Читать книгу Солнечный ветер - Андрей Боцман - Страница 2

Наутро я проснулся в другом мире. Телевидение, интернет, радио – из каждого утюга сыпались сводки, догадки и мнения – человечество пыталось понять, что теперь делать, в какую сторону идти и, самое главное, куда. Первой же публичной резолюцией ООН были закрыты торги на биржах, что, ожидаемо, вызвало коллапс международной торговли. Чтобы предотвратить в большинстве стран, как и в России, началось ручное управление стратегическими предприятиями для обеспечения продовольственной и энергетической безопасности. Где-то, как в Африке и большинстве стран Латинской Америки, один за другим разгорались локальные межэлитные конфликты. В Соединенных Штатах, во Франции – полиция и национальная гвардия не справлялись с раздирающими города погромами и мародерством, новостные сводки оттуда были похожи на сводки с фронта. И лишь Китай продолжал отправлять грузы согласно контрактам, как ни в чем не бывало.

Меж тем, инопланетяне оказались вполне разговорчивыми и открытыми для общения с нами. Уже на следующий день после закрытого совещания Совета Безопасности, перед делегатами всех стран выступил представитель пришельцев, и так как спецслужбы, по всей видимости, решили что это лучший способ ввести в курс дела все население планеты, запись этого выступления была доступна в тысячах вариантов в интернете. При помощи какого-то дополнительного устройства он вполне сносно изъяснялся на английском, с которого сотни переводчиков транслировали его слова на языки человечества.

Его звали Симил Та Инуи, он был помощником по научным исследованиям капитана экспедиционного корабля Республики Семи Планет. Сами себя они называли «чары».

Свою родную планету они уничтожили в ядерной войне больше двух тысяч земных лет назад. Межзвёздную экспансию к тому моменту они едва только начали, поэтому жалкие остатки их цивилизации остались изолированными на семи ближайших колонизированных планетах на несколько веков. Впереди их ждала эпоха разобщенности, после которой на каждой из планет образовалась самобытная, не похожая на другие шесть, цивилизация. Около тысячи лет назад новые двигатели, корабли и технологии вновь открыли межзвездные перелеты, были налажены постоянные каналы общения и после непродолжительных локальных войн, вся раса чаров наконец объединилась в Республику с общими органами власти.

С этого момента единая цивилизация начинает планомерное исследование ближайших звёздных систем и включение их в свою сферу влияния. В системах без планет пригодных для жизни оборудуются пункты связи, кислородные планеты колонизируются. Огромный объём пространства, размером со сферу диаметром в двести сорок световых лет был за это время изучен и внесён в картографические каталоги чаров. Даже учитывая самые передовые технологии перемещения, находящиеся в распоряжении их цивилизации, на то чтобы добраться от форпоста, находящегося на одной стороны ойкумены, до противоположного – требуется двадцать земных лет, и такие путешествия совершают только самые отчаянные исследователи. И на всём этом пространстве двести лет назад была обнаружена единственная цивилизация разумных существ с которой можно было вступить в контакт – мы, люди.

Для исследования Земли в системе Толимана (собственное название Альфа Центавры), на пригодной для жизни планете у главного компонента этой тройной звезды была выстроена колония и порт, с которого они вели пристальное наблюдение за нами. Они видели наполеоновские и две мировых войны, ядерные испытания и полет Гагарина, высадку Нила Армстронга на Луну и запуски межпланетных зондов. Согласно принятому Верховным Советом Республики Семи Планет закону, вступить с нами в контакт они должны были только после первого межпланетного переплёта, однако в историю вмешалась внешняя сила.

Чуть меньше ста лет назад на окраине исследованного сектора со стороны Солнечной системы в контакт с чарами вступила другая цивилизация, успешно освоившая технологию межзвёздных переплётов, дамары. Это была также углеродная, кислорододышащая, белковая гуманоидная форма жизни, однако долгих переговоров не получилось. Дамары уничтожили одну из колоний Чаров и началась война, вяло текущая по сей день на равноудалённых от центров обеих цивилизаций рубежах. Именно вмешательству дамаров человечество было обязано внезапным контактом с чарами: недалеко от Луны встретились в бою два экспедиционных корабля враждующих рас, и хоть дамары были уничтожены, потерявший двигатели корабль Чаров в неуправляемом дрейфе упал на Землю, а вызванная с Толимана помощь прибудет только через шесть месяцев. Командование и правление их цивилизации поставлено в известность о сложившейся ситуации и вместе со спасательным бортом прибудет представитель Верховного Совета на планете Малари, с подробным планом развития отношений двух цивилизаций, каким его видят чары. Выступление заканчивалось надеждой на понимание и открытость в отношениях со стороны человечества.

