грандиозные планы на будущее. Если мы участим посиделки у аквариума, на планах можно поставить крест.

Рубахин боялся заглянуть вперед. Если же все-таки на секунду решался, мгновенно покрывался мелкой-мелкой дрожью. Настя прикидывала, как со временем станет домохозяйкой, а ее муж финансовым воротилой. Однако Гриня не представлял себя в такой роли и уже в тайне ото всех, нет-нет, да обдумывал план побега. В нем будто жили два разных человека: одного пугала определенность, другому хотелось определенности; одному хотелось стабильности, другому, напротив, непостоянства. Он хотел жить вот в таком достатке и в то же время принадлежать только себе. Быть ото всех независимым. Когда Настя пыталась ставить его на место, в нем появлялись нотки протеста. А чего злиться? Ведь она дала ему все. Но непокоренная гордыня умеет завуалировать любые благородные взгляды и здравый смысл: потеряешь свободу и превратишься в ничтожество. Мысли о потере личного достоинства рушат не только жизнь, но и судьбу. Сколько людей страдает из-за своих глупых принципов! От неумения управлять возможностями, идущими прямо в руки. Гордыня туманит взгляд и превращает человека действительно в ничтожество. Направляет человека по таким дорогам, где он должен переломить внутреннее сопротивление. Он будет делать принудительно то, от чего раньше отказывался. Разница лишь в том, что в одном месте он бы делал это ради личного блага, а в другом – ради спасения собственной шкуры. И тогда непокорная личность начинает жить воспоминаниями. Корит себя, что не ценил то, что имел. Ведь было же все. Хочется все вернуть. Но в прошлое нет возврата. Это мучает его еще больше.

Вечер получился славным. Именно такого праздника и желал Рубахин.

Настя бесшумно выскользнула из-под одеяла и умчалась на работу. Рубахин проснулся и был крайне удивлен тому, что она не набросилась на него с жаркими объятиями. Ему казалось, что она хочет поработить его волю. Но Настя даже и не думала о подобном. Она мечтала о любящем и заботливом муже. Из-за нерешительности Грини, она решила подтолкнуть его. Но он в этом увидел собственную беспомощность и беззащитность. Настя Она хотела сделать из него человека, который бы думал не о празднике, а о жизни. Но его неспособность к логическому мышлению рождала мысли о побеге. Единственное, что его удерживало на вместе с Настей, так это то, что он не видел альтернативы.

Как и обычно Настя вернулась к шести вечера. Немного отдохнув, она предложила Грине пойти в гости к ее подруге. По гостям Рубахин ходить любил. Во-первых, перемена обстановки, во-вторых, новые знакомства.

В голове Рубахина все перепуталось. Тело находилось рядом с Настей и было в ее подчинении. Передвигалось так, как желала того она. Мысли и чувства находились неизвестно где. Там, далеко за горами и долинами. Что им управляло и что ему было нужно, вряд ли он сам это знал.

Лена, подруга Насти примерно одного с ней возраста, обрадовалась гостям. Женщины уединились и долго шептались вдвоем. А потом и о мужчине вспомнили. Блондинку с каре Гриня увидел впервые. Ему казалось, что блондинки должны быть обязательно с длинными волосами. Ее милое лицо говорило о том, что воспитывалась она в добропорядочной семье. Возможно, даже по библейским правилам.

– А это у нас кто здесь? – с какой-то оригинальной естественностью подошла она к Грине.

– А это Гриня, – опередив Рубахина, ответила Настя. – Мой ухажер, – объяснила она с чувством гордости. Дескать, вот оно истинное женское счастье.

– Жрет уши, что ли? – засмеялась Лена. Настя и Гриня поддержали шутку веселым смехом.

– Прошу к столу, – пригласила хозяйка. Общения в детстве ей не хватало. Строгие рамки, в которых она воспитывалась, запрещали контактировать с посторонними людьми. Да и гостей приглашать родители ей запрещали. До семнадцати лет она изучала разную литературу. Дома была большая библиотека. Ее жизнь, по всем прогнозам, должна была состояться удачно. Но однажды, абсолютно неожиданно, судьба Лены надломилась и, как говорится, жизнь дала трещину. Родители из путешествия по Азии вернулись в цинковых гробах. Родственники сначала помогали Лене, но быстро от этого устали. Не знавшая прежде реальной жизни, совсем еще молоденькая Лена, осталась одна-одинешенька. О дальнейшей учебе и речи быть не могло. Перед ней стояла единственная цель – выжить.

