Читать книгу Мойте руки перед бедой - Андрей Бронников, Андрей Эдуардович Бронников - Страница 4

Февраль 1915 года, Германия

Кабинет статс-секретаря Министерства иностранных дел Германии был образцом немецкой педантичности и рационализма. Красивая и даже изысканная мебель была расставлена таким образом, что удобство её становилось максимальным, но при этом пропадала вся привлекательность обстановки. Резные шкафы терялись в затемненных углах помещения; стулья, составленные один к одному, прятались под длинным столом; тяжелые венские шторы были всегда приспущены. Жёсткое кожаное кресло хозяина кабинета не прибавляло уюта и едва виднелось из – за широкие столешницы тяжеловесного с пузатыми короткими ножками канцелярского стола.

Фон Ягов занял своё место в кресле и возбуждённо побарабанил пальцами по раскрытой тетради, но это не было волнением, вызванным ожиданием предстоящей встречи. Лёгкая нервозность являлась отличительной чертой характера главы МИДа Германии, что, впрочем, не сказалось на его дипломатической карьере.

Дверь отворилась, и референт доложил о прибытии делегации. «Благоволите пригласить», – отозвался фон Ягов и достал из инкрустированной перламутром шкатулки сигару. Статс-секретарь приподнялся, приветствуя вошедших, и, указав зажатой между двумя пальцами сигарой на ближние стулья, произнес: «Присаживайтесь», – и опять упал в кресло.

С двумя посетителями статс-секретарь был знаком. Представитель разведки Министерства обороны полковник Рицлер и раньше частенько посещал этот кабинет, а Макс Циммер являлся уполномоченным германского и австрийского посольств по делам антироссийских националистических движений, которые финансировались Германией и Австро-Венгрией. Грузный незнакомец, как догадался фон Ягов, и был господином Гельфандом, которого не так давно просил принять посол в Турции Курт фон Вагенхейм.

Историческая справка

Парвус (настоящее имя и фамилия Александр Львович Гельфанд,1869–1924) еврей белорусского происхождения, участник российского и германского социал-демократического движения. С 1903 меньшевик. Участвовал в Революции 1905-07; сослан в Туруханск; бежал в Германию. Вместе с Л. Д. Троцким разрабатывал так называемую теорию "перманентной революции". Занимался предпринимательством. В годы 1-й мировой войны издавал в Берлине журнал "Колокол", выступавший в поддержку Германии в войне; сотрудничал с немецким Генеральным штабом. Жил в Германии, занимался крупными финансовыми комбинациями. С 1918 г. отошел от политической деятельности.

В январе Вагенхейм имел беседу с Гельфандом и, как следует из депеши немецкого посла, социалист – негоциант заверял его в полном совпадении интересов Германии и русских революционеров. Фон Ягов понимал, что речь будет идти именно об этом, но и не только.

Визитёры давно заняли свои места и приготовились к разговору, но статс-секретарь молчал и продолжал крутить в руках сигару. Возникла пауза, которую, поднаторевший в дипломатических встречах, фон Ягов умышленно затянул. Это должно было вызвать некоторую неловкость у гостей, и подчеркнуть превосходство хозяина кабинета. Однако слишком долгое молчание грозило превратить неловкость гостей в раздражение, а это уже могло помешать плодотворной беседе, поэтому фон Ягов отложил сигару в сторону, двумя пальцами разгладил усики и промолвил, обращаясь к полковнику Рицлеру:

– Слушаю вас.

– Позвольте представить русского социалиста и бизнесмена господина Парвуса, – пророкотал полковник. Фон Ягов с удивлением приподнял брови и перевёл вопросительный взгляд на Гельфанда. Статс-секретарь лукавил – он прекрасно знал прозвище белорусского еврея, но посчитал, что пояснение, всегда похожее на оправдание, окажется весьма кстати. Однако в разговор с некоторым подобострастием вмешался Циммер:

– Так ещё зовут господина Гельфанда, – пояснил он. Фон Ягов недовольно поморщился, но тут же надел маску любезности и вежливо уточнил:

– Так, статья господина Троцкого «Некролог живому другу – о вас?»

