Читать книгу Семь Таинств Церкви. Евангельский взгляд - Андрей Евгеньевич Блинков - Страница 5

В творениях отцов ранней Церкви учение об определенном числе таинств не встречается. Во втором веке можно выделить рассуждения о природе таинств в Дидахе и произведениях Иринея Лионского. Позднее Августин подробно рассматривал таинства. Он определял таинство как «видимый знак невидимой благодати, установленный Христом во спасение человеку». Греческое слово «мистерион» употреблялось в широком контексте, означая не столько какие-либо конкретные священнодействия, сколько благодатные дарования Святого Духа в широком смысле. Например, Ириней Лионский никак не выделял семи священнодействий, получивших в позднейшие времена наименования таинств. В исключительное положение св. Ириней ставил Крещение и Евхаристию, но также говорил о бесчисленности различных благодатных даров, действующих в Церкви: «Невозможно перечислить дарования, которые Церковь, рассеянная по всему миру, получила от Бога во имя Иисуса Христа…». Классификация семи таинств появилась в западной Церкви не ранее XII в. Первым из известных источников, в котором она присутствует, является так называемое завещание жителям Померании епископа Оттона Бамбергского (1139). В скором времени семеричный список таинств стал встречаться и в православных источниках. Само число “семь” вызывало богатые ассоциации, наводя на мысль, скажем, о семи проявлениях Духа, описанных Исаией (11:2-4).

При этом у разных авторов были и достаточно серьезные отличия в самом перечне таинств. Стандартный ряд из семи таинств – Крещение, Миропомазание, Евхаристия, Рукоположение (Священство), Бракосочетание, Исповедь и Елеосвящение в Католической церкви был определен соборно, как догмат на II Лионском соборе 1274 г. Было указано, что таинства совершаются посредством трех элементов: вещей как материи, слов как формы и облеченного полномочиями Церкви священнослужителя, как совершителя таинства. Среди таинств есть три, которые налагают на душу человека неизгладимую печать – особый духовный знак и поэтому совершаются однократно (Крещение, Миропомазание, Рукоположение).

Окончательное доктринальное закрепление это учение получило на Тридентском соборе (XIX Вселенский), который провозгласил: «Если кто-либо говорит, что таинства Нового Завета не установлены Господом нашим Иисусом Христом; или что их больше или меньше семи… или же что какое-либо из них по истине и строго говоря не есть таинство, да будет отлучен от сообщества верных». Было заявлено, что не все таинства равнозначны, в них есть определенная иерархия. Евхаристии принадлежит первое место среди таинств, «все остальные таинства подчинены ей как своей цели». Католическая церковь проповедует учение Тридентского собора о том, что тем, кто не противится, таинство сообщается уже «в силу своего совершения» (ex opere operato). Последнее означает, что действенность таинств зависит исключительно от божественной воли выраженной в обетованиях Христа. Таинства действенны сами по себе и от человека только требуется не противиться им. Восточные церкви придерживаются сходного учения о числе таинств и об их действенности.

Протестантская реформация, начатая Мартином Лютером, привнесла свое понимание таинств. Лютер определял таинства как «обещания, которые снабжены видимыми знаками». К таким видимым знакам он относил воду Крещения и хлеб и вино Евхаристии, поэтому в его понимании к таинствам следовало отнести только эти два священнодействия. Остальные священнодействия, не связанные с видимыми знаками, Лютер определял как обетования. Цитируя Августина, он называл таинства видимым Словом Божьим. Обетования, содержащиеся в Слове Божьем, оправдывают не сами по себе, а только через веру. Лютер говорил: «таинства… несут в себе слово обетования, которое требует веры и не может стать действенным вследствие какого-либо дела… Вся действенность их основана на вере… Не само таинство оправдывает, а вера в него… Так, крещение не оправдывает человека и никому не приносит пользы, пользу приносит вера в обетование Божье, а к ней уже присоединяется крещение». Когда таинство основано на обетовании Слова и если в это обетование верят, тогда можно говорить, что таинство дарует благодать. Вера, выражаемая человеком, над которым совершается таинство, производит Спасение. Таким образом, Лютер видел таинства через призму главного тезиса Реформации – оправдания верой1.

Кальвин связывал таинства с действием Святого Духа: «Таинства проявляют свою действенность, когда внутренний учитель душ, Дух Святой, придает им Свою силу, единственно способную достичь сердца человека и затронуть чувства, открывая доступ таинствам. Таинства без Духа не могут дать душе более того, что свет дает слепому, а звук – глухому». Согласно Кальвину, пребывание Христа в Евхаристии подлинно, поскольку при ее совершении изливается духовная благодать, которая подается тому, кто участвует в Трапезе с верой.

Другой видный лидер реформации, Цвингли, делал акцент на таинствах как на знаках принадлежности к христианской общине. Он утверждал, что основное значение таинств сводится к клятве (завету) и рассматривал таинства крещения и Евхаристии как знаки верности Божьей Своему народу, а также верности Церкви Богу.