Читать книгу Снег, кровь и монстры – 2 - Андрей Деткин - Страница 5

Глава 4. День второй

Ночь выдалась беспокойной. Всех напугал Максим. Он вдруг закричал, вскочил и стал размахивать руками, будто от кого-то отбивался. Андрей быстро поднялся, включил фонарь:

– Максим, в чем дело? – взял сына за плечи, заглянул в испуганные глаза, – Масяныч, я здесь. Что случилось?

Рядом возникла Светланы с автоматом наперевес – было ее дежурство. Встревоженная, она не понимала в чем дело, направляла луч фонаря то на Максима, то по сторонам. Проснулся Егор, засипел соломенным голосом:

– В чем дело?

– Паук, – мальчик затравленно озирался и гладил левою руку, – он меня укусил.

– Никого здесь нет, дружок. Это сон, – Андрей обнял сына, прижал к себе и долго гладил по плечу, приговаривая: «Все хорошо, Маська. Мы в безопасности. Все хорошо».

Когда успокоились и улеглись, Светлана прошла к двери, проверила подпорки – все на месте. Приложила ухо к железному полотну. Коготки тихонько перебирали с другой стороны. Скоро она вернулась, заметила, что Максим спит в объятиях отца, встретилась взглядом с Андреем, прошептала:

– Все шуршат, – кивнула на дверь.

– Та здоровелла, вероятно, мамаша, – прошептал Андрей в ответ.

– Да. И никуда она не уйдет.

– Точно.

Мужчина закрыл глаза, мягко и бережно прижал к себе сына.

Спустя минуту Светлана зашептала вновь:

– Ты не задавался вопросом, почему она на своих тонких ногах не проваливается в снегу?

– Задавался, – ответил Андрей, не открывая глаз.

– Что-то с ними со всеми не так. Вроде выглядят в целом, как земные, а физические законы на них не действуют. Ерунда какая-то.

– Да уж. Завтра работы невпроворот, если не против, я посплю.

– Хорошо. Спокойной ночи.

– И тебе.

Утром за завтраком обсудили порядок действий и распределили роли. Максим тоже не остался в стороне – отец взял его себе в помощники на раскопки. Девушки менялись на сторожевом посту каждые сорок минут. В свободное время помогали мужчинам рыть тоннели, готовили еду.

Дело спорилось. Рыхлый снег легко поддавался черпакам. Помощники только успевали оттаскивать ведра. К концу дня Андрей добрался до мотопеда. Сформировал свободное пространство кругом, что позволило поднять и поставить транспорт на лыжи. Сложнее пришлось со «стелсом». Кроме того, что сама машина массивная, к ней еще цеплялся прицеп. Откапывали снегоход мужчины вдвоем. Во время перерывов Андрей спускался по тоннелю к мотопеду, чистил от снега двигатель – выдувал из мелких деталей, отверткой, обнаруженной под сиденьем с прочим инструментом, выколупывал из труднодоступных мест.

Андрей снова вспомнил о вселенной, когда поздним вечером, прежде чем завершить трудовой день, попробовал завести двигатель. У него получилось. В это самое время вымотавшаяся хрупкая Марина спала, не поужинав, Максим отключился немногим раньше и видел десятый сон. Вялые Егор и Светлана допивали у костра чай, морщились при каждом движении, словно были одеты в ежовые одежды "мехом" внутрь. Их перетруженные мышцы не упускали малейшей возможности напомнить своим хозяевам о безответственности и головотяпстве.

Закаленный изнурительными тренировками Андрей вовсе не изнывал, даже наоборот, ощущал повышенный тонус. К этому примешивалось осознание важности проделанной работы и нетерпение разрешить мучившие последнее время вопросы.

Он сидел на корточках возле мотопеда, сжимал рукоятку акселератора и тихонько подгазовывал, прислушиваясь к работе двигателя. Ему все нравилось. Мотор урчал ровно, плавно наращивал и сбрасывал обороты. На губах Андрея гуляла довольная улыбка.

