Читать книгу Книжник. Сладкая месть - Андрей Бондаренко - Страница 9

Помолчав с минуту, Хрусталёв – сугубо для очистки совести – решил немного поспорить.

– В этом романе насчитывается двадцать пять глав, – заявил он. – И только одна глава, посвящённая встрече с Мартином Борманом, является относительно-спокойной и неторопливой.

– Ни одной быть не должно! Динамика, она не терпит перерывов. Даже кратких.

– А Бормана – в самом конце книги, уже в 1955-ом году – ребята, всё же, убьют. Взорвут – к чёртовой матери. В Аргентине.

– Это пошло, – подключился к разговору Крыленко.

– Что – пошло?

– То, что Бормана взорвут в 1955-ом году, причём, именно в Аргентине. Стереотип такой, давно затасканный и всем известный.

– Конечно, известный, – согласился Хрусталёв. – Потому, что это – чистая правда.

– Что – правда?

– Всё. Несколько лет тому назад, в Буэнос-Айресе, уважаемый и донельзя правдивый сеньор Аугусто Романо-и-Гарсия, родившийся в 1930-ом году в почтенной семье русских эмигрантов первой волны, целый вечер рассказывал мне о сказочной бело-голубой стране под гордым названьем – «Аргентина». Отдельный раздел этого увлекательного и цветастого повествования был посвящён далёкому 1955-му году. Именно тогда свергли классического диктатора Перрона, а ещё через месяц после этого знаменательного события – в Аргентине и Парагвае – неизвестные диверсанты уничтожили нескольких высокопоставленных наци, сбежавших в 1945-46-ом годах из поверженной фашисткой Германии в страны Южной Америки. Дон Аугусто уверял, что лично видел, как по центральной улице одного провинциального аргентинского городка проносили закрытый гроб с останками Мартина Бормана. Закрытый, потому что бывший рейхсканцлер НСДАП был подло взорван русскими шпионами – в доме собственной любовницы – с применением целой тонны динамита…

– Это ровным счётом ничего не меняет, – небрежно и вальяжно отмахнулся Крыленко. – Всё равно, пошлый и глупый стереотип.

– Разве правда может быть глупым стереотипом?

– Может. По крайней мере, в голове у читателя, который пройдёт мимо книжной полки, не побеспокоив кошелька…. А ещё мне очень не понравились эти серые глухие кайманы…. Дай-ка, Гена, текст. Ага, нашёл. Зачитываю…

Переночевал он относительно спокойно – под разлапистым кустом, смутно напоминавшим банан. Разбил походный лагерь. Пока совсем не стемнело, решил немного порыбачить. Мол, когда ещё доведётся половить рыбки в самой настоящей тропической реке? Достал из рюкзачного кармана классическую донку, насадил на крючок № 12 большую и шуструю цветную лягушку – ту, что первой подвернулась под руку. Помня о наставлениях Креста – относительно местных ядовитых тварей – Денис предварительно надел на ладони толстые брезентовые рукавицы. Закрепив наживку на крючке, он старательно раскрутил снасть над головой, забросил её в воды Уны метров на тридцать пять, а свой конец лески крепко привязал к неизвестному приземистому кусту, нависавшему над берегом уже дремлющей реки.

Через полчаса куст отчаянно задёргался, словно бы собираясь вырваться из земли на свободу и убежать в неведомую даль.

Понимая, что клюнуло что-то по-настоящему серьёзное, Денис торопливо натянул на ладони всё те же плотные брезентовые рукавицы: любой мало-мальски опытный рыбак прекрасно знает, что рыболовная леска, на конце которой «сидит» крупная рыбина, может порезать руки ничуть не хуже, чем острая бритва…

Минут через восемь – после отчаянной и бескомпромиссной борьбы – он вытащил на пологий речной берег тридцатикилограммового сома. Натурального сома, только с очень длинными и толстыми многоярусными усами и крупными жёлто-оранжевыми пятнами на боках.

Или же эти пятна просто так выглядели – в черноте тропической ночи и в отблесках яркого походного костра? Как бы там ни было, но пойманная рыба и на вкус оказалась сомом. Обычным сомом, запечённым в обычных углях обычного, уже остывающего тропического костра…

Утром Денис отправился в путь очень рано. Ещё и семи часов не было, краюшек оранжевого солнца только чуть-чуть выглядывал из-за неровной кромки сельвы. Над тёмными водами Уны – отдельными замысловатыми гиперболами и параболами – поднималась призрачная молочно-белая дымка. На востоке разливалось розово-алое полотнище молодой тропической зари. В густых прибрежных зарослях – о чём-то тревожном и важном – громко кричали беспокойные разноцветные попугаи.

