Читать книгу Наполеон – спаситель России - Андрей Буровский - Страница 17

Многие просветители имели неприятности с законом. Правда, сидели в тюрьмах они чаще всего не за свои убеждения, а за подделку финансовых документов, за долги, а еще чаще – за похищения чужих жен. Ведь разум освобождает умных людей от пут устаревшей морали.

Сами же идеи Просвещения были модны, и многие властители хотели бы применить их к своему правлению. На том и держалась идея «просвещенного абсолютизма». Марксисты уверяли, что короли и императоры просто совершали чисто популистские ходы: заигрывали с общественным мнением, а на самом деле ничего менять в своих методах правления не хотели. Эти утверждения сомнительны.

Во-первых, Фридрих II Великий и сам написал трактат, в котором доказывал, что правитель должен руководствоваться гуманными соображениями. За это будущий король имел громадные неприятности: его папа, король Фридрих I, лупил наследника палкой, орал на него и даже грозился отрубить голову, если сын не перестанет заниматься ерундой.

Поветрие Просвещения прочно поселилось и во дворцах.

Во-вторых, императрице Екатерине II вовсе не было нужды играть с общественным мнением. Вот о ее попытках улучшить систему управления своей империей нам известно немало.

В числе всего прочего Екатерина вложила в просветителей немалые деньги! Она даже предложила Дидро перенести издание в Ригу или любой другой город Российской империи, если уж во Франции издание «сталкивается с какими-либо трудностями».

Она материально поддержала Дидро: его личную библиотеку она купила, но книги не забрала, а оставила ему же – потому что взяла Дидро в библиотекари. Дидро стал библиотекарем императрицы в собственной библиотеке и получил не только деньги за «проданную» библиотеку, но и жалованье за 20 лет вперед.

Об этом сразу же стало известно всем королевским дворам Европы. Российская империя находилась на подъеме. Шел первый год окончания Семилетней войны. В ней Россия одержала блестящую победу над «непобедимой» армией Фридриха. Союзница Франции, Россия воевала уже после практически полного разгрома французской армии. Не считаться с мнением России и ее императрицы Франция никак не могла, «трудности», с которыми «сталкивался» Дидро, были мгновенно преодолены.

Екатерина II интересовалась Дидро, как и вообще французскими философами. «Энциклопедия» была ее настольной книгой.

Во Франции Дидро сблизился с российским посланником в Париже князем Голицыным, а также посетившей Париж Е.Р. Дашковой, президентом Российской академии наук. Она подолгу беседовала с Дидро. Однажды Дидро высказал мысль о необходимости приступить к освобождению русских крестьян. Княгиня Дашкова старалась разъяснить ему, почему освобождение может оказаться невыгодным, даже опасным. Она сравнила их со слепорожденным, стоящим на скале среди глубоких пропастей. Внезапно врач возвращает ему зрение, и он вдруг видит опасности, которыми он окружен; он не знает, как себе помочь, и в цвете лет становится жертвой отчаяния. Дидро воскликнул: «Что вы за женщина! В одну секунду вы поколебали идеи, с которыми я носился в течение двадцати лет!»

Как видите, столкновение «идей» и реальности мгновенно оказалось не в пользу «идей».

После выхода в свет последнего тома «Энциклопедии» Дидро приезжает в Петербург. Идет 1773 год, до революции осталось 16 лет.

И повторяется то же, что при общении с Дашковой: буря эмоций со стороны Дидро, пылкое восхищение императрицей.

«Да, я ее видел, слышал и уверяю вас, что она не понимает, сколько она мне сделала добра. Что за правительница, что за удивительная женщина!» В разговорах с ней он брал ее за руку, вскакивал и бегал по комнате, ударял кулаком по столу. Игра? Может быть. Но в этом случае – необычно хорошая для Дидро игра. А может быть, и правда Екатерина II произвела на Дидро очень сильное впечатление?

А вот у Екатерины происходит обратное: она считает Дидро очень умным человеком, но никак не может приложить его идеи к реалиям жизни.

«Ваш Дидро, – писала Екатерина, – необыкновенный человек. Он меня занимал, но пользы я выносила мало. Если бы я руководствовалась его соображениями, то мне пришлось бы поставить все вверх дном в моей стране: законы, администрацию, политику, финансы и заменить все неосуществимыми теориями. Тогда я объяснилась с ним откровенно: «Господин Дидро, я с большим удовольствием выслушала все, что подсказывал вам ваш блестящий ум. Между тем я, бедная императрица, работаю на человеческой коже, а она очень щекотлива и раздражительна». После этого объяснения он, как я убеждена, стал относиться ко мне с некоторым соболезнованием, как к уму ординарному и узкому».

Один ждет, что его замечательные идеи тут же будут воплощаться в жизнь.

Другая хочет сперва понять, как это можно сделать. И не находит никакого способа.

Екатерина жаждала практических указаний, а находила в беседах с Дидро только то, что читала уже раньше в его произведениях. Да он и не мог дать ей практических указаний, потому что никогда и ничем практическим не занимался.

В конце февраля 1774 года он уехал из Петербурга, не простившись с императрицей, которая сама не пожелала прощальной аудиенции, очевидно, чтобы избежать чувствительной сцены. Но «Энциклопедия» еще долгое время служила Екатерине настольной книгой.

Точно так же и Вольтер некоторое время был придворным Фридриха II Великого. С тем же результатом – то есть с полным отсутствием результата. Можно, конечно, предположить тут некую хитрость, подлое желание королей обмануть просветителей и вообще всю образованную общественность. Но в этом ли дело?