Рассказ был столь скомкан и поверхностен, что оставляло больше вопросов чем ответов, поэтому предоставленная чарами ведущим университетам база информации с погибшего корабля породила тысячи аналитических передач с мнениями экспертов и пояснениями ученых. Это, конечно, была только общая информация об устройстве обитаемой вселенной, но для начального представления этого было достаточно.

Чары были примерно одного с нами роста, в среднем немного ниже и худощавее. Вообще, они были очень на нас похожи: белковые гуманоиды на углеродной основе, дышащие кислородом. Внешне, на первый взгляд, они отличались лишь полным отсутствием волосяного покрова и сероватым оттенком кожи, однако при внимательном изучении бросалось в глаза их абсолютно чуждое лицо. Огромные безбелковые глаза, отсутствие носа и губ, высокие лоб и едва различимый подбородок на узкой нижней челюсти делало их голову похожей на воздушный шар, с нарисованным на нем инопланетянином. О их внутреннем строении я ничего не нашёл, точно также, как и о способах размножения, зато о еде и алкоголе информации было хоть отбавляй. Внеземные злаки, овощи, фрукты, вино и водка – все пугающе чужое, но завораживающе похожее.

Космические полёты и путешествия даже спустя две тысячи лет с их начала, оставались делом не простым. Старт челнока с планеты был все так же реализован путём ракетных двигателей и стоил немало как для экономики, так и для экологии планеты. Челноки – летающие тарелки – различных форм и назначений, были несравнимо более совершенны земных аналогов, потребляя меньше топлива и перевозя огромное количество грузов, но из-за рисков и стоимости меж звезд путешествовали в основном лишь те, кто навсегда связал свою судьбу с космосом – исследователи, военные, дальнобойщики.

Межпланетные перелеты осуществлялись при помощи термоядерных двигателей на гелии-3, позволяющих развивать субсветовую скорость, так, что расстояние от Солнца до Земли корабль преодолевал за одни сутки, плюс двое суток на разгон и торможение. Внутри корабля поддерживалась комфортная искусственная гравитация, давление и температура на протяжении всего полёта. Фактически такие путешествия почти ничем не отличались от обыкновенных земных авиационных переплётов.

Однако даже субсветовая скорость не позволяла добраться до других звёзд в пределах приемлемого отрезка времени. Решением проблемы был гравитационный ДЕ-двигатель на темной материи, создающий живущую долю секунды червоточину в пространстве-времени, через которую космический корабль мог добраться до любой звезды, координаты которой введены в бортовой компьютер. Однако и здесь были нюансы. Во-первых, прыжок через червоточину был возможен только вдали от массивных тел, за пределами звёздных систем. Во-вторых, даже внутри тоннеля, корабль не достигал точки назначения мгновенно: световой год можно было преодолеть почти за месяц земного времени. Именно поэтому помощь к потерпевшим крушение исследователям должна была прибыть только через полгода: четыре месяца в кривопространстве и ещё два – внутри звездных систем.

Львиная доля кораблей чаров составляли внутрисистемные челноки на гелии, без гравитационных двигателей. И теми и другими обладали только три вида звездолетов: военные, экспедиционные и тяжелые межзвездные контейнеровозы, составлявшие основную массу этого типа кораблей. Именно на них перевозились грузы для новых колоний и военных баз, товары в метрополии и колонисты.