Примерно через полтора часа берега реки широко раздвинулись в стороны. Узкая пирога, подчиняясь размеренным гребкам, мягко вплыла в заросли розовых корзинок лотоса. Он внимательно оглянулся по сторонам, высматривая кровожадных кайманов.

Бурые воды разлива Уны были обманчиво спокойны, только возле тонкой и длинной полоски розово-лиловых камышей – во все стороны – расходились широкие круги. Это жировала местная рыба, слегка напоминавшая зеркального карпа.

Ещё когда они плавали по разливу Грязнухи, Денис успел, между делом, отловить пару достойных экземпляров – характерная серебристая чешуя, только плавники рыбин были очень крупными и ярко-жёлтыми. Крест потом, на очередной стоянке, из этой добычи приготовил шикарнейшее и вкуснейшее «рыбное асадо».

Судя по громким всплескам, «карпы» в разливе Уны вырастали до весьма приличных размеров.

Неожиданно перед носом пироги всплыло толстое полутораметровое бревно – слегка зеленоватое от старости, с голубыми наростами игольчатой плесени.

«Бревно? Разве у брёвен бывают такие янтарно-оранжевые, однозначно-хищные глаза? Очень маловероятно», – осторожно высказался подозрительный внутренний голос.

«Да, это же он и есть, хвалёный глухой кайман!» – опомнился Денис и усиленно заработал широким веслом, направляя пирогу к ближайшему берегу, смутно видневшемуся сквозь загадочную туманную дымку.

Вдруг, ход лодки резко замедлился – это наглый и шустрый кайман, крепко ухватившись острыми зубами за корму пироги, буквально-таки повис на ней.

Денис – в десятые доли секунды – выхватил из «подмышечной» кобуры браунинг и несколько раз выстрелил, целясь противному холоднокровному существу в наглый оранжевый глаз. По словам Мари, у глухих кайманов было всего два уязвимых места: брюхо, покрытое тонкой и бледной кожей, и глаза – маленькие, янтарно-радужные, недобро мерцавшие, практически-волчьи…

Попал, конечно же. Учили когда-то…. Кайман «отвалился» в коричневую воду, зажав в кривых жёлтых зубах большой кусок древесины, безжалостно вырванный из тела лодки.

«Вот же, сука злая!», – возмутился про себя Денис и выпустил вслед нежданному мародёру ещё несколько пуль.

Запихав пистолет обратно в кобуру, он оглянулся, чувствуя, как по всему телу мягко перекатилась волна ледяного озноба.

Со всех сторон к пироге быстро и целенаправленно подплывало с десяток других зеленоватых «бревнышек», густо утыканных – вдоль комля – короткими тёмно-синими и фиолетовыми иголками. Денис, уже ни на что не отвлекаясь, изо всех сил заработал веслом…

Когда до низкого каменистого берега оставалось проплыть метра два с половиной, пирога окончательно «встала». Сделав последний мощный гребок, он соскочил в воду, не оборачиваясь, по колено в воде, добрёл до носа лодки и, крепко ухватившись, потянул её к берегу.

С трудом преодолев сопротивление кровожадного противника, Денис вытащил пирогу на мелкую чёрную гальку косы и протянул плавсредство вперёд – на сколько хватило сил. Упал рядом с лодкой, пытаясь привести дыхание в норму. Руки неприлично дрожали, по спине ползли частые капельки холодного пота.

Сзади раздавались громкие всплески, это мускулистые хвосты глухих голодных кайманов – в бессильной злобе – отчаянно колотили по тёмно-бурым водам разлива заштатной парагвайской реки Уны…

«Да, это достойный и опасный противник», – признал Денис. – «Здесь не стоит ждать лёгкой победы…».

Перекурив, он сильным щелчком отправил окурок сигареты в сторону, поднялся на ноги и подошёл ближе к кромке воды.

Увиденное откровенно не вдохновляло – в непосредственной близости от берега плавали многие сотни светло-зелёных кайманов, воинственно ощетинившихся короткими сине-фиолетовыми иглами. Мерзкие твари – время от времени – рассерженно пофыркивали, от чего во все стороны бодро разлетались тёмно-кофейные брызги.

