Читать книгу Зов Пятиликого. Эхо грядущей бури - Андрей Емелин - Страница 3

От городской стены до цитадели нас отделяло около пятнадцати метров, в общем не много, если бы кто-то умел ходить по воздуху.

Кабан – коренастый, грондбарец с объемным пивным брюшком ткнул меня в плечо и прошептал:

– Не хера нам тут делать, слышишь! Спускаться по веревке слишком долго. Засекут и прирежут, как пить дать. Уходить надо, пока не рассвело.

Я ничего не ответил, продолжив наблюдать за стражником на смотровой площадке цитадели. Тогда Кабан обратился к третьему и последнему из нашей группы:

– Ну а ты-то, чего? Тоже жить надоело?

– А? – косматый тощий мужичок, что представился Оселком, казалось, вот-вот свалится с ног от тяжелого похмельного синдрома.

– Уходить, говорю, надо! Никак мы туда не проберемся, только головы сложим, не за хрен собачий.

– Это да. Это верно, – скорбно пробормотал Оселок, опираясь на бруствер стены, готовый согласиться с чем угодно, лишь бы его оставили в покое. – Из города. Из Суурмарана. Куда подальше.

Я лишь тяжело вздохнул, чувствуя, как усталость неумолимо сковывает тело, мешая двигаться и думать. План добраться до цели через пятачок внутреннего двора, меж цитаделью и второй линией городских стен, трещал по швам. А ведь после того требовалось проникнуть за крепкие ворота, минуя взгляды стражников, отыскать внутри нужного человека и сделать так, чтобы он перестал дышать. После всего перечисленного, разумеется не мешало бы еще найти дорогу обратно, что казалось и вовсе невозможным.

– Все. Вы как хотите, а я сваливаю, – прошептал Кабан, бросил веревку и поплелся к башне, стражники в которой были загодя подкуплены людьми Чингиля. Неуверенно помявшись несколько секунд, Оселок остался, впрочем, особой помощи я от него не ожидал.

Закрепить на бруствере веревку удалось без проблем. Подтянув дрянной пояс с кинжалом в ножнах, я дождался пока стражник на площадке цитадели отвернется, и перелез за стену.

– Давай быстрее только! Заметят! – хрипло прошептал Оселок.

Я мысленно выругался на него, мол «не каркай» и в тот же момент тело обмякло, руки показались чужими, а сознание уступило право быть Рейтаном кому-то другому. Мой пассажир замешкался и отпустил веревку.

Вижу внизу стог сена.

Короткий полет.

Удар и противный хруст.

Темнота.

– Да привиделось тебе, говорю же, – услышал я заспанный голос рядом. – Всю ночь на посту стоять, это дело такое. Хреновое это дело.

– Ну может и так, а может и нет.

Близкие нерасторопные шаги.

Стог сена оказался прямо передо мной, похоже я не долетел до него совсем немного. Впрочем, он вряд ли изменил бы ситуацию, высота стен в этом месте – метров десять.

– Может, не может. Одно точно, что сукин ты сын.

– Чего это?!

– Не дал поспать. А теперь уж один хрен – смена.

Стражники еще постояли секунд десять, а затем двинулись обратно, обсуждая как кто-то из их сослуживцев обмочил ночью койку.

Я прислушался к ощущениям в теле. Боли не было, только усталость давила сильнее прежнего, словно пару дней ничего не ел да пробежал без передышки с десяток километров. Мой пассажир, похоже, не сумел в этот раз взять контроль надолго, и я злорадно понадеялся, что удар об землю вышиб его из меня окончательно.

Осторожно поднявшись, осмотрелся. Веревку Оселок успел затащить обратно, что ни могло не радовать, иначе меня бы непременно обнаружили. Однако, в то что он дождется моего возвращения, верилось с трудом. Двигаясь вдоль стены, я добрался до крепкой, окованной железом двери, за которой скрылись стражники. Толкнул.

Ничего.

Чертыхнувшись про себя, толкнул сильнее, но дверь не поддавалась.

Вот тебе и горе наемный убийца. Живо представил, как меня найдут вскоре на пятачке внутреннего двора, бестолково слоняющимся в поисках пути к цели.

Не найдя лучшего решения, отошел в сторону, к одному из тренировочных чучел, что занимали собой всю стену у подножия цитадели и принялся ждать, размышляя над дальнейшими действиями. Человек Чингиля уверял – дверь окажется открытой, а коридор, куда она ведет, обычно пуст. Но поди теперь разберись в чем дело.