В последний момент, когда уже заглушил двигатель и собрался уходить, луч налобника скользнул по передней лыже. Как и две задние по обеим стороны от колеса, она была фанерная, широкая, с самопальными комбинированными из металла и дерева креплениями. Андрей не задавался вопросом: «почему не пластиковая, не усиленная, неспециальная?». У него возник другой: «Откуда? Я же осматривал, никакой трещины не было». С тревогой склонился над рулежной лыжей. И о чудо – трещина исчезла. Тогда он снял фонарь и посветил под углом к проблемному месту – все же была. В самой талии, где полотно переходит в нос. Тонкая, с волосок трещинка. Андрей приподнял кроссовик, подставил под раму ведро, тем самым вывесив лыжу. С усилием попробовал ее на излом. Трещина едва расширилась, но вглубь не пошла. Складывалось впечатление, лопнул лишь верхний слой фанеры.

Андрей еще с минуту рассматривал поломку, которая портила всю радость обретения. Червь сомнения и неуверенности поселился в нем: «Если завтра во время гонки сломается – мне каюк».

С тревогой и дурным предчувствием осмотрел другие две лыжи – вроде бы целы. «Попробовать переставить? А хрен – редьки? Что там сломается – кабздец, что здесь. Тем более, – присмотрелся внимательнее, – разные крепления». Вернулся в лагерь, когда все уже спали, а костер едва тлел. Он без аппетита перекусил, остался караулить и терзаться. Через два часа его сменил Егор. Андрей долго не мог заснуть, вертелся с боку на бок – дурные мысли не оставляли в покое.

На следующий день их бивуак выглядел реабилитационным центром – все, кроме Андрея стонали, морщились и передвигались, будто примороженные жуки. Спортсмен уговорил страдальцев размяться через боль. Егор немного оклемался. Девушки и Максим в тот день не работали.

Мужчины, по большей части Андрей, расширили пространство вокруг снегохода. Егор почти все время простоял на «стреме». Как и в прошлый день, паук себя не проявлял. Они даже не знали, с какой стороны тот прячется.

Как обычно, шел снег, засыпал округу и следы. Мутант возник около трех часов по полудню. Вышел из-за перевала и не спеша на своих десятиметровых метровых ходулях, направился к трубе.

– Андрей! – проорал Егор, – иди сюда скорее! Паук!

Андрей быстро поднялся на цистерну. Вдвоем, плотненько втиснувшись в дыру, они наблюдали за приближением мутанта.

– Он как будто поправился, – проговорил Егор, присматриваясь к потолстевшей твари.

– Нет. Это у него что-то…, скорее всего, добыча. Тащит своим паучатам. Интересно, как он им ее отдаст.

– Добыча – человек? – спросил Егор.

– Думаю, что да. Хотя может быть и волк, и медведь, и вообще, кто угодно.

– Давай будем думать, что волк, – предложил побледневший Егор.

– Как скажешь, – согласился Андрей, не отрывая глаз от монстра.

Тем временем членистоногий приблизился к трубе, передними лапами оперся о кладку, приподнялся над жерлом. Ловко, быстро орудуя педипальпами, будто что-то перекладывал или сматывал, с минуту колдовал над дырой. Затем отделил кокон от брюшка, перевернул и вертикально опустил в дымоход. После чего еще некоторое время заделывал канал.

– А они не тупые, – проговорил Андрей в задумчивости.

– Да уж. Хорошо, потомство не лезет наружу, иначе бы они тут все заполонили. Когда с Маришкой зашли в котельную, их там видимо-невидимо – во всех углах, пол, как горох усыпали.

– Паучиха закрывает проход, чтобы не разбежались и не перемерзли, сучата, – высказал Андрей догадку. – И что-то маловато для такой оравы одного чело… волка. За два дня первая пайка.

– Может, в основном ночью охотится и таскает, когда мы спим.

– Или мелочь жрет друг друга, как акулята во чреве матери.

– Что же она за мать такая? Не лучше ли их выпустить и пусть уж как кто сможет. Судьба решит.