Если межпланетные полёты осуществлялись в приемлемых временных рамках, то путешествие к другой звезде могло занять не один год. Дабы не загружать корабли дополнительным запасом продовольствия и не думать, что делать с таким количеством свободного времени команды, большая ее часть погружалась в анабиоз, пока остальные несли вахту. Такая технология позволяла максимально замедлить все процессы жизнедеятельности, поэтому нередки были случаи, когда чар, с биологическим возрастом в сто пятьдесят лет, был рождён триста лет назад. Кстати, средняя продолжительность жизни у чаров была сто пятьдесят пять земных лет, причём почти полная функциональность сохранялась на протяжении всей жизни – старческая беспомощность была ими искоренена довольно давно.

Неделю спустя жизнь в городе начала входить в своё русло. Кроме усиленных патрулей и комендантского часа ничего нового в обычном ходе вещей не намечалось, поэтому люди постепенно приходили в себя и принимались за свои привычные дела. В магазин завезли продукты, и цена на них поползла вниз, открылась парикмахерская напротив и пиццерия в соседнем доме, так что я, наконец, смог поесть чего-нибудь кроме пельменей и постричься. На лавочки возле подъезда снова расселись бабки, дети пошли в школы и детские сады, а родители на работу. Во дворе к вечеру собирались обыватели и трепались о своем. Я иногда отлипал от ноутбука и телевизора и выходил на балкон покурить и послушать соседей. Конечно в основном обсуждали пришельцев и судачили о том, как теперь будет житься простому человеку, но чем больше проходило времени, тем чаще заводились обычные разговоры о том, где можно дешевле достать свинину, где водку паленую продают, кто-то кого-то учил как правильно воспитывать детей. Громких заявлений ни со стороны правительства, ни от пришельцев больше не было и напряжение в обществе спадало само собой. Мои сбережения понемногу таяли и нужно было думать, что делать дальше. Как только по федеральным каналам прошла новость, что перемещения между городами снова открыты, я понял, что пришло время снова набрать Антона.

–Сторожнев! – вместо приветствия закричал он мне в трубку. – Здорово, чувак, как жизнь?

– Как дела в столице? Живы там ещё? – для меня самого было удивительно, как я был рад услышать этот голос из прошлого. В одно мгновение будто стёрлись все эти годы, и мы снова были жадные до впечатлений первокурсники.

– Пошумели немного на улицах, но военные всех разогнали, а кого не разогнали, тех рассадили, – хмыкнул Антон. – Все путём. Как у вас, в регионах?

– Как обычно, – я вышел на балкон и оглядел безмятежный двор, – как будто ничего не произошло.

– О-о! – неопределенно протянул он в ответ. – У нас тут все бурлит! Гастарбайтеров всех выселяют и депортируют, народ на улицы пытается выходить, требуют кто объяснений, кто действий, а менты всех разгоняют. Никто не хочет остаться в стороне, только что делать ещё никто не знает. Как обычно в общем.

– Что с работой? – напрямую спросил я.

– У нас отпуск за свой счёт, – он понял вопрос по-своему, – биржи закрыты, банки только на приём и выдачу работают, соответственно нам тоже делать нечего. Правда у Катьки вон работы прибавилось, все че-то английский захотели выучить, а я сериалы смотрю.

Оба они работали на один из крупнейших банков в стране в отделе по разработке собственных продуктов, Катя начальником отдела тестировщиков, Антон в группе внедрения. У Антона времени свободного как правило не было, вот он и навёрстывал упущенное, а его жена, в силу отличного знания английского, часто подрабатывала репетитором, а сериалы не переносила на дух, предпочитая авторское малобюджетное кино.

–А вообще, на фоне всего происходящего, работа-то есть? – я поконкретней сформулировал вопрос.

– В смысле тебе? – наконец сообразил Антон. – Сейчас конечно непонятно, но приезжай, что-нибудь сообразим. У меня чувак с отдела прям перед всем этим на завод ушёл кодить, и ничего, впахивает, никаких отпусков. Так что заводы работают, все нормально. Поживёшь у нас, поищешь работу, все тут ее побольше чем у вас там. Я тебе на почту сопроводительное пришлю. Ты с Ирой, или один пока?

Я оглянулся на пустую квартиру и вздохнул.

–Один.

Пока я рассказывал Антону про все перипетии последней недели моей жизни, он скинул мне заполненный стандартный бланк сопроводительного письма для проезда из города в город. Таковы были новые реалии: только при наличии приглашения от постоянного резидента, меня пропустят на блокпостах, и я доеду до Москвы. Пропуск был на две недели, потом если я не найду работы я должен либо уехать назад к месту прописки, либо остаться там на нелегальном положении с риском загреметь в каталажку как самому, так и прихватив с собой хозяев квартиры.

