Читать книгу Хроники Альта. Ловец эфира. Том первый - Андрей Чернокнижников - Страница 4

– Романтика! Прямо как в песнях босоногих портовых бардов! Маг Райз уже который час рассматривал серые каменные стены тюремной камеры. Каменный мешок три на два шага с отверстием под потолком, которое Райз просто отказывался называть окном. С улицы доносился крик чаек – единственная связь с привычным для мага миром. Сесть на узкую лавку с тощим матрацем Райз не решился. Клопы, изредка выползавшие из дыр тощего полосатого недоразумения, отбили у него всякое желание устроиться поудобнее, а перспектива провести в этой камере еще одну ночь нагоняла на мага тоску.

После того, как его арестовала городская стража, он уже дважды рассказал все о том, что касалось его встречи с Киром, и теперь ожидал очередного допроса. По закону допрос мага академии с использованием судного камня мог проходить только в присутствии ректора, чтобы исключить возможность утечки так ревностно хранимых тайн за стены академии. Такой порядок был установлен давно и устраивал и академию, и власть. Маг понимал, что очередной допрос неизбежен, и после того, как он пообщался с верными слугами Короны, и убедился, что свидания с судным камнем не миновать, он решил ускорить события. Мысль о том, что проще отдать Прибор академии, маг прогнал сразу. Риск того, что его детище все же попадет к уважаемому ректору Бувилю, конечно был, а уж Бувиль не упустит шанса поподробнее расспросить бывшего ученика о его изобретении и его возможностях. Хуже того, имея доступ к прибору, Бувиль сможет разобраться в его устройстве сам, со всеми печальными для Райза последствиями. Академия имела право использовать по своему усмотрению изобретения всех магов, за что и платила им немалое жалование. Если Бувиль и Корона поймут назначение прибора, то Райза неизбежно ждет казнь за посягательство на чужие мысли. Никто и никогда не видел, чтобы ректор Бувиль куда-то спешил, он был самым уважаемым человеком в Тиле, а заодно, как это часто бывает, и самым богатым, так что делать что-либо поспешно он считал ниже своего высокого положения. Если бы Райз не решил ускорить события, то мог бы просидеть в камере еще несколько дней, пока господин ректор не найдет в своем плотном графике время на визит в городскую тюрьму. Дел у ректора хватало, по слухам, помимо академии ему принадлежала чуть ли не половина всех земель провинции, поэтому милорд ректор был вечно занят. Укрепившись в мысли, что прибор, очевидно, обречен, Райз решил позаботиться о нем незамедлительно. Отправлять в небытие плод своего каторжного труда было жалко до слез, но Райз всегда старался мыслить трезво и поступать разумно. Поэтому он снял с пальца простое золотое кольцо, опрометчиво оставленное ему стражей. Воткнув его в щель между камнями в полу, он со всей силы несколько раз ударил по нему каблуком. Вскоре в коридоре раздался топот подкованных сапог и тревожные крики. Райз самодовольно представил, как кристалл в приборе вдруг засветился, проплавил оправу и выпал на деревянную столешницу начальника караула. Смяв кольцо, Райз активировал защитное заклятье, которое, судя по звукам, стало причиной небольшого пожара. Это была явная удача, потому что если бы прибор унесли подальше в подвал, то заклятье могло и не сработать.

– Пусть теперь попробуют разобраться, – мстительно подумал Райз, с трудом достав останки кольца из щели. Не прошло и четверти часа, как окованная железом дверь за спиной Райза со скрипом открылась, и из коридора гулко прозвучал густой бас стражника:

– Господина мага просят пройти к господину начальнику стражи.

– С удовольствием. Да, любезный, не найдется ли чего-нибудь попить? – пить из оставленного ему грязного кувшина маг побрезговал и теперь изрядно страдал от жажды. – И вот, сам выпей за мое здоровье.

Райз кинул стражнику бесформенные остатки кольца, которые тот неуловимым жестом, доступным лишь неподкупным слугам Короны, спрятал в глубинах потертого камзола. Закрыв дверь, стражник протянул магу свою помятую, видавшую виды флягу с крепленым вином. Райз с удовольствием почтил память Прибора парой больших глотков, после чего вернул флягу хозяину. По дороге стражник не проронил ни слова до самой двери начальника стражи города. Дойдя до цели, он жестом предложил магу войти в кабинет, а сам остался снаружи. Райз оказался в просторной комнате, где его уже ждали начальник стражи и полноватый лысеющий человек с внимательными глазами и доброжелательной улыбкой – господин ректор академии магии Тиля, гроза всех учеников и магов, господин Бувиль. Все окна в комнате были открыты настежь, от чего занавески развивались в такт дыханию морского бриза. В углу кабинета дымились остатки того, что, по всей видимости, было столом из редкого красного дерева и останками Прибора. Взгляд хозяина кабинета не предвещал Райзу ничего хорошего. Господин Бувиль также всем своим видом демонстрировал серьезность своего настроя, но от Райза не ускользнул лукавый взгляд ректора, мимолетно брошенный на дымящийся результат трудов его подопечного. В центре комнаты на чугунной подставке лежал судный камень. Невзрачный, неотличимый от простого булыжника, размером с бычью голову, коих на побережье Восточного моря было предостаточно, камень внушал ужас многим разумным. Судные камни, пришедшие из древних времен, обладали особыми магическими свойствами. Прикоснувшись к камню, разумный, на некоторое время, лишался возможности безнаказанно лгать. Каждый, кто лгал камню, буквально сгорал. Никто не знал, кто и зачем изготовил эти камни, но, к радости многих подданных Короны и Кланов, блюстители закона не смогли создать ни одного нового судного камня. Немногие уцелевшие после Подъема воды, были распределены между городами и крупными селами, и с их помощью вершился справедливый суд Короны и Совета мастеров. К огорчению слуг закона, камни не удавалось использовать постоянно. После использования камень оставался глух к прикосновениям. Маги считали, что камням требуется «отдых» – восполнение запаса энергии из Великого эфира.

– Здравствуйте уважаемые господа, – учтиво поклонился Райз. Он не имел опыта общения с судным камнем, поэтому, как и любой другой на его месте, ощутимо волновался. Дверь в кабинет отворилась и двое стражников ворча внесли стол, который был явно хуже того, что имел несчастье покоиться в углу кабинета. Не удостоив мага ответным приветствием, начальник городской стражи Чейз уселся за новый стол и приступил к исполнению служебных обязанностей.

– Ну что же, приступим! Процедуру вы, господин Райз, надеюсь, знаете хорошо? Помещаете руку на камень и честно отвечаете на все вопросы. Солжете – уйдете в Тень, – по тону Чейза Райз понял, что не будь он полноправным магом, перевода в общую камеру и неизбежного избиения ему было бы не избежать.

– Ну-ну, Чейз, не нужно пугать мальчика. Я уверен, что он хороший, – вступился за подчиненного Бувиль. Не успел допрос начаться, как за дверью послышались шаги. Древки копий стукнули об пол – стража взяла на караул. Створки дверей распахнулись, и в комнату быстрым уверенным шагом вошел крепкий мужчина средних лет в запылившемся плаще. Вместо застежки плаща на груди вошедшего красовалась рубиновая брошь – символом власти Короны.

