Читать книгу Питерские палачи - Андрей Деменков - Страница 4

* * *

Стас никак не мог заснуть. Ворочаясь в мокрой постели, он силился заставить бунтующий мозг отключиться от мыслей и погрузиться хотя бы в легкую дремоту.

Тщетно! Устав от борьбы, укутавшись в одеяло, он сел за стол и закурил.

За окном царила голубизна майского вечера. На спортплощадке во дворе, игнорируя строгие окрики родителей из окружающих окон, пацаны все еще гоняли мяч. По улице промчалась грохочущая колонна редких теперь рокеров. Минуту спустя в том же направлении прошла компания хохотливых девчонок.

Стас стал уже почти таким же, как и все они.

Почти…

Но временами, хотя все реже, мучили его такие ночи. Ночи почти без сна, наполненные болью детских и более взрослых обид, невыносимых утрат, стоящим в ушах криком Лехи Иващенко: «Мужики! А здесь и впрямь, как на войне!..» – после чего перепонки застилало уханье взрыва, разметавшего парня в абсолютный ноль. В такие ночи память истязала то несуществующими уже прикосновениями нежных пальцев, то незабываемой вонью гниющего мяса…

Эх, Инга!

Почему так много людей вокруг остается незамеченными, даже если питают к нам самые лучшие чувства, а избранные единицы при самом мимолетном соприкосновении умудряются выжечь в сердце глубочайший след?

Впрочем, знакомство с Ингой было совсем не фрагментом. Они знали друг друга с детства – жили в одном дворе. Лучше сказать: в соседних домах, поскольку понятие «двор» не очень-то подходило территориям вокруг серых панельных глыб новых советских районов.

Познакомились случайно. И этого могло не произойти: Стас до сих пор даже в лицо знал не всех жильцов башни-высотки на проспекте Просвещения, в которой жил уже много лет. А в родном Таллине традиции общения еще прохладнее.

Он хорошо помнил первую осень после переезда семьи из крохотной однокомнатной «хрущовки» в новую двухкомнатную квартиру в спальном районе. Все вечера второклашка Стасик проводил на улице: новые знакомства, костры из оставшегося после завершения стройки хлама, бои с «брызгалками» из опустошенных флаконов для шампуней и моющих средств. А однажды, когда вся ребятня рассосалась по домам, не утоливший жажду впечатлений, он остался бродить сам по себе и увидел прогуливающую белоснежного пса длиннющую, худенькую, как тростинка, девчонку.

Это была Инга.

Черт его знает, каким образом завязалось знакомство. Наверное, разговор начался сам собой…

После первой встречи последовали другие. Стасу пришла в голову замечательная идея брать с собой кота Алексия – эдакого мохнатого монстра сибирской породы, восхитившего Ингу и ужаснувшего ее белоснежного песика своими потрясающими размерами, абсолютно черной, пышной шерстью и совершенно диким нравом: никого из посторонних Алексий к себе не подпускал, а малютку Тоби первое время и вовсе терроризировал.

Пару недель спустя кот и песик все же подружились. Даже скучали друг без друга во время длительных перерывов между прогулками. Алексий и к Инге попривык; сохраняя определенную дистанцию, позволял себя погладить, а в минуты особой лености – подержать пару секунд на руках. Нервный Тоби очень ревновал хозяйку к Стасу, но ничего изменить не мог и находил некоторое успокоение в общении с менее чувствительным котом.

Стас питал к Инге чисто приятельские чувства. В свои девять лет он имел опыт некоторых бурных романов в детском саду и в школе, поэтому отношения с долговязой чернобровкой мог уверенно отнести к разряду дружеских. С ней было просто интересно. К тому же у ее родителей была целая библиотека фантастики!

Таким образом миновало года два. Пока одним чудным весенним днем не исчез Алексий: ушел через оставленную приоткрытой дверь – и не вернулся.

Искали всей семьей – бесполезно!

Встречи с Ингой некоторое время продолжались, хотя заметно реже. В глазах расцветающей девочки-подростка уже не было того интереса, который появлялся раньше при виде забавного мальчишки из соседнего дома: она погладывала на старших парней.

А через полгода после исчезновения Алексия в семью пришло тяжелейшее горе – умерла мать. Смерть стала неожиданным ударом для всех знавших ее. Никому и в голову не приходило, что женщина, которая с легкостью тянет две работы и все семейные хлопоты, может быть смертельно больна. Врачи-мерзавцы, те, что бесплатно вроде бы лечат, не умели отличить злокачественную опухоль от доброкачественной!