Так, сидя на балконе, я проговорил с ним пол часа, и решив, что я завтра же выезжаю, попрощались. Какое-то время я слушал отдаленные звуки улицы не особо понимая почему у меня обострилось чувство нереальности происходящего. Потом до меня дошло: все было совсем не так как я себе это представлял. В конечном итоге – я ехал в неизвестность.

Я долго не мог уснуть, ворочаясь с боку на бок, размышляя то о потерянном с Ирой времени, то о том, как по-новому заиграли краски жизни без неё. Вторжение пришельцев в нашу жизнь мне казалось то новым вызовом для всего человечества и меня в частности, то внезапным препятствием в привычном ходу дел. Перед тем как сон все-таки сморил меня, я успел даже связать эти два события, только уже вряд ли вспомню: то ли инопланетяне прилетели оттого что ушла Ира, то ли Ира ушла, оттого что прилетели инопланетяне. В общем бред.

Из-за полуночных метаний проснулся я поздно. Лёжа на разметанной в духоте июльской ночи постели, я долго смотрел на экран телефона, пытаясь сообразить почему уже так много времени. Через пару минут я вскочил, поняв, что проспал. По-быстрому почистив зубы и выпив чашку растворимого кофе, я выбежал из квартиры, стараясь ни секунды лишней в ней не задерживаться. Как показывает практика убежать от прошлого бывает не так-то просто.

Стараясь не нарушать правила дорожного движения, я довольно быстро добрался до блокпоста на выезде из города, и предъявив документы, со спокойной душой выехал на прямую федеральную трассу до Москвы. Пошли вы к чертям, неверные жены, друзья и работодатели! Впереди у меня новая жизнь, и даже инопланетяне не помешают мне насладиться ею.

Въезд в столицу был перекрыт основательно. Уже на дальних подъездах стали чаще попадаться военные машины на обочинах и у придорожных шалманов, то там, то здесь мелькали солдаты в форме цвета хаки и с автоматами на груди или за спиной. Чем ближе я подъезжал к МКАДу, тем яснее становилось что либо в Москве не так уж и спокойно, как об этом рассказывают в новостях, либо от пришельцев приходится ждать ещё не один сюрприз. Атмосфера напряжения и настороженности словно куполом накрывала мегаполис и каждый въезжающий сюда чувствовал ее на своей шкуре сразу же.

На въезде меня долго шмонали, перевернув все в машине, долго проверяли пригласительное, сверяясь с ноутбуком в военном УАЗике, но в конце концов пропустили и пожелали доброго пути. Москва походила на большой разворошенный муравейник. Митинги и пикеты были давно запрещены и методически разгонялись, но молодая, активная часть населения все-равно выходила на улицы. Об этом говорили исписанные стены домов, разбитые витрины закрытых магазинов, наспех расклеенные на столбах листовки. «Инопланетяне лишь повод сожрать твою свободу!» – гласила одна из них. «Пришельцев нет, есть лишь тирания!» – шёл ещё дальше автор следующей. Были и другие точки зрения: «Вступай в дружину сопротивления инопланетной колонизации!», «Власть тебя предала!», «Продали нефть, продадут и тебя!». Казалось весь воздух был наэлектризован ожиданием глобальных перемен и от чувства причастности к этому по позвоночнику бежала изморозь.

Навигатор не видел ни одного спутника, поэтому немного побродив, при помощи бумажного атласа московских дорог я все-таки нашёл нужный дом. Это была двадцатишестиэтажная высотка на другом конце города в небогатом спальном районе, где несколько десятков таких башен были натыканы на довольно скромной площади. Я оставил машину на проезжей части у обочины, потому что весь двор был занят, и набрал нужные цифры на домофоне. На пару секунд я вдруг вспомнил что мы ни разу не созванивались в течение дня и их просто может не быть дома, но тут же динамик зашипел и оттуда раздался радостный голос Антона:

– Тема, поднимайся, мы тебя уже заждались! Четырнадцатый этаж.

