Читать книгу О людях, ветрах и плотах в океане. История путешествия от Южной Америки до острова Пасхи и обратно - Андрей Чесноков - Страница 3

С чего же всё начиналось – немного о Кон-Тики и Кон-Тики2 – месяц до путешествия

21 сентября 2015 года.

Половина десятого вечера. Я сижу в своём туристическом клубе «Зюйд-Вест», где лет пятнадцать назад началось моё увлечение путешествиями. Напротив меня сидит бессменный руководитель клуба Владимир Музалёв, которого все выпускники клуба, с самого детства звали просто Босс. Находиться дома невыносимо: я просто не находил себе места и не мог отвлечься от тревожащих меня мыслей. Решается моё участие в экспедиции. Как-либо повлиять на процесс я не могу, остаётся ждать, а это тяжелее всего. Чтобы хоть чем-то себя занять, я решил пройтись. Несколько часов я просто мерил шагами парк, ежеминутно поглядывая на телефон, пока сам не понимая как, не пришёл сюда. Босс занят составлением продуктовой раскладки на предстоящий осенний выезд, а я, чтобы занять руки и голову, пишу роящиеся в голове мысли на обратной стороне одного из его черновиков. Десять. Звонка от капитана всё ещё нет. Пора возвращаться домой, но мне не хочется. Я хочу дождаться звонка именно здесь. Я очень надеюсь, что он всё-таки будет. Чувство описать трудно. Казавшаяся неосуществимой мечта в этот момент так близко! Дразнит, будоражит, как будто играет, изводя неопределённостью. Чёрт возьми! Как же тяжело писать! Кривые буквы пляшут, как будто по руке пропускают электрический ток. И такое состояние у меня со вчерашнего вечера.

Тогда, вернувшись с дачи, я, по обыкновению, открыл почту. Нокдаун. Раз… два… три… Мне написал Михаил Зайцев – сотрудник Opera Software – компании, являющейся одним из спонсоров экспедиции. В письме говорилось, что моя работа, которую я отправил на конкурс, прошла предварительный отбор, и теперь меня ждёт следующий этап – разговор с капитаном по скайпу. Разговор назначен на утро 21го. Вот тут-то и началось. Готовясь к беседе, я сочинял речь, гадал, о чём меня может спросить капитан, обдумывал и формулировал ответы на вопросы, которые сам себе задавал, словом – изводил себя переживаниями в лучших традициях. К назначенному сроку я подравнял бороду, причесался и вообще всячески приготовился к тому, чтобы произвести наилучшее впечатление. Наконец, пришло время звонка. Только вот незадача: скайп лежит по всему миру. Да почему сегодня-то?! Паника. Написал письмо Михаилу. Вскоре, мне в ответ пришло письмо со ссылкой на другой сервис, где мы можем связаться. Глубокий вдох, выдох. Прохожу по ссылке. Экран загорается, и на нём появляется лицо моего собеседника. Собеседник находится в машине, я слышу звук проезжающих мимо автомобилей. Я вижу гладковыбритое, улыбчивое и дружелюбное лицо. Я и не рассчитывал, что смогу зайти так далеко. Ну, поехали. Надо поздороваться.

Ступор. Мгновенно высохший язык прилипает к нёбу, а губы немеют, как при визите к стоматологу. Кое-как я выдавливаю из себя слова, которые складываются во фразу: «Good afternoon, Mr. Higraff.»

– Hello, Andrew! I’m not Mr. Higraff. My name is Hakon Wium Lie. I’m CTO of Opera Software and CTO of the expedition. Torgeir will join us later.1

Стоит ли говорить, каким дураком я себя чувствовал. Я не один раз просматривал фотографии всех участников на сайте, и вот, в самый ответственный момент, перепутал. Образцовый ляп.

Дальше я всё же пришёл в себя и, как мне показалось, реабилитировался в глазах Хокона. Мы недолго и довольно расслаблено (слово «расслаблено» абсолютно неприменимо к моему состоянию на тот момент) поговорили, в основном о моём резюме, которое я отправлял ранее. Хокон спросил о моих увлечениях. В числе прочего, я упомянул о том, что немного играю на банджо.

– Банджо? Звучит отлично! Тебе нужно будет взять его с собой на плот. А ещё ты должен будешь научить меня русскому языку и кириллице.

