Читать книгу Отель «У призрака» - Андрей Белянин - Страница 2

Город чествовал Флевретти почти неделю. Он стал местной знаменитостью, и ему теперь не нужно было вешать в Интернете аватарку загорелого мускулистого демона с красными глазами, чтобы выманить девушку на свидание. Они сами напрашивались, причём отлично зная, что наш капрал – тощий, неопрятный чёртовампир с щербатыми зубами, без гроша в кармане, каких-либо карьерных амбиций и перспектив4.

С меня официально сняли все обвинения в награду за усердие на службе обществу. Шеф великодушно это подчеркнул, сказав, что вовремя придержал бумаги, не доведя дело до суда, ибо не всегда стоит торопиться в нашей сложной служебной деятельности. Сам он получил похвальную грамоту от городских властей. Ему даже обещали повысить будущую пенсию, но, скорее всего, соврали.

Мой честный друг, индеец Чунгачмунк, не получил ничего, хотя в задержании тоже участвовал. Но он и не гонялся за наградами, для него было достаточно самого факта, что преступники пойманы, наказаны и справедливость восторжествовала.

Я думал, что теперь опять какое-то время будет тихо, но уже через два дня после вышеописанных событий кое-что случилось. И на этот раз городу угрожали такие события, которые могли навсегда разделить его жизнь на До и После. Именно так, с большой буквы, и я вовсе не нагнетаю драматизм. Давайте по порядку…

…День был серый и безобидный, служба текла своим чередом, как всегда не предвещая ничего особенного. Дату начала торжеств тринадцатого снега так и не вывесили, хотя погода способствовала и девять-десять снегов наверняка уже выпали.

Я сунул в стол папку рутинных отчётов о горгулиях, нарушающих воздушное пространство над городом. Буквально полчаса назад звонила Эльвира, и мы договорились вместе пообедать в небольшой кофейне «Захер» на площади. Местные называли её более весело, произвольно меняя начало названия, но на самом деле там подавали лучшие на свете шоколадные пирожные.

– Ты знаешь, мне пришла идея! – выпалила она в телефон вместо приветствия. – То свидание, которое ты пытался нам устроить… Оно несколько…

– Ну да, я помню, что здорово накосячил, – начал я. «Только не знаю где», – додумал уже про себя.

– Ирджи, пойми меня правильно, ты старался, я знаю, я это ценю. Ты извини, что я так вспылила и сразу ушла. Просто я была… огорошена! Мы здесь, в Мокрых Псах, к таким извращениям не привыкли. Это было как-то слишком…

– Слащаво? – понизив голос, спросил я, надеясь, что навостривший уши Флевретти ничего не услышит.

– В точку!

Я покраснел, до хруста стиснув зубы. Штаны архангеловы, я старался оформить комнату в моём представлении, создавая интим так, как, я думал, должно было понравиться девушке и как это гарантированно бы понравилось у нас в Полякии.

– Не обижайся, пожалуйста! У нас, как в Парижске, принято типа пожёстче устраивать свидания. Так что давай я сама всё сделаю, а если хочешь услышать подробности, встречаемся минут через тридцать – сорок в «Захере».

– Может, прямо сейчас?

– Нет, я раньше не успею. Бегу в больницу взять интервью у одного приезжего, которого только что сбил ребёнок на велосипедике.

– Серьёзное дело.

– И главное, милый, не загоняй себя, прибереги энергию до вечера. Ты нужен мне отдохнувшим…

Ну вы понимаете, что после этого я просто не мог думать о работе. Голова была забита совершенно иными вещами. Например, что такое «свидание пожёстче»? Это кожаные маски, цепи, хлысты и ошейники с шипами? Бесплатный Интернет был только на компьютере капрала, но просить его нарыть мне познавательную информацию показалось как-то неудобно. С другой стороны, второй раз попадать впросак из-за банальной недообразованности тоже не хотелось. Может, у нас в вещдоках есть какие-нибудь журнальчики на эту тему?

И вот, когда часы пробили половину первого, а я уже был готов сорваться с места на законный обед, в дверях своего кабинета показался комиссар Базиликус.