– Тогда не получится сильнейшего. Белок, насыщенные жиры и прочие питательные вещества разбегутся или достанутся другим хищникам.

– Нет, – возразил Егор, – не так. Она закрывает дыру, чтобы прочие мутанты типа «скальпа» не забрались в ее гнездо.

– Может, и так, – без интереса к спору проговорил Андрей, продолжая наблюдать, – у нее десять ног.

– И что?

– У обычных пауков их восемь.

– Да вообще по фиг.

Паучиха тем временем на своих длиннющих жердинах неторопливо удалялась в сторону макушечного леска. Андрей во все глаза смотрел и хотел понять, как она не проваливается. Издалека виделось, что лапы лишь на немного, примерно на полметра или того меньше утопают в снегу.

После короткого перерыва и глотка чая Егор попросил Светлану встать на «часы», чтобы он с Андреем вдвоем откапывали сани. Девушка согласилась. С зубовным скрежетом, с гримасой боли, опираясь на черенок от лопаты, поковыляла к цистерне.

 Время от времени Андрей выпрямлялся, вытирал со лба пот и заглядывал в высвобождающиеся из-под снежного плена сани. Егор работал усердно и уже через час они закончили раскопки. Добра внутри оказалось немного. Как Андрей мог догадаться, объемная сумка «крейсер» была набита продуктами. Пропечатывающиеся окружности консервных банок, бутылок, угловатые упаковки хлебцев и печенья трудно спутать с чем-то другим. Вторая черная, вытянутая из непромокаемой ткани на молнии с покатыми боками натолкнула на мысль об одежде. Под сумками на самом дне обнаружились две короткие лопаты – совковая и штыковая. Заметив их, Андрей воскликнул:

– Ты смотри, что у тебя есть! – перегнулся через борт, взял совковую. – Дело пойдет теперь быстрее.

– Ага, – как-то безрадостно и даже, Андрею показалось, с неким недовольством произнес Егор. Андрей не стал заостряться, новым орудием попробовал кидать снег. Владелец в это время перебирал вещи, бережно очищал и перекладывал. Мужчины молчали, занятый каждый своим делом. Между ними возникла как будто стена. Андрей ощущал ревнивую жадность Егора и его желание остаться наедине с "сокровищами". Наверное, поэтому тот не спешил открывать сумки.

– Пойду, чая хлебну, – проговорил раздосадованный Андрей и полез на выход.

К Егору больше в этот день не возвращался. Позволил парню в спокойной обстановке произвести инвентаризацию. Даже если у того окажется в мешках оружие, ничего это не изменит. Смогут выбраться, лишь взаимодействуя.

Собственник вернулся в лагерь довольный и с набитыми карманами:

– Слышали?

– Слышали, слышали, – улыбалась во весь рот, Марина, – ревет, как зверь. – По случаю первой заводки, превозмогая боль, она поднялась, медленно разогнулась, обняла свое все и поцеловала в щеку, – снег ничего не сломал?

– Зеркала только свернул. – Егор достал из кармана консервы из абрикосов.

– А мотор?

– Все гуд. Урчит, как котик.

– Здорово, – разделил радость Андрей. – Завтра у нас еще целый день, можно будет проверить досконально, – сказал и тут же посерьезнел, гнетущая мысль о лыже придавила его. «Ничего, одного выдержит», – успокаивал себя.

Весь следующий день мужчины провели каждый у своей машины. Более-менее обретя гибкость в чреслах, девушки менялись на посту, обозревая окрестности. В какой-то момент всех напугала Марина. Она заверещала так, словно ей откусили палец:

– Сюда!! Все сюда!! – визжала она. – Смотрите! Там еще один!

Пока не забрался на цистерну и не увидел собственными глазами, Андрей не мог понять, как Марина отличает этих гадов. Пауков было два. И они дрались. Самка более крупная, прогоняла визитера. Возможно, то был самец, вел себя не агрессивно и лишь отбивался. Паучиха не кусалась, не жалила, а старалась поразить, проткнуть самозванца передними ходулями-спицами. Из-за того, что тело самца было узким и длинным, у нее ничего не получалось. В итоге он ретировался.