Он встретил меня возле лифта, и мы крепко обнялись. На первом курсе мы были очень дружны и попадали не в одну передрягу, но потом он вслед за Катей перевёлся в Москву, и наша дружба из реальной превратилась в дружбу по переписке. К счастью, мы были достаточно близки, чтобы сохранять ее так долго на таком расстоянии.

– Что про колонизацию думаешь? – на ходу выпалил Антон с горящими глазами.

– Про что? – я ничего не понял из его вопроса, но где-то внутри у меня родилась сумасшедшая догадка.

– Ты радио не слушал? – даже немного разочаровался Антон и я вспомнил что всю дорогу слушал АС/DC. – Заходи, у нас тут небольшое собрание дискуссионного клуба.

В квартире на кухне сидели ещё трое незнакомых мне людей. Пока я снимал обувь, вышла Катя и приветливо обняла меня в тесноте прихожей. За те годы, что я ее не видел, она здорово выросла и поправилась, и больше не была той маленькой весёлой хохотушкой, а скорее добротной домохозяйкой.

– Артем, это Костя, Серега и Настя, наши коллеги, – представил мне Антон ребят, когда я усаживался за свободный стул.

Мы пожали друг другу руки и быстро выпили за знакомство. Все трое выглядели как типичные айтишники: парни оба худощавые и долговязые в одинаковых очках в тяжёлой глянцево-чёрной оправе, Костя с неопрятной бородой, Сергей гладко выбрит. Девушка была среднего роста, спортивного телосложения, спрятанного в мешковатый джинсовый комбинезон, с некрасивым лицом и дредами вместо волос. Антон достал мне тарелку, быстро набросал бутерброд на закуску и уселся в компьютерное кресло рядом. Что не удивительно, на столе, кроме бутылки водки и нехитрой снеди, по центру возвышался работающий ноутбук.

– Так что за колонизация? – наконец задал я мучивший меня все это время вопрос. И они наперебой пересказали мне события сегодняшнего дня.

В четырнадцать ноль-ноль по Москве вышло очередное заявление правительства, продолжающее эпоху великих космических открытий для человечества. За эти дни, между Землёй и Республикой было заключено соглашение о всеобъемлющей поддержке чарами человечества в сфере развития космических технологий и включения Земли в экономическую и политическую жизнь Республики семи планет. В рамках этого соглашения, чары передадут ООН и Национальным космическим агентствам разработанные ими технологии в сфере космических полетов, окажут содействие при строительстве шахт на Луне по добыче гелия-3, на Марсе будут заложены верфи по сборке звездолетов и, самое главное, передадут в управление людьми свою колонию на планете Малари, в системе Толимана, вместе с небольшим флотом устаревших кораблей для начала организации межзвездных переплётов. Именно туда, на Малари, был объявлен сбор желающих принять участие в колонизации планеты. Билет выдавался в один конец, естественно.

– Пока желающих собирают только из стран постоянных членов Совета Безопасности, – продолжал рассказывать Антон, – но Китай уже отказался от участия во всей этой космической одиссее. Остались Великобритания, США, Франция и мы.

– В смысле собирают? – не понял я. – Как во времена заселения Америки и Сибири?

– Значительно более цивилизованно, – сквозь свою бороду улыбнулся Костя и развернул ко мне ноутбук, – подаёшь заявку на сайте Миграционной службы, и завтра, если ты подходишь, тебе присылают бланк, с которым идёшь уже в МГУ и сдаёшь вступительный экзамен на выбранную специализацию. Там у нас будет организовано обучение азам, которые понадобятся колонистам на новой планете. Ещё через две недели среди всех желающих в четырёх странах выберут сорок тысяч человек – это и будут пионеры глубокого космоса.

– Вот мы сидим и думаем, – Сергей вальяжно обнял Свету и глядел на меня снисходительно, как старшеклассник на дошколенка, – подавать заявки или нет.

Я подтянул ноутбук ближе к себе и возбужденно просмотрел страницу веб-сайта Миграционной. Все это было слишком невероятным чтобы быть правдой, но все это происходило со мной и сейчас. Специальности: рабочий ремонтной базы, фермер, оператор ЭВМ, портовый грузчик, диспетчер, офисный служащий, бармен, дворник, строитель, пилот каботажного судна! Сотни и сотни специальностей для нового мира.