Оглушенный Стас вывалился из накатанной колеи, в которой не смог удержать его растерявшийся отец. Стал тайком покуривать, пошли трудности в школе. До предела натянулась нить отношений с окружающими. Закомплексовал Стас. Раньше он хоть хорошей учебой выделялся среди сверстников – теперь не стало и этого. Тогда он предпочел стать дурковатым отшельником, чем вообще никем…

Отцу тоже было скверно. Он пытался унять боль алкоголем, но вскоре понял, что водка создает больше проблем, чем решает их.

Однажды Петраковы поговорили по-мужски и решили начать новую жизнь в новом месте. Вскоре очень кстати отцу позвонил питерский знакомый. Автосервису, в котором тот работал, позарез нужен был хороший слесарь; знакомый готов был поручиться за старого приятеля.

Вызванные переездом хлопоты, новая обстановка пошли на пользу Петраковам. Боль утраты стала притупляться.

Отец научился много зарабатывать; не только выплатил кооператив, но и купил машину, сына приодел. А к окончанию Стасом десятого класса поменял старый «Москвич» на собственноручно отделанную экспортную «Ладу». Сыну накануне выпускного торжественно вручил двухкассетный Sharp и джинсы Levi’s. Тогда это было нечто!

Сам Стас к тому времени сильно изменился. Свыкшись с мыслью о смерти матери, как-то незаметно потерял свои комплексы, раскрепостился. В школе своим не стал, но и не стремился: предпочитал знакомых по интересам. Особым увлечением стало вошедшее в моду карате.

Новая жизнь в Ленинграде Стасу, в общем, нравилась. Трудновато было привыкнуть к раздражавшей после чистенького Таллина неухоженности «северной столицы» империи, но и с этим со временем как-то смирился. Только воспоминания об Инге не отпускали.

Получив аттестат, Стас недолго маялся вопросом – куда пойти? Впереди маячила служба в армии, чтобы попривыкнуть к самостоятельной жизни, дальше он решил учиться в Таллине и поступил в тамошний политехнический институт. Отец не очень понимал логику, которой руководствовался Стас, но не препятствовал ему.

Жизнь в Таллине обрела новые, сочные краски.

Стас расцвел. Избавление от мучившей бессмысленными условностями школы, смена обстановки освежили, дали почувствовать вкус пока относительно, но все же самостоятельной жизни. Некому было теперь считать его чудиком и материалом для воспитания. В «общаге» пришлось общаться с окружавшими людьми, и Стас даже разговорился – поначалу с непривычки заикаясь, но все более уверенно, с удивлением обнаруживая у себя вполне «подвешенный» язык!

Потом судьба подарила ему новую встречу с Ингой. Она ошеломила его своими роскошными, ниспадающими на спину черными волосами, стройной, округлившейся фигуркой и той потрясающей игривой женственностью девушки, только-только ощутившей себя настоящей женщиной. Дружба редко забывается. Расстались они не по обиде – и их детские отношения всплыли в памяти с ласковым ореолом романтики. Искра почти сразу переросла в нежный огонек…

Который горел несколько месяцев. Увлеченный Стас не только не заметил, как развалилась огромная страна, но и прозевал тот момент, когда Инга охладела к нему. Однажды осенью она сама призналась, что у нее появился новый парень.

– Не обижайся, Стасик. Что поделать, если мы не подходим друг другу…

Она хотела поцеловать его на прощание – в знак примирения. Стас зло шарахнулся; побрел прочь – вновь оглушенный… Бросил институт и вернулся в Питер. Устроился электриком на автобазу к отцу, а через год получил повестку в армию.

Крепкого парня, владеющего приемами карате, определили в 106-ю дивизию ВДВ под Тулой. «Дрессировали» там жестко, общий развал армии тульской части еще мало коснулся. Стас уставал как собака, но мысли об Инге не оставляли. Так что когда его определили в направляющийся в Чечню сводный батальон, он чуть ли не радовался: появилась надежда, что война вытравит «любовную чушь».

Извилины и впрямь стирались там в ноль; оставалась лишь одна мысль – выжить!

Первый же после короткой подготовки бой стал для парня и последним. Его ранило в ногу осколком гранаты. И вместе с двумя товарищами он угодил в плен к чеченским боевикам.

Их отвезли в какой-то горный аул, держали в подвале глинобитной хижины. Голодом не морили, не били, иногда даже выпускали прогуляться; в общем, в плену было хоть и страшно, но в остальном вполне терпимо.

Если бы не одно «но». С ногой у Стаса было худо: местный лекарь осколок из-под колена выскоблил, но обработать рану должным образом не сумел. Нога стала гнить, угрожая заражением крови. Чеченцев это не беспокоило, и Стас внутренне готовился к мучительной смерти.

Судьба распорядилась иначе. Однажды в поселке появился человек, совсем не похожий ни на боевиков, ни на жителей деревни. Водила из Махачкалы. Он искал работника для своего пожилого родственника, живущего в полном одиночестве в каком-то высокогорном дагестанском ущелье. Чеченцы охотно согласились продать кого-нибудь из пленных русских.

Хромоногий Стас поначалу не интересовал гостя. Первое ознакомительное «интервью» прошло со здоровяком Агаповым, потом с Прокопенко. Покупателя почему-то занимали навыки парней в восточных единоборствах. И вот когда выяснилось, что Стас еще до армии усиленно занимался карате, выбор вдруг пал на него.

Парень ожидал, что попадет в рабство. В каком-то смысле так и было: дедушка Ахмет заплатил за Стаса деньги и требовал их отработать. Но он травами вылечил парню гноившуюся ногу и стал учить его дагестанской школе рукопашного боя.

В свое время у Ахмета были уже кандидаты в ученики. Когда-то его и старшего брата вымуштровал пожилой наставник. Овдовев на старости лет, он тоже решил передать свои знания молодому поколению. Двое местных парнишек были очень послушны, но не особенно талантливы, во всяком случае, дед довольно скоро от них отказался. А привезенный как-то все тем же водилой сибирский медведь Алеха через четыре месяца сам сбежал. Ахмет был очень тяжел характером. Однако пророчески видя в Стасе свой последний «материал», смирился с недостатками норовистого «прибалта» и сумел передать ему многое из своих знаний.

Дед вбивал в Стаса совсем не лишние навыки – он и в самом деле был великим бойцом. Он научил молодого горожанина сельской работе – попотеть в поле да на пастбище пришлось сполна. Солнце прожгло так, что если бы не выцветшая почти до белизны шевелюра, Стас вполне сошел бы за местного.

Стас переправил через Ахмета весточку отцу о том, что жив-здоров; но переписываться с ним дед не разрешил. Сказал, что и так через два года отпустит его на все четыре стороны. Однако так долго ждать не пришлось…

Год спустя Стасу пришло сообщение о гибели отца: пьяный, он угодил под поезд. Нужно было возвращаться в Питер.

Но за день до отъезда к Ахмету заявились несколько солдат, возглавляемых майором ФСБ. Им нужен был прячущийся у деда «дезертир».

Как объяснил Ахмет, перед самым приходом военных пряча Стаса в потайной погреб под сараем, единственный шанс справиться с ситуацией – не высовываться. Только так можно избавиться от эфэсбэшника. Если он найдет Стаса, то либо обвинит его в дезертирстве, либо деда сделает «рабовладельцем». Третьего не дано!

Ахмет отказывался участвовать в каких-то темных делах майора, и тот мог использовать против него любую зацепку.

Стас спокойно наблюдал за беседой майора и Ахмета в пробитую через стену сарая «амбразуру». Разговаривали они вроде бы спокойно, но потом вдруг началась драка, в которой эфэсбэшник показал себя отменным мастером рукопашного боя. Через несколько минут он убил деда!

«Дезертира» искать никто не стал. Стас закопал деда рядом с женой на импровизированном семейном кладбище на краю ущелья, оставил записку водиле из Махачкалы, адреса которого он не знал, и отправился домой.

В Питере он долго ходил по инстанциям, объяснял, что был в рабстве у каких-то кавказцев, которые с ним толком и не разговаривали. Рассказывал, как чудом сумел бежать, едва не заблудившись в горах. Место, где его держали, конечно, не сможет найти…

Стасу поверили, вскоре перестали расспрашивать и выдали все необходимые документы. Он занял место отца в автосервисе, стал неплохо зарабатывать, потихоньку обзавелся новыми друзьями. С женщинами, правда, как-то не складывалось. Если кого-то и подпускал к себе, отношения длились полгода, не больше. Характер у него был безнадежно испорчен.

Впрочем, со временем Стас привык к одиночеству. И вообще жизнью своей был более-менее доволен.

Если бы не эти ночи!