Давнишняя подруга матери посмотрела на Ленины скитания, и ее сердце не выдержало. Она взяла Лену под опеку и приняла на работу в парикмахерскую, где занимала должность заведующей. Выучилась Лена за счет заведения и до сих пор трудится там парикмахером. Женихов у нее было много. Но жизнь, как и у Насти, не складывалась. Дочь она родила в восемнадцать лет. Спустя полгода отец девочки погиб. Прошло время, и она встретила другого мужчину. Родила мальчика. Женское счастье продолжалось недолго. На родителя ребенка надели кандалы и ограничили в вольном передвижении. Стала Лена бояться мужчин, сторониться их. Удивительно то, что на редкость милое лицо и исключительно добрые глаза несли за собой смерть и горе. Общалась она легко и словно завораживала. Говорила она грамотно и понятно, а голос был очень приятным. Скорее всего, это была маска, которая скрывала мысленные пороки. Она имела изощренный ум, веселый нрав и благородную душу.

Нормальная женщина живет только чувствами, не имея мозгов. Ей-то и дано женское счастье. Женщина, у которой разум контролирует чувства, оставляет после себя руины.

Лена до того обрадовалась гостям, что все ее одиночество вылилось в ярко выраженную заботу. В основном вниманием она окружила Гриню, отчего у Насти непроизвольно возникала ревность. Поведением она себя не выдавала, однако ее взгляд говорил обо всем. Лене очень хотелось мужского внимания и единственное, что она могла сделать на данный момент, так это сама, пока есть возможность, уделить как можно больше внимания мужчине. Грине это понравилось. Чай пили с домашними постряпушками.

Побеседовали о том, о сем, и Настя засобиралась домой. Лена немного огорчилась, что гости покидают ее так скоро, но и знала, что уговаривать Настю остаться бесполезно. Рубахину не хотелось уходить от приветливой хозяйки, но сопротивляться не имело смысла.

Падал снег и воздух становился теплее. Дорогой Настя предложила взять водки и выпить дома. Рубахину такое предложение понравилось.

Торговлей занималась женщина-вахтер. Водку она продавала прямо на проходной общежития речного флота. Настя остановилась на улице, а Гриня вошел внутрь. Сразу же возле окошечка, за которым находилась та самая женщина, на диване он заметил россыпь пятисотенных купюр. Рядом находился в сильном опьянении мужчина. Одет он был прилично. Только что приобретенную бутылку водки он пытался поставить в карман брюк, но постоянно промахивался. Гриня не смог отказаться от соблазна. Отодвинув его в сторону, он собрал с дивана деньги, купил водку и уже выходил, но мужчина его заметил и остановил.

– Слышь? – сказал он. Гриня обернулся. Мужик приблизился и продолжил. – У меня море денег, – сделал он акцент на слове «море», – а выпить не с кем. Может, снимем телок да покуролесим? – отодвинув одну сторону куртки он показал наличные. На груди накладного кармана джинсовки находились пятисотенные банкноты. Часть из них Гриня уже присвоил себе. Рубахин стал что-то объяснять мужику, красочно жестикулируя руками. Во время этого процесса вытянул у него все деньги. Настя через стеклянную дверь видела всю картину. Когда Гриня вышел, она не проронила ни единого слова, молча шагая впереди.

– Что с тобой? – спросил Гриня, не понимая перемены в ее настроении. Но Настя продолжала упорно молчать.

Дома он один сел за стол. Она поставила ему закуску и стала делать вид, что занята домашними делами. Ее молчание Гриню внутренне подколачивало. Выпив несколько раз и немного успокоившись, он все-таки добился от нее ответа.

– Ты же мне обещал, что с подлыми поступками завяжешь? – голосом, в котором смешались и обида, и упрек, и отчаянье, сказала она.

Рубахин глянул на нее как на что-то первобытное.