Оптимистично, но радоваться пока рано. Сначала я должен получить главный ответ от Торгейра. Торгейр так и не смог к нам присоединиться, но Хокон сказал, что в этом нет необходимости, и он свяжется со мной вечером. Мы попрощались, экран погас, а я остался в комнате один, раздумывать о том, как я справился.

Одиннадцать. Никаких вестей. В Норвегии сейчас около девяти вечера. Думаю, сегодня звонка уже не будет. Пора идти домой.

22 сентября 2015 года.

Проснулся в 5 утра. Спать больше не могу. Проверил почту. Пусто. Время до полудня описывать бессмысленно. Можно ограничиться лишь вопросом «Что могло пойти не так?» со всеми вытекающими последствиями.

Наконец раздался звонок.

– Привет, Андрей. Это Торгейр. Хокон передал мне ваш разговор. Когда ты можешь быть в Перу?

Ступор.

– Привет, Торгейр… А когда мне нужно быть в Перу?

– В середине октября. Наверное, тебе лучше лететь вместе с Борисом Романовым. Поговори с ним. До встречи. Поздравляю, ты идёшь с нами.

Вот здесь и начинается моя история.

По сути, история началась немного раньше: в мае, почти полгода назад, когда я только узнал об экспедиции. В объявлении, на которое случайно наткнулся и переслал мне мой друг Николай, говорилось, что норвежец Торгейр Хиграфф организует экспедицию Kon-Tiki 2, в которую требуется участник из России. Участник должен освещать события экспедиции для русской аудитории. Судя по описанию, которое я нашёл на сайте, недостатка в событиях не будет. Ещё бы! Ведь запланированный маршрут пролегал через Тихий океан, а транспортным средством должны были стать два бальсовых плота. За последние полвека были организованы экспедиции на полюса, в дикие джунгли, пустыни, пещеры, на непокорённые вершины и даже в космос, но подобных экспедиций после знаменитого Кон-Тики, Ра и Тигриса Тура Хейердала, я припомнить не мог. Поначалу из простого любопытства, а далее с нарастающим интересом, я изучил требования к кандидату. Возраст 25—35 лет, уверенное знание английского языка, туристический опыт и чувство юмора. Ни про один из пунктов я не мог сказать «Вот этого у меня точно нет», хотя сомнений не вызывал, пожалуй, только возраст. Мне было двадцать шесть. По этому критерию я проходил «чисто». Мой английский был неплох, но назвать его уверенным, я, всё-таки не осмеливался, хотя и до экспедиции оставалось ещё достаточно времени, чтобы его подтянуть. В «Зюйд-Весте» я приобрёл привычку во всех путешествиях вести дневник. Свои записи я не старался публиковать, потому что писал только для себя и друзей. О качестве записей я мог сказать только то, что людям, которые были со мной в этих путешествиях, они нравились. Туристический опыт вызывал меньше опасений. В походы я ходил с самого детства. Сначала с родителями, потом с «Зюйд-Вестом», с Московским клубом велотуристов, а потом и самостоятельно, со своими друзьями. Были и походы на байдарках, и длительные автономки на велосипедах, и пешки и горные походы разных категорий сложности. По этому пункту всё вроде получалось неплохо. Потом я прочитал заслуги остальных участников и немного пригорюнился. Русский врач Борис Романов длительное время работал на Чукотке и участвовал в лыжном марафоне в Гренландии. Второй врач Сергей Гольцов уже имел опыт в роли экспедиционного врача в Папуа Новой Гвинее и Африке. Кари Дал работала офицером поисково-спасательного судна, а Лив Арнесен знаменита тем, что совершила одиночную экспедицию к Южному полюсу. Даже самые сложные мои маршруты не могли встать в один ряд с такими путешествиями. Однако, я ничем особо не рисковал. В худшем случае, мне бы просто отказали, и жизнь пошла бы своим чередом.

Итак, я довольно долго собирался с мыслями, но всё-таки составил резюме, перевёл его на английский язык и отправил на почту, указанную в контактах. Скажу прямо: оценив свои возможности, я довольно ясно осознал, что шанс оказаться на одном из плотов у меня невелик. Некоторое время спустя мне ответил сам лидер экспедиции. Он сказал, что заинтересовался, и задал некоторые уточняющие вопросы. Затем он сообщил мне, что выбор участника будет проводиться журналом «Вокруг света», и что я должен участвовать в конкурсе, который будет проходить в августе.