– Зайдите ко мне, сержант. Для вас есть дело.

– Но… это не может подождать? Обед же. Я добегу до кофейни?

– Позже пообедаете. Дело срочное.

– Да, свиданка в парижском стиле обламывается, по ходу, – хихикнул мне в спину Флевретти, который, видимо, всё равно что-то услышал.

– Заткнись, Скользкий Брат, – тяжело вздохнув, попросил я, зная, что капрал жутко не любит это прозвище.

Ладно, что у нас там такого срочного случилось…

Комиссар уместил свою толстую тушу обратно в трещащее от непосильной ноши кресло и, достав платок, вытер пот со лба. Вроде не так сильно топили, было даже прохладно, но он не только вспотел, но и сильно раскраснелся. Плохой признак.

– Садитесь, сержант, у меня к вам серьёзный разговор. Поверьте мне, об обеде стоит забыть. Как и о жёстких прелестях мадемуазель Фурье.

– Но у меня там… – начал я возмущённо и осёкся. Похоже, уже всё отделение полиции в курсе моих с любимой девушкой планов на вечер.

– Вам придётся кое-кого поизображать, – издалека начал шеф, глядя на меня каким-то рассеянным и оценивающим взглядом.

– Надеюсь, на этот раз не гея? А то у меня от мужских стрингов всё чешется, – честно признался я.

Вы, наверное, уже и забыли это непростое дело о «мёртвой учительнице» в университете для девушек, куда мужчины не допускались воинствующей феминисткой – директрисой. Мне удалось пройти внутрь только потому, что к геям они относились как к сёстрам. Ну и хлебнул же я тогда позору, на всю жизнь хватит. Как выкручивался перед Эльвирой, доказывая свою традиционную ориентацию, вообще отдельная песня…

Но шеф даже не улыбнулся, а опустил глаза и скорбно покачал головой, что, конечно, не могло не встревожить.

– Нет, Брадзинский. Вам будет нужно только… притвориться террористом.

– Что-о?!

– Это ваш служебный долг, – быстро предупредил он. – А мой долг – внедрить в ряды преступного элемента своего лучшего сотрудника! Мне тоже больно, но что поделать…

В первую секунду мне показалось, что я ослышался. Внедрение? В ряды террористов? Но у нас тут не Средний Восток, откуда им взяться?!

Базиликус прокашлялся, стряхнул с мундира пару крупных крошек от пончиков и продолжил, не обращая внимания на мою реакцию:

– Я получил сегодня анонимный звонок. Звонивший сказал только одно слово. Вернее, два: «Изя Изряилевич».

Я вопросительного уставился на него:

– Это шутка?

– Это известный в нашем городе портной, – пояснил комиссар. – Моя жена шьёт у него платья. Почему-то женщины его очень любят за обходительность, хотя он дерёт втридорога. Вот адрес его ателье. – Базиликус быстро написал пару строк и протянул мне бумажку. – Так вот, общеизвестно, что, кроме всего прочего, он шьёт и жилеты шмахида.

– Почему же вы его не арестовали?

– Попробовали бы вы сами! Я с нашими женщинами связываться не хочу. Помните, что они устроили нам, когда мы взяли Зака Фигувамнакиса? Так вот, а портного Изю наши горожанки уже лет тридцать боготворят! Представляете, что будет, если мы его арестуем и закроем его мастерскую? Да нас повесят на вон тех вязах за окном судом Винча!

– Минутку, шеф, – не стал попусту спорить я. – Давайте разберёмся. Вы говорите, он местный? Тогда наверняка знает, что у нас в полиции служит всего три чёрта. Ну четыре, если считать вас.

– Меня почему-то никто не считает. Хотя я тоже здесь служу, и поболее вашего…

– Извините. Я веду к тому, что он меня стопроцентно узнает.

– Не факт. Вы у нас чёрт новый, есть шанс, что он не знает вас в лицо.

– Ага, после стольких дел и газетных статей с моей физиономией?