– Господа, разрешите представиться, советник Оттор, гончий Короны, – он небрежно сверкнул рубином на броши. Рубин в символах власти носили только личные доверенные короля. Увидев брошь, Чейз, с удивительной для своих лет ловкостью, вскочил с кресла и отдал честь, а господин ректор Бувиль помрачнел, не забыв поприветствовать гостя почтительным наклоном головы. Райз занервничал еще больше – дело принимало совсем иной, еще более неприятный оборот, ведь гончих пускают только по следу врагов Короны, их воля – воля самого Носящего Корону. По их указу могли выноситься даже смертные приговоры.

– Чем могу служить, советник Оттор? Что привело вас в наши края? – приосанившись, осведомился начальник стражи Тиля.

– О, не беспокойтесь, господин Чейз, пустяк. Я бы хотел присутствовать на допросе некоего мага Райза, вы позволите? Ведь дело касается преступника Кира? Ведь так? – Оттор снял перчатки и плащ и, не дожидаясь разрешения, прошел вглубь кабинета.

– Истинно так. Вы как нельзя вовремя, этот молодой человек и есть Райз, – кивнул Чейз в сторону побледневшего мага. Оттор с интересом осмотрел комнату, уделив Райзу не больше внимания, чем останкам сгоревшего стола в дальнем углу.

– Начинайте, – то ли попросил, то ли распорядился советник, расположившись в углу на свободном стуле.

– Слушаюсь, – Чейз отдал честь и приготовил бумагу и перо, – маг Райз, положи руку на судный камень и забудь о лжи.

Это простое ритуальное заклинание означало начало допроса. Райз положил руку на камень, и она легко погрузилась вглубь. Молодой маг с трудом поборол желание попытаться выдернуть руку из прохладной массы камня. Вид того, как твоя рука исчезает в серой массе не добавлял Райзу спокойствия.

– Маг Райз, желал ли ты или желаешь зла Короне?

– Нет, не желал и не желаю, – искренне ответил Райз. С этого вопроса начинался каждый допрос, и для некоторых он становился последним. Чейз сделал паузу и с интересом посмотрел сперва на Райза, словно ожидая, что он вспыхнет, как гномий порошок от спички, а затем на Оттора, ожидая одобрения, – тот едва заметно кивнул, и начальник стражи продолжил:

– Какие дела тебя связывают с изменником Киром?

– Никаких дел с человеком, которого я знаю под именем Кир, я не веду и не вел.

И снова пауза и кивок.

– Как давно ты знаешь Кира?

– Со вчерашнего дня, я недолго разговаривал с ним на конном дворе в таверне у рынка и с тех пор его не видел, – снова последовала пауза и кивок.

– О чем ты с ним говорил, повтори слово в слово!

– Боюсь, что слово в слово не получится, и тогда я шагну в Тень, – собрав всю волю в кулак, ответил Райз. Бровь Оттора поднялась чуть выше, а уголок рта обозначил улыбку.

– Позвольте мне, господа? – Оттор жестом остановил готового взорваться Чейза.

– Маг Райз, ты ведь не просто разговаривал с изменником, у тебя с ним вышла ссора, не правда ли? Подумай, прежде чем ответить, я уже говорил с прислугой в той таверне.

– Похоже, я обидел Кира своим вопросом. Он угрожал расправиться со мной при следующей встрече.

– Занятно. И каким же вопросом ты смог его обидеть?

– Я спросил у него, посещала ли его какая-либо удачная мысль за последние четверть часа, ну или что-то вроде того, – на лице Бувиля, все это время стоящего у окна, выходившего в сторону порта, промелькнуло удивление, оставшееся незамеченным для остальных участников дознания. Тем временем гончий подошел к Райзу так близко, что рукоять меча словно бы случайно оказалась прямо возле левой руки мага. Несмотря на волнение, Райз с удивлением осознал, что это своеобразная проверка на глупость. У него даже промелькнула мысль: «Неужели этот Оттор думает, что я так глуп, что попытаюсь отнять меч у гончей Короны? Да будь я десять раз виновен, я все-равно бы так не поступил».

– Скажи, Райз, а зачем ты решил донимать якобы незнакомого человека подобными вопросами? Что ты вообще делал в этой таверне? У тебя ведь есть дом в академии. Еду и прочее тебе приносят служанки из ближайшего трактира. Стены академии покидаешь неохотно, только для выполнения контракта на магические услуги. Нам много о тебе известно, маг, отвечай!

Судный камень едва слышно загудел. Время, отмеренное на допрос, истекало, рука Райза начала медленно подниматься на поверхность камня. Маг почувствовал облегчение и снова обрел уверенность в себе.

– Я проводил там эксперимент, подальше от, так сказать, чрезмерно любознательных коллег, – Оттор и Чейз выразительно посмотрели на Бувиля.

– Допустим, – сдерживая улыбку, продолжил Оттор. – но почему ты заговорил именно с преступником?

– Он показался мне странным, и я решил проверить свой прибор на нем, – аккуратно, не торопясь, подбирая слова, ответил Райз. – Уважаемый советник, Оттор, вы ведь не станете спрашивать, как устроен мой прибор? Я работал над ним два года и потратил на его создание около пяти сотен золотых. Ведь мысль, не вредящая Короне, принадлежит лишь мне, не так ли? Кстати, а где мой прибор? Его у меня забрали, когда привели сюда, – Райз выразительно посмотрел на Чейза. Начальник стражи хмуро оглядел остатки своего стола и в поисках поддержки уставился на гончего.

– Судя по всему, маг, ты не получишь свой прибор назад. Судному камню не лгут. Созданное принадлежит создавшему, а академия исправно платит налоги и служит Короне. Так что, Чейз, заплатите ему… триста золотых, – холодно произнес Оттор. В этот момент рука Райза полностью показалась на поверхности судного камня. Губы начальника стражи Тиля на мгновение превратились в узкую белую линию и Райз понял, что он, того не желая, в лице Чейза нажил очень неприятного врага. С законом шутки плохи.

– К сожалению, я очень спешу. Все свободны, – надевая плащ, сообщил советник. – У меня еще много дел. Господин Чейз, распорядитесь подать свежих лошадей и проводите меня. Ну и конечно, не забудьте отправить подробный отчет в Кевеллу. Господин ректор, всего хорошего, уверен, что скоро встретимся вновь, – с этими словами Оттор исчез за дверью, а Чейз быстрым шагом последовал за ним. Райз, переведя дух, собрался последовать примеру начальника стражи, но, услышал голос ректора.

– Не спеши, мой мальчик, садись и выпей со мной вина, – Бувиль жестом указал Райзу на пару кресел возле окна, на подоконнике которого стояла бутылка «Южной лозы» и пара бокалов. – Я помню тебя еще учеником, ты стойко переносил и розги, и издевательства старшекурсников. Не скрою, я с интересом наблюдал за твоими успехами.

За последние два дня путь Райза уже столько раз круто поворачивал, что на эмоции сил совсем не осталось. Он наполнил бокалы, взял один, а второй не успел. Бокал сам поплыл по воздуху к Бувилю, ректор был человеком многих талантов, и изредка демонстрировал познания в разных разделах магии, напоминая, что по праву носит свое звание. Дождавшись, когда ректор чинно усядется в кресло, Райз сел напротив, предвкушая очередные неприятности.

– Итак, мой мальчик, как ты сказал, ты начал работу над прибором два года назад, не так ли? – Бувиль достал трубку из вишневого дерева, забил душистым табаком, неспешно раскурил и выжидающе посмотрел на Райза.