Что можно сказать об этом периоде. Это была некоторая пора перемен в моей жизни. Работа в офисе меня не устраивала, сам я был одинок, а моей душе хотелось чего-то большого и нового. За редким исключением, каждый следующий день мало отличался от предыдущего. Вместо этого меня всё больше поглощала рутина, и крепло ощущение того, что я занимался совсем не своим делом. Настало время, что называется, уйти «во все тяжкие». С момента разговора с Торгейром я успел сменить работу в офисе на промышленный альпинизм, объехать на велосипеде озеро Иссык-Куль, и сходить в горы на настоящее восхождение. Это была Белуха, прекрасная вершина Сибири. С неё я вернулся как раз к моменту, когда до конца конкурса оставалось три дня. Взяв отрывок дневника с восхождения, я немного отредактировал его, и отправил на конкурс. Сам же, в это время, я занялся изучением информационных источников.

Что я знал об экспедиции Кон-Тики Тура Хейердала? Из детства остались воспоминания о книге «Путешествие на Кон-Тики». В ней говорилось, что Тур Хейердал и ещё пятеро отчаянных искателей приключений построили реплику бальсового плота инков и отправились на ней через океан. Их маршрут пролегал от Южной Америки к островам Полинезии, а поставленная цель – доказать возможность контакта двух цивилизаций до прихода европейцев. Полинезия… Другой конец Света! Пальмы, аттолы, лагуны… Но, я отвлёкся. Изначально в успех экспедиции никто, кроме самих участников, не верил. Хейердалу и его команде пророчили смерть среди штормов и голодных акул. Звучит логично, ведь Тихий океан, насколько я знаю, назвали Тихим по ошибке, а бальсовый плот, скреплённый плетёными верёвками, не производит впечатления надёжного судна. Однако, Хейердал, несмотря на шквал критики, был уверен в своей идее. В пути он планировал использовать устойчивые ветра и попутное экваториальное течение. В итоге, удача была на стороне путешественников, и им удалось осуществить свой смелый замысел. Хотя они и потерпели крушение при подходе к суше, все шестеро, живые и невредимые, через сто один день достигли островов Полинезии, тем самым доказав теорию Тура Хейердала и совершив настоящую революцию в антропологии. Но, раз это уже было доказано в 1947 году, зачем устраивать повторную экспедицию?

Новая экспедиция не планировала повторение маршрута первопроходца. Торгейр Хиграфф решил пойти дальше и доказать, что контакт этих двух цивилизаций не был односторонним. Существует теория о том, что инки под руководством вождя по имени Тупак Юпанки, а возможно и он сам лично, побывали на острове Пасхи и вернулись на континент. Также, во время раскопок на территории Чили, были обнаружены кости полинезийской домашней птицы и скота, которые никак не могли попасть туда самостоятельно. Кроме того, есть теории о том, что полинезийцы достигали берегов Южной Америки на больших океанских каноэ. То есть существовала возможность проделать этот путь с запада на восток. Казалось бы, что в этом сложного? Раз Тур Хейердал перешёл океан в одну сторону, что мешает вернуться тем же путём? Вот тут-то и обнаруживается загвоздка. Так же, как экваториальное течение и попутный ветер, помогали Туру Хейердалу достичь Полинезии, они будут мешать на пути к Южной Америке. Нужен другой маршрут, и он есть. Он проходит южнее, через область Тихого океана с говорящим названием «Ревущие сороковые». Именно в этой области ветер почти постоянно дует с запада, что должно позволить провести плот к континенту. Попытку пройти этим путём из Полинезии предпринял Эрик Бишоп в 1958 году. К сожалению, его планам было не суждено осуществиться. Бишоп и его команда после пяти месяцев дрейфа оставили попытки продвигаться на восток, и были эвакуированы. Насколько я знаю, Эрику Бишопу удалось достичь тридцать седьмого градуса южной широты, но этого было недостаточно, чтобы поймать стабильный попутный ветер с запада. Так что, в некотором смысле, у участников Кон-Тики 2 был шанс стать первопроходцами. Именно этот факт особенно волновал меня до самого начала путешествия. Условно, путешествие делилось на два этапа: «разминка», если можно так сказать, до острова Пасхи, и главная часть – обратно. На острове была задумана плановая частичная смена команд. Мне особенно хотелось принять участие в обратном пути, но решиться это должно было лишь на месте.