В противоположной стороне двора располагался колодец, как и многое в Льхоне, несший на себе следы обветшания – каменная кладка местами осыпалась, а проржавевшее ведро, когда-то крепившееся на специальном вороте, просто лежало рядом. Выглядело так, что им пользовались довольно часто и не успел я додумать эту мысль, как дверь распахнулась, открывшись наружу. Я едва не стукнул себя по лбу, от столь очевидного просчета.

Очень тучная женщина в грязном фартуке проследовала в аккурат к колодцу, неся на плечах коромысло. Решив не терять времени, я проскользнул к двери и оказался в темном помещении, освещенном единственной масляной лампой, сплошь покрытой копотью да клочьями паутины.

Глаза привыкли к полумраку довольно быстро, позволив отыскать следующую дверь. За ней обнаружился коридор, столь узкий, что я невольно задумался, как кухарке, а именно ей очевидно являлась женщина с коромыслом, удавалось здесь протиснуться.

Двинулся влево и вскоре оказался перед очередной дверью, откуда тянуло запахами еды. Решил попытать счастье – слегка приоткрыл, заглядывая внутрь. Массивный камин, с парой дымящихся котлов, висящие под потолком сушеные специи да рыбьи тушки. Быстро сформировавшийся в голове план показался вполне осуществимым, и я вошел внутрь. В сундуке под полкой со всевозможными кухонными принадлежностями нашлась относительно свежая рубаха и фартук. Не совсем по размеру, но да ладно.

В другой стороне комнаты находилась арка, сразу за которой виднелась винтовая лестница, ведущая наверх. Я схватил поднос, плеснул в пару мисок варева из котлов, украсив все для достоверности специями и уже хотел было пойти к лестнице, как вдруг услышал детские голоса.

Девочка лет десяти и мальчишка чуть старше нее спустились в кухню и уставились на меня удивленными глазами.

– Привет, – непринужденно произнес я улыбнувшись. – Где бы еще фруктов свежих взять? А то я тут первый день.

Мальчик почесал затылок и произнес:

– Дык в кладовке все лежат. Сейчас.

Он юркнул в проход, прикрытый тканью, который я сперва принял за часть стены, но через мгновенье высунул голову и уточнил:

– А чего надо то?

– Винограда велели, если есть.

– Винограда полно, – гордо ответил мальчишка и снова исчез в проходе.

Через несколько секунд я уже поднимался по лестнице, с подносом, уставленным снедью, вспоминая озвученную схему помещений. Пару раз мне попадались стражники, но они не обращали на меня ни малейшего внимания, так что добраться до нужной комнаты удалось без проблем. Перед ней, однако, стоял, опершись спиной о стену, человек в странном одеянии – черном балахоне с капюшоном накинутым на голову, да скрывающей лицо маской, так что видимой оставалась лишь линия глаз. На груди у него ярко выделялся символ в виде белого колеса с несколькими изогнутыми лучами, идущими к краям от центра – один из знаков старой имперской веры.

Едва заметив меня, человек отпрянул от стены и запустил руку под вырез балахона на левом боку, оставив кисть на рукояти меча.

– К пану Ладмиру, – учтиво склонив голову, произнес я. – Велено было еды доставить.

Стражник усмехнулся, подошел почти вплотную, недобро глядя в глаза. Холодно произнес:

– И кто же тебе велел?

– Хозяйка с кухни.

Он неопределенно повел головой, словно не верил, однако не имел оснований сомневаться в услышанном. Обошел меня сзади, быстро коснулся руками пояса и груди, спустился к ногам, проверил сапоги. После снова встал напротив и произнес с напором:

– Дернешься – сразу сдохнешь.

Я подошел к двери, радуясь тому, что выбросил ножны еще на кухне, а кинжал удерживал пальцами под подносом. Никак навыки Гурна давали о себе знать. Стражник помог отворить дверь и мы оказались в небольшом помещении с камином и книжными стеллажами во всю стену. Метрах в трех передо мной стоял стол, за которым и находилась цель – коротко стриженный молодой мужчина с утонченными чертами лица. Он водил по листу бумаги страусиным пером, делая какие-то записи, а рядом находился поднос, щедро наполненный виноградом, персиками и инжиром, на нем же стояла откупоренная бутылка вина.