– Да, – ответил Райз, сразу поняв, куда клонит ректор.

– Если память меня не подводит, на тот момент ты был еще учеником и был обязан разделить результат работы с академией? – Бувиль буквально излучал доброжелательность.

– О вашей памяти ходят легенды, господин ректор, – скупо ответил Райз, – но все дело в том, что результатов на тот момент еще не было, они появились два месяца назад и требуют тщательной проверки, а ведь я стал полноправным магом уже как полгода, и….

– Я помню, когда вручил тебе посох, что это меняет? – холодно оборвал его ректор. – Райз, выкладывай, что это такое? – он потряс перед лицом мага прозрачными листами озарений. – Также не забудь упомянуть, зачем ты разрушил прибор, – Бувиль ткнул листами в сторону остатков стола, которые с гулом превратились в белый пепел и миниатюрным смерчем и вылетали в окно, – Не терплю, видишь ли, запаха гари. Я жду, Райз, начинай, мой мальчик, если хочешь и в дальнейшем пользоваться защитой академии.

Ожидаемое Райзом предложение прозвучало. Он был поставлен перед, казалось бы, несложным выбором: отдать прибор и дальше жить в академии не зная бед, или попытать счастье в одиночном плавании в другом городе. Так как в Тиле тем, кто попал в немилость господина ректора ловить удачу было бессмысленно. Благодаря добросовестной работе городской стражи, Райз имел достаточно времени, чтобы обдумать возможные варианты развития событий и подготовиться к разговору с ректором. Бувиль неторопливо забил трубку и выпустил в окно облачко дыма.

– Знаете, милорд, мне кажется, что я могу быть полезен вашей академии, – Райз решил испытать удачу. Подтолкнуть ректора к «третьему пути», некоему компромиссу, при котором тайна Прибора была бы сохранена, а Райзу не пришлось бы покидать любимый город. Чем он – «зеленый мальчишка», может заинтересовать всемогущего ректора? Клятвами верности? Обещанием отработать? Нет. Это просто смешно. У Бувиля достаточно работников намного опытней Райза. Нужно было придумать что-то необычное. Что-то, что будет полезно Бувилю и в то же время изрядно его позабавит.

– Нашей, Райз, нашей академии, – с напором поправил его ректор, – Ну-ну, я слушаю, продолжай.

– Как вы помните, скоро отбор новых учеников… Как обычно, другие академии могут попытаться отправить к нам подсылов. Что вы скажете, если я смогу помочь, скажем, указать наиболее подозрительных из претендентов? Ну и указать на талантливых… – Райз сделал символический глоток вина, чтобы заполнить паузу и скрыть волнение. У него действительно пересохло во рту. Бувиль как-то странно, слишком пристально посмотрел на бывшего ученика. Райзу даже показалось, что ректор смотрит не на него, а на что-то над его головой. Туда, где серую стену украшал портрет Носящего Корону.

– Талантливые они или нет, мне без разницы, лишь бы исправно платили, – пробормотал Бувиль, выпуская очередное облако густого дыма, – Продолжай.

– Также я бы смог указать на тех коллег, кто зря получает жалование, но на это понадобится много времени, – доносить на коллег Райз не собирался, и сомневался, что ему такая работа по силам, но выиграть у Бувиля паузу было бы большой удачей.

– Этих я и сам знаю, хотя будет забавно… Добавь к этому прибор и считай, что мы в расчете, – Бувиль ткнул трубкой в сторону угла, где когда-то был стол начальника стражи.

– Этот – целиком ваш! – с готовностью согласился Райз и проследил, как последние частички пепла вылетели в окно. От наглости молодого мага, Бувиль даже хмыкнул, чтобы не подавиться дымом. Отпив вина, он, не скрывая усмешки, оценивающее посмотрел на Райза. – А создание нового может затянуться на годы. Кто, как не вы знает, как трудно принести в этот мир что-то новое, особенно если это «что-то» будет принадлежать кому-то другому. Не сочтите меня наглецом, но, выражаясь образно, я готов отдать много рыбы, но не готов отдать удочку. Вы меня понимаете?

– Мне кажется, что из тебя выйдет толк, мой мальчик, – ректор лукаво улыбнулся, выпустив очередное облако, – Буду ждать тебя после испытаний на отборе учеников. Сверим карты, и я решу, что с тобой делать, а пока я буду за тобой пристально присматривать. По-моему, твоя работа идет в очень опасном направлении… Ты же понимаешь, что я не из-за приступа бескорыстия молчал на допросе. Короне не обязательно знать обо всех делах, идущих в академии, тем более незачем о них знать советнику Оттору. Тебе повезло, что ему просто позарез нужен этот самый Кир. Так что не спеши радоваться, поверь, я могу вернуть тебя к судному камню в любой момент. Я довольно долго живу и у меня нет ни времени, ни желания отбирать «удочку», как ты изволил выразиться, у каждого смышленого мальчишки. Постарайся стать мне полезным и, возможно, мы подружимся.

Раздался деликатный стук в дверь, и в кабинет вошел всклокоченный, белый как моль, казначей.

– Деньги для мага Райза. Извольте получить, – казначей сдержано улыбался, но Райз не рискнул бы повернуться к нему спиной в темном переулке. Расписавшись в получении денег и искренне поблагодарив казначея, Райз окончательно уверился, что какой-либо помощи и заказов от городской стражи ему больше не дождаться.

– Пойдем, мой мальчик, пора домой, у тебя много работы, – Бувиль многозначительно подмигнул новому протеже. – да и на улицах небезопасно. Например, Чейз может в сердцах дать тебе дубиной по темечку.

Как только кабинет опустел, в стене открылась потайная дверь, и комната наполнилась тонким ароматом духов.

***

Пар. Искусство управлять паром – основа величия гномов. Железо, камень, стекло – материя, все способно прийти в движение под воздействием пара – всего лишь подогретой до нужной температуры воды. Используя окружающую нас материю, можно создать удивительные вещи, работающие с магией, а главное, и без нее. Без магии тоже можно сотворить настоящее чудо. В свое время люди заплатили высокую цену, чтобы понять очевидное. Они слишком сильно полагались на магию. Но не каждый может стать стоящим магом, так же как не каждому дано хорошо петь. Исправно учась и упражняясь, можно неплохо зарабатывать в тавернах, распевая лихие песни, но что делать такому певцу, если он хоть раз услышит королевский хор? Жить, понимая, что всегда будешь ничтожно мал по сравнению с настоящим талантом? Такой путь может стать настоящей мукой.

Людские маги всегда «умели петь» лучше гномов, но мы доказали, что и немого может услышать весь Альт. Во время Последней Войны великий хирд молотом выбил людей с Серпа и широким клином вошел в равнинные земли. Пар поднял ввысь небоходы – аппараты, способные подниматься выше гор Великого Хребта и двигаться против ветра без магии. Это ли ни чудо? Перед натиском силы пара и разума спасовали даже самые сильные маги Альта.

Разумные извлекли уроки из Последней Войны, которые, надеюсь, никогда не будут забыты. Гномы, выбирая из известных путей стали и магии, сумели найти третий, новый путь, и прочно вросли в земли Альта.

Путей всегда больше, чем кажется, а тот, кто видит лишь один – слеп.

Из размышлений Великого мастера, записано Эйлин.