Но главная неприятность заключалась в другом – воинственные кайманы «разорвали» корму пироги в клочья, ящики с гранатами и тротилом бесследно исчезли. Видимо, утонули. Это усложняло всё до полной невозможности, из винчестера (путём меткого попадания в глаз), всех кайманов было не уничтожить. По крайней мере, в течение ближайших десяти лет…. Хотя, применение взрывчатки в местности, где бродят хладнокровные убийцы в пробковых шлемах, говорящие на немецком языке, тоже было делом опасным – на грохот взрывов могли незамедлительно нагрянуть незваные и очень недружелюбные гости.

Неожиданно раздался глухой хлопок, и над разливом Уны взвилась в небо яркая зелёная ракета. Она зависла на несколько секунд на одном месте, после чего резво пошла вниз, разделившись – при этом – на две красные.

«Очевидно, Мартина где-то совсем рядом», – понял Денис. – «Услышала близкие выстрелы, теперь, вот, пытается выяснить, кто это бродит поблизости. Мол, злые и коварные враги? Или же верные и добрые друзья?».

Он достал из рюкзака ракетницу, вскинул её вверх и нажал на спусковой крючок. Ответная ракета – с весёлым свистом – улетела в голубое бездонное небо…

Денис – за час с небольшим – обошёл стороной широкую полукруглую бухту, сильно заросшую буро-лиловыми водорослями и белыми гигантскими кувшинками.

Он, с помощью острого мачете и недюжинного упрямства, пробился через плотную стену зелёного камыша и вышел на слегка заболоченный берег разлива реки.

Овальный остров, на краюшке которого неподвижно застыл бесхвостый гидроплан, находился от него примерно в двухстах метрах, на фоне самолёта виднелась стройная светлая фигурка, приветливо машущая рукой.

Денис, помахав в ответ, громко закричал:

– Марта!

– Арта-арта-арта…, – тут же откликнулось звонкое тропическое эхо.

– Я, я, я, я…, – прилетел ожидаемый ответ.

Вот, долгожданная пропажа, с Божьей помощью, и отыскалась…. Только теперь возникал актуальный и животрепещущий вопрос: – «Что делать дальше?».

Вопрос был совершенно непраздным, бессчётное количество глухих кайманов заполняло собой всё пространство между берегом и островом. Одни из них мирно дремали, высунув на поверхность воды длинные заострённые морды. Другие же, наоборот, безостановочно нарезали – между разноцветными розетками лотосов и кувшинок – изысканные петли и восьмёрки.

Он достал из кармана куртки заветный базальтовый свисток и, предварительно набрав полную грудь воздуха, дунул в него изо всех сил. Результат оказался нулевым, отвязанные кайманы на «шипение» никак не отреагировали.

«Очень похоже, что они, и в правду, полностью глухие», – огорчился нервный внутренний голос. – «Что, пришла пора рвать волосы на голове и впадать в полную и безысходную фрустрацию? А, если попробовать по-другому?».

Денис разделся до трусов и метра на полтора-два вошёл в бурые воды озера. Глубина здесь была уже выше колен, а до ближайшего зеленоватого каймана, посматривающего на него с плотоядным интересом, оставалось метров восемь-девять.

– Эх, где наша не пропадала! – Денис крепко зажал свисток зубами, нагнулся, зажмурил глаза и, погрузив голову в воду, сильно дунул. Пузырьки воздуха с громким бульканьем бойко устремились к поверхности…

Он резко выпрямился и распахнул глаза, ожидая увидеть рядом с собой кровожадный оскал холоднокровного хищника.

– Пронесло. Бог миловал, – успокоился Денис.

Более того, ближайшие к нему кайманы отплыли на несколько метров в сторону.

– Неужели? А, ну-ка, ещё раз! – сделав ещё несколько коротких шагов по илистому дну водоёма, Денис погрузился в воду уже по грудь, немного присел – так, чтобы рот и нос оказались под водой, снова сильно дунул в свисток, выпрямился.

– Действует, чёрт побери!