– Это ж билет в одну сторону, – я оглядел их воодушевлённые лица. – Билет в маленький мирок с населением в сорок тысяч человек, где ты всю жизнь будешь работать условным фермером, потому что ты подписал контракт, и потому что другой работы для тебя в этом Богом забытом месте нет!

– Артем! – подалась вперёд ко мне через стол Катя. – Только представь: другая планета, другие технологии, другой мир! И ты в числе первых кто вообще это делает в истории человечества! Я не хочу думать о работе или ограниченном круге общения, это даже хорошо, я хочу думать о неиссякаемом источнике новых впечатлений, новых местах, которые смогу увидеть, новых событиях в которых приму участие. Такой шанс бывает раз в жизни!

Я перевёл на противоположную кухонному гарнитуру стену за ее спиной. Она была почти сплошным ковром заклеена фотографиями Антона и Кати в разных местах планеты и ярко иллюстрировала почему они отказались от детей и обыкновенных семейных ценностей. Исландия, Танзания, Новая Зеландия, Перу, Непал, даже остров Пасхи; удивительно как при такой пассионарности и тяге к путешествиям они решились взять квартиру в ипотеку. Но глядя на эту стену было очевидно – они оба уже подали заявку.

– Хорошо, что китайцы отказались, – кивнул Сергей, – меньше конкуренция, у нас шансов больше.

– Ну а если нам там не понравится? – подала голос Света, пытаясь призвать к голосу разума всех собравшихся. Она явно здесь была в меньшинстве и кажется обрадовалась моему появлению, увидев во мне союзника. – Мы ведь даже не знаем, что это за планета. Может это одни горы, или там ничего кроме водорослей нету, или это сплошная пустыня? Там ведь три солнца!

– Не говоря уже о том, что мы то и про чаров ничего не знаем, – поддакнул Костя. – Они может туда просто рабов вывезут и все, вот вам и новый мир. С такой же вероятностью мы можем оказаться для них и едой, и наше правительство с ними договорилось и откупается сорока тысячами душ. Как греки от минотавра.

– Да зачем им тогда все эти разговоры и обещания? – возмутился Антон. – Взяли ли бы сколько надо, да улетели! Зачем делиться технологиями?

– Они ещё ничем не поделились между прочим, только сказками и красивыми картинками, – не без оснований возразил Костя.

– Ученые со всего мира уже подтвердили теоретическую возможность всех их технологий! – чуть ли не перекрикивал его Сергей. – А корабль, упавший во Франции?!

– Это ещё ни о чем не говорит, теория не практика! А про корабль я думаю, что это бомба для устрашения! Корабля-то никто и не видел!

Начался обыкновенный пьяный гвалт, в который я оказался втянут и втягивался все больше, чем больше мы выпивали. Антон и Катя были как на иголках от возможности вписать своё имя в историю, от причастности к столь громадному сдвигу в сознании человечества, и переживали в основном за то, что не пройдут отбор. Сергей в целом разделял их энтузиазм, но был спокоен и уверен, как в себе, так и в том, что делал правильный выбор. Единственное что выдавало его внутренние метания – это непрекращающиеся поцелуи невзначай и навязчивые объятия Светы, которая была для него, по всей видимости, обязательным элементом будущего, и в которой он был не до конца уверен. Его подруга была не так уверена в правильности сделанного выбора, скорее всего сомневаясь и в Сергее, и во всей этой затее с переселением на другую планету, но прямо перечить своему мужчине не смела. Костя был адептом теории тайного заговора, ничуть не сомневаясь в том, что и правительство, и пришельцы обманывают людей, но не мог отказать себе в возможности посмотреть на все это изнутри. В общем, довольно пёстрая солянка из взглядов и суждений, объединенных желанием сесть на звездолёт и улететь к неизвестной, в общем, то планете.