Мастер Стеклодув Юрланд закрыл толстый фолиант. После Совета Мастеров он любил посидеть здесь на балконе, выходившем в тронный зал Малых Чертогов, но сегодня он пришел в библиотеку Совета Мастеров не для чтения древних книг. Сегодня именно здесь ему была назначена важная встреча, но назначивший встречу друг не спешил появиться. Пользуясь редкой возможностью полистать реликвии библиотеки, стеклодув попытался погрузиться в чтение, но не преуспел. Ему никак не удавалось сосредоточиться, мысли то и дело возвращались к недавнему спору. Юрланд бережно убрал книгу на место и подошел к балюстраде, любуясь открывшимся видом на шедевр творчества древних мастеров. В тронном зале проходили все крупные приемы и праздники гномов. Сюда стремились попасть многие: кто-то хотел посетить библиотеку, которая укрывалась от влаги на балконах зала, кто-то хотел познакомиться с влиятельными мастерами и попытаться продвинуться в иерархии клана. Но все как один гномы хотели побывать в тронном зале, чтобы насладиться его красотой.

Юрланд не был исключением. Тем более, что благодаря именно его стараниям, тронный зал заиграл новыми красками, словно потускневший бриллиант после чистки. Высокие сводчатые потолки украшали фрески с сюжетами давно минувших дней. Легенда гласила, что каждый гном может отыскать изображение своего предка на этих, известных на весь Альт, фресках. Массивные колонны, увенчанные скульптурами, изображавшими древних мастеров за работой, опирались на отполированный до зеркального блеска пол из редкого розового мрамора. Стены украшали огромные витражи – гордость Юрланда, на каждом из них красовалось его клеймо. По завершении последнего витража Юрланда в этом же зале назвали мастером, Мастером-Стеклодувом, а через год новоиспеченный мастер подарил залу и новый трон, ставшим главным его украшением. Трон вышел настолько хорош, что Мастеру-Стеклодуву открылся путь в Совет Мастеров. Массивный, трон светился, переливаясь всеми оттенками красного, внушал уважение каждому, кто купался в его багряных отблесках. Казалось, что трон высечен из потока лавы, истекающей прямо из стены зала. Юрланд вспоминал бессонные ночи, которые он провел, ломая голову над тем, как впустить в эти чертоги солнечный свет. Твердыня гномов, укрываясь от чужих глаз в одной из естественных пещер Великого Хребта, всегда пребывала в полутьме, не позволявшей насладиться искусством мастеров прошлого. Гном вспомнил и как он ликовал, когда понял, что можно использовать «гибкие кристаллы», придуманные его отцом, для освещения святая святых гномов. Тогда он творил и был счастлив. У него не было и десятой доли тех проблем, которые не давали покоя теперь. Изобретение, которое сам отец Юрланда считал бесполезным, после небольшой доработки, удивило всех мастеров. «Гибким кристаллам», из которых его отец делал причудливые фигуры в виде животных, морских узлов и прочего, что удавалось вообразить и продать, не нашлось применения в «настоящем деле». Юрланду потребовалось всего лишь вплавить в одну из спиралей отца свет-кристалл и покрыть получившуюся фигуру лучшим из известных отражателей света, чтобы яркие лучи повторили все изгибы спирали и украсили потолок мастерской ярким солнечным зайчиком. Тогда еще ходивший в подмастерьях, Юрланд уговорил Мастера-Рудокопа проложить новые вентиляционные шахты, соединявшие тронный зал с южным склоном гор, и заполнил их усовершенствованными кристаллами отца.

Результат превзошел все ожидания: днем тронный зал озарялся солнечным светом, а витражи наполнялись нежным, словно вечернее солнце, сиянием, что делало тронный зал не менее величественным, чем легендарный дворец Короны. Ночью же свет-кристаллы отдавали накопленную энергию, и в зале было достаточно светло, чтобы не пронести мимо рта кружку пива во время очередного праздника. После завершения нескольких удачных работ новый Мастер Стеклодув быстро снискал уважение гномов. Он открыл свою собственную мастерскую, набрал подмастерьев, женился, воспитал сына и был счастлив. Жалел он лишь об одном: о том, что его отец не увидел, кем стал его сын, не присутствовал в зале славы мастеров, когда его имя и имена его предков, высекали на священных стенах.

Стеклодув подошел к колонне, от которой лучше всего была видна фреска, изображавшая сражение за Лонириум. Юрланд не очень доверял легендам, и во время реставрации тронного зала немало заплатил подмастерью художника за небольшой, но хорошо видный с этого балкона портрет. В образе одного из воинов, штурмующих стены города, был изображен его отец. Седой, худощавый, слишком высокий для гнома старик со старомодной бородой и полукругом коротких волос, указывал на ворота замка, откуда выдвигалась людская конница. Сходство было великолепным! Именно таким Юрланд и запомнил своего отца. Тронный зал отапливался только по праздникам, и от каменных стен тянуло холодом. Юрланд потер плечо, разгоняя кровь, – старая рана начала чаще напоминать о себе, не давая забыть еще один очень важный урок, заставляя двигаться вперед. После того, как Юрланд закончил первый витраж в тронном зале, его пригласил на кружку пива Мастер-Светодел и снисходительно предложил стать его подмастерьем. Юрланд поблагодарил мастера, но отказался. На следующий день Светодел предложил выкупить мысли Юрланда о «гибких кристаллах» за немалую сумму, на что снова получил отказ. На третий день Юрланд получил заказ на освещение всего тронного зала и стал богат. Ну а на четвертый – в него стреляли из арбалета из-за угла возле центрального входа в зал. Арбалетный болт пробил Юрланду плечо. Гномы всегда умели считать деньги, как свои, так и чужие. Доказать Юрланд ничего не смог, но до того, как он стал мастером, тронный зал освещался свет-кристаллами мастерской Мастера-Светодела, ныне оставшегося не у дел. Рана зажила, а молодой Мастер-Стеклодув начал все чаще задумываться о несовершенстве мира. Возможно, именно из-за усвоенного урока, он заставил себя научиться договариваться, сперва с гномами, а затем и с людьми. Он обзавелся интересными влиятельными друзьями, пробился в Совет Мастеров и занялся работой, которую с радостью променял бы на труд в мастерской, но за ним уже были семья, друзья, тайные договоренности, обещания и настоящая мечта, ради которой можно было и потерпеть. Стеклодув снова подробно вспомнил речи мастеров на совете, пытаясь понять, кто о чем умолчал. Заседание прошло довольно предсказуемо. Малрод, Мастер-Воин, уже давно тянул одеяло на себя, но предлагал вполне разумные вещи. Земли островитян нужны гномам, но Малрод по-прежнему видел в людях врагов. Трудно ждать от Мастера Война чего-то другого – именно поэтому все решает Совет, именно поэтому на троне, который сделал Юрланд, никто не сидит. Малрод строит дороги, по которым могут пройти землеходы, на юге уже проложен Железный Путь от Острия Серпа до Рукояти. Теперь грузы с Острия можно доставить до Рукояти всего за неделю. Если построить такой же от Рукояти до Ограда, то торговля озолотит гномов. Создавать землеходы умеют только Мастера Пара, гильдия паровиков, объединившая талантом мастера Стимарта – самая закрытая гильдия мастеров, из нее выходят только вперед ногами. Пять родов паровиков – пять землеходов, пять удивительных неповторимых созданий. Отдать три, пусть и устаревшие машины, людям мог только тот, кто не знает им истинную цену, вполне хватило бы и одного.