– Да кто всерьёз читает эту дешевую прессу?! – делано возмутился комиссар, мельком покосившись на газетную вырезку с собственным портретом в золотой рамочке на стене. – Я уверен, что вы справитесь с заданием. Изя Изряилевич Бронштейн всё время проводит в своей мастерской. Шьёт не вставая. Поэтому риск того, что он вас узнает, минимален. Вы просто приходите к нему и говорите пароль: «Шоб я так жил!»

– А откуда вы знаете пароль? – удивился я. – Террористы подсказали или тот самый неизвестный доброжелатель?

– Такой пароль у него уже лет десять. Если, конечно, не поменялся. Вы не забывайте, я здесь уже столько лет служу. Мне всё приходится в городе знать.

– Но почему вы решили, что городу грозит теракт?

– Вот вы и выясните, грозит или не грозит. Вы учились в столице. Должны знать, как общаться с террористами.

– Такой практики у нас не было, – понурился я, понимая, что шефа не переубедить. – И изображать террориста мне тоже ещё не приходилось.

– Всё бывает в первый раз.

– Но разве этим не должны заниматься спецслужбы антитеррористической деятельности?

– Я с ними уже разговаривал, – уныло признался комиссар. – Этого Изю они отлично знают. В целом безобидный чёрт, обычный пособник террористов, не более. А служебные командировки их агентов слишком дорогостоящи. Потому что они должны жить в лучших гостиницах, одеваться в самые дорогие костюмы и питаться в самых дорогих ресторанах.

На миг я почувствовал жгучее желание срочно подать рапорт и поступить в их ряды. Но, дьявольщина, кто же возьмёт в правительственные спецагенты простого полицейского? Туда без блата никак не пробиться, и берут только коренных парижсцев, в третьем поколении, с рекомендациями не ниже мэра столицы или главного прокурора…

– Они сказали, что нам необходимо самим всё выяснить, и если мы раздобудем доказательства того, что Мокрым Псам действительно грозит серьёзный теракт, то они, может быть, и найдут средства прислать сюда парочку агентов для проверки.

– А насколько серьёзный теракт им нужен?

– Не менее тысячи законопослушных граждан. А от шмахидских жилетов Бронштейна пока погибло всего пятеро-шестеро, да и те в основном сами террористы.

– То есть, по меркам столицы, этого недостаточно?

Шеф скорчил виноватую физиономию и молча развёл руками:

– Вы ведь служили в Парижске. Сами знаете, какие нравы там царят. Такая глухая провинция, как мы, никого не интересует. А тех комиссаров, кто постоянно чего-то требует, просто снимают с должности.

– Понимаю, – сжал губы я. – Это действительно не новость.

– И кстати, напоминаю, задание секретное. Я имею в виду мадемуазель Эльвиру.

– Да, конечно, – поморщился я.

И когда они закончат притыкать меня тем, что я рассказал Эльвире о махинациях со страховками?

– Отлично. Тогда неудачного дня! Жду вечером с отчётом. – Шеф взглядом выпер меня из кабинета. – Только не слишком поздно, я хотел сегодня уйти в пять.

Дверь закрылась за мной, едва не добавив пинка для скорости.

– Что такой бледный? – тут же полюбопытствовал неугомонный Флевретти.

Чунгачмунк оторвался от разбора вороха старых заявлений и тоже посмотрел на меня с сочувствием. Я только махнул рукой: не приставайте, и без того тошно. У меня пухла голова от сложности задания, которое вдруг рухнуло на плечи, словно глыба снега.

Я сел за свой стол и задумался, тупо глядя перед собой. Полиция не занимается борьбой с террористами, но кому и что этим докажешь?! Похоже, вариант был один. Тупой, примитивный и наглый, а потому могло повезти.

Нужно лишь надеть тёмные очки, намотать на шею большой клетчатый платок с кисточками, явиться к этому портному и сказать, что я шмахид из «Аль-Хакаиды». Надеюсь, он удивится, обалдеет и не станет задавать слишком много наводящих вопросов. В конце концов, террористы не ведут переговоры. Или с ними не ведут?

Если бы можно было обратиться к кому-то за советом. Но ведь дело секретное, и тут я мог положиться только на себя. Я лихорадочно вытер выступивший пот: дьявольщина, да у нас в участке жарко, как в аду…

– Мы идём обедать, брат Блестящая Бляха, – сказал Чунгачмунк, не сводя с меня пристального взгляда. – Может, пойдёшь с нами?