– Стоять! – донеслось со спины, и я услышал слабый шорох металла о ножны. – Хозяин, этот человек утверждает, что ему велели принести Вам завтрак. Второй раз за утро.

– Ты пришел убить меня? – надменно произнес пан Ладмир, поднимая взгляд. – Опрометчиво. Впрочем, надо признать, ты подобрался куда ближе, чем все прочие.

Слабость сковывала тело, и я не был уверен, что смогу метнуть кинжал достаточно точно, к тому же встретить безоружным противника за спиной – идея не из лучших. Возможно мое тело снова сумеет восстановиться, однако где я окажусь к тому моменту – неизвестно.

– Но я дам тебе выбор, – снова заговорил Ладмир, подперев подбородок ладонью. – Если ответишь кто тебя нанял, умрешь быстро и безболезненно. В противном случае мы сперва разыщем твоих близких. Женщин и детей изнасилуют у тебя на глазах, а после еще живыми скормят псам. Что же до мужчин, то их в твоем роду очевидно не водилось, иначе… – он демонстративно наклонил голову, заглядывая под поднос. – Ты не явился бы лишать жизни хорошего человека.

– Для того чтобы устранить хорошего человека… – сорвалась с моих уст чужая речь, словно кто-то из пассажиров пытался обрести контроль над телом. – В Суурмаране, наемник не нужен. С этим прекрасно справляется и закон.

Впрочем, утверждение показалось мне абсолютно верным.

– Постой! – взмахнул рукой Ладмир, очевидно обращаясь к стражнику. – Так ты идейный? А я было решил, что ко мне явилась очередная марионетка.

Пока он говорил, я слегка повернул корпус влево, стараясь увидеть противника. Кинжал неважное оружие против меча, если только первый его удар не окажется смертельным.

– Так и кто же тебя все-таки нанял?

Рывок назад.

Я буквально впечатался плечом в стражника, заставив того на мгновение потерять равновесие, но тело слушалось плохо. Кинжал прошел в сантиметре от лица, обтянутого черной тканью, и я получил крепкий удар по затылку, так что потемнело в глазах.

Единственная оставшаяся мысль – не дать разорвать дистанции.

Ухватив стражника за рукав правой руки, я заблокировал ему возможность рубануть мечом, однако он повторил мои действия, мешая воспользоваться кинжалом, а после потащил назад к двери и несколько раз ударил мою кисть о жесткое дерево. Пальцы разжались, выпуская оружие, чем не преминул воспользоваться противник. Он отшвырнул кинжал ногой под стоящую рядом кровать и попытался вырваться. Сил у него было больше. Особенно сейчас, когда я с трудом контролировал собственное тело. Я понял, что вот-вот проиграю поединок, позорно и бессмысленно ввязавшись в драку. В следующий миг стражник отпустил мою руку и замахнулся для удара локтем в лицо.

Напрасно.

Ноги сами спружинили от пола, обвив его плечо причудливым хватом, а после мы вместе рухнули вниз. Короткий доворот руки, что все еще сжимала рукоять меча. Хруст костей.

Стражник взвыл от боли, я же стремительно поднялся, держа его оружие, и коротким ударом вонзил острие клинка прямо в лицо, закончив тем самым бой.

– Постой! Не убивай меня! – тут же прокричал Ладмир, вмиг изменившимся тоном – жалостливым и подобострастным. – Я ведь как кость в горле у нынешнего короля! Думаешь он в чем-то лучше?!

После стремительного боя тело слушалось совсем неважно, словно бы израсходовав последние крупицы сил, отчего я с трудом держался на ногах. Не обращая внимание на слова Ладмира, добрел до стола и поднял бутылку вина. В свете огня из камина остатки напитка играли на самом дне переливами сиреневых бликов. Да он же маг! Вот так удача.

– Если твой наниматель желает моей смерти, давай его обманем! Тебе я заплачу, а сам исчезну!

Жадно осушив бутылку, прислушался к ощущениям. Усталость стремительно проходила, однако что-то было не так. Странный поток мыслей. Вроде бы моих, но в то же время чуждых. Я ведь наемник, а не убийца. Так что я, черт побери, здесь делаю? Как мог согласиться на подобное – оплатить собственную жизнь чужой, невинно отнятой? Сознание снова ускользало на задворки разума. Слух и зрение, оставались при мне, но решения уже принимал кто-то иной.