Юрланд был уверен, что Стимарт или глава клана Синих гор Ланер помогут принять Совету правильное решение, и не стал лишний раз дразнить Малрода замечаниями. Его намного больше интересовала судьба Лаза – системы пещер и тоннелей, соединивших равнину с загадочным севером. В планах Юрланда он играл не последнюю роль, и хорошо было бы узнать новости из первых рук. Сам он не мог понять, почему отец Ванера, Ланер, решил не приходить на такой важный Совет Мастеров. Строительство Лаза потребовало неимоверных усилий от обоих кланов. Тонны и тонны камня вырубили рудокопы, чтобы пройти сквозь Синие горы. Работы велись долгие двенадцать лет, и все надеялись на хорошую прибыль. Вначале выручка превзошла все предполагаемые ожидания, северяне исправно поставляли камень, богатую железом и золотом руду. Но вскоре торговля сбавила обороты, а теперь поставки совсем прекратились. Из перепалки Малрода и Ванера на Совете удалось выяснить, что северяне просто не пришли в день торговли к воротам Лаза.

О людях, живущих по ту сторону Синих гор, ходило много слухов. Поговаривали, что они умеют оживлять мертвых, что они сами так худы, что похожи на скелеты, и много других небылиц, которые Юрланд хотел проверить лично, увидев север своими глазами. Мастер Стеклодув провел два года в Общем городе, где научился лучше понимать людей, узнал их легенды и был уверен, что сказания о некромантах – вымысел. Также Стеклодув ясно видел, какие чудеса могут сотворить талантливые гномы и люди, если без предрассудков возьмутся за работу вместе. Поэтому Юрланд вложил солидную сумму в строительство Лаза не столько из-за возможной прибыли, сколько ради своей мечты. Когда Лаз был проложен, и разведчики обнаружили по ту сторону гор артели людей, Юрланд прыгал от радости как мальчишка. Дозоры сообщали, что северяне не видели гномов со времен Подъема воды, а значит, сердца северян не отравлены древней враждой. В то время мечта Юрланда обрела как никогда четкие очертания: он мечтал создать свой Оград, только чистый, без старых шрамов и налета гари древних воин. Стеклодув несколько лет тайно готовился создать и возглавить новый клан – третий клан гномов, который бы изменил баланс сил и прекратил затянувшееся соперничество кланов Синих гор и Великого хребта. Он заручился поддержкой нескольких очень уважаемых мастеров, которые, если придется, были готовы покинуть насиженные места и повести за собой учеников и семьи. Но любому клану нужны земли, а их не было. Поселения Короны подобрались вплотную к горам, а на Серпе было и так тесно. Гномы древности не от хорошей жизни вгрызались в глубь гор, оставляя каждый клочок земли гильдии земледельцев. Поэтому изначально Юрланд мечтал выкупить один из островов, но Совет Вольных Островов наотрез отказался даже обсуждать продажу земли. Пока удалось договориться лишь об аренде небольших разрозненных участков земли на Чаше Дракона, что было уже «что-то», но явно недостаточно, чтобы всерьез думать о поднятии своего стяга. Юрланд входил в клан Великого Хребта и не сомневался, что Малрод не поймет его – воспримет такой поступок как предательство, а значит, постарается наказать наглецов всеми доступными Великому Хребту способами. Конечно, вряд ли дойдет до применения силы, но очевидно, что легкой жизни не будет. Уверенности, что его сторонники выдержат натиск оставленных ими кланов, у Стеклодува не было. Вариант с выкупом земель Короны он даже не рассматривал, любой общий город по ту сторону хребта был обречен повторить судьбу Ограда. Оставался Север. Дикий, почти не заселенный край мог дать Юрланду практически все, о чем он мог мечтать: свой клан, земли богатые железом, союз с людьми севера и надежду на справедливый мир. Юрланд не сомневался, что если его клан сможет закрепиться на новых землях, то ему удастся и вернуть стяг Великого Мастера на ворота Малых Чертогов – сплотить гномов для достижения общей цели. В почетной роли Великого Мастера Стеклодув видел не себя, а своего друга – гнома, который в этот момент неслышным шагом поднимался по лестнице на балкон, того, кто наотрез отказался пропускать через Лаз кого-либо, кроме двух десятков своих доверенных, того кто преградил путь к его мечте – Ланера, главу клана Синих Гор.

– Путь с горки, Юрланд, – с улыбкой поприветствовал старого друга вошедший.

– С горки проще споткнуться, – привычно откликнулся тот.

– Да уж, торопиться что-либо делать – торопиться уйти из жизни, – Ланер подошел к стеклодуву и крепко пожал руку друга. Его лицо выдавало преклонный возраст, но прямая спина, идеально сидящий синий кафтан Мастера-Кузнеца с бриллиантовыми пуговицами и колкий взгляд говорили о том, что старик еще дружит с молотом и его кузня еще не один год будет коптить небо.

– Твой сын здорово раскочегарил старого захребетника, я еле сдержался – ему бы в театре цены бы не было!

– Юр, ты слишком долго жил в Общем городе. Все имеет свою цену.

– Возможно, ты и прав, – Юрланд заметил, что рукав Ланера испачкан знакомой каждому гному пылью шахт. Ланер всегда выглядел безупречно, и раз он не смог привести свой наряд в порядок, значит он только что поднялся из шахт и решил уделить свое драгоценное время Мастеру Стеклодуву. Юрланд теперь был уверен, что Ланер просто не успел вернуться из Лаза к совету вовремя, – Лан, скажи, а какую цену имеет Лаз?

Ланер помрачнел, подошел ближе к балюстраде, чтобы тоже полюбоваться игрой огней в витражах.

– Лучше спроси меня, что случится, если поставок с севера больше не будет?

– Я лучше сам отвечу – клан Великого хребта попробует взять Лаз под свой контроль.

– Верно, Юрланд, а что это значит?

– Что будет война… и ты на это пойдешь? В чем дело, я не понимаю. Что-то случилось? – Юрланд всматривался в пронзительные глаза одного из самых влиятельных разумных Альта и не мог понять, насколько серьезно говорит глава клана.

– Скажи, тебе нравится твоя жизнь? Жизнь твоего рода? Ты хочешь, чтобы твои дети унаследовали плоды твоих трудов, приняли твои знания и продолжили выбранный тобой путь? – Ланер обнаружил пыль на своем рукаве и поспешил привести наряд в порядок. Глава клана должен быть примером во всем.

– Конечно, но…

Ланер не дал Юрланду договорить:

– Так вот слушай. Я ходил по северным землям и увидел то, что не смогу забыть никогда. Представь, что ты во время приема в этом зале, – он небрежно обвел зал рукой, – выходишь, садишься на свой трон и громко во всех деталях объясняешь, как именно ты делаешь свои кристаллы и прочее. Тебе задают вопросы, а ты на них подробно отвечаешь. А на следующий день к тебе подходят все кому не лень, показывают результаты своей работы, а ты проверяешь, хорошо ли они удались, даешь советы, помогаешь довести до ума.

– Красиво, но глупо, – засмеялся Юрланд. – И давно тебе снятся такие кошмары?