– Обо мне, – довольно отозвался Гельфанд, посчитав подобную осведомленность высокопоставленного немецкого чиновника за комплимент. Его огромные на выкате чёрные глаза заблестели от удовольствия. Чтобы скрыть самодовольную улыбку, мужчина напрягся так, что расстегнулась одна из пуговиц на жилетке, не выдержав напора большого живота.

– Так что, господин… э-э-э… Парвус, имеете сообщить? – сделавшись подчёркнуто официальным, спросил статс-секретарь МИДа. Гельфанд был далеко не глупым человеком, поэтому постарался произвести на высокопоставленного собеседника максимально благоприятного впечатление. Он откашлялся и твёрдо произнес:

– Постараюсь быть краток, – Гельфанд кинул быстрый взгляд на Ягова, чтобы оценить его первую реакцию, но статс-секретарь оставался невозмутимым. Нисколько не смутившись, Парвус продолжил:

– Не вижу смысла останавливаться подробно на общественно-политическом моменте в моей стране. Полагаю, вы это знаете лучше меня, – Гельфанд многозначительно покосился на представителя разведки полковника Рицлера: – Уже сейчас в России есть силы, цели которых совпадают с интересами Германии, а именно: свержение Николая II, Падение самодержавия необходимо как самой российской империи, так и прогрессивным силам в Европе. В этом случае мировая война будет завершена в самом благоприятном для Германии варианте.

Русские революционеры смогут достичь своих целей только при условии раздела Российской империи на малые государства. Для этого необходима консолидация всех политических сил, как внутри России, так и за её пределами, – Парвус умолк, вновь пытаясь определить эффект от своей речи, но не смог.

Социалист хитрил. Ни одна из партий, даже сам Парвус не подписались бы под таким заявлением, но обстоятельства требовали некоторой доли лукавства, и Гельфанд с прежней непоколебимостью продолжил: – Отельные фракции политических партий пока разобщены, между ними существует несогласованность. Меньшевики ещё не объединились с большевиками, но последние уже приступили к действиям, – и вновь Парвус покривил душой.

Лидер партии большевиков Ульянов сейчас жил за границей и в полном безденежье едва сводил концы с концами. При этом Гельфанд прекрасно знал, что антиправительственные выступления невозможны во время войны. Ю. Мартов (Цедербаум), П. Аксельрод и другие лидеры фракции в РСДРП понимали, что подобный исход грозил России большими территориальными, экономическими – вплоть до развала государственности – потерями.

Чтобы согласиться на подобный вариант, необходимо было обладать изрядным цинизмом и нелюбовью к своей Родине. Такая кандидатура на роль исполнителя у Парвуса имелась. Он с небезосновательной уверенностью рассчитывал, что Ленин согласится на такое сотрудничество.

Фон Ягов слушал собеседника, а тот, вдохновлённый его вниманием, с ещё большим красноречием продолжал: «План может быть осуществлён только под руководством русских социал-демократов. Радикальное крыло этой партии уже приступило к действиям. Но важно, чтобы к ним присоединилась и умеренная фракция меньшевиков. Пока такому объединению препятствовали только радикалы. Но две недели назад их лидер Ленин сам поставил вопрос об объединении с меньшевиками».

Последующие несколько минут Гельфанд говорил о способах и методах ведения революционной борьбы: «…Необходимо своевременно разложить народ России посредством пропаганды. В этой части особое внимание должно уделяться изданию газет и журналов соответствующего толка. Какой бы ни казалась невероятной информация, всегда найдутся недовольные обстоятельствами своей жизни, а виновата будет, как известно, действующая власть. Сюда же можно отнести организацию международной кампании в прессе против России.

Как показали события 1901-05 годов, наиболее действенными методами борьбы являются забастовки и стачки. Тут главное выдвинуть заведомо невыполнимые условия. Яркий пример эффективности – Обуховская стачка. Как известно, в результате остановки завода, нарушилось снабжение военного флота России тяжелым артиллерийским вооружением. Не стоит гнушаться и террористическими актами.

Русские социал-демократы могут достичь своей цели только в результате полного уничтожения царизма. Германия же не сможет выйти из войны, если до этого не вызовет революционный пожар в России».

Постепенно скептицизм статс-секретаря улетучивался. Парвус говорил уже довольно долго и в заключении обратил внимание на организацию массовых протестных выступлений, во время которых достаточно просто устроить провокации. Желательно с принесением «сакральной» жертвы».

«…Я готов предпринять первые шаги в этом направлении, но мне… – при этих словах Парвус умолк, талантливо изобразив нерешительность. Монолог у Гельфанда получился достаточно сбивчивым, но убедительным.

– Ну-ну, продолжайте, – приободрил его фон Ягов, вполне понимая, о чём сейчас пойдет речь и оказался прав.

– …Мне понадобятся денежные средства и немалые, – проговорил Парвус, набычившись, и его рыбьи глаза, казалось, готовы были выпасть из глазниц.

– Во сколько вы оцениваете…? – спросил статс-секретарь.

– Не менее двадцати миллионов марок, – твёрдо ответил Гельфанд. Фон Ягов молчал. Наконец, статс-секретарь кашлянул и произнес:

– Ладно. Благоволите всё вами сказанное изложить в письменной форме. Желательно, чтобы это был уже готовый план действий. Разумеется, без указаний каких либо сроков.

На этом встреча был завершена. Приготовленная фон Яговым тетрадь для записей так и осталась чистой.

Уже в начале марта на столе у главы МИДа Германии лежал документ, получивший впоследствии название ««Меморандум д-ра Гельфанда». Обширная программа Парвуса, названная незамысловато: «Подготовка массовой политической забастовки в России», была составлена на 20 страницах и, в частности, содержала положения:

• о массовой забастовке под лозунгом «Свобода и мир», которая должна выйти из Петрограда и охватить оружейные фабрики и железнодорожные линии по всей России;

• об агитации среди рабочих в портовых городах (Одессе, Севастополе) и на судостроительных верфях (Николаев);

• о побеге политзаключённых из Сибири и использовании их в качестве революционных агитаторов в Петрограде;

• об использовании русской прессы в Европе для влияния на позицию нейтральных стран, подтолкнуть их к вступлению в войну на стороне Германии;

• об Украине: «подстрекательство против русского господства за автономию, особенно среди крестьян».

Похожие пункты касались Финляндии и Кавказа. Его план предполагал диверсионную деятельность – взрывы мостов «как в 1904–1905 годах», поджоги нефтехранилищ в Баку.

В результате вопрос решился положительно. Деньги Парвус получил и с лихвой. Когда фонд МИДа иссяк, статс-секретарь был вынужден отправить телеграмму следующего содержания:

СТАТС-СЕКРЕТАРЬ ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ – МИНИСТРУ ФИНАНСОВ ГЕРМАНИИ

Берлин, 6 июня 1915 г

На революционную пропаганду в России требуется 5 млн. марок. Так как мы не можем покрыть эту сумму из фондов, находящихся в нашем распоряжении, я просил бы Ваше превосходительство предоставить её мне по статье VI раздела II бюджета на непредвиденные расходы. Я был бы чрезвычайно благодарен Вашему превосходительству, если бы Вы сообщили мне о предпринятых Вами действиях.

ЯГОВ

Вышеупомянутый документ хранится в архиве германского Министерства иностранных дел: Auswertiges Ami, Weltkrieg, 11 с seer. Band 5, A 8629. «Меморандум Парвуса» не датирован, но зарегистрирован в журнале Министерства 9 марта 1917 г.

Одна из расписок Парвуса: «Получил 29 декабря 1915 г. от германского посольства в Копенгагене один миллион рублей в русских банкнотах для развития революционного движения в России. Д-р Гельфанд» также хранится в архиве Германии по сию пору.

Как показала история, план Гельфанда удался. Российская империя была повержена, но на её месте родилась ещё более могучая держава с названием Советский Союз, которая в свою очередь уничтожила единую Германию, расколов её пополам на долгие годы.