Но вернёмся к целям путешествия. Перед экспедицией стояла непростая задача «попасть» в остров Пасхи с расстояния более чем в 4000 километров. Положившись только на удачу, достичь этого невозможно, так что пришлось задуматься об управлении. Конструкция плотов инков предусматривала использование гуар2 – специальных выдвижных швертов, которые, будучи установленными в определённом порядке, позволяли держать достаточно точный курс. Тур Хейердал в своём путешествии практически не использовал гуары, и больше полагался на рулевое весло. Но у него и не было цели прийти к какому-либо определённому острову. Течение и восточный ветер пронесли Кон-Тики намного севернее острова Пасхи, и плот завершил свой легендарный маршрут на архипелаге Туамоту. В планах экспедиции Кон-Тики 2 был именно остров Пасхи. Это означало, что в отличие от экспедиции Хейердала, плоты должны были пересечь течение Гумбольдта, и двинуться к острову напрямую, полагаясь лишь на ветер и умелое управление. Насколько эффективно управление плота гуарами, тоже предстояло выяснить.

Здесь хотелось бы уделить особое внимание троим участникам предстоящего плавания. В 2006 году Торгейром Хиграффом уже была организована ещё одна экспедиция на бальсовом плоту. Она получила название Тангароа. Из будущей команды Кон-Тики 2, в ней, помимо самого Торгейра, участвовали Роберто Сала и Ойвин Лаутен. Остальными участниками были: внук Тура Хейердала Олав Хейердал, Бьярне Креквик и Андрес Берг. Через пятьдесят девять лет после Кон-Тики, из того же порта и в тот же день, вышел плот Тангароа. Также как и Кон-Тики, плот успешно дошёл до Полинезии, но затратил на это на тридцать дней меньше, и выигрыш в скорости, главным образом, был обусловлен использованием гуар. А значит, новая экспедиция была в надёжных руках. Кому, как не этим людям, под силу пройти более сложный обратный путь?

Экспедицию Кон-Тики 2 не могли обойти вниманием и представители различных сфер науки. Как и путешествие Хейердала, эта экспедиция являлась отличной базой для различных наблюдений. В число команды были включены научные сотрудники, в задачи которых входил сбор океанологических данных, а также данных о климате и загрязнении мирового океана. Словом, запланировано было немало, а путешествие обещало быть поистине уникальным.

И вот, я тоже получил положительный ответ от Торгейра. Сразу и с головой я окунулся в подготовку к экспедиции. До путешествия оставалось меньше месяца, а мне предстояло разобраться с просто немыслимым количеством дел. Договоры и документы, электронные переписки, покупка недостающих вещей, медицинское освидетельствование, английский и опять договоры. Всё завертелось как в карусели, в преддверии грядущего путешествия. Каждый день этой круговерти приближал меня к «событию жизни».

Но были и неприятности. За две недели до моего вылета в Перу произошло событие, которое поставило под удар моё участие. Я сильно повредил ногу. В Москве тогда неожиданно выпал первый снег, и, не справившись с управлением на мокром асфальте, я упал с велосипеда. И, ведь нашёл куда упасть, – на ржавый металлический уголок, торчавший из земли. Рана была глубокой, длинной и инфицированной, так что зашивать её было нельзя. Оставшиеся дни до вылета я ходил к хирургу как на работу. Кроме того, мне нужно было предупредить о своей травме экспедиционного врача, Бориса Романова. Когда я связывался с ним по скайпу, я чувствовал себя ужасно. Можно представить, какое мнение у него должно было сложиться обо мне ещё до начала экспедиции. Каково же было моё удивление, когда Борис спокойно выслушал меня, вздохнул и сказал: «Максимализм и возраст, Андрей. Ничего. Вылечим. Собирай вещи».

Месяц пролетел как неделя, и вот, я был готов отправиться в путь.