– Разве я не должен делать вклад в семейный бюджет? – скрывая негодование и сдерживая возмущение, ответил Гриня. Дескать, ты что это девочка, показывал он интонацией голоса, деньги сами в руки идут, а ты этого понять не хочешь.

– Тебе что, не хватает денег? – тоже показывала Настя интонацией, мол, зачем воровать, когда есть возможность зарабатывать легально.

Душа Рубахина напряглась. Ему было невдомек, как можно упускать такой шанс? Настино высказывание и ее поведение злило его и выводило из равновесия. Он не мог понять ее позицию и все оценивал только со своей точки зрения. Но и она тоже хороша. Нет, чтобы объяснить ему его ошибку постепенно. Она наехала на него и окончательно разбудила в нем спящего зверя. Ведь зверь, притаившись, подумывал о побеге.

– Эти грязные деньги мне не нужны. Куда хочешь, туда их и девай, – заключила она рвущей душу на части души фразой.

У Насти жила породистая маленькая собачка по кличке Ника. Купила она ее в московском метро, когда ездила с сестрой за товаром. Очень умная и сообразительная собачка. Легко шла на контакт и выполняла любые команды.

Что ответить на Настины слова Рубахин не знал. Окончательно потеряв терпение, он вышел в коридор, оделся и, взявшись за дверную ручку, на выходе сказал.

– За деньги покупаются разные домашние животные. Но ни за какие деньги не купишь человека. Дрессируй Нику. Я дрессировке не поддаюсь.

Свежий воздух остудил пыл Рубахина. Он вышел на дорогу, поймал такси и предложил водителю покататься по городу. В машине вернулся здравый смысл.

– Слышь, Шеф, – обратился он к водителю. – Тормозни возле какой-нибудь ночной лавки.

– Будет сделано, – согласился таксист.

Купив выпивку, он поехал к Лене. Увидев его одного, молодая особа была крайне удивлена.

– А где Настя? – округлила она глаза.

– Я без цветов, но с выпивоном, – сообщил он загадочным голосом. – Это тебе ни о чем не говорит?

Женщина поняла намерения мужчины и ее сердце трепетно заколотилось. В ее глазах замелькали разные эротические фантазии. Гриня словно услышал ее мысли и почувствовал возбуждение.

– Ну, проходи, – растягивая фразу, пригласила она. – У меня дети спят. Поэтому располагайся в моей спальне. Иди туда. Я возьму рюмки и закуску.

– Ты меня примагнитила, – сказал Гриня, когда Лена вошла в комнату. В коротком домашнем халатике она выглядела очень сексуально. А ее красивые серые глаза смотрели на него распутно.

– Ты такая очаровательная и одинокая, – вырвалось у Грини.

– Тебе лучше не знать причину, – улыбнулась Лена, – а то убежишь раньше времени и не удовлетворишь мои желания, которые у меня возникли с твоим появлением.

Есть женщины, которые своим поведением дурманят мужские головы. Сводят мужиков с ума. Такой была Лена. Грине было сложно справиться со своими чувствами. Его переполняло тепло по отношению к Лене, а в душе было столько нежности, сколько не появлялось ни к одной женщине. Он млел и терялся.

Выпили вина, и Лена положила в его рот кусочек яблока. Другой рукой, как бы невзначай, задела его шею. Рубахин чуть не потерял рассудок. Он поставил свой бокал, и дальше все произошло словно в сказке.

Впервые ему захотелось любить и быть любимым. Испытывая неземное блаженство, он пьянел без вина. Ему не хотелось прикасаться к бокалу с вином, а хотелось впитывать в себя это неземное наслаждение. До самого рассвета они не могли оторваться друг от друга. Утром Лена позвонила в парикмахерскую и отпросилась с работы.

Гриня видел в ней что-то до боли в сердце родное. То, что он так долго пытался встретить и приобрести. В его душе все перевернулось. Обычно Грининого порыва хватало до утра. Теперь он чувствовал, что не остыл, а готов выполнить любую ее просьбу. Даже на подвиг ради нее он был готов. Ничего подобного прежде с ним не происходило.

Лена, удовлетворив свою физическую потребность, теперь была напугана сложившейся ситуацией. «А если с ним, не дай бог, конечно, что-то случится, – думала она про себя, – во всем обвинят меня. Да и сама я этого не переживу».