– Нет, идите, я попозже.

Индеец ещё раз серьёзно посмотрел на меня. Хотел сказать что-то ободряющее, но по своей привычке не тратить слова зря промолчал, и капрал потащил его в ближайшую гнусную чебуречную.

Я нервно взял листок бумаги. Эльвира, любимая, прости! Надо всё продумать. Как выглядеть, что говорить, как себя вести. Он не должен меня раскрыть. Второго шанса может не быть, и даже наверняка не будет. На мне лежит ответственность за жизнь жителей этого города. Я заметил, что чем больше обо всём этом думаю, тем сильнее волнуюсь и просто хочу куда-нибудь сбежать…

Но пришлось брать себя в руки. Я пересел за компьютер Флевретти и пробил по нашей базе Изю Изряилевича Бронштейна. Ничего. Тогда я вбил его имя через банальный «Тынкенс-поиск». Искомый портной нашёлся сразу в биографическом указателе жителей города Мокрые Псы. Но и здесь не было ничего. Вернее, ничего из того, что, на первый взгляд, могло бы мне пригодиться для выполнения задания.

«Изя Изряилевич Бронштейн. Родился в неизвестно каком году вроде бы в Херьсоне, якобы на окраине. Эмигрировал в Мокрые Псы тоже в каком-то мохнатом году и открыл здесь мастерскую по пошиву элитного женского белья, потом просто женской одежды. Женат, имеет троих (или больше, не уверен) детей. Кормит многочисленную родню из-под Кривно. Счёт для пожертвований прилагается, но всегда лучше наличными…»

Это всё. Причём ссылка была старой, её просто перевели в электронную версию и давным-давно не дополняли.

В общем, нужно идти и выяснять всё на месте. Я решил обойтись без предварительных звонков, а если моё волнение будет заметно, это не страшно. Сошлюсь на обычное нервное перевозбуждение террориста-смертника перед встречей с самим Люцифером. Вдруг всё сложится не так и ты попадешь в рай? Никому этого не хочется. Так что с волнением всё нормально, прокатит. Но что, если он меня раскроет и взрыв прогремит прямо там? Судя по его специализации (пошив жилетов шмахидам), его мастерская должна быть просто напичкана взрывчаткой. И как могут спецслужбы закрывать на это глаза?

Через пять минут, умывшись и выровняв дыхание (всё-таки надо было успокоиться, а то не смогу скрыть в лице чисто полицейскую ненависть к преступнику), я послал Эльвире эсэмэс о том, что никак не смогу насладиться обедом в её обществе. Но люблю её больше жизни, и, если что не так, пусть поминает лихом. Последнее, наверное, опять-таки от нервов, ну и ладно… Сел в служебную машину и поехал по указанному адресу. Не самый центр, но и не окраина. По дороге затарился в том самом привокзальном торговом центре и вышел оттуда уже просто как самый что ни на есть настоящий террорист! В очках и платке!

Однако нужный дом я не смог сразу найти даже с навигатором. Место оказалось неприметное, как и требовала специфика тайной специализации портного. Но, как было понятно со слов шефа, не такой уж тайной, если все дамы города её знали.

Поскольку сам Бронштейн никого не взрывал, наши законы позволяли закрывать глаза на такой «левый» бизнес. И пока у нас в городе не было терактов, никто бы не полез арестовывать этого пособника «Аль-Хакаиды». Имеется в виду старина Жерар Базиликус, который только и думает, как бы в тишине и покое дожить до пенсии. Я – другое дело…

Для меня было немыслимым, как можно столько лет оставаться столь терпимым к преступнику, и тем более прислужнику террористов. Я проехал мимо, припарковал машину в переулке и, отмахиваясь от надоедливых белых мух, прошёл обратно пешком. Ателье, называвшееся «Любой каприз», было расположено между бюро ритуальных услуг и мастерской по реставрации надгробных плит. Местечко то ещё…

Я толкнул старенькую деревянную дверь с облупившейся краской, прозвенел колокольчик, и мне пришлось шагнуть в плохо освещённое помещение с тучей пыли и запахом склепа. В глубине, сгорбившись над столом, что-то кроил большими садовыми ножницами пожилой невысокий чёрт, видимо сам хозяин.