– С первой ходки на север… Они так живут! Они не чтят знаний! У них вообще почти все общее. Ладно бы разделить знания в одной артели – это можно понять – род есть род, но они не берегут ни знаний, ни своих мастеров. Мастер Лекарь приходит в соседнюю артель за женой, остается там жить и учит всех, кто хочет всему, что знает сам.

– Сложно такое представить, но причем тут торговля – пусть живут, как хотят, – Юрланд ни на мгновение ни усомнился, что Ланер говорит правду. Также он понимал, что такие секреты просто так не раскрывают. Любой откровенный разговор деловых людей, даже старых друзей, всегда кончается просьбой или предложением.

– С торговлей все просто до глупости. Ответь, как устанавливают цены торговцы? Совет влияет на цену товара?

– Конечно, нет, кто же заплатит за вещь больше, чем она стоит? – манера Ланера вести диалог часто ставила собеседника в тупик. Мастер Кузнец редко отвечал на вопросы, вынуждая собеседника отыскивать ответ самому.

– А теперь представь, что ты торговец. К тебе подходит купец и спрашивает: «Сколько стоит мешок яблок?», а ты в ответ: «Сто золотых». А он берет и платит! Не торгуясь! И так без малого год! А потом узнаёт, что мешок яблок не стоит и полмонеты. Дальше ясно?

Юрланд молчал, надеясь, что Ланер продолжит череду откровений.

– А заодно представь, что будет, если северяне пройдут через Лаз и сделают артель на юге или, того хуже, растворятся в южных городах.

– Мы, да и люди, перебьем их под любым предлогом. Да и осесть артелью у них не выйдет – торговцы убьют любого северянина, чтобы тот не узнал настоящих цен.

– Верно, поэтому я и запретил пускать разумных в оба конца Лаза. – Ланер оперся на балюстраду, устало вздохнул и замолчал, давая другу возможность подумать.

– Выходит, что если оставить северян в покое, будет война Великого хребта с Синими горами, а если открыть Лаз – то будет что-то вроде Последней войны? Всех со всеми? Выбирать между двух зол – не самое приятное занятие. Я тебе не завидую. Ты же подумывал о крайних мерах? Что, если перебить северян? Собрать Великий хирд и выжечь каленым железом. Это сплотит кланы.

– И подтолкнет Корону к нападению. Как только хирд окажется по ту сторону гор, Магнус сделает все, чтобы обрушить Лаз… Да и север огромен. Воевать северяне не станут, отойдут подальше от нас и подождут, пока мы не уйдем. Пока холод не заставит нас убраться обратно в горы.

– Должен быть и другой путь, от которого будет лучше всем. Нужно возобновить торговлю по выгодным для них ценам и установить границы. Основать поселение с той стороны. Аккуратно попробовать жить по их правилам и посмотреть, что будет получаться, – Юрланд уже несколько раз пытался подтолкнуть друга к нужному ему решению, но каждый раз Ланер давал понять, что Юрланд слишком мало знает о севере, чтобы предлагать что-то реалистичное.

– Ты хочешь сделать северянам королевство? Зачем? И как найти столько гномов готовых мерзнуть три четверти года. Ради чего? Ради сомнительных перспектив успешной торговли? Ты же видишь, что отношения с Короной хуже день ото дня. Если Малрод продолжит в том же духе, то война может начаться уже в этом году и нам станет не до игр в покорителей севера.

– Авантюристы, готовые начать все с нуля всегда найдутся, а Малрода можно урезонить Советом. Достаточно лишь заручиться поддержкой здравомыслящих мастеров, – разговор получался странным, новая информация о северянах еще больше раззадорила Юрланда. Он боялся спугнуть удачу, ему предстояло переиграть могущественного друга и при этом не обмануть его. Однажды утраченное доверие восстановить будет невозможно.

Ланер выпрямился, взглядом предлагая Юрланду прогуляться вдоль пустых рядов библиотеки.

– Говоря о здравомыслящих мастерах, ты имеешь в виду себя и своих друзей? – Ланер стал говорить тише и активировал какой-то амулет. Юрланд понял, что откровенный разговор закончен и настала пора деловых предложений.

– Ну если ты считаешь меня здравомыслящим, то – да, – мастера заложив руки за спину медленно миновали библиотеку и вышли на очередной балкон тронного зала.

– Юр, переходи под мои знамена – и мы сможем остановить войну, ты не представляешь сколько у нас интересной работы. Я гарантирую тебе, что ты у меня найдешь самую интересную работу в своей жизни. Многих твоих друзей я знаю. Не удивляйся, было бы странно, если бы я не знал их имена. Я глава клана, как никак, примерно представляю, кто чем дышит в Великом Хребте. Я знаю про твои земли на Островах, по-моему, – гнилая затея. Так что назови свою цену, я обещаю не жадничать.

Предложение не было неожиданным для Юрланда, но он решил выдержать паузу, подражая манере разговора Ланера.

– Я не думаю, что Малрод отпустит меня просто так, нужно все взвесить. У меня семья, мастерская, незавершенные дела… Есть над чем подумать. Какое-то время мне и моим друзьям нужно будет переждать, пока все свыкнуться с мыслью о нашем переходе в твой клан. Нужна очень веская причина, чтобы это не выглядело, как ты выразился, гнило.

– Ну… неужели ты думаешь, что я не смогу обеспечить тебе защиту? – на лице Ланера промелькнуло разочарование.

– Ты не понял, защита нужна моему имени и именам тех, кто перейдет за мной. Нужна очень благородная цель, например, основание нового города на севере. Не меньше. Иначе мне не удастся убедить своих друзей в серьезности наших намерений, ну и деньги и несколько титулов, само собой, придутся тоже кстати, – Юрланд придал лицу то безразличное выражение лица, которое часто используют игроки в карты, чтобы сбить с толка противников.

– Выбери любую благородную цель, но не забывай, что ты и твои друзья должны присутствовать на Совете Мастеров, иначе цена сделки будет заметно ниже. Если ты будешь торчать по ту сторону Лаза, я могу не добиться нужного перевеса на Совете, – полумрак балкона скрыл радостный блеск его глаз, он полагал, что раз уж дело дошло до торговли, то его клан скоро приобретет отличного Мастера-Стеклодува.

– Мне нужно все еще раз обдумать. Переговорить с гномами и побывать там, где мне придется проводить немало времени. Мне нужен пропуск на ту сторону лаза для моих гномов. На обратном пути все и обсудим.

– Тебе пропуск будет, а про остальных… я думал, что ты понял. Ты не услышал главного – я готов начать войну с сородичами, чтобы не пустить идеи северян на юг. Уклад жизни северян – чума, готовая унести тысячи жизней. Единственный путь остановить ее – это не пускать неокрепшие умы на север и обратно. Юр, тех, кто пройдет на ту сторону надолго, я не впущу обратно.

– Ты засиделся в горах, Ланер. Прогуляйся в Общий город, и ты поймешь, что путей всегда больше, чем кажется. Ты Мастер-Кузнец, а не художник, тебе незачем сгущать краски.

На балкон вбежал порученец со срочным донесением для Ланера. Глава клана ознакомился с узким свертком голубиной почты и не смог скрыть раздражения.

– Мастер Юрланд, советую вам быстрее определиться с ценой… вопроса, и побыстрее завершить ваше путешествие. Как вернетесь, так сразу и договоримся о судьбе… заказа. События развиваются быстрее, чем я мог предположить, – с этими словами Ланер, в сопровождении порученца, быстрым шагом скрылся в одном из коридоров Малых Чертогов.