Гринино настроение, в отличие от Лениного, было радостным. Он чувствовал невероятную свободу души, предвидя дальнейшую жизнь без упряг и сетей. От прикосновения его рук Лена мгновенно возбуждалась, и слияние их тел продолжалось вновь и вновь.

– Ты из меня делаешь настоящего маньяка, – засмеялся Рубахин. Ему было хорошо. Он чувствовал себя настоящим мужчиной.

– То же самое могу сказать о тебе, – поддержала его Лена. – Мое тело никак не насытится, – то ли она так изголодалась, то ли и впрямь Рубахин запал ей в душу. Но была она искренна и откровенна. По крайней мере, вела себя неподдельно.

– И как мне удовлетворить твою ненасытную плоть? – шутил Гриня. А сам уже и не понимал, что с ним происходит. Откуда берутся силы.

На следующий день Лена съездила на работу и взяла две недели отгулов. Вечером этого же дня на своей «ниве» подъехала Настя.

– Ты домой собираешься возвращаться? – напала она на Рубахина с самого порога. Она была агрессивна и нетерпелива. Вела себя так, словно он был ее собственностью. Как будто бы они прожили совместно не один десяток лет. Дескать, погулял и хватит. У тебя есть дом, семья. Все тебя ждут. А я тебе все прощу.

Гриня не стал перечить. Выслушал ее до конца. Чтобы успокоить себя и ее сделал паузу. Затем сказал:

– Понимаешь, Настя. Мы с тобой абсолютно разные люди. Вся моя жизнь сплошной туннель. Короткий яркий праздник – и опять туннель. Твоя жизнь – деньги, товарооборот, прибыль. Чувствуешь разницу?

Насте на это нечего было ответить. Он продолжил:

– Это два противоположных пути. Единственное, что я могу, так это сломать твою жизнь.

– А Ленкину не сломаешь? – опять начала выходить из себя Настя.

Рубахин оставался спокойным. Женские амбиции его не волновали. Видимо Настя крепко зацепила его самолюбие, когда упрекнула за поступок в общежитии. Да и Ленина теплота намного привлекательнее, нежели постоянные мысли о прибыли, упреки и укоры.

– Думаю, что наши пути тоже скоро разойдутся, – сказал Гриня, сделав задумчивый взгляд. Буквально секунду назад он понял, что и у Лены он остаться не сможет. Что это семья, а за нее надо нести ответственность. О них нужно заботиться и помогать. Ведь дети, это не игрушки. Им нужен серьезный отец. К такой ответственности Рубахин совершенно не готов. – Я уеду к себе на родину, – продолжал Гриня, – где не был девять лет, где меня ждут. А может, из-за моего исчезновения, где меня давно похоронили.

Настя еще хотела что-то сказать. Но не смогла. Слова в ней словно застыли. Она взглянула на Рубахина с таким страшным остервенением, что ему сделалось не по себе. Настя привыкла добиваться своего. Отказывать другим. Но чтобы ей отказали, это уже что-то вон выходящее. Поманила пальчиком, и он твой. Положила денежки, и связи налажены. Все ей давалось легко, кроме покорения личных амбиций. Чье-то непослушание ее бесило. А злость вытесняла все ее остальные чувства. Последнее слово должно было всегда оставаться за ней. Других вариантов она не видела. Однако так вышло, что Рубахин не строил планы жить за счет богатой дамы. Со временем она все равно выставила бы ультиматум. Это Рубахину было известно по опыту других. Он хотел иметь личные доходы и хотел сам обеспечивать любимую женщину. Но к этому он был еще не готов. Хотя свято в это верил. Его неспокойная душа требовала новых встреч, путешествий, праздников. Он был исследователем и туда, где уже все изучено, не возвращался.

Настя насквозь пронзила его ненавидящим взглядом и выскочила во двор, напоследок громко хлопнув дверью.

– Это правда, что ты уедешь, покинув меня навсегда? – спросила Лена сразу после ухода подруги.

– Да. Это правда, – подтвердил Рубахин уверенным голосом.

С этого момента Лену словно подменили. То она ластилась кошкой, то рычала леопардом. Однако Рубахина уже ничего не беспокоило. Он принял окончательное и бесповоротное решение.