Он не сразу обратил на меня внимание, продолжая работу. И в этот момент я, не удержавшись, громко чихнул. Тут уж он выпрямился и поправил очки на носу. Да, на вид ему было лет шестьдесят, седые пейсы, поношенная одежда и какая-то вселенская скорбь в волооких глазах. На нём был огромный фартук, на шее висел портновский метр, а руки перепачканы мелом.

– Шо вам угодно, молодой чёрт? – вежливо, но, как мне показалось, с тревогой в голосе поинтересовался он. – Хотите-таки заказать костюмчик или я зря родился?

– Кхем-кхем! Нет. Шоб я так жил, – прокашлявшись, выпалил я.

– Шо, простите?

– Шоб я так жил! – сказал я, на всякий случай оглядываясь по сторонам.

– Ви за заказом от «Аль-Хакаиды»? Это было кстати. Похоже на удачу.

– Да!

– Всё почти готово. Таки нужно всего лишь сделать примерочку. Однако я не знал, шо ви тоже с ними, пан Брадзинский.

Наверное, у меня отвисла челюсть, и я покраснел, как чертёнок на первом свидании. Ну вот, шефу легко говорить, что меня тут не все знают. Теперь придётся выкручиваться на ходу. Если он поймёт, что я здесь на задании, дело плохо.

Однако, пока я открывал и закрывал рот, Изя Изряилевич сунулся куда-то под стол и уже через минуту протягивал мне скромную жилеточку фабричного образца, только довольно объёмную. Внутри были вшиты карманы, в которые были вложены тяжёлые бруски чего-то, похоже, что пластита, а спереди висел шёлковый шнурок с кисточкой, как от дверного колокольчика. О его предназначении нетрудно было догадаться. Дёрни разок, и ты в аду.

– Таки примерьте. Или я зря родился?

– Но зачем?!

– Изя Изряилевич отвечает за свою работу. Так, тут надо немного ушить по талии и чуточку добавить в плечах.

– Да н-не нужно. Меня всё устраивает. Оч-чень красиво, – заикаясь, выдавил я, примеряя жилет, который, по сути, был мне на один раз.

После взрыва я его уже точно не надену. Так какой смысл в примерке?

– Ой, ви ещё так беспечно молоды, – безошибочно угадывая мои мысли, начал седой чёрт с пейсами. – Не нужно делать удивлённое лицо, старый, больной и никому не нужный Изя достаточно пожил на свете, шоб разбираться, шо к чему. Или я зря родился? Когда ви дёрнете за верёвочку и оно шарахнет так, шо небу станет тошно, наш создатель Люцифер примет вас в свои объятия и посмотрит придирчивым взглядом. А у вас жилет морщит под мышками. Таки шо, опять во всём виноват Изя Изряилевич, святой воды ему в чайник?!

– Мгм… это лучший жилет шмахида, о котором можно было только мечтать, – неуверенно протянул я, надеясь втереться в доверие к портному.

Грубая лесть часто помогает вытянуть информацию из собеседника. Но он лишь самодовольно покивал, видимо не сомневаясь в своей продукции.

– А не скажете…

– Вот теперь не морщит. – Он откусил нить и отошёл на два шага, любуясь своей работой. – Вот сейчас ви можете пойти в этом жилете куда угодно. Даже выйти погулять в субботу, и все прохожие будут спрашивать, где таки ви пошили такой прекрасный жилетик шмахида? Я вам говорю, у вас в груди будет гордость! И передайте другим террористам, что лучшие жилеты шмахида они могут пошить только у Изи Изряилевича.

– Непременно.

– А в нужный момент дёрнете за эту веревочку с кисточкой, и готово. Ви в аду, шестьсот шестьдесят шесть порочных демонесс готовы раскрыть вам свои объятия, а Изя Изряилевич снова умница и в очередной раз мастерски сделал свою работу. Ну шо, берёте?

– Беру, – нервно буркнул я. – Можно платить карточкой?