Я почему-то смотрел на их жаркий спор со стороны, хотя ещё вчера жадно вчитывался в аналитические выкладки ученых и политиков всех мастей, пытаясь понять к чему это все может привести. Сейчас же, получив ответ, к которому, теперь я понимал, склонялся и раньше, мне это стало вдруг не интересно. В конце концов, несмотря на явную масштабность происходящего, на деле все оказалось довольно хипово и банально: переселение небольшой кучки людей на другую планету, какие-то стройки на Луне и Марсе, где тоже будут участвовать максимум десятки тысяч, а для всех остальных людей инопланетяне и начало космической эры человечества будет не более чем телевизионное реалити-шоу. Звенело, правда, где-то внутри сомнение, сливаясь в унисон с Костиными бреднями, что это довольно забавное совпадение: как только появились под Парижем чары, исчез Женя с Ирой, мой работодатель и работа у сотрудников ФСО. Но оно лишь придавало уверенности в нежелании ввязываться в подобные авантюры.

К утру мы изрядно набрались, наши голоса были сорваны, глаза слипались, а границы стёрты. Где-то в пять утра, когда уже начало светать, мы спели пару песен под гитару и пожалев, что нельзя заказать пиццу, стали ее делать сами. Я смутно помню эту часть ночи, только к шести мы с Антоном остались вдвоём на ногах, поэтому вышли курить на балкон.

– Странно, – протянул он, щурясь на разгорающийся восход. Их дом был ближе всех к МКАДу на районе, и отсюда открывался прекрасный вид на залитое утренним солнцем Подмосковье.

– Что странно? – он слишком долго молчал и мне пришлось задать уточняющий вопрос.

– Странно, – он снова помолчал, как будто сомневаясь, говорить мне или на говорить. – Мы ведь с Катей вместе, пожалуй, только из-за этой квартиры. Мы давно живем каждый своей жизнью и достали порядком друг друга, но так неохота заниматься переездами, искать новую квартиру, делить эту. А теперь мы оба собираемся уехать туда, где этого в принципе невозможно будет сделать, другая планета – это тебе не другая квартира. И мы даже не вспоминаем насколько мы чужие. Глупо. И странно.

Глупо принимать такие решения просто потому что хочется перемен, подумалось мне. Странно думать, что там все будет по-другому. Но кто я такой чтобы судить других – сам сбежал в Москву от прошлой жизни.

Мы докурили и пошли спать. Мимо уснувших в обнимку на кухонном диване Сергея и Светы, Антон к нелюбимой жене на двуспальную кровать, я на матрас на полу, рядом с Костей. Морфей убаюкал меня очень быстро, несмотря на Костин тонкий храп под самым ухом, и сквозь сон я все повторял в полудреме незнакомое, но отчего-то притягательное слово. Малари.

Мне снилась деревня, тихая и мирная, живущая своей патриархальной жизнью вдали от цивилизации, но над домами вместо облаков висела на половину неба огромная летающая тарелка, вызывая во мне чувство беспокойства. Я метался в алкогольном сне, но проснулся только к трем часам дня, когда все уже разошлись. На кухне сидел в одиночестве за ноутбуком Антон, не спеша потягивая пиво из алюминиевой банки.

– Здоров спать! – вместо приветствия усмехнулся он. – Пиво?

– Я, пожалуй, кофе, – за время сна я протрезвел и похмелье почти прошло, алкоголя не хотелось.

Я сварил в турке эфиопскую арабику, основательно залил ее молоком, добавил две чайные ложки сахара и с удовольствием сделал большой глоток. Горячая сладкая жидкость ласковым комком провалилась по пищеводу в желудок и отдалась там теплом, щедро испуская кофеиновую бодрость. Вот это я понимаю живительный напиток, не то что ваше холодное пиво.

– Где все? – сев рядом я заглянул в компьютер. Антон перелистывал страницы МГУ, посвящённые экзаменам и обучению на разные специальности для колонистов. На одной из вкладок был сайт миграционной службы с таймером обратного отсчета, где оставалось меньше часа.

– Ребят на работу вызвали, Катя со Светой поехали к университету, там народ тусуется в ожидании отбора.

– А ты остался выбирать кем быть в новой жизни? – кивнул я на монитор.

– Херовато мне после вчерашнего, – вздохнул он. – Да и ты тут опять же дрыхнешь.

