Читать книгу Вспомнить и вернуть - Андрей Басов - Страница 5

Сообщение между населёнными пунктами осуществлялось летом речным трамвайчиком. Чтобы украсить поездку, работал буфет и звучал баян. Иногда пассажиры присоединялись к баянисту и пели песни, а кто-то и в пляс пускался.

Позднее на арену пассажирских перевозок вышел удобный скоростной теплоход с гордым названием «Заря». Добираться стали быстрее, но уже без прежней романтики.

Зимой, когда реку сковывал лёд, по расписанию, утром, в обед и вечером, ходил автобус.

Это было самое прекрасное время. Спортивная жизнь в посёлке кипела все годы. Какими играми мы только не развлекались! Лапта, городки, банки-чеканки, летом купались в реке Лене или гавани. В школе футбол, баскетбол, волейбол, и все были чем-то увлечены.

Помню, пацанами мы собирались играть в хоккей. Наш корт был прямо на проезжей части. На каждой улице была своя команда, и везде, до школы или после, так как учились в две смены, играли. Родители весь день находились на работе в отстое. Моя старшая сестра Татьяна училась в первую смену и уходила в школу вместе с ними. У меня появлялась возможность ещё какое-то время потянуть. До самой школы, до двух часов дня, мы принадлежали сами себе.

Мой сосед, Леонид Холодов по прозвищу Бана, был самым заядлым дворовым хоккеистом нашего возраста, год плюс, год минус. Поэтому инициатива всегда принадлежала ему. Он не ленился с утра обежать всю улицу и собрать нас всех в единый костяк. Дед, Верещагин Фёдор Иванович, ветеран Великой Отечественной войны, находил в лесу специальные загнутые деревья, чаще это была берёза, изготовлял клюшки, а после торжественно вручал нам. Он очень гордился тем, что вносил своеобразный вклад в развитие спорта, и любил наблюдать за процессом нашей игры. В основном это был единственный зритель, и каждый из нас как-то перед ним старался себя проявить. Ворота делали из двух консервных банок с одной стороны и так же с другой. Ещё одна банка заменяла шайбу. Бегали прямо в валенках, и родителям приходилось за зиму брать по несколько пар, так как они очень быстро изнашивались.

Ребята постарше в начале гавани расчищали снег и делали хоккейное поле. Первое время чистили прямо на реке Лене, но от сильных ветров поле быстро заметало. Поэтому договорились с руководством посёлка, им разрешили чистить в гавани; и даже осенью, по распоряжению начальника отстоя, Виктора Юрьевича Кима, которого заменил в 1979 году Анатолий Павлович Карпов, чтобы оставить место под хоккейное поле, начало гавани не заставляли судами.

Старшие ребята катались на коньках и относились к игре серьёзнее. Валерий Юрьевич был истинным фанатом данного вида спорта. Ему даже прозвище дали – Харлам, по фамилии знаменитого хоккеиста Валерия Харламова, который был центральным нападающим команды ЦСКА и сборной СССР, заслуженным мастером спорта СССР, двукратным олимпийским чемпионом мира, лучшим хоккеистом страны, одним из ведущих хоккеистов СССР 1970-х годов, получившим признание как у себя на родине, так и за её пределами, членом Зала славы ИИХФ[1], членом Зала хоккейной славы в Торонто (крупнейший город Канады, административный центр провинции Онтарио). И он являлся истинным кумиром и примером для подражания обычных ребят, увлечённых хоккеем.

Андрей Попугаев, о котором я расскажу дальше, как-то возвращался с областных соревнований и взял в подарок Валерию металлическую клюшку с дюралевой лопастью, которая была сделана сеточкой. Так он заиграл её до такой степени, что, когда бьёшь по шайбе, лопасть выворачивалась в другую сторону. Сергей Шастин стоял у них на воротах, основные игроки – Владимир Пуляевский, Михаил Липский, Александр Уваровский, Алексей Михайлов, Пётр Черкашин. Они играли на первенство школы с ещё одной, не менее одержимой командой: Александр Чудинов, Алексей Дружинин, Андрей Черкашин, Юрий Зуенко. Это команда была на тот момент сильнейшая, но на школьном первенстве команда Харлама их обыграла.

Когда был второй матч, команда Александра Чудинова взяла «дубовые» клюшки и команде Харлама переломала все клюшки, и они доигрывали коротышами, что привело к проигрышу. Но в конце концов, уже в другой раз, команда Харлама их размотала на полную катушку. На воротах тогда стоял Николай Кистенёв, и он задавал жару. Выдавал такие плюхи, что соперники даже не могли удержать летящую шайбу. Дело чуть не дошло до драки. Но от фактов не уйти, и в той игре команде Александра Чудинова пришлось смириться с проигрышем.

Команда Харлама ездила играть с киренскими хоккеистами. Там всё по-взрослому. Городские игроки постоянно провоцировали на инцидент (пример было с кого брать: когда сборная СССР играла с Канадой, во время матча всегда случались драки), и приходилось бубновским ребятам брать дополнительных пацанов.

Андрею Попугаеву было не до хоккея. Он упорно занимался лыжами, но в качестве поддержки в Киренск ездил всегда. Занимались сами, без всяких тренеров. Тогда очень часто транслировали хоккей, и правила учили прямо по телевизору. Наши играли и с канадцами, и с чехами, и между собой. В общем, учителей хватало.

Однажды бойцы из микрорайона Мельничного всё-таки решили организовать «кровавый поход» и неожиданно атаковать бубновских ребят. Но «разведка» доложила о «надвигающемся шторме» – что неприятельский отряд перебрался на сидоровский берег и движется в сторону посёлка.

Местная шпана начала готовить оборону. Младших заставили собирать камни и ждать в засаде сигнала. Старшие заняли выгодную позицию для наступления. Противники вскоре появились в поле зрения. Раздался свист, и ребятня стала обстреливать их камнями. От неожиданности те растерялись и, прикрываясь, начали терять боевой дух. В это время старшие выскочили из своего «укрепрайона» и атаковали нежданных гостей цепями и палками. Подобная встреча заставила их без оглядки ретироваться в исходную точку, то есть обратно в микрорайон Мельничный. Больше подобных случаев не наблюдалось.

В период своей деятельности Виктор Юрьевич Ким очень много полезного сделал для посёлка. Когда на остров по неизвестным причинам выгрузили целое судно с трубами, не оповестив об этом местное руководство, он долго не думал. На нашей территории, значит, наше добро, а в хозяйстве, как говорится, и бычий хвост верёвка. Озадачил работников Бубновской РОП (ремонтно-отстойный пункт), и они за пару ночей вывезли весь металл в укромное место. Однако вскоре и хозяева объявились. Когда они поставили под загрузку свою баржу, грузить уже было нечего. Следственная группа не смогла найти концов, так как все разводили руками и отрицательно мотали головами. «Нам ничего не известно по данному поводу», – отвечали им.

Таким образом чуть позже провели центральную теплотрассу от паросилового участка до посёлка с подключением жилого фонда к центральному отоплению. Вот это я понимаю! Рискуя собственной репутацией, он проявляет настоящую заботу о людях, которые трудятся на его предприятии. Облегчает им жизнь, чтобы после работы они возвращались в тёплые квартиры. Он думал в первую очередь о маленьком кусочке земли, который ему доверили, и окультуривал его в силу своих возможностей. Проявил себя в самых позитивных направлениях. Это живой пример для других руководителей, прямая обязанность которых – созидать и сообща с народом творить добро на своей территории, а не набивать собственный карман. Ведь когда вода прибывает, рыбы едят насекомых, а когда вода спадает, едят уже насекомые рыбу. В жизни бывает по-разному, и об этом стоит задуматься.

Ким понимал это и жил для людей. Пришло время, и сам народ выдвинул его на пост мэра. Принцип поступков Виктора Юрьевича словно у Робин Гуда – взял у богатого – отдай народу! – имел благородный характер, и мы ещё долго будем вспоминать его заботу о нас. Даже Господь говорит: «Правой рукой бери, а левой отдавай», и в этом изречении кроется тайный смысл. Для чего смотреть на страну, что где происходит в целом? Руководители сообща с жителями обязаны все вместе облагораживать свою малую родину, не бросать мусор мимо урны и не засорять берега. Тогда станет намного лучше и уютнее. На улицах появятся добрые лица и приветливые улыбки, что так важно для прогресса и развития региона в целом. Ещё есть один пример, но вначале немного предыстории.

В микрорайоне Мельничном, где сейчас находится музей, во времена Глотова жил такелажник (рабочий, который поднимает и перемещает особо тяжёлые или крупногабаритные грузы) Кондратий Пласкеев. У него и приспособления имелись, разные, для перемещения негабаритного груза. В 1915 году на реке Лене случилось сильное и страшное наводнение, вода напирала со всей силы и затопляла берега. Ледовые глыбы беспощадно напирали на жилые сектора, сносили с фундаментов дома, цепляя за собой другие постройки. Курятники плыли, петух кукарекал и подавал сигнал бедствия, сараи, бани – всё уносило на середину реки. Николай Егорович тогда уже умер, и предприятием командовали его сыновья. Когда льдины стали налегать на пароходы, они испугались потерять флот и обратились за помощью к такелажнику. Выслушал он внимательно и отвечает:

– У меня самого дому угрожает опасность. Льдины вплотную подошли.

– Если ты спасёшь наш флот, мы тебе взамен утраченного дома отстроим новый, – пообещали сыновья.

Мертвяк – это когда берут огромную древесину, вкапывают в землю, а после зачаливают канатами судно ближе к берегу, чтобы его не сорвало с места. Кондратий умело и грамотно закрепил пароходы и баржи, тем и спас глотовский флот. Благодарные сыновья отстроили ему новый добротный дом. За годы он несколько раз претерпевал реконструкцию, однако местоположение всегда оставалось прежним. Когда в двадцатых годах флот национализировали, в нём стали жить директора Красноармейского завода, и с тех пор он всегда считался директорским домом.

Когда назначили директором РЭБ флота Виктора Юрьевича Кима, он тоже должен был в него заселиться. Однако он поступил иначе – отдал этот дом под музей, а сам жил в своей квартире в пятиэтажном доме. Вообще музей Глотовского затона открылся в 1977 году и долгое время был расположен в блоке цехов. Но туда было очень неудобно добираться вокруг по мосту через реку Телячиху, и теперь у людей появилось больше возможностей посещать его. В этот же год был спуск со стапелей нового буксира «Анабар». Эти два замечательных события соединили, и с того времени каждый год в один день отмечают дату образования музея и спуск буксира «Анабар» на воду. Этот буксир до сих пор жив и продолжает трудиться в низовьях Лены. За период директорства Виктор Юрьевич построил новое трёхэтажное здание заводоуправления, АТС с торца этого же здания, и у людей появилась возможность общаться по телефону. О благородстве данного человека можно говорить бесконечно, и это уже отдельная история. Поэтому мы вернёмся к начатому рассказу о посёлке Бубновка и продолжим путь по ушедшим мгновениям.

Время постепенно приближалось к двенадцати часам, и надо было возвращаться домой. Родители в это время приходили на обеденный перерыв, и я вместе с ними обедал. К часу они уходили обратно на работу, и я открывал какой-нибудь учебник. Времени на подготовку оставалось совсем немного. Но меня спасала память. Учитель будет спрашивать то, о чём сам же и рассказывал на предыдущем уроке.

Наш классный руководитель, Людмила Александровна Васильева, перед началом занятий минут пятнадцать с нами беседовала, а дальше всё по расписанию, которое было записано в дневнике. Она преподавала биологию и химию. Замечательная женщина, вежливая и тактичная. Её волосы, по моде того времени, были собраны в огромный высокий пучок. Ещё такую причёску делала Октябрина Васильевна, председатель поселкового совета. Наверное, они были самыми «гламурными» в посёлке, так как подобного авангарда я больше ни у кого на голове не встречал. Заходила в класс Людмила Александровна с важным видом, размеренной, прямой походкой подходила к своему столу, со всеми здоровалась и никогда не спешила давать ответ сразу, если поступал какой-то вопрос от ученика. Это ей добавляло ещё больше значимости и серьёзности.

Мне очень нравилось держать рыб и наблюдать по вечерам за их тайным подводным миром. У меня была обрезанная бутыль из-под кислоты, и в ней жили обычные речные гольяны. Кормил я их хлебом, который катал маленькими шариками и бросал им. Когда они насыщались, шарики просто ложились на дно. Я опускал в воду тоненький шланг и выкачивал со дна всю грязь. После доливал свежей воды, и до завтрашнего вечера рыбы чувствовали себя превосходно.

В кабинете биологии, который находился на первом этаже, стоял огромный аквариум. В нём важно плавали гуппи и меченосцы, наблюдая за которыми я загорелся желанием иметь таких же. Что можно было подойти к учителю и попросить рыбок, до меня как-то не доходило. Дома, изготовив маленький сачок, я взял баночку и вечером остался дежурным. Людмила Александровна заметила в окно, как я рыбачу в её «акватории», и ничего не сказала. На следующий день она меня оставила после урока и, не обмолвившись о вчерашнем происшествии, поинтересовалась:

– Ты знаешь, где я живу?

– Да, знаю, – ответил я. Посёлок имел невеликие размеры, и уже с детства все были знакомы друг с другом и знали, кто где проживает.

– Приходи ко мне вечером.

– Хорошо, – ответил я и пришёл.

Дома я увидел полную её противоположность. Она была подвижная, радостная. Даже какой-то необыкновенный девичий азарт я заметил в её глазах. Создавалось впечатление, что мы с ней одного возраста. Хоть сейчас зови на санках с горы кататься, и она бы не отказалась. Причёска была совершенно иная, которая ей шла намного больше.

Она пригласила меня пройти. Я разделся, снял валенки и протопал за ней. До этой встречи я думал, что у неё длинные волосы, которые она утром собирает в единый пучок. Прекрасно понимая, как много личного времени она тратит на создание этой необычной причёски, где-то в глубине души я ей сочувствовал. Однако, проходя мимо зеркала, я заметил шиньон и сразу догадался, что утром она его крепит на голове шпильками и идёт на работу. Именно он ей придавал более строгий вид. Но меня это обрадовало, потому что теперь мне было известно, сколько времени она тратит на самом деле. Оказывается, совсем немного, и почему-то это мне было приятно осознавать.

В комнате повсюду стояли разные домашние цветы и несколько аквариумов. Это говорило о её сильной привязанности к своей профессии. Она мне давала разную литературу по ухаживанию за рыбками, при этом объясняла, что именно я найду в той или другой книге. Затем вручила мне небольшой аквариум, водных растений отловила прямо рукой из воды и положила в целлофановый мешочек. Свернула из газеты кулёк, насыпала в него рыбьего корма, подала мне и написала на листочке адрес станции юных натуралистов в Киренске, где мне подарили компрессор, когда я туда позднее приехал.

– Занимайся, разводи. Потом расскажешь, как получается, – сказала она и мило улыбнулась.

Вот такая у нас была классная! Руководитель. До сих пор не могу забыть блеска в её глазах. Её муж, Валерий Иванович Васильев, вёл у нас музыку, был учителем физкультуры и преподавал военное дело.

Ольга Васильевна Агафонова в своём деле была истинный Леонардо Пизанский. Её предмет мне давался очень сложно. Но она так доходчиво умела преподнести математические тонкости, что решение некоторых задач я до сих пор помню. В отличие от Людмилы Александровны, она была очень активной и передвигалась по классу беззвучно, словно ниндзя. Видимо, для того чтобы не нарушать сосредоточенность ребят на решении задания.