– Конечно! Или я зря родился? Кстати, – сказал он, проведя оплату через устаревший платёжный терминал. – Возьмите мою визиточку и передайте мадемуазель Эльвире, что Изя Изряилевич шьёт не только жилеты шмахида, но и самые лучшие траурные платья. Таки не желаете взглянуть на образцы? Шоб ви могли наглядно описать ей всю красоту, раз так оно и есть!

– Давайте лучше пока по делу. Где то место, которое я должен взорвать? – Я пошёл напролом.

– Мне ещё не сказали. Но таки должны позвонить с минуты на минуту. А что это будет на этот раз – крысиный молочный комбинат в пригороде или швейная фабрика в соседнем Руанске, я не знаю, – развёл руками говорливый портной. – Почему-то её никогда не взрывают. Шо странно, да? Не хотите подработать и взорвать швейную фабрику? Говорю, они самые страшные злодеи, ведь у них даже лекала кривые, подумайте сами, разве они не заслуживают, чтобы отправиться к праотцам, или я зря родился?!

Ответить мне просто не дали, потому что хозяин лавочки к чему-то прислушался и вдруг начал резко выталкивать меня из ателье.

– А теперь так, постойте, пожалуйста, на улице. У меня тут уйма невыполненных заказов, я не хочу потом покупать весь этот материал за свой счет.

– Что вы хотите сказать?

– О вас? Ничего плохого. Но в случае вашего неумелого обращения со взрывчаткой… Ви меня понимаете? Ви же не хотите окончательно разорить бедного портного?!

– Ни в одном глазу, – упёрся я, поскольку мне совсем не улыбалось выходить в мир тикающей взрывной машиной. – Давайте-ка лучше её снимем, спешить всё равно некуда…

И тут раздался телефонный звонок.

– Швейное ателье «Любой каприз»! Да, это Изя Изряилевич. Таки он сам и слушает! А у вас есть шо ему сказать?

В трубке что-то запищало, захрипело и закашляло.

– Можете говорить, и не надо менять голос. Или я зря родился? Что?! Хорошо, хорошо, зачем так горячиться, от этого бывает несварение желудка. Я всё про вас понял. – Он дал отбой в тот момент, когда я наконец подошёл к нему и протянул руку, чтобы забрать трубку.

Но не успел, потому что не решался двигаться слишком быстро в этом жилете.

– Кто это был?

– Ви меня спрашиваете?

– И что он сказал?

– Только то, что вам нужно взорвать городскую библиотеку ровно в шестнадцать ноль-ноль по парижскому времени.

– Зачем? – слегка приобалдел я.

– Таки откуда мне это знать? Моё дело – шить, а не передавать инструкции. И вообще, у меня всё больше крепнут подозрения, шо ви не террорист. Или я зря родился? Как ви вообще пришли в этот бизнес? Идеи, принципы, месть школьной учительнице или более весомое вознаграждение, чем в полиции?

– Ваше дело – шить, а не задавать глупые вопросы. – Я демонстративно потянулся к верёвочке на жилете.

– Тише-тише, молодой чёрт, таки зачем так нервничать? – Он заметно побледнел, поднял руки вверх и отступил к гладильной доске.

– А теперь, гражданин Бронштейн, вы расскажете мне всё, что знаете! Вы не первый год занимаетесь своим преступным ремеслом в этом городе. Думаю, уже давно пора было привлечь вас к ответственности.

– Ой, я таки точно знал, шо ви не террорист. Нужно было верить интуиции, или я зря родился? Но мне показалось правильным положиться на вашу порядочность. Ви ведь не обидите старого бедного портного, которому никто не будет носить чёрствую мацу в тюремную камеру…

Похоже, что из него нелегко будет что-либо вытянуть, он постоянно изворачивался, явно больше по привычке, чем из осторожности. Я же начинал бояться, что в любую минуту мог прийти настоящий шмахид. Нужно перевербовать Изряилевича, пока не поздно…

– Вы должны пройти со мной в полицейский участок.

– Таки шо ви мне шьёте, я ни в чём не виноват!

– Вы пособник террористов, и вы не виноваты?!