Я допил кофе, покурил и сел с ним рядом смотреть на телефоне вакансии в Москве. Обновил резюме, исправил опыт работы, место жительства, город в котором хочу работать, и, не мудрствуя лукаво, нажал кнопку подбора подходящих вакансий по параметрам моего резюме. Результат сразу же меня озадачил: вместо ожидаемых шести-семи тысяч автомат выдал семьсот вакансий. Как и предполагалось при таком подборе, почти все они довольно отдаленно относились к моему профессиональному опыту, но где-то на двухсотой строке, не оставив ни одного отклика, я понял, что выбирать особо не приходится.

Перечитав условия и требования к очередной вакансии я с беспокойством посмотрел на часы, вспомнив что в шесть завершается срок подачи заявок на колонизацию. Почему-то время для принятия решения для меня спрессовалось в эти тридцать минут, и вдруг я не был уверен в том, что это такая уж плохая идея – на кораблях пришельцев улететь к незнакомой планете. И хоть там жизнь будет расписана на годы вперёд, знать, что ты делаешь это во имя всего человечество – воодушевляет. Это не менеджером по продаже электроники работать в соседнем магазине. Но если отбросить воодушевление, ничего кроме неизвестности и пожизненной тоски по Земле, колонистов на Малари не ждало.

Спрятав желание зайти на сайт Миграционной и зарегистрироваться глубоко внутрь себя, я с тяжелым предчувствием надвигающейся безработицы стал откликаться на все, что, хотя бы отдаленно мне подходило. Я загрузил список заново и только тогда заметил даты публикаций вакансий: все они были здесь выложены до события во Франции. Свежих не было ни одной. На пятой сотне списка у меня уже было штук шестьдесят откликов, и я был полон уверенности отработать этот список до конца, но Антону позвонила Катя.

– Да, – ответил он тут же. – Да ладно! Уже? Сейчас обновлю!

Он кинулся к ноутбуку, нажал несколько кнопок и торжествующе посмотрел на меня.

– Что? – мне немного передалось его волнение и я отложил телефон.

– Мы все прошли отбор, кроме Сереги, – он глядел не меня стеклянными глазами. Ещё через секунду он развернул ко мне экран: – Смотри на списки, все пятеро.

Почему пятеро, подумалось мне, Серегу ж не взяли, и я с подозрением всматривался в списки незнакомых мне людей, пока не увидел. Сторожнев Артем, сразу за Сторож Анатолием.

– Ты подал заявку? – изменившимся голосом спросил я Антона, не отрывая взгляд от монитора.

– Ты сам, – он пожал плечами. – Вчера, как и все. Не помнишь?

Я не помнил. Но где-то в душе был скорее рад, чем удивлён. Гнетущее чувство беспокойства, оставшееся от тревожного сна, многократно усиленное открывшейся мне очевидной тщетностью попыток поиска нормальной работы в сложившихся обстоятельствах, отступили. Я осознал, чего я на самом деле хочу – быть там, в новом мире, и перестать хвататься за обломки старого.

– Круто, – только и выдавил я из себя.

– Собирайся! – Антон резко захлопнул ноутбук и выскочил из-за стола.

– Куда? – опешил я.

Он одним движением смел объедки со стола в мусорное ведро и отправил туда же недопитое пиво.

– В МГУ, девчонки там, не забыл? И ты за рулем, раз уж не пил.

На улицах снова царил легкий хаос, издалека контролируемый силами правопорядка. Люди были везде: на тротуарах, в скверах, на площадях, на проезжей части, то там, то здесь стоял полицейский автобус и десять-двадцать омоновцев с автоматами. Мы медленно объезжали то ли митингующих, то ли празднующих молодых людей, и до нас доносились совершенно разные настроения. Кто-то требовал отпустить каких-то заложников, кто-то хотел войны с чарами и предлагал выдворить их за пределы планеты, кто-то опять обвинял власть. И только на подъезде к Воробьевым Горам мы увидели тех, кто встретил весть о возможности колонизации с энтузиазмом. Мощная человеческая толпа разочарованно шагала нам навстречу мешая проезду, и ещё большее количество людей осталось там, возле главного корпуса университета, в надежде все-таки отыскать свою фамилию в списках. Мы бросили машину на парковке и дальше пошли пешком.