– Теперь понятно, чего надо бояться, – проговорил Андрей, спустившись с цистерны.

– Ее ног, – сказала Светлана.

– Именно так.

– Обратил внимание, что их у нее десять и еще какие-то две недоразвитые?

– Обратил. Думается, что эта тварь из тех же глубин, что и прочие. Какой-то вид морского паука.

– Скорее всего, антарктический. Он самый большой. Феномен «антарктического» гигантизма.

– На сколько большой?

– Если память не изменяет, что-то около полуметра.

– Точно. Один в один, – хмыкнул Андрей.

– Не ерничай, ты знаешь, о чем я, – девушка строго посмотрела на мужчину.

– Да, извини. Как прообраз очень может быть. Интересно, зачем ему под водой паутину плести?

– Он ее и не плетет. Если только в личиночной стадии.

– Да? А мне показалось, что паучиха запечатывала трубу именно паутиной.

– Кальмары раньше тоже не летали, – Светлана пожала плечами.

– Черт с ними. Завтра свалим, и дело с концом. Пойду по цеху погуляю, может, что-то полезное найду.

– Полезное для чего?

– Хочу…, – Андрей едва не проговорился про лыжу, что намерен поискать какую-нибудь жестянку, чтобы соорудить усиливающую накладку на трещину, вместо этого сказал, – побыть один, мысли прочистить.

– Ну, ок, – они разошлись.

Обойдя цех, ничего пригодного Андрей не обнаружил. После чего ноги привели в помещение с незаконченным ремонтом. Большая часть стены была оштукатурена, выглядела ровной и аккуратной. Оставшаяся с кривой кладкой казалась позорным анахронизмом.

Андрей приблизился к металлическому растворному коробу, который стоял на боку и был придвинут в угол. Заглянул за него. В укромной темноте притаились две металлические бочки. Их горловины плотно закупоривали прижимные крышки с пыльными этикетками. Андрей заинтересовался, нечто подобное он и искал. Взялся за растворный короб, намереваясь отодвинуть, как вдруг раздался приглушенный расстоянием и стенами выстрел, за ним второй.

Сознание вмиг нарисовало несколько картин. И все они были одна тревожнее другой. Первое о чем подумал Андрей, так это о пауке – и это не самое страшное. Вторая догадка заставила его сорваться с места и припуститься бегом. Он пронесся через весь цех, мимо недоумевающих Максима и Марины, выскочил в коридор, взлетел по лестнице. Едва не наскочил на Егора, который высунулся подобно бурундуку из снежного тоннеля, ведущего к «Стелсу».

– Что случилось? – спросил тот, выкатывая глаза.

Прежде чем ответить, Андрей выдохнул. Сердце лупило паровым молотом:

– Не знаю.

Снова раздался выстрел.

Мужчины подошли к цистерне, посмотрели вверх. Нижняя часть торса и ноги девушки затыкали пролом в крыше.

– Свет! – крикнул Андрей, сложив ладони рупором.

– А? – девушка присела, в руках у нее был, как нетрудно догадаться, автомат.

– Чего палишь?

– Там паук близко подошел, хочу отогнать.

– И что? Получается?

– Не знаю. То ли я не попадаю – он на своих ножищах все время вверх-вниз колышется, как мормышка. То ли мои пули ему, как слону дробина.

– Завязывай. Сюда не лезет и ладно. Патроны нам завтра очень пригодятся.

Андрей посмотрел на Егора:

– Как у тебя дела?

– Все норм. Надо уже купол подкапывать, чтобы завтра быстренько проломить и гнать.

– Не спеши. А то рухнет раньше времени. Завтра все сделаем.

Максима Андрей нашел подручным у Марины, они готовили макароны с тушенкой. У мальчика до сих пор болели мышцы ног и спины, передвигался плавно и медленно, словно под водой. Марина вовсе не восстановилась, ползала на четвереньках и тихо покряхтывала.