Пассажир удивленно осмотрелся, а Ладмир похоже принял эту медлительность за согласие. Он подскочил к телу стражника и начал стягивать с него одежду, приговаривая:

– Спасибо! Ты не пожалеешь, а мне такое выйдет даже на руку. Три покушения за одну неделю – это уже слишком. Надо затаиться, объявив черни об убийстве. Народ ведь любит меня. Понимаешь? Ждет избавителя.

Чуть помедлив, пассажир положил меч на стол, медленно подошел и принялся неуклюже помогать Ладмиру облачаться в черный балахон.

– Я в долгу не останусь, уж поверь! Профессионалы в наше время – большая редкость. А как ты ловко расправился с нильдхеймом! Они же искусные воины, но не прошло и десяти секунд, – он взглянул на меня с заискивающей улыбкой. – Более того, ты можешь мне даже помочь. Поработать на меня, понимаешь? Есть один человек в городе, называет себя Чингилем. Он умеет решать сложные вопросы, а у меня как раз есть один такой. Найди его на постоялом дворе под названием Тихое место, что Льняном квартале. Запомнил?

Пассажир неуверенно кивнул.

– Чудесно, – Ладмир просиял лицом. – Мне нужно, чтобы ты убрал кое-кого. Того, кто больше всех желает моей смерти. Понимаешь? Мои люди передадут через Чингиля все подробности, и он сумеет организовать тебе нужное подспорье. Поможет с напарниками, состряпает ладный план, чтобы все прошло гладко. Он это умеет.

– Ничего не обещаю, но подумаю, – наконец произнес тот, кто управлял моим телом.

– Это правильно. Как следует все обдумать – самое главное!

Ладмир доволок тело до кровати, а после поднял с пола кувшин и принялся выливать его содержимое на покойника. Похоже это было масло, коим заправляли лампы.

– Мне пора уходить, – сухо проговорил пассажир.

– Ах да. Понимаю! Сейчас, – из небольшого сундучка на книжной полке Ладмир достал увесистую мошну и бросил ее мне. – Здесь не много, но считай это авансом. Если справишься с заданием, заплачу в десять раз больше. Обещаю!

Чуть помявшись на месте, пассажир кивнул, поднял со стола меч нильдхейма, благо догадавшись хотя бы обернуть его в рубашку несостоявшейся жертвы, да выскочил в коридор. За спиной полыхнул огонь, похоже Ладмир и впрямь вознамерился инсценировать собственную смерть, впрочем, это могло быть лишь частью сыгранного им спектакля.

Пассажир двинулся по коридору, бестолково таращась по сторонам. Он не просто не знал как выбраться из цитадели, но похоже и не представлял где находится. Через минуту бессмысленных блужданий, я вдруг увидел четверых стражников, опрометью несущихся в нашу сторону. Это показалось нелепым окончанием проделанного пути и, будто бы желая сбросить с себя ответственность, пассажир вдруг уступил место, вернув мне контроль над телом.

– С дороги, дурень!

Меня отпихнули в сторону, так что едва удержался на ногах, и вся четверка пронеслась мимо. Успев было поблагодарить фортуну за очередной подарок, я услышал голос за спиной:

– Сержант, стойте! А чего-это у него в руках?

– Сука! – бросил я богине удачи и со всех ног ломанулся прочь.

Благо заряженное Истоком вино сработало исправно, усталости не было и в помине, так что бежать удавалось легко, вот только где именно искать спасения я представлял не лучше, чем мой пассажир. Между тем грязные ругательства вперемежку с любезными предложениями остановиться непрерывно летели в спину, но мне удавалось оторваться.

Рядом показалась знакомая винтовая лестница, ведущая к кухне, и я свернул на нее, лихорадочно размышляя что делать дальше. В любой момент путь могли преградить новые стражники, бой с которыми не только виделся опасной затеей, но и противоречил моим принципам. Никогда я, настоящий Рейтан Лазар, не питал ненависти к людям, стерегущим закон и порядок, напротив, сам сейчас выступал в роли того, кого с удовольствием отправил бы на тот свет.

– Вот он! Пес шелудивый! – гортанно взревела кухарка, едва завидев меня в кухне. – А ну иди сюда!

Стоило отдать ей должное. Женщина бесстрашно бросилась в атаку с деревянным черпаком в руке и такое массивное препятствие могло оказаться посерьезнее самого нильдхейма.

Отбросив рубаху с меча, я выполнил два удара, заставивших воздух пропеть на режущей кромке клинка – первый отек половину черпака, а второй шлепнул плоской стороной оружия по толстой ляжке, не оставив на ней даже царапины. Все как я и задумывал.

Получив столь неожиданный отпор, женщина взвизгнула, предпочтя ретироваться. Она попятилась почти так же быстро, как и приближалась, при этом задела задом один из котелков, отчего его содержимое выплеснулось на угли и мгновенно наполнило комнату горячим паром.

Я же проскользнул в дверь, оказавшись в узком коридоре. Слабая, почти не ощутимая надежда, повлекла меня обратно к пятачку внутреннего двора меж цитаделью и городской стеной. Уже не заботясь об остатках маскировки, едва оказался на свежем воздухе, проорал во все горло:

– Оселок! Веревку!

Ничего.

Тогда я оперся спиной о дверь и посмотрел на небо. Отчего-то вспомнилась Авена, с которой мне настоящему так и не довелось поговорить. Где она теперь и что с ней стало? Быть может в рабстве у чертовых культистов Затмения, или давно уже отправилась к создателю? Следом в памяти возникли слова заклинания, подарившие мне отсрочку от встречи с загробным миром: «живи и сражайся, покуда бьется сердце последнего из нас».

Улыбнулся. Стало быть, жива, к добру это для нее или к худу.

Мне же, вопреки воле неизвестного заклинателя, суждено оказаться иссеченным мечами, а после попросту истлеть от жажды, без глотка заветного напитка. Не только не сумев спасти очаровательную волшебницу, но даже и себя самого.

– Эй! Ну и долго тебя ждать, хер бессмертный?! – раздалось со стены.

Оселок!

Я увидел заветную веревку, что свисала от бруствера в том самом месте, откуда мне не так давно довелось свалился, а также косматого мужичка, яростно машущего руками. В следующее мгновенье, дверь позади кто-то толкнул плечом. Не знаю как быстро мне удалось преодолеть эти пятнадцать метров, но короткое копье ударилось о стену лишь в тот момент, когда я уже вовсю карабкался наверх.

Где-то неподалеку тревожно забил колокол, а крики послышались в том числе со стороны площадки на цитадели.

– Арбалетчики! – беспокойно взвизгнул Оселок.

Странное спокойствие вновь овладело мной вперемешку с азартом. Я оттолкнулся ногой от стены, начав раскачиваться подобно маятнику, не забывая при этом лезть все выше. Рядом звонко щелкнули болты, выбив из кладки искры, однако ни один не достиг цели. У самого бруствера резко свесился, приотпустив на мгновенье веревку – и верно. Пара сообразительных арбалетчиков собирались подстрелить меня на подъеме, где амплитуда движений становилась минимальной, но и их заряды прошли мимо.

Наконец я перевалился через бойницу, оказавшись вне досягаемости стрелков.

– Ну как?! – услышал слова Оселка. Он был не похож на того себя, каким я запомнил его ночью. Возбужденный и радостный, без единого следа похмелья.

– Цель охранял нильдхейм, – сухо ответил я, указав на меч, висящий за поясом.

Напарник взглянул на меня так, словно я на его глазах в одиночку потопил весь флот Ормадара, орудуя лишь ночным горшком и зубочисткой.

– Ай, да ты! Чтоб меня черти драли! – Оселок едва не запрыгал на месте от радости. – Ну теперь уносим ноги.

Мы побежали по стене, и вскоре оказались на улочках Льхона, среди которых мой напарник ориентировался как в собственном доме. Беспрерывно петляя по закоулкам, мы то выходили к оживленным торговым рядам, скрываясь в толпе прохожих, то пробирались по таким местам, где казалось и вовсе люди не появлялись с основания города. Все это время мне не давала покоя странная метаморфоза Оселка. Вчера, когда человек Чингиля рассказывал нам подробности задания – мой напарник словно бы стоял одной ногой в могиле, и дело было не только в спиртном. Очевидно, его жизнь, как и моя, зависела от успешности миссии, недаром на призыв Кабана покинуть стены он ответил, дескать пора убираться даже из Суурмарана. Кому мог перейти дорогу обычный забулдыга, что при срыве задания Чингиля, допускал необходимым бегство из страны?

– Ну кажется все, – проговорил Оселок, почти через час заметания следов. – Думаю можно теперь и на отчет. Благо мы как раз недалеко от Тихого места.

– Подожди-ка, – остановил я его. – А не хочешь сперва выпить за успешно завершенное дело?

Он задумался на пару секунд, но затем решительно покачал головой.

– Нет, я, пожалуй, пойду. Не терпится поскорее получить награду.

Я внимательно смотрел ему в глаза. Врать он действительно умеет, легко и обыденно, словно только этим всю жизнь и занимался. Но ведь и мне не в первый раз пытаются повесить на уши лапшу.

– Уверен? Ты же не услышал ответ на свой вопрос. Там на стене.

Оселок насторожился, на мгновенье изменившись в лице, но тут же снова водрузил маску простака-пропойцы. Воровато осмотревшись, он убедился, что поблизости не имелось посторонних ушей и прошептал:

– Так мертвая цель, или нет?

– Вероятно, для большинства людей, пан Ладмир будет мертв. Какое-то время. Но вскоре к Чингилю наведаются его люди, с новым заданием на устранение еще более сложной цели. Не исключаю, что самого Петрофа Меченосца.

– Твою то в ноги, от зори до сумерек! – выругался Оселок, схватившись за косматую голову. – Ты же должен был… тебе же… Да как же это оно так?!

– Ну так что, может выпьем? Угощаю.

Таверна с незамысловатым названием Эль казалась под стать сути Льхона, а то и всего Суурмарана. Она располагалась в здании, построенном задолго до Восстания Вольных городов и даже до войны Империи с Каганатам, когда Суурмаран еще являлся частью последнего. Искусную резьбу по камню, украшавшую некогда фасад сложным, затейливым узором, давно стесали. Грубо, до глубоких, напоминающих резаные раны засечек, словно старались выказать пренебрежение делу древнего мастера.

Украсить здание чем-то иным с тех пор так и не довелось. Не дошли руки. Впрочем, возле окна развивался выцветший на солнце флаг, да появилась грубая деревянная вывеска над дверью.

Внутри таверна выглядела не лучше. Из-за широких окон помещение хорошо освещалось, хотя полумрак здесь подошел бы больше. Грубые обшарпанные столы, со следами въевшейся грязи словно умоляли дать им наконец спокойно умереть в жерле печи. Но с таким исходом толстый хозяин заведения, стоявший у барной стойки, был категорически не согласен. Оценивая посетителей по одному ему понятным критериям, он называл разные цены на одни и те же блюда, кому-то хамил, а перед кем-то заискивал, не забывая между делом покрикивать на молодых хорошеньких официанток, готовых рухнуть от усталости ничком, на заплеванные доски пола.

При всей отталкивающей несуразности заведения, еда оказалась отменной, правда именно эля здесь, как ни странно, не водилось. Потому я взял себе обычной воды в дополнение к свиному колену, а мой напарник шесть кружек медовухи да половину печеной курицы.

– Ну дела, – покачал головой Оселок, когда я закончил рассказ о посещении пана Ладмира, не став притом утаивать своего недуга, но и не вдаваясь в подробности о причинах его появления, – Решил бы, конечно, что ты брешешь, если бы не это, – он кивнул на меч нильдхейма, лежащий на столе.

В спокойной обстановке мне и самому оказалось любопытно получше рассмотреть оружие. Клинок, сантиметров семьдесят длиной, был слегка изогнут, наподобие сабельного, но с меньшим углом. Лезвие располагалось лишь с одной стороны, что принуждало к специфической технике боя, лишающей некоторых возможностей, впрочем, хорошо заточенное скошенное острие допускало и колющие удары. Над плоской овальной гардой гравировка в виде старых имперских рун, еле заметно отливала алым, стало быть, оружие несло на себе зачарование. Вот только какое именно знал лишь почивший владелец. Длинная рукоять с черной оплеткой, легко позволявшая держать меч обеими руками, заканчивалась приплюснутым, почти незаметным навершием. На нем был изображен тот же символ, какой носил на груди нильдхейм – белый круг с двенадцатью косыми лучами. То ли от удара о мою голову, то ли еще до этого, в навершии образовалась лопина, перечеркивающая символ пополам.

– И думаешь не обманет? – проговорил Оселок, расправившись уже со второй кружкой медовухи.

– Он тот еще хитрец, – пожал я плечами. – Не знаю. Надо послушать о чем сейчас люди сплетничать начнут. Покушение дескать случилось, или убийство. Оттого и предложил тебе подождать с отчетом.

– Да уж, новости разнесутся быстро, – угрюмо покивал собеседник. – Только какими бы они ни были…

Он вздохнул и, не собираясь заканчивать фразы, приложился к следующей кружке.

– Тебя так крепко держит за яйца этот Чингиль?

– Очень крепко, – нервно усмехнулся Оселок. – Слыхал фразу? Сначала ты имеешь свое дело, а потом дело имеет тебя. Вот то-то и оно.

Я хотел было уточнить, к чему он это сказал, как вдруг дверь таверны распахнулась и кто-то прокричал:

– Люди добрые, беда пришла! Пана Ладмира ночью приморили! В городской цитадели, ироды!

По залу прошел возбужденный гул, а глашатай меж тем не стал делиться подробностями и отправился сообщать новость дальше.

– Вот и наша отсрочка, – с улыбкой произнес я.

– А ты уверен, что все же… ни того? Что живой он остался, а? – с надеждой уточнил собеседник. – Может это твои проблемы с черепушкой? Вдруг примерещилась договоренность, а на самом деле лежит сейчас Ладмир в луже крови?

Я покачал головой, вновь удивляясь метаморфозе Оселка, ставшим олицетворением тревоги да затравленности.

– Уверен. Так что бросай свое дело, приятель, забирай у Чингиля награду, да уходи из города. Я вероятно так и поступлю.

– Погоди-ка! Но ведь люди Ладмира захотят доверить новое задание тебе.

– И что с того? Меня интересуют только деньги.

– Так значит ты их сможешь заработать! Сколько он там тебе обещал? В десять раз больше, верно?

Оселок облизнул пересохшие губы, а мне пришла в голову вещь удивительная, если не сказать невероятная. Только вот события последних дней упрямо отучали считать что-то таковым.

– Верно. Я подумаю. Но сперва скажи мне, Оселок, встречал ли ты когда-нибудь этого Чингиля лично?

– Нет, конечно! Но я знаю человека, который знает человека, встречающегося с Чингилем с глазу на глаз.

– А тебе не удивительно, что столь деликатные дела он ведет через уйму посредников? По моей информации Чингиль до вчерашнего вечера был в отчаянии, готовый схватиться за любую соломинку, лишь бы удержаться на плаву. Но при этом передавал нам задание через своего человека.

– Не знаю откуда у тебя такие сведения, – фыркнул Оселок, – Но так обычно и ведутся теневые дела. С нами, мелкими сошками, людям вроде Чингиля говорить не пристало.

– Я мог бы с тобой согласиться, если бы не знал о том, как этот человек начинал.

– О чем ты?

– О том, что сперва Чингиль решал все вопросы лично. Если, конечно, можно так назвать услуги, при которых он ничего не делал, ожидая, что проблема исчезнет сама собой. Его хитрости и предприимчивости можно только позавидовать, но дела шли в гору и настало время менять методы, потому как новые клиенты не готовы были платить за вероятность. Они желали видеть результат.

Оселок мрачно смотрел на меня, совершенно трезвым тяжелым взглядом.

– А учитывая, как крепко он влип, я подумал, может Чингиль на самом деле гораздо ближе к своим наемникам, чем хочет показать? Желая их контролировать и помогать, даже в самом дерьмовом плане.

– Как-то слишком дохрена ты знаешь… Как ты там вчера назвался?

– Пятиликий.

– Я бы сказал точнее – Десятиухий или Пятиносый. Имей в виду, что в Суурмаране сующим носы не туда, принято отрывать их вместе с головой. Строй впредь умозаключения поосторожнее и дважды думай кому их стоит озвучивать.

– Спасибо, – ответил я с улыбкой. – Я учту твой совет… Чингиль.

– Будем считать, что я этого не слышал.

– Будем считать, что я ничего и не говорил. Но похоже, ты оказался в таком дерьме, в каком побывать еще не доводилось.

Он молча подвинул мне одну из кружек медовухи и тяжело вздохнул.

– Ну а мне позарез нужны деньги на заряженное Истоком вино и информация о девушке, с которой случилось недавно разминуться. Если у Чингиля найдется подходящая работенка, и если он готов доверять наемнику чуть больше чем обычно, мы сможем какое-то время иметь с ним общие дела.

– Обычному наемнику, говоришь? – усмехнулся Чингиль, поднимая кружку. – Такой бы лежал до сих пор возле стога сена с переломанными костями, а не сидел здесь с мечом убитого нильдхейма. Ну давай уже, Пятиликий. За знакомство!