***

Утро выдалось тяжелым. Вино сделало свое дело, и теперь так радовавшее вчера солнце причиняло командору нестерпимую боль. Тот эгомаг, который научится быстро лечить похмелье – заслужит любовь всего Альта, и очевидно, озолотится. Дрегори, потягивая вино со льдом, сидел за своим столом, пытаясь развеять тревожившие его мысли. Лучшие офицеры гвардии Островов уже несколько лет составляли подробную карту территории Синих Гор, ища подходящий перевал в Северные земли. Такой, где бы мог опуститься хотя бы самый небольшой планер. Но пока безуспешно. По данным разведки, самые скверные предположения подтверждались. Гномы собирались принудить Вольные Острова принять подданство, сначала взяв под контроль все торговые пути от Серпа до Общего города, а потом, повышая цены, заставить островитян подчиниться воле более сильного соседа. Пока Дрегори был командором, этого не должно было случиться ни при каких обстоятельствах, даже если дело дойдет до войны. Его грустные размышления прервал дежурный офицер. Он деликатно кашлянул, чтобы привлечь внимание командора. Офицер довольно долго переминался с ноги на ногу, надеясь, что Дрегори сам обратит внимание, но, не дождавшись реакции, наконец-то, решился прервать его раздумья.

– Вы нездоровы, офицер? – поворачиваясь и оправляя мундир, сухо осведомился Дрегори.

– Э…, никак нет! То есть да! В смысле здоров, господин командор! – наконец-то нашелся дежурный.

– Тогда почему доклад не по форме? – праздник кончился, и людей следовало быстрее снова настроить на рабочий лад. – В чем дело?

– Срочное донесение для господина командора! – бодро доложил дежурный и, понизив голос до таинственного шепота, добавил. – С континента…

Дрегори подумалось, что если уж низшие офицерские чины догадываются, что на большой земле происходит что-то важное, то, значит, его опасения действительно не напрасны. Гномы обоих кланов увеличили закупки провизии. Они скупают зерно, хлеб и даже сухофрукты – делают запасы. Цены уже подскочили. Торговая гильдия Островов пока довольно потирает руки, считая прибыль, но командор был уверен, что за блеском золота торговцы не видят очевидного факта: гномы готовятся к войне. Если она все же случится, то вряд ли ограничится стычкой между двумя кланами, а тогда и конец свободной торговле. Дрегори стало любопытно, что тогда запоет такая могучая, вечно-правая торговая гильдия. Командор принял контейнер у дежурного, жестом отпустил его и аккуратно вставил предохранитель в крышку контейнера. Если открыть его без предохранителя, не вставив в узкую щель ключ причудливой формы, контейнер сгорит ярким пламенем, сохранив тайну письма. Такие игрушки изготавливались умельцами инженерного полка. Командор был уверен, что механика может послужить не только гномам и делал все, что было в его силах, чтобы повысить значимость инженеров в жизни островов. Если удастся решить задачу с мостами, его политического веса хватит, чтобы растрясти гильдии на создание отдельной Инженерной Академии.

Открыв контейнер, Дрегори развернул узкий свиток донесения. «Совет не снял напряженность между Синим и Великим. Кланы вооружаются. Считаю, что они готовятся к войне. В клане В.Х. замечен советник Оттор, гончий Короны. Гномы продают три землехода Короне, цена и условия сделки неизвестны. Считаю войну кланов с Короной в обозримое время маловероятной. Гномы перекрывают восточные предгорья Синих гор. Мне и другим пилотам гвардии отказано в доступе к предгорьям, но главное удалось. Северный вход лаза отмечен на карте. Представляется целесообразным привлечение неизвестного пилота для срочной передачи предложения адресату».

Удача – вот то, чего не хватало Вольным Островам несколько последних месяцев. Все попытки получить точные сведения о севере проваливались одна за одной. Теперь офицеру тайной гвардии Островов и другу детства командора удалось добыть что-то вроде карты Гномьего Лаза. Сопоставив эту и все остальные, с таким трудом составленные карты Синих гор, можно было определить если не сам маршрут через горы, то его конечную точку. Ближайшая Артель Северян была где-то недалеко от входа в лаз. Донесение и карта были как нельзя кстати. Еще одно подтверждение верности его подозрений было получено. Дрегори бережно разложил карты, но свести все воедино сразу не получилось. Сказывалась бессонная ночь. Командор решил, что непродолжительный сон поможет ему пополнить силы и вернуть ясность мыслей, утраченную после праздника, но тут в дверь снова постучал дежурный и доложил:

– Согласно приказу командора, явилась выпускница Кейла!

– Да-да, помню, пусть войдет, – рассеянно ответил Дрегори и подумал, что эта девочка появилась очень кстати. Она как нельзя лучше может подойти.

– Выпускница Кейла по вашему приказу явилась, господин командор, – браво отрапортовала девушка в идеально выглаженном мундире и искусно скрытыми следами бессонной ночи. Девушка явно не ложилась, что уже в юношеские годы командора было непозволительной роскошью. Командор даже немного позавидовал этой девчонке, которая успела и погулять на славу – он помнил, как отплясывала эта белокурая красотка, – и привести себя в порядок перед визитом к большому начальству. Сам командор, глядя на гостью, почувствовал себя совсем уставшим и разбитым, что никуда не годилось. Дрегори был уверен, что большие дела нужно начинать только на свежую голову.

– Ожидайте меня на балконе, разговор состоится через…, – он посмотрел на настольный хронометр, – через три часа. Там есть кресло и фрукты. Отдыхайте. Считайте, что это приказ.

– Слушаюсь! – также браво ответила Кейла и едва заметно поморщилась, ее голос прозвучал слишком звонко даже для нее самой.

– Вольно, выпускница, можете вести себя свободно. Не каждый день удается поступить в высшую школу, – улыбнулся командор. Проводив девушку на балкон, он прошел в свои комнаты, где практически жил уже несколько лет. Сняв надоевший за последние сутки парадный мундир, Дрегори прилег, чтобы урвать хотя бы пару часов сна. Может же он хоть раз в году позволить себе злоупотребить высоким положением? С девицей ничего не случится, если она немного подождет. Серьезные разговоры требуют серьезного подхода. Дрегори был уверен, что и Кейлу после бурной ночи сморит сон, а длительное ожидание взбудоражит фантазию возможных соглядатаев. Пусть пофантазируют о романе бывшей ученицы и высшего чина гвардии. Слухи бывают очень полезны, если их распространяешь сам.

Проснувшись от яркого солнечного света, добравшегося до подушки командора, что означало, что до полудня остался час, Дрегори быстро привел себя в порядок, чтобы ровно в назначенный час появиться на балконе. Девушка ожидаемо задремала в кресле, смешно, совсем по-домашнему, поджав ноги.

– Да… Слишком молода. Опыта ноль, но сила изрядная, с хорошим наставником, может и проскочить, – подумал командор, тихонько садясь напротив. Кресло предательски скрипнуло, разбудив девушку. Кейла вскочила, как будто её ужалила змея, немедленно вытянувшись по струнке.

– Вольно, вольно, садись, – махнув рукой, распорядился Дрегори. – Ты помнишь, кому посвящен этот памятник?