– Макс, пойдешь со мной? – спросил Андрей.

– Куда?

– Моцик глянуть, покажу, что да как.

– Пошли.

Кривясь и шипя, мальчик поднялся с кирпичей, которые заменяли табурет. Бережно поддерживая сына, как тяжелобольного, повел его к лестнице.

– Через час обед, – простонала им вслед Марина.

– Хорошо, – отозвался Андрей.

Они прошли в довольно-таки просторную снежную пещеру, посреди которой стоял мотопед. Весь час отец объяснял сыну устройство кроссовика, как им управлять и как обслуживать. Показал, где хранится инструмент, как заводить с ключа, с кик-стартера. Попросил Максима повторить. Затем перешли к рычагу сцепления, объяснил, как тот функционирует, очередность манипуляции, чтобы переключить передачу. Для наглядности откатил мотопед до упора в снежную стену, завел двигатель и немного проехал – буквально два метра. В итоге продемонстрировал работу сцепления и тормозов. Хотя колеса заблокировались, кроссовик еще полметра скользил по инерции, оставляя за шипованными покрышками глубокие борозды. На что Андрей обратил внимание:

– Тормозной путь надо рассчитывать заранее. Он большой. При скорости в сорок км, до полной остановки при заблокированных колесах по свежему снегу проюзишь, метров двадцать, двадцать пять. Потом покажу, как это расстояние укоротить.

Андрей рассказывал и показывал внемлющему чаду все, что знал. Считал, нельзя пренебрегать любым навыком, мало-мальски способствующим выживанию. За увлекательным занятием Максим забыл о боли, раскрыв рот, впитывал информацию и тут же закреплял на месте – в точности повторял манипуляции родителя. Андрей смотрел на него, и сердце пело – способный. Не мог припомнить, когда вот так вдвоем чем-то увлеченно занимались. Они были на одной волне, единым целым, как две руки на теле, как два пальца на кисти, как две ноздри в носу. Произошло какое-то волшебное воссоединение, которое трудно описать словами. Такое случается, когда мужчины понимают друг друга с полувзгляда, с полуслова, когда один только подумал, а другой уже сделал. Или не может вспомнить правильное слово, мычит, машет руками, а друг все понял.

В конце занятий Андрей решил закрепить знания на практике. Привязал один край веревки-ограничителя за дугу под сиденьем кроссовика, второй за оконную раму. После чего посадил Максима на мотопед, придерживая и тут же подсказывая очередность действий, позволил включить предельно плавно первую передачу. Мальчик со страхом и осторожностью отпускал рычаг сцепления. Заднее колесо закрутилось, выдало фонтан снега, мотоцикл дернулся, присел, как пришпоренный жеребец.

– Ух ты, – вырвалось у Максима.

– Подбавь газку, – крикнул Андрей, воодушевленный.

Как? Почему? Не такое уж большое усилие создало колесо, пусть и шипованное, тем более Андрей  приподнимал его за багажник. И Максим совсем нерезко повернул рукоятку. Но, как бы там ни было, оконный переплет не выдержал. Веревка с деревянным обломком пролетела над головами, воткнулась в противоположную снежную стенку, мотопед резво взял с места.

Скорость была невелика и разгон чуть больше метра, но этого хватило, чтобы при столкновении со снежной массой вдавить кроссовик по руль. Максим даже не слетел с сиденья. Только испугался. Глаза с блюдца смотрели на отца и недоумевали.

Андрей не мог услышать за рокотом мотора треск лыжи, но точно знал, что она сломалась:

– Слазь, – сухо сказал Максиму.

Мальчик быстро сполз с сиденья. Андрей рывком вызволил мотопед из сугроба. Уродливо, словно открытый перелом, нос лыжи задрался вверх и обломком корябал снег. Мужчина тяжело вздохнул, опустился возле колеса на колени.

– Па, – послышался сзади тусклый голос Максима, – прости.

– Ты не виноват, – печально произнес Андрей. – Это я дурак, – уже соображал, где раздобыть гвозди. Материал на саму накладку у него имелся. Знал, чем вырежет и чем обстучит жестянку. Мысли устремились к разломанным подмостям.

В гнетущем молчании они вернулись к костру. Марина сказала, что обед еще не готов. Андрей буркнул, что знает, оставил Максима с ней, взял широкий с толстым лезвием и металлическим задником охотничий нож, которым вскрывали консервы, и направился в крыло с незаконченным ремонтом. Первоначально в качестве накладки расчитывал расчленить консервную банку. Для обычной беговой лыжи она бы вполне сгодилась, но для рулежной на мотопеде жидковата.

С усилием, рывками отодвинул растворную ванну. Не без труда выкатил бочку, которая оказалась тяжеленной. Прежде чем вскрыть, протер этикетку, прочитал. Синий ромб с пламенем и надпись «опасно при увлажнении» заинтересовали. Андрей лучше очистил запылившуюся наклейку. «Карбид кальция» все поставил на свои места. Не найдя моментального применения информации, отложил ее в сторону и прикидывал, как будет гнуть металл, где выкроит заплатку.

Не мудрствуя лукаво, опрокинул 125 килограммовую емкость набок, затем с предельным усилием поднял и поставил дном вверх. На жестяном круге диаметром около полуметра острием ножа разметил вытянутый прямоугольник и принялся дырявить металл, крепко ударяя ладонью по заднику.

Когда накладка была вырезана, обстучал края увесистой рукояткой на бетонном полу. Следующим этапом предстояло найти гвозди, либо гибкую крепкую проволоку.

Он вернулся в лагерь с намерением выдернуть гвозди из досок, приготовленных для сжигания. Возле костра кроме Марины и Максима уже сидел Егор, и пил чай.

Марина предложила чай Андрею. Он отказался, принялся осматривать и ворошить дрова.

– Чего ищешь? – спросил раскрасневшийся от горяченького Егор.

– Гвозди.

– На кой они тебе?

– Я лыжу рулевую сломал. Сначала не заметил, а теперь разглядел. Хочу накладку из жести сделать – гвозди ищу.

Над бивуаком повисло тревожное молчание. Спустя минуту вновь заговорил Егор:

– А размер лыжи какой? Ширина?

– Сантиметров десять, – Андрей прекратил тянуть гнутый гвоздь из доски, посмотрел на парня, – примерно, как у твоего снежика. Я что-то раньше не подумал, а теперь спрошу – может у тебя есть запасная?

– Есть. Поэтому и спрашиваю.

– Да похрен какие размеры. Главное, чтобы крепление подошло. Вставай, пошли смотреть.

Андрей откинул доску.

– Ща допью, – буркнул Егор, шумно отхлебнул из кружки, – где я потом себе возьму, если моя сломается?

– Это будет потом и не обязательно, что сломается. А нам выбираться надо сейчас.

Андрей смотрел на Егора и ждал. Тот хлюпал чаем и не торопился:

– Давай так сделаем, – наконец, заговорил он, – я тебе дам запасную, но ты все ровно починишь свою. Потом, когда выберемся, ты мне мою вернешь, а свою поставишь на место. Со временем где-нибудь найдешь целую.

Андрей недобро смотрел на Егора и едва сдерживался, чтобы не подойти и не врезать. Максим знал, чем кончается такое гремучее молчание отца, притих, и лишь глаза его боязливо поблескивали. Андрей мельком взглянул на сына, злость отступила. Он прямо ощутил, как лапа разжалась. Произнес в примирительных интонациях:

– Хорошо, ты только дождись меня, не умотай, – луч налобника уперся Егору в лицо. Отчего тот сощурился и поднял руку, защищаясь от света.

– Договорились.

Все присутствующие ощущали натянутость момента и помалкивали.

– Раз договорились, пошли примерять.

Они ушли и скоро оказались в подснежном куполе. Андрей сразу обратил внимание, что имущества в прицепе поубавилось. Брезентовый тент дыбился невысокой горкой на корме. Снегоход, наоборот, утяжелился. Сумка с провизией и черная надежно крепились веревкой к заднему багажнику. Кофр перекочевал на передний багажник.

