Читать книгу Сборник номер раз. Стихи и сказки - Андрей Баулин - Страница 3

Не рождаются стихи,

Не приходят песни.

Рифм пасьянс, как не крути,

Всё выходят крести.

Или черви на душе,

Или пики в сердце,

Или бубны в голове

Отбивают скерцо.

Вновь с азартом игрока,

Многие уж годы,

Достаю из тайника

Старую колоду.

Может, шли б они к чертям,

Нужно ли кому ли?

Но кладу их по мастям,

Как картёжный шулер.

Сел я за прибор за электронный,

Выстроились кнопки по ранжиру,

Светится окном экран бездонный,

Приглашая к информаций миру.

А надысь рукою по бумажке

Рисовал рифмованные строчки,

Расползались буквы, как букашки,

Лезли промеж них тире и точки.

Срисовал и перенёс в носитель

По канонам нынешней эпохи.

И, как будь то, вышло то красиво,

Стали стройными букашки-блохи.

Хорошо! С развитьем технологий,

Каждый может стать сейчас поэтом.

Вот и я, рифмуя стих убогий,

Весь горю технологичным светом.

Ладно, прекращаю час потехи,

Завершу рифмованы записки.

Попытаюсь совершить успехи,

К деловой вернувшись переписке.

То жара, а то холод полярный,

То дожди, то с небес сыпет манка.

То асфальт и бетон под ногами,

То, вдруг, жижа и в ней вязнут танки.

То идёт урожай закромами,

То пожрал его суслик коварный.

То народ обеспечен кормами,

То в пролёте по норме товарной.

То победы и тушь, и фанфары,

То враги окружили кругами.

То вперёд и, под звон стеклотары,

То-то мы разберёмся с врагами.

То вещает всем нам Луноликий:

То наш дух и евойные скрепы.

То возьмёшь распечатку цифирий,

То поймёшь, эти бредни нелепы.

То конём рассекая в конкуре,

То мужая, а то ли старея.

То замечешься ты в грозной буре,

То страна с тобой наша. Рассея!

Прилетела к нам Удача —

Сокол с голубым пером.

Мы его так долго ждали

И встречали всем двором.

Потому что без удачи,

Вот уж сколь тому годов,

Нет ни ловли крокодилов,

Ни кокосовых плодов.

Нам без этой, без удачи,

Жизнь – не жизнь, а просто крах.

Ты иди-ка к нам поближе,

Наш «российский славный птах»!

По-хорошему ведь просим,

Все попадали мы ниц.

Заходи же в нашу клетку

О, голубокрылый птиц!

Не пошёл. Ну, хоть ты тресни.

Знать пернатый парень – гей.

И не русский. Это точно.

Иль кавказец, иль еврей.

Не хотел он добровольно,

Но и мы не дураки.

Пока шли с ним разговоры,

Поднесли силки, сачки.

Понаставили капканы,

Сеть раскинули кругом.

Бесполезно. И, как в песне,

Взвился сокол тот орлом.

Улетел, растаял в небе,

Не оставил и следа.

Нас покинула удача.

Это горе – не беда.

Значит, нам без птички этой

Надо обустроить мир.

Верить в сказки слишком поздно,

Лучше вычистить сортир.

Нам ли ждать даров чудесных

и волшебных птиц с небес.

И удача к нам прибудет,

как посланник… Из СОБЕС.

У природы погоды нет

И не может и быть плохой.

Нам об этом сказал поэт

И об этом хоть песни пой.

Ведь в июле у нас жара

И леса все полны листвой,

Коротка, правда, та пора,

Может где-то прослыть зимой.

К ноябрю из листвы пурга,

Пьём в апреле берёзок сок.

В остальном же у нас снега,

Как в Сахаре они песок.

Снег искрится, упав в полях,

На земле от него светло,

Этот снег, правда, в городах

Менделеев сложил в табло.

Ритуал нам подарен всем,

Изучаем мы все прогноз.

Покупаешь загарный крем,

Глядь, а лужи сковал мороз.

Вдруг, на Троицу ни с того

Налетает позёмки дрожь,

А бывает наоборот,

Что на Святки польёт дождь.

Самолётом то три часа.

Улететь, где теплы края.

Среднерусская полоса

Не пускает туда меня.

Мой любимый город древний,

Где родился, вырос я,

Хоть живу теперь в деревне,

Вёрст за тридцать от Кремля

Я тобою весь пронизан,

Весь пропитан до нутра.

Жил я там, где по соседству

Воробьиная гора.

Город мой, ты стал жестоким

И не веришь ты слезам.

Город, где кругом пороки,

Вавилонский тарарам.

Город хамства, город пьянства,

Город дьявольских огней

И чиновничьего чванства,

Иноземных упырей.

Но в душе навек остался

Нет, не город. Городок.

Место то, где я – ребёнок.

Материнский мой сосок.

Город парков и заводов,

ВУЗов и монастырей.

«С добрым утром, милый город,

Сердце Родины моей».

Хороша река Кама под утро

И заманчива Волга сутра,

Вспоминается мне «Камасутра»,

Так, пожалуйста, будь ты добра.

Ведь я знаю, ты склонишь главу

И лукаво закосишь глазницы,

Словно в песне про реку Москву,

Про сады возле древней столицы.

Речка движется или не очень?

Пелось в песенке этой вчера

И про то, что уже скоро ночка,

И спокойны у нас вечера.

Год за годом речные потоки

Воспевали поэты в веках.

И различные старые строки

Вновь и вновь отдаются в мозгах.

Не могу позабыть я Неву

Там один господин в боливаре,

Хоть и вреден был север ему,

Очень часто гулял на бульваре.

А вот на Амазонке далекой

Не бывать мне уже никогда.

Стонет, воет, ревёт Днепр широкий,

На Дону ж стоит тихо вода.

На Амуре, на Дальнем Востоке

Три танкиста – лихой экипаж

Не пустил самураев жестоких

На высокий на берег на наш.

И уж знаете Вы почему,

Не хочу поминать Колыму.

И молчаньем о «Чёрной планете»

Мы закончим экскурсии эти.

В воскресный день с женой моей

Мы встали у окна.

– Я поведу тебя в музей! —

Сказала мне жена.

– Родная! – ей ответил я —

Свихнулась ты совсем,

Что право это за фигня?

Пойду-ка я поем.

Потом посплю, попью пивка,

Поем потом ещё.

Ты зверя не буди пока

Я добрый, ё-моё.

Куда идти, в какой музей?

Я выжат, как лимон.

Сейчас предел мечты моей —

Покой и крепкий сон.

В ответ услышал я слова

О том, что я дебил,

Что я – больная голова

И ей уже не мил.

Что я последний из мужей,

Отсталый идиот,

Всесокрушающий злодей,

Прервал мечты полёт.

Я грустно оглядел наш двор,

Играющих детей,

В весёлых граффити забор,

Гуляющих людей.

Бредёт скучающий сосед

Уныло смотрит вдаль.

Висит плакат: «Сегодня все —

В салоны «Л. Этуаль».

В супруге напряжён накал.

Сейчас сорвёт стоп-кран.

И, чтобы избежать скандал,

Поехали в «Ашан».

Как охотник за птенцами,

Вновь волшебными лесами,

Ловишь рифмы ты руками

И вручаешь их стихам.

Постранично и построчно,

По болотинам и по кочкам,

С орфографией не точно

Пляшут буквы по листам.

И ложатся словно тушки

Воробьёв, битых из пушки

Иль детей шальной кукушки,

Опочивших по кустам.

И, как родственник Адамов,

Пропустив полсотни граммов,

Проклиная всяких хамов,

Выпьешь целый килограмм.

Без закуски, без заминки

Самому себе поминки

Справишь на мотив «Калинки»

С «Марсельезой» пополам.

Скажут ли об этом в прессе?

В катафальном «Мерседесе»

Будешь ты отправлен к мессе

Иль помоями во хлам?

Самому ль тебе не ровно,

Пафосно, а может скорбно,

С помпою, а может скромно,

И каких конфессий храм

Отпоёт тебя посмертно,

С лебедями ли балетно

Ты простишься с этим светом

Или отобьёт там-там

Твою душу в виде зомби,

Зверя с человеком комби,

Берегом реки Найроби,

Крокодилам Аз воздам?

Что Эдемовые звуки,

Что шамановые дудки,

Что Олимповые кубки,

А не всё равно ли нам?

Как проститься нам с родными?

Возродиться как другими?

Как запомнят наше имя

И оценят по делам.

Всеблагие приходили, соблазняли пьянством и

Возможностью наесться сказочными яствами.

Дев дебелых привели, потому как нынее

Положенье призывает прогонять уныние.

Говорили, что пора стать мне небожителем,

Обстановка для того очень положительна.

Роковые пролетают страшные мгновения,

Словно пули у виска, как Кобзона пение.

В общем, нет причин к тому, чтоб не справить пиршество,

Я готов уже к загулу, всяческим излишествам.

Дан рецепт нам всем давно русскою поэзией-

Пир есть средство от чумы или от депрессии.

Времена же таковы, ну не культ там личности,

А высокий просто рейтинг в прессе электрической.

Но огромные срока сцепкою кандальною

Не звенят ещё пока по хребту Уральному.

И никто не ограничен в праве перписочном,

Лишь платёжки ЖКХ и оброк кредиточный.

Новый ценник по ночам на крупе на греческой

Втихаря рисует нам злобный враг Отечества.

Мы же всей страной идём к новым достижениям.

Вновь покажет нам ТВ лик Отца и Гения.

Всеблагие, не шутите, говорю воистину,

А то грянет, не дай Бог, русский бунт бессмысленный.

Идёт какая-то игра.

Игрок ужален был инсультом.

Дистанционным кто-то пультом

На паузу нажал вчера.

Но не заглох его мотор

И наш игрок совсем не помер.

Печальной надписью «Game over»

Не загорелся монитор.

Сколько на Руси Великой слухов?

Сколько дум, смятений и терзаний?

Мы страдать готовы дух от духа!

Плоть от плоти, но по плоти крайней!

Лица стерты, краски тусклы.

Стены древнего Кремля,

То ли люди, то ли куклы,

Вся Советская земля.

Арлекины и пираты,

Шум на улицах сильней.

Циркачи и акробаты

В сердце Родины моей.

Холодок бежит за ворот

И злодей внушает страх.

Все они марионетки

В чьих-то опытных руках.

Кукол дёргают за нитки,

Морем улицы шумят.