Кайманы, недовольно пофыркивая, снова немного отплыли. Павианы, правда, в аналогичной ситуации улепётывали без оглядки, а эти только отплывали на несколько метров и останавливались, не собираясь безоглядно давать дёру. Но, всё жё, хоть что-то…

«А, вдруг, это они тебя просто заманивают?» – глумливо зашелестел в голове вредный внутренний голос. – «Вдруг, просто притворяются? Ты сейчас поплывёшь, как последний слюнявый идиот, тут они на тебя и набросятся – всей нехилой стаей. Как – прыгнут! Как – порвут на мелкие кусочки! То-то смеху будет…».

Послав внутренний голос далеко и надолго, Денис смело поплыл по направлению к острову. Поплыл ленивым и неторопливым кролем, сильно выдыхая воздух в воду – через базальтовый свисток – после каждого второго гребка. Чувствовалось, что кровожадные кайманы где-то рядом, окружили со всех сторон, образовав круг чистой воды с диаметром метров в десять-двенадцать.

Он размеренно плыл, стараясь ни о чём не думать. Время тянулось медленно и вязко, словно молочно-фруктовая ириска из далёкого босоногого детства…

Неожиданно ноги коснулись твёрдого дна, Денис торопливо выбрался на песчаный берег.

– Здорово это у вас получилось! – сообщил восторженный девичий голос. – Прямо, как в крутых американских боевиках!

Денис поднял голову и понял, что попал в беду. В Беду безысходную и неотвратимую, в ту, которая – «с большой буквы».

Сердце провалилось в холодную бездонную пропасть. Мир изменился и засверкал новыми, абсолютно неизвестными красками. В душе Дениса, заледеневшей после смерти Татьяны, закапала звонкая весенняя капель…

Девчонка, стоящая в трёх метрах от него, казалось бы, совсем не походила на прекрасную Небесную Принцессу: худенькая, невысокая – метр шестьдесят с кепкой, короткие растрёпанные светлы волосы, когда-то голубая футболка, покрытая буро-серыми пятнами во всех местах, заправленная в такие же грязные штаны непонятного цвета.

Босая, чумазая, милая.

А глаза – огромные, тёмно-зелёные, пронзительные.

Как бы там ни было, но его израненное сердце плавилось, истекая горячими каплями неизвестного металла, а душа тихонько звенела – в предчувствии чего-то светлого и…

И? Наверное, печального – до полной и нескончаемой бесконечности…

– Разве в этой главе отсутствует должная динамика? – удивился Хрусталёв.

– Так, средненький уровень, – скривился Крыленко. – Можно было и покруче завернуть. Например, пятиминутная жаркая рукопашная схватка с голодным кайманом. Меткий удар ножом, распоротое крокодилье брюхо, серые холодные кишки – на жёлтом тёплом песочке. Над кишками поднимается сизый пар. Откушенные пальцы Главного героя. Например, на левой руке. Ну, и тому подобное…

– В конце главы – мелодрамой пахнуло?

– В меру.

– Что же тогда не нравится?

– Глухие серые кайманы. Я, братец, намедни «залез» в Интернет и уже через десять минут установил, что животные – с таким дурацким названием – в парагвайских реках не водятся. Если я этот вопрос прояснил с лёгкостью, то и дотошные читатели прояснят…

– Ерунда какая-то! – возмутился Хрусталёв. – Это же – фантастический роман!

– Ну, и что из того? Да, наш современник – по тексту – «переместился» в неверный 1937-ой год и успешно «продержался» вплоть до 1955-го года. Но, всё равно, интерьеры тех Времён должны быть выписаны с максимальной достоверностью и дотошностью. Суть романа, понятное дело, фантастическая. А интерьеры должны быть настоящими. Из серии – так оно всё и было…. Убирай этих дурацких глухих кайманов! Причём, вместе с Борманом…

Сергей, свернув на Бухарестскую улицу, направился к своему дому. Он размеренно шагал и тихонько бормотал под нос:

– Суки гнилостные и хитрые. Решили, понимаешь, придраться, оскорбить и разорвать все творческие отношения. А, следовательно, и финансовые…. Ничего, очень скоро, ребятки, вам придётся – в обязательном порядке – познакомиться с глухими серыми кайманами. Придётся, не обессудьте. Сами, что называется, нарвались. Да и с приснопамятным Мартином Борманом – запросто – можете повстречаться. Чистую правду обзывать – «пошлыми стереотипами»? Ну, знаете ли! Это уже переходит все границы разумного. Дурилки самодовольные и тупые, короче говоря…