– Чего ты его, как верблюда нагрузил? – Андрей подбородком указал на снегоход.

– Так надежнее, – буркнул Егор, помолчал и добавил, – и Светке удобнее будет. А если прицеп во время гонки перевернется? Ее одну быстрее подобрать, чем рассыпавшееся барахло. Кто его там будет собирать?

– Так-то да, – согласился Андрей.

Егор сдернул брезент. Покопался где-то у дна саней, вытащил новенькую пластиковую лыжу.

– Муховская, – протянул Андрею.

С запчастью тот удалился в свой гаражик. Крепление не подошло, что Андрея не смутило. Поразмыслив, он нашел кирпич, затем несколькими ударами подогнал вилку под технологические пазы для крепления. После чего нагрел крестовую отвертку и прожег в пластиковых боковинах подходящее сквозное отверстие. Потратил некоторое время на поиск и выкручивание длинных болтов. В этом ему помог Максим. Благо кругом оказалось много оборудования.

– Пап, спрашивал мальчик, – а ты уверен, что лыжа выдержит?

– Конечно, уверен, – отвечал Андрея, хотя сомнения его глодали. – Пластик толстый, рассчитанный на большие нагрузки. Снежик раза в три тяжелее нашего моцика.

– Там две лыжины.

– То на то и выходит.

Некоторое время они рассматривали резьбовые соединения различных агрегатов и металлоконструкций в поисках нужного болта и гайки.

– Пап, – вновь заговорил Максим, – а дядя Егор плохой?

– Почему же? – Андрей повернулся к сыну.

– Ну, – неуверенно произнес Максим, отводя глаза, – жадный. Нам ведь эта лыжа очень нужна. Мы без нее не уедем.

– Ему она тоже нужна, – говорил Андрей, невольно становясь на противную сторону, – представь, что когда мы все же, надеюсь, выберемся из этой ловушки и разъедимся каждый в свою сторону, вдруг так случится, что он, ну там о камень или дерево сломает лыжу. Что тогда?

Максим молчал и поджимал губы. Потом сказал:

– Но ты же будешь рисковать ради нас всех. Если не уведешь паучиху, мы не уедем. И он тоже с Мариной.

– Вот поэтому на сейчас он одолжил нам запасную лыжу.

– Ты ему потом вернешь?

– Да, – почти без заминки произнес Андрей, хотя гнилая мыслишка у него как бы, между прочим, прогуливалась по окраинам сознания. – Как иначе? Мы же договорились.

Егор был в шоке. Он открыл рот, присел на корточки и долго рассматривал поврежденную "запаску".

– Да, не убивайся ты так, – успокаивал парня Андрей, – не сильно-то я ее попортил. Подумаешь, проплавил сбоку две дырочки.

– Две дырочки…! – Егор резко встал, подался вперед, сжал кулаки, вперил в Андрея ненавидящий взгляд. Но столкнувшись с ледяным спокойствием, которое остерегало и даже ждало, когда его все же потревожат, остыл. Он разжал пальцы, развернулся и протестующее вскарабкался по снежному склону лаза.

– Че это с ним? – Андрей обернулся к сыну, пожал плечами.

Весь оставшийся вечер Егор не разговаривал с Андреем и вообще был не расположен к общению. Андрея это мало заботило. Он занимался изготовления накладки и ремонтом деревянной лыжи. Сложнее всего оказалось с гвоздями. Мало того что вытащенные из обломков подмостей оказались «лошадиными», так еще ограничились пятью штуками. Выручила гибкая проволока. Заточенным гвоздем Андрей пробил отверстия в заплатке и лыже, затем снизу продевал согнутую под размер скобку, скручивал концы плоскогубцами, лишнее откусывал.

За завтраком Егору все же пришлось наступить на горло своей обиды и поговорить, с плохо скрытой неприязнью с Андреем и остальными участниками побега. Еще раз прогнали очередность действий, кто за что отвечает.