Статую Пира как раз удачно освещало полуденное солнце. Вообще вид, открывавшийся с балкона кабинета командора, был, как многие считали, самым удачным на Чаше. С одной его стороны были видны как на ладони внутреннее озеро и академия, а с другой стороны, за неспокойными водами Шумного пролива, угадывались очертания береговой линии Рукояти Серпа.

– Да, конечно, командор, это памятник подвигу Пиромага, давшего Островам пройти по пути к свободе. Этому всех учат еще в первый год…

– Хорошо, – остановил ее Дрегори, – скажи каков твой рекорд по нахождению в воздухе?

– Двое суток и два часа, – с гордостью в голосе ответила девушка.

– Угу, – уважительно покивал командор. – Скажи, а ты не боишься уйти в Тень слишком рано? Как ты знаешь, жизнь пилота полна неожиданностей. Это не проверка и не экзамен, так что отвечай честно и прямо.

– Конечно, боюсь, командор, – с непониманием в голосе удивленно ответила Кейла.

– Это хорошо, – после недолгой паузы согласился Дрегори. Опытным пилотам гномы действительно запретили проход в предгорья, предоставляя им возможность решать вопросы в порту на Рукояти Серпа, что очень затруднило разведку. Многих пилотов гномы тайного хирда знали в лицо, так что стоило пилоту пересечь залив, как за ним начинали таскаться по городу хмурые крепыши тайного хирда или городская стража. Для задуманного нужен был неожиданный, дерзкий ход. – Решено! Я дам тебе задание, выполнив которое, ты можешь украсить своей статуей противоположный угол площадки или уйти в Тень уже через пару недель, если потерпишь неудачу. Ты возьмешься за такое задание? Можешь подумать и ответить завтра.

– Думать вовсе нечего. Я отвечу сейчас. Служить на благо Островов моя мечта и судьба. Что я могу сделать? – глаза девушки загорелись юношеским огнем. С сожалением, Дрегори понял, что она явно наслушалась романтических сказок и уверена, что ее как-то проверяют.

– Да, сцена получилась совсем театральная. Старый вояка в лучах знойного летнего солнца среди белых колон балкона величественного здания вербует красавицу в шпионы. Это что-то совсем из разряда вульгарных историй, что вошли в моду в последние годы. И ведь не жалеют денег на бумагу. Интересно, а сколько жизней сложились именно так, по глупости? Один слишком несерьезно спросил о важном, другой слишком несерьезно ответил, а третий вообще не поверил в реальность происходящего.

Размышления командора затянулись, заставляя девушку нервничать, а он все ждал непонятно чего: то ли иного, более искреннего ответа Кейлы, то ли сам решался взять ответственность за жизнь девчонки на себя. Не дождавшись ни того, ни другого, он продолжил:

– Кейла, тебе предстоит тайно перелететь пролив и взять на борт одного пассажира в предгорьях. Затем пересечь Синие Горы и доставить пассажира и секретный пакет северянам. Учти, что во время разведки возможных маршрутов в горах уже пропало пять пилотов первого класса. По крайней мере, про двоих из них известно, что они разбились. Теперь у нас есть более-менее точный маршрут через горы, но карты земель по ту сторону у нас нет. Точных сведений о нравах северян тоже. Встретив пассажира, ты поступишь в его распоряжение. Если… нет! После того, как встретитесь с северянами, сможете вернуться на Острова героями.

– А кто пассажир?

– Опытный пилот. Пока этого тебе знать достаточно. Он будет сам решать, что делать и как поступать. Тебе нужно будет лишь во всем его слушаться. Еще вопросы есть? Задавай любой, я постараюсь ответить полно и честно.

– Если от результата задания зависит мой Путь, моя жизнь, то я хотела бы знать, во имя чего я могу уйти в Тень?

– Резонный вопрос, – вопрос потрясал своей наивностью. Такой вопрос мог задать или тайный агент, или совершенно неопытный человек. Командор склонялся ко второму варианту. Как всегда, в подобных ситуациях он сообщил собеседнику очевидные для каждого осведомленного человека факты.

– В письмах, что ты понесешь, предложение дружбы и торговли северянам в обход гномов. Учитывая интересы кланов, путешествие будет очень опасным, так как пути к предгорьям хорошо охраняются и доступ людям туда закрыт, – Дрегори решил, что если сейчас она начнет снова интересоваться, кто этот таинственный пассажир, то он собственноручно потащит девчонку к судному камню.

– Спасибо за доверие, командор! Эта тайна уйдет в Тень вместе со мной.

Дрегори обреченно вздохнул: «Ребенок, она еще совсем ребенок».

– Идите, Кейла, летное задание, карты и оборудование получите у командира вашего полка – я распоряжусь. Вылет через две недели, можете идти. То, что это главный секрет Островов, вы уже должны были и так понять, так что не болтайте.

Дождавшись, когда девушка выйдет, Дрегори вызвал дежурного:

– Передайте инструктору Юрасу мой приказ проверить выпускницу Кейлу на преданность Островам судным камнем. Только тихо, без шума. О результатах доложите завтра утром. Потом распорядитесь, чтобы мне принесли что-нибудь поесть. Если удастся раздобыть яичницу с ветчиной, буду лично вам обязан. Мне нужно поработать.

Оставшись в одиночестве, командор одним глотком допил содержимое бокала и убрал бутылку в шкаф, чтобы избежать соблазна наполнить бокал снова. Несмотря на то, что он был уверен, что поступает правильно, у него появилось гнетущее чувство вины. В трудные мгновения Дрегори всегда искал помощи у любимой стихии. Распахнув двери, командор вышел на балкон, предоставив возможность ветру вымести ненужные мысли. Солнце светило еще высоко, щедро даря тепло склонам Чаши Дракона. День обещал быть по настоящему жарким и, как полагалось летом, долгим.

– В большой игре не бывает мелких карт, брат, – командор редко так обращался к неразумной стихии, но за неимением возможности пожаловаться на собственную слабость и неуверенность еще кому-то, командор был рад и такому собеседнику. Тем более он был понятливее многих настоящих. Он словно настоящий брат, потрепал Дрегори по волосам, будто говоря: «Ничего. У меня и не так бывало…» и умчался вдаль дальше играть в свои странные игры с непоседливыми волнами. – Она знала, куда шла. Если Теомир не сможет, то и никто не сможет. Дальше останусь только я. Если Тео и эта девочка не справятся, полечу сам – в конце концов, не такая уж я и важная птица.

***

Приемные покои Короны были ярко освещены. Просторный зал, разделенный лишь редкими колоннами, на которые опирался высокий сводчатый купол, был непривычно пуст. Не было беспрестанно снующих вельмож, кружков важных господ, сплетничающих про все на свете, плетущих интриги придворных дам. Не было всего того, от чего так уставал Магнус. Был лишь он и предстоящий интересный разговор. Неизбежное малое зло, неустанно преследовавшее Корону всю его полную компромиссов жизнь, в этот раз обрело форму плотного кольца охраны – элиты гвардии Короны. Полированный до зеркального блеска мраморный пол сегодня был устлан красной ковровой дорожкой. Окна наглухо закрыты, а плотные шторы задернуты. Посреди зала на подставке из зачем-то до блеска начищенной бронзы покоился крупный судный камень. Разговор, который должен был состояться возле этого камня, не был предназначен для лишних ушей. Корона в очередной раз перечитывал записи Оттора. Сочтя, что уяснил все, что хотел, Магнус распорядился: