Читать книгу Контролер - Андрей Деткин - Страница 1

Без лишних слов Чилим взял на себя роль командира. Никто, впрочем, не возражал. Профессор передал ему координаты промежуточной точки и занял штатное место за транспортером. Товаруга шел впереди, Чилим его ориентировал. Скидывать на ПДА проводника координаты он не стал, что не сильно мешало делу. Сталкеру главное знать вектор движения, а там уже сам дорожку выберет.

Товаруга не был в восторге от смены командования, но ничего криминального в этом не видел. Свое неудовольствие разбивал золотым шаром, который, возможно, ждал впереди. Были в словах профессора резон и факты, которые стыковались с ранее имеющейся у него информацией.

На привале, организованном по причине плохого самочувствия Олега Юрьевича, произошло нечто, что заставило проводника поменять решение.

Они уже шли два часа по гнилому лесу. Профессор чаще обычного кашлял. Подносил кулак к губам, выдыхал воздух с хрипом, а бывало и с мокротой, сплевывал, вытирал губы тылом ладони, что-то бубнил и брел дальше. Он то и дело отставал из-за чего отряд останавливался и ждал пока он встанет в строй.

Спускались в глубокий промытый дождями овраг. Профессор споткнулся и, поднимая сухие листья, ломая ветки, покатился вниз. Чилим кинулся наперерез, но не успел. Вместо него Олега Юрьевича остановила старая ель. Он впечатался в шершавый ствол боком, застонал и скрючился.

Некоторое время лежал неподвижно, только шумно дышал. На вопросы Ссэра не отвечал, а когда тот попытался его перевернуть, застонал, скрючился еще сильнее и внутри него что-то захлюпало.

– Не трогай его, – запретил Малой, – сейчас отпустит.

Наконец, Олег Юрьевич зашевелился. Встал на колени и вялыми движениями, словно замороженный, расстегнул защелку, стянул шлем.

– Профессор, – заговорил Чилим, – шлем снимать нель…

– Иди к черту, – простонал ученый, отбрасывая защитную сферу в сторону. Затем перевернулся, сел на землю, прислонился спиной к дереву. Отдышался, заговорил снова, – этот ваш горшок осточертел. Нет никого в этом лесу. Некого бояться. Лес мертвый.

– И я ни одной зверушки не приметил, – Малой тоже снял шлем, принялся зверски скрести голову ногтями. – От вашей каски все зудит, – как блохастый пес от удовольствия крупного почесона, он закатил глаза и отвалил челюсть. Чилим с Рамой переглянулись, но перечить не стали. Этот пожилой джентльмен вел их в такое место, где от ништяков мошна лопнет. Они не сомневались, если все срастется, то назад пойдут вдвоем. Тем более, что мутантов в округе действительно не наблюдалось. Тем не менее, шлемы снимать они не стали.

Когда передых закончился, и пришло время идти дальше, обнаружилось, что проводника нет. Они кричали, звали, ждали, но не через пять, ни через десять минут Товаруга не появился. Грязно выругавшись, Чилим занял его место. И более, менее справлялся, до определенного момента.

Он заметил аномалию в последний момент. Притаившаяся за поваленным стволом, в сухих сучьях «комариная плешь», потянула его. Чилим ощутил неприятное давление на правой руке, плече и ноге. От неожиданного треска вдруг разродившегося детектора, он так резко отпрянул назад, что не устоял и упал.

– Чтоб ты сдохла, – скрежетал, поднимаясь, Чилим, ощущая, как что-то подрагивает под коленками. – Сверчок! – громко крикнул он, – ходи сюда!

Развально′й трусцой парень подбежал к новому командиру.

– Значит, так, – Чилим выставил руку и пальцем показывал вперед, – идешь вон на ту корявую елку с двумя макушками. Не торопись, если что-то заметишь или почувствуешь нехорошее, сразу останавливайся. Я буду сзади.

Сверчок вернул взгляд с вилкоподобной ели и в упор посмотрел на спецназовца:

– У меня нет детектора, – проговорил он онемевшими губами, понимая, к чему дело клонится.

– Тебе и не нужен, ты вроде бы местный, так все интуичишь. Сколько? Три, четыре года без детектора справлялся? Тебя он только отвлекать будет. Если что, я подстрахую.

– Хорош, парня, отмычкой ставить. Ты командир – тебе и идти первому, – подал голос Ссэр.

– А ты старый, завали, – дерзко проговорил Рама, – не то сам возглавишь.

Ссэр обернулся. Позади него в метрах пяти стоял здоровяк, пусть его пулемет и висел на ремне через шею стволом вниз, а левая рука свободно вдоль тела, правая крепко сжимала рукоятку, а палец лежал на спусковом крючке. Рама дерзко таращился на медика, который и на пике формы смог бы столкнуть его с места.

Ссэр счел безопасным не отвечать и вновь повернулся к Чилиму. Все, кроме, разумеется, Сверчка смотрели на него таким взглядом, что док без переводчика понял – отряда больше нет. И Сверчок таки пошел первым. Как миленький, потому что занять его место желающих не нашлось.

Но прежде чем двинуться вперед, Чилим переключил все шлемы на другую частоту. Профессору с Малым пришлось одеть высокотехнологичные сферы, как бы им этого ни хотелось, а вот бронемаски пристегивать не стали. Когда Чилим проверял связь, отметил, что ловится она отвратительно. В наушниках трещало и завывало, словно зона в смертельной тоске. «Чертовы  поля», мысленно выругался спецназовец.

Сверчок достойно справлялся с возложенной на него обязанностью проводника. Он ощущал аномалии, как рассказывал потом на привале, »нутром». Что под солнечным сплетением, при сближении, к примеру, с «мясорубкой» или «комариной плешью», что-то  сжималось, будто слизинь от прикосновения. Это что-то не распознает аномалию конкретно, только предупреждает о ее наличие. Точное нахождение определяется просто: ближе – сжимает, дальше – отпускает. И так он натренировал за годы пребывания в Зоне эту свою способность, что вполне мог поспорить с имеющимися в отряде детекторами. Малой даже предположил, что у мутантов похожий механизм выявления гиблых мест.

– Ай да, Сверчок, ай да, жучара, – Рама хитро щурил глаз и грозил сироте пальцем, – с такими-то талантами, да отсидеться хотел. Ты лучше гребаного Товаруги.

Парень тупился, скромно растягивал губы в довольной улыбке:

– Оно, как-то само… У меня никогда детектора не было, даже не знал с чем сравнить.

В определенной точке экспедиция поменяла курс и теперь шла не через химический завод, а в обход. Олег Юрьевич предусмотрительно придержал эту дорожку до последнего момента. Он знал, что через зараженные, заселенные всякой дрянью развалины не пробраться. Поэтому хотел убедиться, что попутчики несмотря ни на что с ним до конца. В то же время болота и затопленные расселины не позволяли отойти от предприятия далеко. Земли, пригодной для передвижения, в округе оставалось не так уж и много. Эти факторы, видимо, влияли на популяцию мутантов. Где это видано, что уже второй день на глаза не попался ни один, как выражался Седой, «Зоин выкидыш».

Дозиметры трещали беспрестанно, смотреть на табло с прыгающими цифрами без содрогания было невозможно. Но люди шли, кто-то знал зачем, а кто-то гонимый одной надеждой. Когда радиоактивный фон повысился на 200 рентген/час, профессор распорядился, чтобы Малой всем выдал по суперской пилюле.

Покоробленный лес резко сменился выжженной землей. Скорее всего, жгли напалмом. Трава обратилась в пепел, сгоревшие деревья в головешки, вместо пней торчали черные шипы. Кое-где виднелись угольные стволы, мотки проволоки. Дальше от опушки, если так можно назвать кострище, в метрах пятидесяти на плешине стоял сгоревший гусеничный трактор, еще немногим дальше высилась стопа плит, рядом фундаментные блоки, пустые поддоны, куча силикатного кирпича, перевернутая растворная ванна, россыпь металлической опалубки, арматура. А за всем этим непонятно откуда взявшееся в такой глухомани недостроенное трехэтажное здание на два подъезда. Огонь ему вреда не причинил, только слегка подкоптил кирпичные стены. Разбирали дом время и лес. На крыше виднелись пучки травы, чахлая поросль. Кое-где на отливах укоренился мох, особенно разросся на козырьках.

Отряд шел по гари, поднимая облачка невесомого пепла. Люди нервно озирались. После леса на открытой местности чувствовали себя неуютно, словно кроты, вылезшие из норы.

Их подпустили слишком близко. То ли часовой проспал, то ли хотел рассмотреть лучше, то ли долго решал что делать. Выстрелы прозвучали, когда Сверчок уже обходил сгоревший трактор.

Автоматная очередь расколола тяжелую тишину выжженной пустоши подобно молоту по каменной глыбе. Как ужаленный Сверчок подпрыгнул на месте, а затем ящеркой юркнул под днище сгоревшей машины.

Все ринулись к единственному укрытию – трактору. Рама бежал последний, поэтому видел, как заспотыкался Чилим, а затем и вовсе упал. Не останавливаясь, амбал схватил его за специальную для подобного случая петлю на разгрузке и потащил. Чилим пытался ему помогать, вяло перебирал конечностями, с  его плеча сорвался автомат, потерялся где-то в золе.

Рама подтащил спецназовца к гусенице, заорал:

– Док, сюда! Скорее! – причины для волнения у него были. В самом нехорошем месте, где смыкается бронемаска с бронежилетом, растекалось темное пятно. Трясущейся рукой Рама отстегнул «намордник». На губах Чилима выступила кровь, сам он покраснел, словно тужился выкашлять что-то и не мог. Ссэр сбросил с плеч ранец, стал быстро расстегивать клапан, то и дело взглядывая на раненого.

Раздались выстрелы, сразу с нескольких стволов. По ржавому железу неприятно застучали пули. Инстинктивно все пригнулись, вжали головы в плечи.

– Чил, ты только не умирай, – стонал Рама, опустившись на коленях рядом. – Сейчас Ссэр тебя починит, – обхватил поникшую голову друга руками, приподнял. Веки Чилима были закрыты. Но Раму испугало не это, а цвет лица. Оно было не бледным, не синюшным, а серым, как сухая земля.

Со шприц-тюбиком в зубах на четвереньках подполз Ссэр. Без лишних слов впорол Чилиму «фентанил».

Из здания продолжали стрелять. Рама словно этого не замечал. Его глаза вдруг округлились, он тупо  посмотрел на Ссэра:

– Док, он чего?

В спину Раме что-то ткнулось. Спецназовец резко обернулся. Позади стоял мул и топтался на месте, разворачиваясь боком к остову трактора. Рама с силой оттолкнул его. Взвизгнули сервоприводы, засеменили опоры, удерживая самоходку в равновесии.

Ссэр протянул руку, положил пальцы на шею раненого:

– Все. Умер, – тихо проговорил он. Заслышав дробный стук по трактору, дернулся, сжался.

– Так быстро?

– По-видимому, стреляют экспансивными пулями. Большая площадь поражения, большие повреждения, – Ссэр отполз, принялся поспешно собирать ранец.

Рама медленно перевел взгляд на мертвого Чилима. В его глазах читалось непонимание, неверие, непринятие и страх. Он смотрел в лицо другу, словно ожидал, что вот-вот глаза откроются или зашевелятся губы, бровь дернется.

На плечо здоровяка легла рука. Спецназовец вздрогнул, обернулся.

– Послушай, Рама, – Малой говорил вкрадчиво и сочувственно. – Ты его вернешь. Точно вернешь, даю руку на отсечение. Нам только надо дойти до ШАРА. Надо выбираться отсюда. Ты с Сэром давайте прикройте нас, а я с профом до плит пробежимся. Заставьте их на время, –  мотнул головой в сторону здания, – секунд на пять, семь прекратить огонь.

Рама кивнул, он даже не поинтересовался, зачем им за плиты. Собираются штурмовать, обойти, отсидеться, пока у засевших патроны не кончатся, или есть люк, который ведет в подземные катакомбы? Он привык все время на кого-то полагаться, быть на подхвате, считал для себя необязательным вникать и понимать замысел командира. Он исполнитель, рука, а рука вопросы не задает, берет и делает.

– Вот и хорошо, давайте, – Малой хлопнул стрелка по спине. И это как будто подействовала, спецназовец зашевелился, в глазах появилось понимание, сказал:

– Ссэр, не высовывайся, осторожно с той стороны, – ткнул пальцем вправо, – а я здесь.

 На корточках Рама подобрался к задней части трактора, высунулся одним глазом, засек, из каких окон ведется стрельба, поставил на гусеницу пулемет. – Давайте сейчас! – прокричал он и нажал на спусковой крючок. Его из автомата поддержал медик. Он стрелял не глядя, оставаясь за спасительным железом.

Низко пригибаясь, сначала Малой, а за ним и профессор, выскочили из-за трактора, побежали к плитам. Выпустив всю обойму, автомат Ссэра смолк. Короткими очередями Рама продолжал обстреливать здание, не давая противнику высунуться. Он видел, как профессор с помощником забежали за штабель и там упали в канаву. Спецназовец сдернул с гусеницы РПК, спрятался за остов, а в следующую секунду трактор накрыли ответным огнем. По железу колотило, как град по жестяной крыше. Ссэр с Рамой пригнулись, прижались к ржавым с засохшей землей каткам. Раздался взрыв. Осколки посекли железо.

Выстрелы постепенно затихали, а затем и вовсе смолкли. Рама заглянул в щель между кабиной и шасси. Увидел, как две фигуры мелькают в узких окнах дома на лестничном марше. Стрелки быстро бежали по ступеням вверх со второго на третий этаж. И, кажется, у них в руках не было оружия. Рама счел, что оно висит на груди, просто не разглядел в темноте.

Стрельба не возобновлялась, что и тревожило. Возможно, прямо сейчас противник готовил какую-то пакость, к примеру, долбануть с крыши из РПГ или заслал в тыл группу. Беспокойство не успело перерасти в действие, когда в наступившей тишине послышался звук тупого удара и затем хруст.

Рама осторожно выглянул из-за кабины. С полминуты никакого движения в здании и поблизости не обнаруживалось. Затем с крыши полетело вниз что-то темное, бочкообразное. Рама поймал предмет в фокус и увидел, что это человек  в черном комбинезоне. Он летел головой вниз, вытянувшись, как ныряльщик, с той лишь разницей, что руки не держал перед собой, а прижимал вдоль тела.

Он рухнул за штабель. Доли секунды мелькал впросветах между плит, а потом раздался звук, такой же, как и в первый раз. Тело резко смялось и исчезло из поля зрения.

От увиденного у Рамы округлились глаза, а за грудиной сжалось, словно огромная ручища схватила душу.

Спустя секунд десять один за другим с крыши спрыгнуло еще двое. И таким же способом – головой вниз, подобно Вовкиным молодцам из волшебного ларца. Массовое ныряние завершили трое разом. Как и предыдущие, они покончили с жизнью, ломая шеи и разбивая черепа.

После чего над выжженной пустошью повисла звенящая тишина. С другого конца трактора выглядывал Ссэр и во все глаза таращился на плиты. Он не выходил из-за сгоревшей машины и чего-то ждал. Ждал какого-то кровавого продолжения, где за умерщвленной добычей должен прийти зверь.

Вместо зверя, из канавы поднялся Малой, на четвереньках прокрался к краю штабеля. Некоторое время смотрел в щели между плит, затем осторожно выглянул. Из кучи неподвижных окровавленных тел не доносилось ни криков, ни стонов.

С опаской на полусогнутых Малой вышел из-за укрытия и осторожно приблизился к трупам. Он обходил одного за другим, прижимал правую руку к губам, подобно горестной женщине.

Завидив Малого, Рама поднялся, с пулеметом у плеча двинулся в его сторону. Следом заспешил медик. С предельной осторожностью они приблизились к плитам. Ссэр бросился к Олегу Юрьевичу, который лежал на спине со шлемом под головой и тяжело дышал. Глубокий капюшон закрывал лицо до подбородка. Рама ощупал профессора беглым взглядом, и не обнаружив видимых повреждений, направился к Малому. Тот ходил между тел, останавливался, рассматривал их, скорбно качал головой и все держал руку у рта.

Еще на подходе по шевронам Рама определил клановую принадлежность мертвецов. Это были «монолитовцы». Спецназовец не удивился. Никого другого в такой дыре увидеть и нельзя было. За пониманием пришла мысль: «Эти стражи зоны, мля, всегда что-то оберегают ценное от пронырливых сталкерюг. Стопудово, где-то поблизости ШАР! – Он мысленно потирал руки, – чертова машина желаний рядом». Несмотря на разбросанные тела и смерть, у Рамы на душе стало радостно. Задержалась, однако, радость ненадолго. В следующую секунду, переменившись в лице, спецназовец развернулся и побежал к плитам. От профессора сейчас очень многое зависело, а он, кажется, был не в форме. Может, даже… Верить в смерть ученого не хотелось, но тревожные образы прорывались. За секунды, пока бежал назад, Рама успел представить, как пуля-дура попадает в щель между плит, рикошетит, а затем через глаз проникает профессору в голову.

Спецназовец подбежал к Олегу Юрьевичу, который по-прежнему лежал на спине и тяжко дышал, рядом на коленях суетился медик.

– Что с ним? – выдохнул запыхавшийся больше от волнения, чем от бега Рама.

– Он без сознания. Совсем ослаб. Пульс, как ниточка, – не отрываясь от занятия, констатировал медик. Убрал вскрытую ампулу, использованный шприц в спецконтейнер. Взял безвольную руку профессора за запястье, прислушался к пульсу. Ссэр остановил взгляд на лице Олега Юрьевича. То, что увидел, ему не понравилось. Он осторожно сдвинул капюшон на лоб.

Лицо ученого претерпело некоторые изменения. К виденным ранее бледной коже и усталым морщинам прибавились покрасневшие веки, пигментные темные пятна размером с десятирублевик на щеках, лбу и шее. Причем на шее из них торчали волоски, были короткими и тонкими.

Ссэр хотел сдвинуть капюшон дальше, но тут профессор зашевелился и открыл глаза. Медик отпрянул. Правый глаз Олега Юрьевича был красным. Лопнувший сосуд залил кровью три четверти яблока, отчего вид ученого и без того не вполне здоровый стал ужасным.

Олег Юрьевич  судорожно задвигал глазами, резко поднялся, надвинул капюшон, просипел:

– Со мной все в порядке. Это я… слегка… вымотался.

Игнорируя изумленные взгляды, он схватился за край плиты, тяжело поднялся. Его покачивало:

– Где, мул? Он цел? – с беспокойным видом профессор закрутил головой. Затем спохватился, достал из кармана джойстик. Его качнуло, повело. Он подшагнул к штабелю, оперся о него плечом, заработал рычажками. Пальцы его двигались плавно и аккуратно.

Скоро из-за сгоревшего трактора приставными шажками вышел транспортер. Развернулся и как ни в чем, ни бывало, неспешной рысцой направился к своему хозяину. С озабоченным видом профессор осмотрел контейнеры. К немалому его облегчению все оказались целыми за исключением двух, но и там пули прошли вскользь, оставив неглубокие вмятины.

Убедившись, что с профессором все в порядке, Рама вернулся к Малому. Тот сидел на корточках рядом с телом »монолитовца» и рассматривал его лицо.

– О чем задумался? – спросил Рама.

– Да вот, смотрю, шлем целый интересно череп тоже?

– А что с ним сделается?

– Ну, знаешь, высота, масса тела и все такое. Вполне мог треснуть или сплющиться.

– На хрена тебе это знать? Мертвый и мертвый. Ты лучше скажи, почему они вдруг с крыши сиганули?

– Я откуда знаю, – с хрустом в коленке Малой встал, – задал бы тебе такой же вопрос, будь уверен в твоей компетенции. Но ты ведь не знаешь?

– Нет.

– Вот и я не знаю.

Малой пошел к плитам.

Сверчок лежал под сгоревшим трактором. Было тесно, пахло гарью, что-то кололо в правый бок, но он не пытался сдвинуться. Когда стихли выстрелы, и стало понятно, чья взяла, у него вдруг возникла мысль, дождаться пока остальные уйдут, затем вылезти, догнать Фазу с Пижоном и с ними через «Восточный кордон» выйти из зоны. Он уже сомневался, что сможет дойти до «шара».

Что Сверчок юркнул под сгоревший остов, никто не заметил, так как пальба началась в тот момент, когда он зашел за трактор. Парень об этом не знал и когда Рама подошел к Чилиму, Сверчок подумал, что за ним и полез из укрытия. Когда из-под трактора показалась его рука, а затем голова, Рама испугался до невозможности и едва не выстрелил. Ему показалось, что лезет зомбяк. И это было немудрено, Сверчок весь был перепачкан в пепле.

– Твою мать, – выдохнул спецназовец, опуская пулемет, – так можно и заикой остаться. Какого черта ты там делаешь? – Про себя подумал: «Я ведь про него совсем забыл. Как у него получается быть таким не запоминающимся?».

– Начали стрелять я и сховался, – парень выполз из-под трактора, хотел было отряхнуться, увидел неподвижного Чилима, замер, шепотом спросил. –  Что с ним?

– Нет больше Чилима, – угрюмо буркнул Рама, – надо его похоронить. Поищим давай кругом, может, лопату какую найдем. Нельзя его так оставлять.

– Эй! – от плит послышался громкий голос Малого.

Рама выглянул из-за трактора. Научник его заметил, замахал рукой, – идите сюда!

– Сейчас, – без энтузиазма ответил Рама, – давай Сверчок айда.

К тому моменту, когда они подошли, профессор уже забрался на транспортер, а Ссэр устраивал ему под спину свой ранец.

– Надо срочно идти, – говорил Малой негромко, с озабоченным лицом, – Олег Юрьевич неважно себя чувствует, совсем плох.

– Мы хотели Чилима похоронить, – проговорил Рама.

– Не сейчас. Давайте на обратном пути. Если не успеем, все жертвы и потери окажутся напрасными. Только проф знает, как добраться до «шара».

– Я его хотя бы в трактор суну, – не дожидаясь возражений, Рама побежал к остову.

– Только быстро! – крикнул ему вслед Малой.

Спецназовец рывком открыл ржавую дверь. Раздался душераздирающий скрип, посыпались гарь и труха. Он заглянул в кабину – все выжжено. Наклонился, поднял Чилима. Обмякшего и тяжелого усадил на ржавый скелет сидения за обгоревший руль. На секунду задержался. Тот выглядел спящим. Нижняя губа Рамы дернулась, глаза увлажнились:

– Я вернусь, Чил. Прости.

Он захлопнул дверь и побежал к дожидавшимся его людям.

Профессор неплохо устроился, восседал на алюминиевых контейнерах, как на диване, голени и бедра его не туго притягивали две стяжки.

– И чего бы вам сразу сюда не забраться? – спросил Рама. Олег Юрьевич ему не ответил. Он сидел хмурый и больной.

– Ну, все, – распоряжался Малой, – пора идти. Сверчок, давай, как и раньше – вперед. Ссэр ты за ним, потом мы с профессором, Рама последним.

Никто не возражал. Даже если и имелись протестные мыслишки, их давила огромная до неимоверности мохнатая алчность.